Читать книгу Что такое «люблю» (сборник) - София Яновицкая - Страница 7

Спрей от насморка, купленный братом, валялся на кровати рядом с забытыми разбросанными бинтами.

– Такого не бывает… – повторяла я, как отупевший попугай, закончив рассказывать историю по второму кругу и остановившись невидящим взглядом на одной точке.

– Все бывает. – Брат сосредоточенно укусил ноготь. – Почему ты не рассказала нам сразу?

– Вот именно? – возмущенно подхватила Карен. Я пожала плечами, чувствуя себя неуютно.

– Просто… подумала, что это его личное… не хотела болтать. Я же не знала, как все обернется! – Я скрестила руки на груди. – И вообще! Как же ты не вытянула из бабушки, кто это такой?

– Сама бы попробовала из нее что-то вытянуть! – Карен хлопнула по одеялу, и бутылочка со спреем жалобно звякнула. – Сразу переведет тему или скажет, что не может об этом говорить, а у самой глаза мокрыми становятся.

Брат вздохнул.

– Что будем делать? – задала я повисший в горячем воздухе вопрос. Даже самолетики на люстре больше не крутились, ожидая нашего решения.

– Как что? – Карен выгнула брови. – Расскажем все бабушке!

– Запасись успокоительным, – пробормотала я.

– Нет, – вдруг заговорил брат. – Говоришь, она смотрит этот альбом каждый вечер?

– Да, – Карен закивала. – Я видела много раз.

– Наверное… – он запнулся. – Она все еще ждет, что он ее отыщет?

Мы переглянулись исподлобья и тут же опустили глаза, словно обжегшись. Казалось, мы влезли во что-то невыносимо сокровенное. Я облизнула пересохшие губы.

– Он тогда сказал, что любит ее. Не любил, а любит.

– Я к чему и веду, – брат потер лоб. – Он ее любит. Она его ждет. Мы можем сделать так, чтобы дождалась!

Пару секунд звенела тишина, а потом Карен вскочила на ноги, чуть не столкнув брата с кровати.

– Давайте приведем его. – Она бросилась к шкафу с одеждой. – Мы пойдем к нему – то есть ты пойдешь к нему, а мы пойдем с тобой.

Я сглотнула, глядя то на нее, то на брата. Сердце бултыхнулось в живот и принялось колотить там по внутренностям.

– Я боюсь.

Брат ободряюще сжал мое плечо. Рука у него была холодная.

– Выметайтесь из комнаты, мне надо переодеться, – безапелляционно заявила Карен.

– Ты же болеешь! – опомнился брат. – Может, тебе лучше остаться дома?

Карен посмотрела на него таким взглядом, что мы оба послушно встали и заторопились на выход.

* * *

– Даже голова перестала болеть, я уже говорила? – Карен удивилась в очередной раз и оглушительно чихнула. Я пинала камешки, сосредоточенно наблюдая, как они перекатываются от одной стороны дороги к другой. От нервов у меня стучали зубы, пришлось изо всех сил сжать челюсти и идти молча. А что, если ему станет плохо с сердцем? А что, если он решит, что я издеваюсь над его горем, и прогонит, не слушая? А что, если он побоится пойти к ней?.. Последнее было бы страшнее всего.

Мы подошли к небольшому двухэтажному домику. Дверь была выкрашена в зеленый цвет, окна завешены кружевными занавесками, около крыльца росли пышные кусты. Дом не был похож на своего хозяина – наверное, сиделка навела уют по собственному вкусу.

– Точно здесь? – Карен шмыгнула носом.

– Угу, – промычала я и оглянулась на брата. Он подмигнул, потрепал меня по спине и быстро нажал кнопку звонка, пока никто не успел передумать. Сердце попыталось выпрыгнуть и умчаться как можно дальше. Раздались быстрые шаги, и на пороге возникла сиделка, в очках и с журналом в руке. Выражение ее лица сперва было приветливо-недоумевающим, потом сменилось на настороженное, а следом, когда она узнала меня, на возмущенное.

– Здравствуйте. – Брат улыбнулся. Я кивнула, пытаясь выдавить из себя что-то членораздельное, Карен открыла рот и чихнула.

– День добрый. – Сиделка недовольно переложила журнал из руки в руку. В приоткрытую дверь неслись звуки телешоу. – Чем могу помочь?

– Мы к Александру, – я взяла себя в руки, посмотрев ей в глаза. – По делу.

– Какие у вас могут быть дела? – Она осуждающе опустила очки на кончик носа. – Особенно у тебя, девочка! Снова хочешь затащить инвалида в воду или что-то новое придумала?

Я поморщилась от слова «инвалид».

– Полегче! Это действительно очень важно. – Брат взял меня за руку. – Он захочет нас послушать.

– Человек отдыхает, – сиделка безразлично кивнула куда-то наверх. – Я не позволю беспокоить его по ерунде.

– Но… – Карен закашлялась.

– А вы, девушка, лучше бы шли домой лечиться, вместо того, чтобы заражать всех подряд! – Сиделка брезгливо сморщила нос.

– У меня просто аллергия на идиотов! – выпалила Карен, демонстративно шмыгнув красным носом.

– Ну, знаете ли… – Сиделка приоткрыла рот, смерив нас негодующим взглядом поверх очков, и захлопнула дверь.

Мы растерянно переглянулись.

– Это было круто. – Я нервно хихикнула и пожала руку Карен.

– Да, но она нас ни за что не пустит. – Она расстроенно опустилась на крыльцо.

– Интересно. – Брат внимательно осмотрел дом. – Она сказала, что он отдыхает, и посмотрела наверх. Может, в спальне? На втором этаже?

– Как же неудобно жить на втором этаже, если ты в коляске. – Карен сердито мотнула головой.

Я подскочила на месте. С фасада окна были только на первом этаже, и мы побежали за угол.

– Бинго, – прошептала Карен, показывая пальцем вверх.

Окно на втором этаже было приоткрыто, в нем приветственно трепетала морская занавеска в полоску. Я завертела головой в поисках лестницы или чего-то похожего – ничего подобного. Зато рядом с домом раскинулось дерево.

Я побежала к нему, пока меня не успели остановить.

– Я влезу и дотянусь до окна, подстрахуйте, если что!

– Стой… Да черт! – Брат запоздало выкрикнул мне в спину, ругаясь сквозь зубы. – Осторожно ты!

– А как страховать?.. – донесся недоумевающий голос Карен.

Узловатая кора и толстые ветви будто специально создавались для того, чтобы на дерево было легко залезть. Когда я добралась до верхних веток и посмотрела вниз, ноги мгновенно превратились в разваренные макароны. Я приказала себе не смотреть туда, переводя взгляд с замерших где-то далеко на земле брата и Карен, на колышущуюся сине-белую занавеску. Выдохнула сквозь зубы и поползла по ветке, которая тянулась к окну. Когда она стала тоньше, я легла на живот, вцепилась одной рукой в кору, а другой изо всех сил потянулась к окну. Почти, вот-вот… Не хватало совсем чуть-чуть, вот если бы руки были длиннее! Закусив губу, я осторожно, по миллиметру стала ползти дальше. Ветка угрожающе заволновалась подо мной. Я дотянулась и схватилась пальцами за край подоконника, подтаскивая себя вперед и отпуская дерево. Вспотевшие ладони заскользили, я дернулась и потеряла равновесие, едва успев перехватить руками и вцепиться в подоконник. Правое колено с силой проехалось по стене дома. Я подтянулась на дрожащих руках, забросила ноги в окно и села. Выдохнула. Внизу стояли белые, как привидения, брат и Карен. Разогнув онемевшие пальцы, я махнула им и осторожно спрыгнула в комнату.

– Оригинально! – поприветствовал меня Александр, и я чуть не свалилась обратно в окно.

Он полулежал в большой кровати, оперевшись на подушки. В глазах у него светились изумленные смешинки.

– Здравствуйте. – Я вытерла мокрые ладони о шорты.

– Это было опасно. – Александр покачал головой, но ухмыльнулся.

– К вам не пускают… – Я виновато улыбнулась.

Он удивленно вскинул брови, потом нахмурился и явно собрался вызвать сиделку, но передумал.

– Иди-ка сюда и возьми салфетки. – Он похлопал по покрывалу рядом с собой и указал на коробочку, стоящую на прикроватном столике.

– Зачем?

Александр кивнул, я проследила за его взглядом: правое колено было разбито, тонкие ленточки крови бежали в кроссовку. Я поморщилась, присела на краешек кровати и осторожно приложила салфетку.

– Очень приятно, что ты так хотела меня увидеть, что даже полезла через окно. – Александр почесал затылок. – Но…

– Я не просто так пришла, – я выпалила это как можно быстрее, пока не успела струсить. – У меня важное дело… Только вы не волнуйтесь.

* * *

Вечером мы с братом сидели на мозаичной площадке. Закат сегодня был оранжевым – небо переливалось от лимонного к красноватому и обратно, а солнце походило на огромный золотой слиток, который плавился, опускаясь в море. Горизонт блестел так, что на него было больно смотреть.

– Карен обещала ничего не говорить бабушке. Только что мы с тобой придем в гости. – Брат прищурился, глядя вдаль.

– Надеюсь, она это выдержит. – Я обхватила руками колени.

– Выдержит. – Он спокойно кивнул. – Может, где-то глубоко внутри она знала, что это когда-нибудь случится.

Я вздохнула, вспоминая, как Александр мгновенно побледнел, когда я рассказала ему, зачем пришла. Как описывала ему фотографии в альбоме, и то, как бабушка Карен рассматривает их по вечерам. Он так долго молчал, что я подумала, что он может испугаться. Оставит все как есть, воспоминанием, и постарается забыть, кто живет в нескольких кварталах от него. Я скрестила пальцы, сунув руки в карманы шорт, прикусила губу и отчаянно просила про себя, чтобы ему хватило храбрости.

– Сегодня вечером. – Он наконец хрипло откашлялся и повторил: – Отведешь… отвезешь меня к ней.

* * *

– Ребята.

Мы обернулись, резко подскочив на ноги. Седой ежик Александра топорщился еще более воинственно, чем обычно, как перья в головном уборе индейца. Его кресло придерживала сиделка, напустившая на себя суровый вид. Впрочем, после того выговора, который Александр сделал ей днем, у меня уже не осталось к ней неприязни.

– Ну что… поехали, что ли? – нарочито бодро произнес Александр, когда мы подошли ближе.

– Ага. – Я переступила с ноги на ногу.

– В случае чего обязательно позвоните, – проинструктировала в сотый раз сиделка. Мы с готовностью покивали. – Я буду ждать вашего возвращения.

– Да-да, поехали. – Александр нетерпеливо отмахнулся, и я покатила его кресло. Пройдя пару метров, обернулась – сиделка стояла, скрестив руки на груди, смотрела нам вслед и… улыбалась. Я улыбнулась ей в ответ. Брат легко пихнул меня в бок, я толкнула его. Александр обернулся и строго посмотрел на каждого из нас.

– Что? Это не я! – пожаловались мы в один голос, ткнув друг в друга пальцами.

К дому мы подошли уже в сумерках, густых, как варенье в пироге бабушки-Анны, который, как обещала Карен, будет сегодня на ужин. Небо нависло ярким, все сильнее темнеющим синим полотном, и контуры каждого предмета смазались. Удушающе сладко пахли цветы, и я чувствовала себя в сказке, где может произойти все что угодно – вроде «Алисы в Стране чудес». У крыльца мы, не сговариваясь, остановились. Я взглянула на Александра – он смотрел перед собой, и его глаза казались полными голубых осколков. Он одернул на себе новенькую рубашку-поло, и кончики его пальцев побелели от напряжения.

– Звоню? – Брат полувопросительно обернулся, подойдя к двери. Александр молчал несколько секунд, за которые я успела испугаться, а потом кивнул. Брат нажал кнопку звонка, из-за двери раздалось «Ба, я открою!», и навстречу нам выскочила Карен с красными щеками.

– Она на кухне, – горячо зашептала она, пропуская нас в дом. Я толкнула перед собой коляску и почувствовала, что не могу больше останавливаться ни на секунду, иначе просто взорвусь. Кресло передо мной вдруг застопорилось, и я налетела на него разбитым коленом.

– Ай!

– Извини, – глухо, с отсутствующим видом пробормотал Александр. – Подожди, мне надо, минутку…

– В чем дело? – Карен зашипела сзади.

– Ребята, куда пропали? – из кухни послышался безмятежный голос бабушки. Александр вцепился руками в колеса и замер. – Проходите на кухню.

– Пошли, – быстро сказал брат.

– Стойте! – Александр отчаянно цеплялся за колеса, мне казалось, он сам не понимает, что делает.

– Она сейчас сама выйдет! – свистящим шепотом зачастила Карен.

– У вас все в порядке? – донесся озабоченный голос с кухни.

– Ааа!!! – Я не выдержала и рванула вперед, влетев в кухню вместе с Александром в коляске.

Наверное, этот момент Анна запомнила на всю свою жизнь. Наверное, если бы смогла, она бы сфотографировала его и вставила в тот бархатный альбом. Сначала ее чуть не сбило с ног что-то непонятное, потом она, вскрикнув, отпрянула и увидела, как в кухню вбегает ее внучка за руку с моим братом, оба с дикими физиономиями. Перед ними стою я, вся взъерошенная, с грязным съехавшим бинтом на ноге, а передо мной, в коляске… И тут бабушка Карен схватилась за сердце и упала в кресло.

* * *

Пирог стоял посреди стола на огромном блюде, покрытый толстым облаком воздушных сливок, но никто к нему не притронулся. Остров окунулся в ночь, словно ушел под черную воду, и только яркие звезды наверху – может быть, сигналы гигантских проплывающих по поверхности темноты кораблей – давали понять, что это не навсегда.

Я охрипла от волнения, пересказывая, как встретилась с Александром, как узнала его на фотографии в альбоме (тут я покраснела, потому что, наверное, это было не очень вежливо – брать его без разрешения) и как мы решили соединить их заново. Меня перебивали Карен, и брат, и Александр – только бабушка Карен молчала и внимательно смотрела на нас голубыми глазами. Когда все было рассказано, повисла тягучая тишина, а у меня от напряжения разболелось горло.

– Пойдем, я перевяжу тебе ногу заново. – Карен потянула меня за майку и округлила глаза. Я посмотрела на нее как на ненормальную и уже открыла рот, чтобы отказаться, но вовремя сообразила. Один за другим мы быстро выскользнули из кухни и вышли в сад. От терпкого ночного воздуха закружилась голова. Я плюхнулась на траву, утопая в цветах, и уставилась на звезды. Столько всего произошло с тех пор, как мы лежали на пляже и смотрели на небо, а у звезд, похоже, ничего не изменилось. Хотя, может быть, они все перепутались и сменили свои места, а я ничего не заметила. Они ведь, наверное, тоже не заметили, сколько тут у нас всего наслучалось. Брат и Карен уселись в траву позади меня.

– Можно пробраться под окно кухни и послушать, – отстраненно сообщила Карен, снова шмыгая носом. – Но мне не хочется.

– Мне тоже, – отозвался брат.

Я согласно промолчала, раскинув руки и чувствуя кожей влажные травинки. Казалось, что вокруг стоит абсолютная тишина – но это ощущение, как и все ночью, было ловким фокусом. Темноту наполнял тихий стрекот цикад, отдаленный шелест моря, трепетание птичьих крыльев и еще миллиард шорохов – как будто сама ночь нашептывала что-то в уши. Не знаю, сколько мы пробыли в саду – я словно впала в транс, отключившись от всего вокруг, ни о чем не думая. Из него меня выдернул оклик бабушки Карен.

– Ребята! – Она высунулась в распахнутое окно, и я по голосу слышала, как она улыбается. Брат протянул мне руку, помогая подняться. Майка сзади промокла и липла к спине, в голове шумело. Карен смотрела то на брата, то на меня, а потом тихонько фыркнула, смахнула листья с моей макушки, обняла нас обоих и повела в дом. Мы кое-как втиснулись в двери втроем, не разрывая объятий, и зажмурились от света на кухне.

– Садитесь, я ставлю чайник. – Бабушка Карен замахала руками в сторону диванчика, и я заметила, что у нее красные припухшие глаза и нос, но при этом не сходящая с губ улыбка. Когда я проходила мимо, она вдруг прижала меня к себе и крепко поцеловала в щеку. Чувствуя, как горят уши, я забралась в самый дальний угол дивана и взглянула на Александра. Он упорно рассматривал цветочный рисунок на скатерти. Потом вдруг поднял глаза и расплылся в лукавой мальчишеской улыбке. Мой рот сам разъехался до ушей в ответ, и Александр подмигнул мне. Бабушка Карен разлила чай по белым чашкам и разрезала заждавшийся нас пирог. Она села напротив, рядом с Александром, и я увидела, какие похожие у них глаза – одинаково голубые, заплаканно-счастливые и… молодые.

– Ммм, – брат заурчал, уплетая пирог, и я поспешила взяться за свой кусок.

Растеклась по дивану, набивая рот ягодами и сливками и обжигая губы о горячий чай. Все тело стало тяжелым и неповоротливым, а глаза так и норовили закрыться. Каким-то фоном текли разговоры, я улыбалась и кивала невпопад. «Как хорошо», – вертелось в голове, навевая сон.