Читать книгу Назови мне свое имя - София Эдель - Страница 6

С самого утра пасмурно. Я тщательно одеваюсь в новенькую флисовую кофту, спортивные штаны – по словам продавца, эластичные, грязеотталкивающие и быстросохнущие, – проверяю, на месте ли маячок, завтракаю приготовленными накануне бутербродами и хлопьями с молоком, беру телефон, бутылку воды и закидываю их в рюкзак. Натягиваю парку и новую – в тон ей – ярко-алую шапку. Подхожу к спящему Полу, быстро целую его и шепчу:

– Это последний раз. Больше никакого леса.

– Надеюсь на это.

– Я люблю тебя.

– Угу.

Я выхожу на террасу. Эрвин уже ждет меня – в массивных походных ботинках, защитного цвета брюках и синей шапке. Увидев меня, он улыбается:

– Доброе утро, Моника. Я боялся, что вы все-таки уедете.

– Ну, мне удалось договориться. Идем?

– Идем, – Эрвин решительно огибает террасу, и мы идем к лесу – примерно туда, где я стояла в день приезда в Андерленд. Тогда мне показалось, что тут непроходимая чаща, поэтому в прошлый раз я заходила в лес в другом месте, в паре кварталов отсюда – там начинается ельник, и деревья растут не так густо. Но Эрвин сказал, что он – проводник, значит, ему виднее, где заходить.

Всю ночь шел дождь, и сейчас в лесу сыро и сумрачно. Эрвин идет первым, раздвигая ветки и помогая мне продираться через заросли.

– Почему ваш муж не захотел идти с нами?

– Он не любит природу. Да и я… мы обычно проводим выходные по-другому.

– Просто… наше знакомство было не очень удачным, и я беспокоился, что он не отпустит вас одну.

– Наше знакомство?.. – растерянно переспрашиваю я, а потом до меня доходит. Бар! Вот же черт.

– Я сразу хочу пояснить, чтобы между нами не было недоразумений. В баре действительно получилось неловко, – говорит он с сожалением в голосе, а я пытаюсь сообразить, что делать дальше. Извиниться, вежливо отказаться и вернуться? Пол убьет меня, если узнает, с кем именно я пошла в лес. – Я слишком пристально рассматривал вас, потому что вы напомнили мне одного человека. Было темно и шумно, и я так растерялся, что даже не смог ответить на английском. Хотя, как видите, у меня беглое произношение.

– Понятно, – растерянно отвечаю я, продолжая идти вперед. Как обычно, все объясняется гораздо проще, чем казалось. Но вот поверит ли в это Пол? Что делать? Нужно решать сейчас, Андерленд все дальше.

Я оборачиваюсь, но город уже скрылся за деревьями. Нужно успокоиться. Я уже в лесу. Мне удалось договориться с Полом. Сегодня я в полной безопасности, я не заблужусь, я смогу еще один день наслаждаться этой красотой вокруг. Я смогу больше узнать о Сумасшедшем. Нет, я не готова сейчас уйти. Потом я расскажу Полу все, как есть, – надеюсь, он поверит мне, и не будет сердиться.

– Ну, и как мы будем искать пещеру? – спрашиваю я, чтобы окончательно обрубить все пути к отступлению. – Я ведь говорила, что совершенно не запомнила дорогу.

– Сначала дойдем до скалы, – отвечает он из-за плеча. – Попытаемся повторить ваш путь.

– До скалы? – меня бросает в дрожь от мысли, что я снова увижу ее. – Но ведь я шла от нее в тумане. Я даже не знаю, сколько часов кружила по лесу, прежде чем наткнулась на пещеру.

– Вы знаете способ лучше?

Нет, конечно, я не знаю, поэтому мне приходится согласиться. Мы идем молча еще некоторое время: говорить неудобно, потому что я иду позади Эрвина, аккуратно придерживая ветки и стараясь не поскользнуться на влажных корнях. Наконец заросли редеют, и идти становится легче. Я догоняю Эрвина, и теперь мы идем рядом. Мне не терпится задать вопросы про Сумасшедшего, но я не знаю, с чего начать.

– Вы говорили, что у вас бизнес, чем вы занимаетесь? – спрашиваю я, чтобы завязать разговор.

– Продажа и прокат снаряжения для альпинистов.

– Ого, интересно. И как, спросом пользуется?

Эрвин пожимает плечами.

– Я не жалуюсь. Бизнес есть бизнес, есть периоды роста и спада.

– Где вы учились? – я украдкой смотрю на него. Он выглядит собранным и серьезным.

– В Мюнхенской школе бизнеса.

– Почему именно бизнес? Работа на себя, с нуля – это же ужасно сложно. Я бы не знала, с чего начать.

Он легко улыбается.

– Мне всегда хотелось… как бы это сказать… самому всем управлять. Ни от кого не зависеть. Правда, выяснилось, что такого не бывает, но это уже другая история.

– Хорошо, если знаешь, чего хочешь, еще в юности.

– Ну да, я с самого начала знал, кто я, кем быть. А вы?

– А я долгое время не знала.

– И что в итоге?

– Я работаю в компании «Мара», занимаюсь закупками одежды, – говорю я не без гордости в голосе.

– И вам нравится ваша работа?

– Ну, «Мара» – известная международная компания. У меня отличные карьерные перспективы.

– Вас интересует карьера?

– Ну конечно. Разве есть люди, которых она не интересует?

– И есть какой-то план? Кем вы видите себя через пять лет?

– Да, мне задавали такой вопрос на собеседовании, – отвечаю я с усмешкой. – Через пять лет я хочу стать главой департамента по закупкам детской одежды.

– Серьезная цель, – отвечает Эрвин, легко качнув головой, но в его голосе мне почему-то слышится легкий сарказм.

– Вообще-то, да.

– Я не спорю. Но вы не ответили на мой вопрос. – Я непонимающе хмурю брови. – Вам действительно нравится то, чем вы занимаетесь?

– Я же уже объяснила. Я довольна своей работой. А еще у меня отличный коллектив и классная начальница, – бодро отвечаю я, стараясь не думать о навязчиво всплывающих перед глазами таблицах эксель с их макросами и формулами.

– Когда вы поняли, что хотите заниматься именно этим?

«Я считаю, что для тебя будет лучше начать карьеру в какой-нибудь крупной компании», – всплывают в голосе слова Пола. – «Подумай о стажировке в «Ральф Лорен», или в «Филиппс Ван Хаузен», например. Или «Мара». О рисовании – ты же это не серьезно?»

– Мне посоветовал Пол. Он сказал, что «Мара» – отличный старт для моей карьеры.

– В этом он был прав.

Я киваю.

– На самом деле, моя работа свелась к таблицам и столбцам цифр, – грустно признаюсь я.

– То есть, сама работа вам не нравится?

– Как может быть интересно рассчитывать объемы закупок? – спрашиваю я с усмешкой. – Обычная работа, не лучше и не хуже других.

– То есть, вы пошли туда только потому, что Пол предложил попробовать? А что бы вы делали, если бы он не предложил?

– Ну, вообще я училась на факультете искусств и дизайна. Я… думала попробовать себя в дизайне. Но… из дизайнера… довольно сложно вырасти. Дизайнер детской одежды – это даже звучит несерьезно.

– По мнению Пола.

– Нет, я тоже так считаю. Пол ведь… вот-вот станет партнером… Я же должна как-то… соответствовать его уровню.

– Значит, на самом деле вам нравится дизайн? – спрашивает Эрвин после паузы.

– Я уже не знаю, что мне нравится.

– Рисовать?

Я настороженно смотрю на него. Как он догадался?

– Раз вы учились на факультете дизайна, логично предположить, что вы хорошо рисуете, – спокойно поясняет Эрвин.

– Да, я рисовала с детства, но потом все изменилось. Нам еще далеко?

Эрвин останавливается и разворачивает карту, на которой ручкой начерчены одному ему понятные линии и метки.

– Минут пятнадцать.

– Интересно, как я смогла так быстро выйти на скалу в прошлый раз, совершенно не зная леса.

– Потому что вы хотели увидеть ее.

– Что? Хотела? После этих рассказов про убийства… Нет, я знаю, что есть любители пощекотать себе нервы, но я к ним не отношусь.

– Скажите, – вдруг спрашивает он, останавливаясь и резко поворачиваясь ко мне, – когда вам рассказали историю о Даниэле, каково было ваше первое впечатление?

– В каком смысле?

– Что вы почувствовали, или о чем подумали, когда услышали ее?

– Хм… Сначала я подумала, что Хайке не в себе. А потом, когда заблудилась в лесу, и люди пересказали все это Полу, я очень удивилась тому, что люди здесь такие суеверные.

– И это все? – в его голосе нескрываемое разочарование.

Что он от меня хочет?

– Эрвин, поймите меня правильно, я всего лишь турист. Я понимаю, что для вас эта история очень важна, раз вы столько лет занимаетесь ею. Но я… Какое у меня может быть к ней отношение? Поставьте себя на мое место. Конечно, история интересная, тем более, что я попала на место событий… Но это все.

– Я уже спрашивал, но вы не ответили, – он внимательно смотрит на меня. – Все считают Даниэля Манфилда виновным. Вы тоже так считаете?

Я неуверенно пожимаю плечами.

– Я… ну, ведь после того, как его… казнили, убийства прекратились? На долгое время.

– И это – доказательство вины?

– Из того, что я знаю, можно сделать один вывод. Что Даниэль Манфилд был психически болен, что он убил несколько девушек, местные жители поймали и казнили его. А потом стали появляться… подражатели. Я читала о таком… в детективах. Это единственное логичное объяснение, которое приходит мне в голову.

– Если опираться только на логику, то да.

– Эрвин, эта история… она звучит довольно жутко, но я не верю в привидений. Или… в кого там? Вампиров? Ведь это вампиры пьют кровь?

– Я тоже не верю, – он бросает на меня быстрый взгляд и легко улыбается.

– Почему эта история так вас интересует?

– Боюсь, я не смогу объяснить.

– Если вы посвятили этому столько времени… Он был вашим предком?

– Он не был моим предком, – отвечает Эрвин, не поворачивая ко мне лица. – Род Манфилдов прервался после смерти Даниэля. А вот и подъем на скалу. Идем?

Я оторопело останавливаюсь. Он предлагает подняться наверх?

– Зачем? – я смотрю на Эрвина в недоумении. – Это никак не поможет нам найти пещеру.

– А вам не любопытно подняться туда не одной? – теперь Эрвин смотрит на меня. – Может быть, ее магия рассеется.

– Магия? – я нервно смеюсь. Буквально пять минут назад я храбро говорила, что не верю в мистику, а теперь чувствую необъяснимое беспокойство. – Да, я не верю в призраков и в потусторонний мир, но ведь здесь несколько девушек… так или иначе… погибли. И можно думать, что угодно, но с этим местом явно что-то не так.

Эрвин качает головой, не соглашаясь со мной:

– Это очень красивое место. Я не считаю, что оно должно страдать от того, что люди его опорочили.

– Но… даже если не думать об убийствах… хозяйка кафе рассказывала, что несколько девушек… прыгнули сами? То есть, они специально шли в лес, поднимались на скалу… Почему именно сюда? Зачем?

– Вы начинаете верить в то, что скала проклята? – с иронией спрашивает Эрвин.

– Нет, нет, – я мотаю головой. – Конечно, нет. Но я не понимаю, почему с этим местом связано столько смертей.

– С самоубийствами все просто. Некоторые юные особы находили историю Даниэля Манфилда романтичной. И, решив покончить с жизнью, приезжали именно сюда – на место, где разыгралась трагедия.

– Романтичной? Историю о маньяке-убийце?

Эрвин поджимает губы, но в остальном его лицо выглядит совершенно невозмутимо.

– Похоже, у вас сложилось неверное представление о том, что произошло с Даниэлем Манфилдом.

– Ну, вы уже не раз намекнули, что знаете эту историю лучше других. Может, уже пора рассказать вашу версию?

– Чуть позже, – уклончиво отвечает он. – Ну что, идем?

Поднимаясь в гору, мы почти не разговариваем. Я стараюсь дышать ровнее, но почему-то сегодня подъем дается тяжелее. Эрвин в гораздо лучшей физической форме, у него нет даже легкой одышки. Наверное, если бы он шел один, то поднялся бы раза в три быстрее. Но он терпеливо ждет, пока я перевожу дыхание, помогает и поддерживает меня.

Наконец мы на вершине. И я снова замираю от восторга. Нет, от того, что я не одна, магия никуда не исчезла. Сегодня это место еще прекраснее, но эта красота таинственна и неуловима.

Небо укрыто тяжелыми облаками, такими низкими, что кажется, будто я могу коснуться их рукой, если немного подпрыгну вверх. Горизонт теряется в туманной дымке. Золотое море у моих ног замерло, застыло, будто в ожидании чего-то.

– Невероятное место, – вырывается у меня. Я поворачиваюсь к Эрвину и замечаю, что он наблюдает за мной, но, когда наши взгляды пересекаются, он быстро отводит глаза.

– Это самое красивое место на земле, – тихо отвечает Эрвин. – Никогда не видел ничего лучше.

– Вы много путешествовал? – спрашиваю я с любопытством.

Эрвин кивает, но его взгляд устремлен вперед, куда-то за горизонт.

– Конечно, дело не в красоте. Красота субъективна, верно? – ровно спрашивает он. – Кто-то считает Мону Лизу совершенством. Для кого-то это всего лишь маленькая темная картина.

– Да…

– Так и здесь. Для кого-то это особенное место, полное красоты и очарования. Для кого-то оно ассоциируется с убийствами и самоубийствами.

Я чувствую неприятный холодок.

– Вы часто здесь бываете? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Сейчас уже нет.

– А раньше?

Он, не отрываясь, смотрит в туманную дымку горизонта.

– Когда-то я проводил здесь много времени.

– Несмотря на то, что все считают это место проклятым?

– Тогда еще… Тогда я об этом не знал.

– Вы же говорили, что с детства уходили далеко в лес.

– Да. Так вышло, что гулять по лесу я стал раньше, чем услышал историю о Даниэле Манфилде и узнал, что скалу считают проклятой, – в его голосе слышатся резкие нотки, словно мои вопросы его раздражают.

– Понятно, – киваю я. На самом деле, ничего мне не понятно. Я думала, что, если буду на скале не одна, мне не будет страшно. Но сейчас, глядя на Эрвина, мне становится не по себе. Я отхожу назад и сажусь на камень, на котором сидела в прошлый раз. Мы молчим. Я оглядываюсь вокруг, вдыхая свежий воздух. Я просто параноик. И чего я опять испугалась?

– На самом деле, в ваших подозрениях есть доля правды, – вдруг говорит Эрвин, поворачиваясь ко мне. Его голос звучит твердо и немного резко. – Это древнее место и, я бы сказал, не очень хорошее. Конечно, можно не верить в мистику, но ведь на земле существуют аномальные места. Эта скала – одно из таких мест. Кстати, вы сидите на древнем алтаре.

– Что? – я подскакиваю, как ужаленная. – На каком еще алтаре?

– Это не просто скала, это – ритуальное место древних кельтов. А этот камень – жертвенный алтарь. По-хорошему, вся скала – это древний жертвенный алтарь.

– Ал… жертв… жертвенный… алтарь? – в ужасе бормочу я. – З-здесь приносили жертвы?

– Да, – подтверждает Эрвин. – А тела потом сбрасывали вниз.

Мои глаза становятся еще шире.

– И… много?

Эрвин пожимает плечами.

– Как думаете, такие сведения можно найти в исторических справках?

– Может, уже уйдем отсюда? Это… жуткое место. Зачем мы вообще пришли сюда?

– Но ведь вы так не считали, пока я не рассказал?

Я качаю головой.

– Вот видите. Я тоже. Может быть, отчасти в этом и была проблема.

Несколько мгновений я молча смотрю на Эрвина, вспоминая обо всех странностях – с того самого вечера в баре. Он странно говорит, странно смотрит на меня. Не то чтобы я вижу в его взгляде просто симпатию или мужской интерес, и это еще больше настораживает. И еще эта его тяга к истории про маньяка… Что, если дело не в пещере? Что, если тем вечером, в баре, Пол был прав?.. Но нет, если бы дело было во мне, разве предложил бы он Полу идти с нами? Я делаю шаг, еще шаг назад. Все мое тело сковано страхом.

Стоп. Хайке говорила, что много лет все тихо. Последнее убийство случилось в восьмидесятых. Я быстро прикидываю возраст Эрвина: он мой ровесник или чуть старше, значит, тогда он точно не мог… «Тела были обескровлены. Полиция поймала двоих… в делах были нестыковки… это дело рук Сумасшедшего». Стоп, стоп. Вампиров, привидений и прочей нечисти не бывает. И вообще, он же понимает, что, в случае чего, его легко вычислят, ведь нас же…

И тут меня начинает мутить от ужаса. Мы ушли вдвоем – но никто, даже Пол, не знает, с кем именно я ушла. Нет, не может быть. Я напрягаю память, пытаясь вспомнить, был ли хоть один шанс, что нас видели вместе – сегодня или хотя бы вчера. Ничего.

Вчера мы сидели на террасе, в углу, выходящем в сторону леса. С улицы нас вряд ли можно было заметить. Сегодня мы зашли в лес прямо рядом с гостиницей и не встретили ни одного прохожего. Рядом с гостиницей, где настоящий бурелом, хотя гораздо проще было бы зайти в другом месте, и Эрвин, как проводник, не мог этого не знать.

Остается Пол. Эрвин видел нас вместе, он знает, что я замужем. Значит, должна была сказать мужу, с кем и куда иду. С другой стороны, Эрвин знает английский, значит, он понял, из-за чего мы ссорились с Полом в тот вечер в баре. Он даже извинился за «неудачное знакомство» и удивился, что Пол отпустил меня одну. Значит, логично предположить, что Пол знает не все.

Просто идеально – ни одного свидетеля.

«Бояться нужно не мертвых, а живых. Они могут быть куда страшнее», – сказал он мне вчера. И я должна была прислушаться к его словам. Но вместо этого пошла в лес с совершенно незнакомым человеком.

Никому не рассказав, с кем и куда я иду.

«Я никому не рассказала, с кем и куда я иду», – повторяю я про себя. Я ненормальная. Нужно срочно убираться. Если еще не слишком поздно.

– Мне пора возвращаться, извините, – дрожащим голосом говорю я, разворачиваюсь и быстро захожу в лес.

– Моника! Моника, что случилось? – Эрвин быстро нагоняет меня.

Все мое тело напряжено, готово к нападению, хотя я и понимаю, что против Эрвина у меня нет никаких шансов.

– Я… мне немного нехорошо. Простите, – оправдываюсь я.

Эрвин пристально смотрит на меня, словно чувствуя мой страх. Я стараюсь дышать ровнее, но от его взгляда дыхание сбивается.

– Я привел вас на скалу совсем не для того, чтобы пугать, – его голос звучит успокаивающе. – Я… хотел создать нужную атмосферу для… для моего рассказа. Я перестарался, да? – он, видимо, ждет моего ответа, но я молчу, сосредоточившись на спуске. Все, чего я хочу, – как можно скорее оказаться рядом с Полом. – Я прошу прощения. Я не хотел.

– Ничего страшного, – быстро отвечаю я, не сбавляя темпа. Моя нога соскальзывает, я теряю равновесие, и Эрвин быстро протягивает руку, чтобы поддержать меня, но я непроизвольно отскакиваю в сторону, едва не сев на шпагат. Становится тихо. Я медленно выпрямляюсь, стараясь не смотреть на Эрвина.

– Что именно вас испугало? – его голос звучит озадаченно. – Мой рассказ про кельтский алтарь?

На самом деле, все очевидно, но я не готова сказать вслух, что боюсь его.

– Это не важно. Я хочу домой. Простите, ничего не получится с пещерой. Я… дойду сама, просто скажите, в каком направлении Андерленд.

– Моника, я… мне так жаль, – в его голосе слышна настоящая растерянность. – Что я могу сделать, чтобы исправить это недоразумение?

– Я ничем не могу помочь. Я, правда, не знаю, как идти к пещере, я говорила. Это была глупая затея.

Эрвин тяжело вздыхает, но, качнув головой, соглашается со мной:

– Хорошо. Простите, что напугал вас. В любом случае, спасибо, что согласились помочь мне. Конечно, я не отпущу вас одну и выведу к городу.

– Да это лишнее… я дойду сама…

– Не стоит. Я провожу, так будет безопаснее.

От него так просто не отделаться. С другой стороны, я ведь опять не запомнила дорогу, так что, если сейчас мы с Эрвином разойдемся в разные стороны, велика вероятность, что меня снова будут искать спасатели. Да и идти одной, прислушиваясь к каждому шороху, зная, что я в лесу не одна…

– Я… я хотела бы позвонить мужу.

Эрвин разводит руками, словно спрашивая, в чем проблема. Я осторожно отхожу от него на пару десятков шагов, достаю телефон и снова вижу поиск сети. Раздраженно выдыхаю. Позвонить Полу не получится, но ведь я могу сделать вид, что звоню, – пусть Эрвин думает, что Пол знает, где я и с кем. Я сосредоточенно нажимаю на кнопки, подношу телефон к уху. Киваю, бормочу, старательно имитируя разговор, абсолютно уверенная в том, что Эрвину ничего не должно быть слышно. Затем убираю телефон в карман и возвращаюсь к Эрвину.

– Все в порядке, идем дальше?

Я киваю. После «разговора с Полом» мне становится спокойнее, но все равно немного не по себе, когда мы идем рядом. Я все еще не касаюсь его, хотя он предлагает помощь и поддержку, которая бы мне явно не помешала. Конечно, он прекрасно видит, что я боюсь его. Ну и плевать. Главное – скорее выбраться из леса.

Наконец спуск заканчивается, и я совершенно успокаиваюсь. За всю дорогу Эрвин не сделал ничего, что могло бы угрожать мне или пугать. Да и на скале тоже. Наверняка, дело в ней – ведь в прошлый раз я испугалась ничуть не меньше.

Я искоса смотрю на Эрвина: он выглядит действительно расстроенным.

Не важно. Совсем скоро мы выйдем к городу, и я буду в полной безопасности.

Но теперь, когда страх отступил, мне снова становится любопытно.

– Эрвин, мы так и не успели поговорить о Сумас… о Даниэле Манфилде.

Он бросает быстрый взгляд на меня:

– Это важно?

– Ну, меня заинтересовала эта история, раз я здесь.

– Вы же сами сказали, что вы – обычная туристка. Через несколько дней вы уедете из Баварии. И что вы хотите услышать от меня, если вам все уже рассказали?

– Я думаю, что версия, которую я слышала, отличается от вашей.

– Почему вы так думаете?

– Вы называете его по имени, – мой голос непроизвольно становится тише. – Не Сумасшедшим.

Эрвин усмехнулся:

– Вы очень наблюдательны.

– Вы много лет изучали эту историю, значит, ваша версия должна быть полнее и правдивее. И вы считаете, что Даниэль Манфилд не был убийцей, верно? Вы хотите оправдать его? – Эрвин продолжает идти молча. – Я не понимаю, зачем вам это нужно, у вас свои причины. Но мне, правда, интересно, что произошло на самом деле, – пауза. Эрвин молчит. – Конечно, вы ничего мне не должны, но раз уж вы уговорили меня помочь с пещерой, я имею право… Вы несколько раз спрашивали, считаю ли я Даниэля Манфилда виновным. Как я могу ответить, если почти ничего не знаю?

– Почему же, вы сказали, что считаете его виновным. И что это – «единственное логичное объяснение», – напоминает Эрвин.

– Конечно, ведь я делаю выводы только со слов Хайке. Я бы хотела услышать все, что вы узнали за годы исследований, – отвечаю я возмущенно, а потом понимаю, что перегибаю палку. – Извините. – Я отворачиваюсь и пытаюсь сосредоточиться на дороге.

– Мы сейчас выйдем к городу, попрощаемся, и вы уедете домой. Зачем вам мой рассказ?

– Я хочу понять, почему вы считаете, что он невиновен. И почему остальные считают по-другому.

– На самом деле, я тоже считаю, что он виновен, – наконец отвечает Эрвин, отводя взгляд, и в его голосе мне слышится печаль. – Но никаких прямых доказательств вины нет, поэтому я все еще надеюсь, что это делал не он.

– Эрвин, но он был болен. Ведь так? – Эрвин кивает. – Это серьезный факт. Да самые опасные убийцы и маньяки – сумасшедшие, ведь не может же нормальный человек… хотеть… убивать? Например, шизофреники могут слышать голоса, которые приказывают…

– Он не слышал голоса, – резко перебивает Эрвин. – По крайней мере, я не встречал никакой информации об этом.

– Но это же не значит, что у Даниэля этого не было. Если его поймали и казнили, вряд ли кто-то разбирался, как и по каким причинам он убивал. Конечно, если все дело в этом, его нужно было просто изолировать, ведь тогда он… не совсем виновен… и явно не заслужил такой смерти. С другой стороны… жить бок о бок с такими, как он, всегда опасно.

Эрвин ничего не отвечает, видимо, он не собирается ничего мне рассказывать. Его так обидел мой страх? Или то, что я считаю, что Даниэль Манфилд действительно был убийцей? Но ведь он и сам так считает.

Мы молчим. Наверное, стоит снова начать разговор, но я не знаю, о чем. Между нами повисла неловкость и неопределенность, но Эрвина, похоже, это мало волнует. Что ж, тогда и мне стоит расслабиться и просто наслаждаться прогулкой.

Проходит минут сорок, за которые мы едва обменялись парой слов. Просвета все нет, и я снова чувствую неприятный холодок, бегущий по спине. Я поворачиваюсь к Эрвину: он идет, глядя прямо перед собой, погруженный в свои мысли.

– Эрвин, еще далеко?

Он переводит взгляд на меня, останавливается и быстро осматривается.

– Нет, я думаю, что… простите. Мы немного сбились с курса.

Эрвин лезет в рюкзак, и я снова настороженно замираю. От него, похоже, это не укрылось, но он делает вид, что не замечает моего страха. Достав карту, пробегает по ней глазами, кивает и убирает обратно.

– Все нормально. Простите, наша прогулка получится чуть дольше, – он смущенно улыбается. – Мы скоро выйдем из леса, и я больше вас не задержу.

– Почему карта, а не навигатор?

– Не знаю, дело привычки, – отвечает он с легкой усмешкой. – Я же начал ходить в лес еще ребенком, тогда у меня, кроме компаса, ничего не было.

– А я не умею всем этим пользоваться. Пол был прав, когда говорил, что мне не стоит идти в лес. А я не послушала его и заблудилась.

– Как же он отпустил вас одну, если понимает, что это опасно? – в голосе Эрвина слышится искреннее удивление.

– У него была деловая встреча в Мюнхене. А я хотела сходить в лес, поэтому осталась. Пол взял с меня обещание, что я пойду в лес с гидом, но тогда я еще не знала, что гидов в Андерленде нет. Точнее, есть вы… но я не знала, как вас найти. И тогда я решила пойти сама. Но я была уверена, что не заблужусь, потому что не собиралась уходить далеко.

– А как он отпустил вас сегодня?

– Ну, мы немного поругались, – смущенно признаюсь я.

– Поругались? Это моя вина. Прошу прощения, – с сожалением говорит Эрвин. – Я не подумал. Ведь вы собирались уезжать, а я буквально потребовал, чтобы вы остались и помогли мне.

– Дело не в этом. Вчера Пол перегнул палку. Я обиделась и решила настоять на своем. Но, на самом деле, он довольно быстро согласился остаться, – заканчиваю я задумчиво.

Эрвин прав. Меня только-только вернули из леса спасатели, Пол в ярости и собирается уезжать, а потом резко соглашается остаться – и отпускает меня в лес снова. Одну. Конечно, я была убедительна насчет проводника, Пол доверяет мне и знает, что я не стала бы врать. Я рада, что все получилось, как я хотела, но все равно что-то во всей этой ситуации меня настораживает.

– Понятно, – отвечает Эрвин, останавливается, бросает быстрый взгляд на меня, и на мгновение у меня появляется ощущение, что он что-то обдумывает. Затем снова лезет в рюкзак, смотрит на карту. – Извините, мы снова сбились с пути. Я давно не был в лесу, и поэтому немного забыл старые ориентиры.

– Но… мы же не заблудимся? – спрашиваю я, стараясь не выдать своего беспокойства.

– Нет, я выведу вас из леса. Сегодня. Обещаю. Даже не переживайте об этом, – твердо говорит Эрвин, немного меняет направление, и мы снова идем в тишине – может, час, а может, и того больше.

Я верчу головой по сторонам, любуясь лесом. И резко останавливаюсь. Не может быть. Нагромождение камней, небольшая полянка, разноцветный куст в расщелине. Эрвин смотрит на меня через плечо:

– Что-то не так?

Просто невероятно. Как, как так получилось, что в огромном лесу мы натолкнулись на пещеру? И что теперь делать? Пройти мимо, как ни в чем не бывало? Но ведь Эрвин говорил, что это дело всей его жизни… Да, он пугал меня, но, на самом деле, не сделал ничего, что угрожало бы мне. И вот теперь мы по удивительной случайности нашли жилище Сумасшедшего, а я промолчу?

– Эрвин… – тихо говорю я, все еще сомневаясь, что поступаю правильно. – Мне кажется, что… это то место.

– Какое место?

– Дом Сумас… Даниэля. В этой скале.

Он смотрит на меня недоверчиво, потом удивленно.

– В этой скале?

Я кратко киваю.

– Здесь? Не может быть.

– Я могу ошибаться, – от его слов я чувствую неуверенность. – Но место похоже.

– Вы… не против? – он смотрит на меня вопросительно. – Если мы задержимся на несколько минут, только чтобы убедиться, что это действительно оно.

Что ж, глупо отступать. Я киваю и делаю шаг в сторону камней. Это действительно то самое место. Мы подходим к кусту, я раздвигаю ветви и показываю Эрвину темный коридор, наблюдая за его реакцией. Он удивлен, но почему-то меньше, чем ожидаешь от человека, который находит то, что искал много лет.

Эрвин достает фонарик и освещает короткий, ведущий чуть вниз проход.

– Вы идете? – он оборачивается и смотрит на меня из-за плеча.

Я колеблюсь всего пару мгновений: там, в пещере – таинственные тетради-дневники. Любопытство и авантюризм, дремлющий где-то глубоко внутри, перевешивают, и я следую за Эрвином. Всего несколько шагов, и мы в жилище Сумасшедшего.

– Аккуратнее, – Эрвин придерживает клок паутины прямо перед моим лицом.

Я зачарованно оглядываю пещеру. Даже сейчас, в пасмурный день, здесь довольно светло. Я поворачиваюсь к Эрвину, но по его лицу невозможно что-либо понять.

– Вы не верите, что здесь жил Даниэль Манфилд? – спрашиваю я растерянно.

– Почему же? – его взгляд скользнул по мне.

– Вы не выглядите удивленным. Или мне это только кажется?

– Я вообще не очень эмоционален. Наверное, я все еще не могу поверить в то, что я наконец-то нашел ее.

Мы молчим, пока Эрвин обводит лучом фонарика все темные закоулки.

– Знаете, находясь в этой комнате, мне сложно поверить, что ее хозяин был жестоким убийцей, – говорю я глухо. Мой взгляд падает на скрипку. – Неужели человек, который так любил искусство, был способен убивать? – я непроизвольно перехожу на шепот. – Хозяйка кафе сказала, что его семья была богатейшей в Европе, а он из ценных вещей принес сюда скрипку и мольберт. Я сама играла на скрипке, в детстве, это же совершенно…

– Вы играли? – в голосе Эрвина слышится удивление. Я отрывисто киваю.

– Да, я… в этом есть что-то волшебное. Когда я услышала игру скрипки по телевизору… я не знаю, как это описать. Я уговорила маму нанять мне преподавателя. Но скрипачки из меня не вышло, – я глупо улыбаюсь, будто извиняясь перед Эрвином. – Музыка – она как будто дается человеку… свыше. Люди, которые занимаются искусством, – особенные. Я не верю, что они способны на зверство.

– Серьезно? – переспрашивает он с грустной усмешкой.

– Не знаю, – неуверенно отвечаю я, подходя к мольберту. Ночью ничего не было видно, а утром мне было не до разглядывания картин. Что-то в стиле Моне – много зелени и голубые цветы, рассыпанные по поверхности луга. И лес вдалеке. Да, определенно, по стилю похоже на Моне. Работа не была окончена, и, конечно, влажность и время сильно подпортили ее, но все равно она красива – в ней есть душа, в ней читается желание жить. – Я не знаю, чему верить. Но я не думаю, что человек, который так искренне и красиво писал, мог жестоко убивать женщин, – твердо заканчиваю я.

– Вы о картине? – в его голосе слышится настороженность. – Это не Даниэль. Живописью занималась Лора.

– Лора? – что-то смутно знакомое вспыхивает в голове. Ах, ну да. – Невеста Сумасшедшего. Которую он похитил и хотел убить. Но ей удалось сбежать, и она выдала его властям. Верно?

– Люди любят искажать историю в угоду их версии событий, – медленно отвечает Эрвин. – Лору никто не похищал, она ушла к нему сама. И она не невестой его была, а женой.

– Что-о-о? Женой? И она сдала его… на виселицу?

– Они тайно обвенчались в местной церкви незадолго до трагедии. Я могу показать вам, где.

– Зачем? – шепчу я. – Зачем мне…

– Просто так, я подумал, вам будет интересно.

– Откуда вы знаете об этом? – я снова смотрю на него. – О тайной свадьбе? Может, вы уже расскажете мне хоть что-нибудь?

– Я знаю все, кроме того, кто был убийцей, – отвечает он, качнув головой, а потом быстро добавляет: – Насколько это возможно, конечно.

Я поеживаюсь.

– Вы замерзли? – неожиданно меняет тему Эрвин. – Давайте разведем огонь.

Я собираюсь протестовать, но Эрвин уже подходит к очагу, освещая его фонарем, нагибается и достает из стопки сбоку несколько поленьев.

– Мы немного отдохнем и согреемся. Мы же никуда не торопимся?

Я неуверенно повожу плечами. Мы же собирались только зайти внутрь? Но это мой последний шанс расспросить Эрвина обо всем, что меня интересует.

– Я готова задержаться, если вы расскажете мне все, что знаете об этой истории с Сумасшедшим.