Читать книгу Агентство «Ван Хельсинг» - София Хомутова - Страница 4

Мирослава приоткрыла глаза и поёрзала на соломе. Уставший от бесконечных пыток и ожидания мозг плохо соображал. Перед глазами все плыло, и дико хотелось пить. Она собрала в кулак всю свою волю и раскрыла глаза полностью. К горлу подкатила тошнота. Магии почти не осталось: голод, холод и постоянная боль постепенно убивали ее.

В дверь камеры грубо постучали.

– Жрать! – коротко рявкнул стражник.

Открыл маленькое окошко внизу двери и просунул в камеру миску с мерзко пахнущей кашей и ковшик с водой.

Мирослава на четвереньках подползла к еде, за ее ногой с отвратительным грохотом потянулась цепь.

– Быстрей давай! Мне что, полдня тут рядом с тобой стоять! – заорал охранник. – Ведьма чертова! – и сплюнул.

Мира ускорилась. Не обращая внимания на запах, быстро умяла всю кашу и выпила часть воды. Остальное аккуратно вылила в выдолбленную в полу ямку: попить в следующий раз принесут только вечером.

– Приятного дня. Скоро приедет магистр, – с мерзкой ухмылкой сообщил стражник и, гремя оружием и посудой, зашагал по коридору.

Мирослава отползла назад в угол с влажной соломой и свернулась в клубок. Ей нужны были силы. Скоро приедет магистр, а значит, снова начнутся пытки и бесконечные молитвы. Ее уже тошнило от церкви и религии. Она верила в существование Бога, но религию ненавидела всеми фибрами души, особенно ту ее часть, которая касалась колдовства.

Еда, хоть и скверная, все же придала ей сил. Мирослава погрузилась в легкий транс. Где-то глубоко под тюрьмой тянулся слабый энергетический поток, и волшебница месяцами пыталась к нему добраться. В былые времена она бы даже не заметила препятствия, но сейчас у нее едва хватало сил, чтобы подняться на ноги, не то, что пробить километр мертвой почвы.

Загремели засовы на двери, Мирослава вздрогнула и вышла из транса. На пороге стояло двое стражников: тюрьма еще помнила те дни, когда у нее было полно силы на побег. Один из стражников подошел к ней, надел на руки кандалы и только после этого отстегнул ее от цепи у стены.

– Вставай! – негромко, но властно приказал он.

Мирослава попыталась подняться, но ноги ее совсем не слушались. Стражник выругался, схватил ее за локоть и резко дернул вверх.

Пошатываясь, она побрела между стражниками, безучастно глядя перед собой. Ей было уже все равно. В холодной пыточной как всегда было темно. Одетый во все черное магистр неподвижно восседал в кресле, лампа отбрасывала жуткие тени на его благородном бледном лице.

– Присаживайтесь, Элис, – галантно пригласил он.

Стражники бросили Мирослава на деревянный стул. Она откинула голову на спинку и тоскливо взглянула на своего мучителя.

– Сегодня я привел с собой доктора, – продолжил магистр. – Этот доктор осмотрит вас и постарается выяснить, какие чары вы на себя наложили. Нам всем тут очень интересно, почему мы постарели на двадцать лет, а вы, несмотря на то, что живете здесь, выглядите так же молодо, как и в день нашей первой встречи.

Мирослава прикрыла глаза и в уже, наверное, тысячный раз прокляла тот день, когда решила отправиться в Европу.

– Молчите… Может, сами расскажете? – магистр наклонился к ней, в нос ударил тонкий аромат его парфюма, смешанный с запахом пота.

– Мне нечего сказать, как и двадцать лет назад, магистр, – хриплым шепотом ответила она.

– Доктор, приступайте.

Мирослава не хотела этого видеть. Закрыла глаза, абстрагировалась – свое тело она чувствовала, как чужое. Ледяные влажные руки цепко ощупывали ее, изредка доктор делал небольшие надрезы или колол иголкой.

– Я посмотрел все, что мне было нужно. Проведу нужные опыты и попытаюсь выяснить причину ее бессмертия. Однако вполне возможно мне понадобится вскрыть ее, – выдал свой вердикт он.

– Она должна быть живой при этом? – равнодушно поинтересовался магистр.

– Безусловно! И желательно в сознании! – горячо воскликнул доктор.

Мирослава сжала кулаки.

– Я подумаю над этим, доктор. Стража! Увести ее!

Стражники взяли ее под руки и потащили назад в камеру. Мирослава брела по коридору, а в голове крутилась лишь одна мысль: «Бежать! Бежать любой ценой! Лучше уж смерть от меча, чем быть заживо вскрытой!!!».

Принесли ужин. Мирослава привычно подползла к окошку. На пол рука в перчатке поставила ковшик с водой, миску с кашей, а через секунду в миске появилась жареная куриная ножка.

– Поешь, – шепотом сказал охранник, Мирослава узнала его голос: один из тех, кто вел ее обратно в камеру.

– Спасибо, – прошептала она и накинулась на еду.

В свой угол она отползла необыкновенно сытой, во рту все еще стоял восхитительный вкус жареного мяса. Мира облокотилась на стену и вошла в транс. Собрав всю свою волю в кулак, рванула вперед – к источнику энергии. Последние сантиметры потребовали нечеловеческих усилий. Теряя сознание от напряжения и боли, она припала к энергетической реке и судорожно втянула внутрь первую порцию магии. Магия пламенем объяла тело: запульсировала в руках и ногах горячая кровь, потеплело в груди, фейерверком взорвались тысячи чувств и схлынули, оставив лишь чистый яркий разум. Сладкий и глубокий, как никогда, сон Мирославы прервал звук открывающейся двери камеры. Она настороженно открыла глаза, тело, переполненное силой, напряглось, как сжатая пружина. Сейчас она легко могла подняться и справиться с расслабившейся охраной.

«Сегодня нечетное число месяца, это никак не может быть та грязная свинья», – мимоходом подумалось ей.

В камеру вошло двое стражников, волочащих за собой тело. Бросив пленника на пол, они молча ушли, следом за ними громко лязгнул засов. Мирослава дождалась, когда их шаги стихнут, и подползла к соседу.

На полу, неловко поджав под себя руки, лежал мужчина лет тридцати, заросший и грязный. Мирослава осторожно коснулась пальцами его колючей щеки и негромко позвала.

– Эй, ты меня слышишь? Я могу помочь тебе…

Он не ответил. Волшебница пощупала его шею: пульс прощупывался, хоть и слабо.

Мирослава одним резким движением разорвала окровавленную рубашку. Спина бездыханного соседа алела глубокими ранами, такие бывают только от ударов плетью. Она накрыла ладонью самую глубокую рану и сосредоточилась, вокруг ее ладоней взметнулся рой серебристых искорок. Двадцать лет в тюрьме сказались на даре: колдовать стало значительно сложнее. Однако уже через минуту перестала течь кровь, края раны порозовели и начали медленно срастаться.

Он хрипло застонал, попытался помотать головой и обессиленно обмяк. Мирослава продолжала колдовать. В себя он пришел, лишь, когда на месте последней раны остался розовый рубчик. Мира шумно выдохнула и села на пол.

Он, стоная и морщась, с трудом сел рядом и пытливо впился в ее лицо взглядом. В своей жизни он видел много девушек – красивых и не очень, умных, добрых, злых, капризных… но такой… такой он еще не встречал. Сидящую перед ним женщину никак нельзя было назвать красивой: глубоко запавшие глаза, острые скулы и подбородок, бледная кожа, спутанные грязные волосы и вонючая рваная одежда на костлявом маленьком теле. Но, несмотря на это все, он видел силу. Внутреннюю силу и несломленный дух, полыхавшие огнем в ее удивительных лазурных глазах.

– Спасибо, – негромко поблагодарил он. – Я Ланселот.

– Мирослава, – представилась она. – За что тебя так?

– Напал на стражника, хотел сбежать…

– В одиночку отсюда не сбежать, – Мирослава горько усмехнулась и покачала головой.

– Ты пробовала?

– Два раза. Оба раза я добиралась до конюшен и оба раза не успевала сесть на коня.

– Сколько же ты здесь уже? – удивленно спросил Ланселот.

– Тебе надо поспать, чтобы восстановить силы, – пробурчала Мира и поползла в свой угол.

Ланселот недоуменно проводил ее взглядом, но спорить не стал, осмотрелся в поисках места для спанья. Мирослава какое-то время наблюдала за его поисками, затем недовольно пробормотала:

– Соломы нигде нет, я всю стащила себе, но если хочешь, можешь лечь рядом. Теплее будет.

– А даму не смутит то, что нам придется спать рядом? – неожиданно спросил он.

Мирослава посмотрела на него как на умалишенного.

– Даму, хах! О том, что я женщина, тут помнит разве что Вильям. Так что меня нисколько не смутит твое общество.

– Тогда с удовольствием приму ваше предложение, – галантно согласился Ланселот и медленно снял рубашку.

Мира смерила его недоуменным взглядом, он виновато заулыбался и протараторил:

– Нет, нет! Это не то, что вы подумали! Я просто хотел переодеть сорочку, чтобы спина была закрыта, а то холодно.

Волшебница молча пожала плечами и улеглась на солому. Переодевшись, Ланселот прилег рядом, прижавшись обнаженной грудью и животом к ее спине. Мирослава почему-то почувствовала себя необыкновенно уютно. Сразу стало тепло, спокойно, исчезло противное леденящее душу чувство одиночества.

Ланселот тихо и мерно задышал. Мирослава же погрузилась в транс и чуть расширила энергетический канал. Убаюканная притекающей к телу силой и теплом, она сама не заметила, как уснула.