Читать книгу Ты или я - София Стасова - Страница 3

Отец ждал меня у входа в серое здание. Он нервно курил, посматривая на часы, но когда я подошел ближе, встретил меня без грубости.

– Вот, возьми, – вместо приветствия отец протянул мне объемный конверт и жестом пригласил идти за собой. – У меня ещё один маршрут сегодня, пока будешь ждать – прочитай.

Я кивнул, понимая, что у меня будет около двух часов до его возвращения, но спорить или сопротивляться не стал. Посадив меня за стол в пустом кабинете, отец забрал со спинки стула пиджак от формы машиниста и молча ушёл, хлопнув дверью.

Тикающие часы показали 18.07, когда я остался в относительной тишине. В кабинете пахло клеем для обоев, а на столе перед выключенным компьютером валялись какие-то бумажки. Я вздохнул и посмотрел на конверт.

Вероятно, когда-то он был белым и гладким, но теперь приобрел грязновато-желтый оттенок, словно в нём часто носили какие-то документы или письма.

Почему-то мне не было интересно, что скрывает внутри этот загадочный конверт. Я смотрел сквозь него, вспоминая белое здание санатория и худого мужчину, застывшего у окна. Всё это теперь напоминало сон, а сам я чувствовал себя ужасно уставшим.

Часы показывали уже 19.40, когда я, очнувшись от размышлений, открыл конверт. Достав сложенный вчетверо лист А4, я равнодушно посмотрел на маленькие черные буквы, написанные гелевой ручкой, торопливым, не очень аккуратным почерком.

С первых строчек в голове зазвучал голос отца, как будто он читал мне своё письмо вслух.

«В этом конверте лежит подарок на совершеннолетие, но подарок не только от меня, но и от твоей мамы. Теперь ты точно сможешь им воспользоваться.

Кроме того, есть несколько *дальше шел небольшой кусок зачеркнутого текста* дел, которые ты можешь осуществить по своему желанию:

1. Можешь поменять фамилию и отчество. Твоего настоящего отца звали Александр Маркетов. Он умер в больнице примерно за сутки до твоего рождения, вероятно, 18 апреля. Где он похоронен, никто не знает. Мне не удалось найти никакой точной информации о его смерти.

2. Ты можешь идти учиться. Успеешь ещё поработать в своей жизни. Мы с Лерой… *он зачеркнул, но потом написал снова* Мы поддержим любое твоё решение.

*Со следующих строчек почерк стал менее разборчивым*

Я обещал Анне, что буду содержать и воспитывать тебя до 18 лет. Но и сейчас, после твоего совершеннолетия, я не откажу тебе в помощи, если она понадобится.

Наверно, ты хочешь спросить, почему я ничего не сказал тебе раньше? Я и сам иногда хотел спросить себя об этом. Не знаю ответа на этот вопрос.

Ты ведь очень похож на своего папу, а я всегда ненавидел Александра. Ненавидел так же сильно, как сильно был влюблён в твою маму.

Мы учились вместе в музыкальном училище. Я носил Анну на руках, но был для неё лишь другом. А потом появился Александр. Он пришёл сразу на второй курс, выиграв какой-то конкурс, кажется. Уже не важно. Он был старше каждого из нас почти на два года.

Они с Анной поженились на следующий год. Поженились в шутку, нигде не расписываясь. Но всё это выглядело как настоящая свадьба. В конверте лежит фотография. Фотографировал я.

*дальше шёл какой-то зачеркнутый кусок, где я не смог разобрать ни единого слова*

Александр тяжело заболел зимой, когда Анна была уже беременна. Тогда… *и снова текст был написан так неразборчиво и торопливо, что я не мог прочитать, а потом шли слова* …он заразил Анну СПИДом. Но выяснилось это слишком поздно. Анна умерла от туберкулеза спустя 8 лет.

*Мне показалось, что в этом месте отец плакал*

Я никогда не прощу твоему отцу смерть Анны, даже теперь, когда его нет в живых. Если бы он не был такой шлюхой в свои 18 лет, то не заболел бы болезнью пи *я не смог разобрать фразу дальше, но догадался, что именно там было написано*.

Ты был абсолютно прав, я не люблю тебя как отец и говорю вещи, который отец не должен говорить сыну.

Анна переехала ко мне, когда была на седьмом месяце беременности, а твой настоящий папа уже валялся в больнице. Жить одна она не могла, а как ты, наверно, заметил, бабушек и дедушек с маминой стороны у тебя нет, потому что Анна *слова были зачеркнуты, а потом выведены аккуратным почерком* сирота.

Квартира, ключи от которой лежат в конверте, – квартира твоей мамы, которую она получила как выпускница детского дома. Квартира не роскошная, но зато ты сможешь жить в ней, не снимая другое жильё.

Я сдержал обещание.

*А внизу было довольно саркастически приписано*

С Днем Рождения!»

Я отложил письмо и вынул на стол содержимое конверта. Ключи, деньги и фотографию, которую долго рассматривал, положив перед собой. Эта была та самая фотография, которую сегодня утром показывала нам мама Натаниэля.

Всматриваясь в смеющиеся глаза Александра, я пытался представить, о чём именно думал Виктор, когда фотографировал свадьбу моей мамы. Он по-настоящему ненавидел того человека, который теперь лишь каждый день безучастно смотрит в окно санатория, напоминающего больницу.

Мой папа не умер. Произошла ошибка, и восемнадцать лет все находились в заблуждении.

Что мне делать? Сказать спасибо или возненавидеть Виктора за то, что он скрывал от меня столько лет невероятно важные вещи, и за то, что он, не стесняясь, назвал моего настоящего папу шлюхой и недвусмысленно обвинил в смерти мамы.

– Поехали, – отец резко захлопнул дверь кабинета, и мы спустились к машине.

Всю дорогу до дома он молчал, яростно глядя в переднее стекло. Я тоже смотрел в окно, совершенно ни о чём не думая до тех пор, пока мы не перешагнули порог квартиры.

Из моей комнаты выглянула Лера. Сначала я хотел разозлиться, но потом мне стало грустно: с сегодняшнего дня моя комната больше не принадлежала мне. Она перестала быть моей ещё утром, когда я стоял в её центре и мысленно прощался с домом.

Я покорно принимал участие в разорении атмосферы, в которой я жил последние одиннадцать лет, поэтому мы достаточно быстро сложили мои немногочисленные вещи в коробки и отнесли их в машину.

Всё происходящее казалось мне не более чем сном. Я настолько устал, что уже ничего не чувствовал. Меня не пугал раздраженный отец, не расстраивал переезд, даже голоса в голове внезапно затихли.

Единственное, о чём я думал, сидя в машине, что моя новая квартира будет до невозможности далеко от всего того, к чему я привык.

Но спустя всего десять минут мы остановились около нарядного высотного дома. Отец дал мне коробку с книгами и велел нести её к лифту.

Я, словно загипнотизированный, вошёл в незнакомый подъезд, опять не воспользовавшись ключом так же, как делал это в доме у Натаниэля.

Внутри горел яркий свет и висели зеркала. Я невольно окинул взглядом грустного и усталого мальчика, отразившегося в них. Да, я был лишь тенью красоты папы в моём возрасте.

Странной тенью. Но по-своему очаровательной.

Отец нетерпеливо топал ногой, пока я открывал замок на двери маминой квартиры, и когда мы наконец внесли все вещи внутрь, лишь сухо уточнил, разберусь ли я дальше сам.

Я ответил утвердительно, и он, буркнув что-то вроде «До свидания», ушёл. Он злился сам на себя из-за письма, которое написал мне, и я был благодарен отцу за то, что он не выместил эту злобу на мне, и за то, что не потребовал объяснений в ответ.

Я зашёл в единственную комнату и, не раздеваясь, лёг на диванчик, стоящий у левой от входа стены. Он был мне немного мал, но, вероятно, раскладывался. Я не успел об этом подумать, потому что провалился в глубокий сон, а Фаллен заботливо укрыл меня одеялом, привезённым из дома в одной из коробок.

Когда я проснулся, было уже по-дневному светло. Резко сев на диванчике, я внимательно осмотрел комнату, в которой мне предстояло теперь жить.

Сначала она показалась мне огромной, но я понял, что эту иллюзию создает почти полное отсутствие мебели и светло-розовые обои на стенах: у окна стоял довольно большой письменный стол, а в углу, возле моих коробок с вещами и книгами, два стула. Больше ничего в комнате не было. На удивление, не было и пыли.

Мне очень хотелось спросить Фаллена, что делать дальше, потому что никакого плана у меня не было. Я побродил по квартире, пытаясь привыкнуть к новому дому. В нём было почти уютно, а вокруг царила атмосфера пустоты и спокойствия.

После восемнадцати лет жизни на первом этаже было непривычно смотреть вниз с высоты тринадцатого. Люди внизу теперь напоминали букашек, а машины выглядели словно игрушечные.

Вдалеке была видна железная дорога. Я долго стоял у окна, ожидая, когда проедет поезд. Когда наконец из-за поворота появилась красная электричка, она тоже выглядела игрушечной. Я проследил за ней взглядом, а потом вдруг взял в руки телефон и набрал натаниэлевский номер.

– Алло.

– Алло, – эхом повторил я, пытаясь собраться с мыслями. – Если хочешь, приезжай.

– Значит, ты остался дома?

– Нет. У меня новый адрес.

Я быстро назвал его, забыв, что Натаниэль не умеет запоминать так же быстро, как я. Наверно, он записал нужные цифры и название улицы на листочек, прежде чем повесить трубку.

Ещё секунда, и раздались бы гудки, но я вдруг я поспешно произнёс:

– И еще – привези ваш с Алисой подарок.

– Что?

– Ну… котёнка привези, – немного расстроенно объяснил я. – Теперь ему будет где жить.