Читать книгу Что такое «люблю» (сборник) - София Яновицкая - Страница 8

Мамин звонок по скайпу разбудил меня в десять, когда за окном светило солнце. На рассвете лил дождь, спрятав под полосатыми струями пляж и размытые контуры пальм. Потоки воды делали песок под окном тяжелым и гладко-коричневым, пробивали в нем русла и по ним убегали к океану, сливаясь с соленой водой. «Даже дождь любит купаться», – сонно мелькнуло у меня в голове. Выходить из уютной комнаты никуда не хотелось.

Мама позвонила раньше, чем обычно. Наверное, нужно было чувствовать себя виноватой за то, что я не скучаю по ней так, как она по нам. Но у меня, честно, не получалось. Остров стал домом, по которому я стала бы тосковать, если бы мне пришлось хоть ненадолго уехать. Мне было важно знать, что с мамой все хорошо, и этого было достаточно. Пусть лучше она приезжает сюда, но не мы обратно.

Поболтав с ней ни о чем, я начала подниматься на ноги, чтобы позвать брата.

– Погоди, – мама неуверенно остановила меня.

Я села обратно. Ее лицо на экране было взволнованным, она явно сильно нервничала, даже покраснела. Если бы я не была такой сонной, поняла бы все намного раньше. Сердце тут же гулко заколотилось где-то в горле.

– Я нашла адрес.

Конечно. Я с силой закусила губу, так, что она онемела.

– Ты не передумала? Я… – Мама прерывисто выдохнула, и я побоялась, что она заплачет. – Вам там так хорошо, и я подумала, что, может быть, ты уже не…

– Нет, мам, – голос пришел чужой и хриплый. Я прочистила горло. – Все о’кей. Просто пришли его.

– Я пришлю, – тихо пообещала мама. – Только не ходи одна, расскажи…

– Все в порядке, – пробормотала я и через силу улыбнулась.

Всегда ненавидела, когда на меня смотрели так, как мама сейчас – с жалостью, тревогой и чем-то еще невыносимым.

Остаток разговора пролетел как в тумане, мозг активно принялся стирать все детали происходящего. Только после того, как мы попрощались, и мамино лицо сменилось стандартными вопросами скайпа о качестве связи, я вспомнила, что так и не позвала брата. Булькнуло окошко чата, и на экране нарисовался адрес. Я прочитала его, но не запомнила ни одной буквы. В голове засела мысль, что мама сходит с ума от беспокойства, и это совсем не помогало. Я зажмурилась до боли в глазах и встряхнула головой. Волосы заслонили собой все пространство. Когда я открыла глаза, то увидела только копну выгоревших прядей и солнце, пробивающееся сквозь них. Это неожиданно помогло. Я на ощупь захлопнула крышку ноутбука и отодвинула его подальше.

– Океан. Завтрак. И побольше глупых шуток, – шепотом сообщила я своим волосам и отбросила их с лица.

* * *

Глупых шуток не получилось, потому что и брат, и Карен куда-то исчезли. Они ни о чем не предупреждали, а в записке на холодильнике было наспех накорябано только: «Скоро будем, не скучай».

– Рада за вас, ребята. – Я покрутила в руках бумажку.

Есть в одиночестве не хотелось. Злиться тоже, но сейчас было самое неподходящее время, чтобы остаться одной. Я пожалела, что Карен с братом все-таки не привезли мне настоящую акулу – с ней хотя бы можно было поговорить. Я поспешно сунула ноги в кеды и выбежала из дома.

Ветер раздувал майку и пытался поставить мои волосы гигантским ирокезом, перебрасывая их со стороны на сторону. Я бежала, вытягивая ноги из сухого вязкого песка, который уходил на многие километры вниз и пытался утащить меня с собой. От соленого воздуха горели губы, особенно нижняя – я осторожно дотронулась и поняла, что во время разговора с мамой прикусила ее слишком сильно.

На крыльце домика Карен и ее бабушки меня встретил Александр.

– В такую погоду лучше всего загорается. – Он сощурился, прикрывая глаза козырьком ладони. – Ветер и солнце. Как насчет того, чтобы мы пригласили тебя к завтраку?

– Вы теперь живете тут? – Я выдохнула и облокотилась на ручку его кресла, запыхавшись после бега.

Никогда не видела, чтобы взрослые люди так краснели.

– Ммм… Меня тоже пригласили на завтрак. – Александр покосился в сторону кухни, и я прикусила щеку изнутри, чтобы не улыбаться до ушей.

Бабушка Карен обняла меня и усадила за стол, накрытый белой скатертью с кружевной вышивкой, и даже не разрешила чем-нибудь ей помочь.

– Пахнет вкусно, да? – Александр заговорщически наклонился ко мне.

– Главное, чтобы не было каши, – доверительно поделилась я с ним, шепча сквозь зубы.

Александр сделал вид, что на него напал приступ кашля.

– А где остальные? – Бабушка Карен похлопала его по спине, разливая чай по белоснежным чашкам.

– Гуляют. – Я склонилась над чашкой и провела по ее боку пальцами, повторяя нежные изогнутые линии. Тонкие и невесомые, эти чашки вполне могли бы взлететь и застрять в облаках.

Бабушка Карен поставила на середину стола блюдо со стопкой пухлых блинчиков, от которых поднимался пар.

– Никакой каши, – прокомментировал Александр, и я с облегчением выдохнула.

* * *

– Какие планы на сегодня? – спросил Александр, выезжая на своем кресле в сад.

Я облизала пальцы – на них остался пахнущий корицей джем.

– Не знаю, – вздохнула я. Утренние новости повисли на плечах, опутывая сомнениями и мешая дышать. Телефоны Карен и брата не выдавали ничего, кроме бесконечных гудков. Точнее, гудки шли только у Карен, а мобильник брата был просто отключен. Мой собственный телефон грозился сделать то же самое – батарея не была готова к обилию звонков. «А ведь обещал маме, что все время будет рядом со мной», – глупо обиделась я, разумеется, на брата, а не на телефон.

Александр заглянул мне в лицо, обеспокоенно нахмурившись.

– Что все-таки случилось?

Я вздохнула и пожевала распухшую губу.

– У вас было такое, что вы о чем-то долго мечтали, представляли, как оно будет, а потом оно – хдыщ – случается, и вы…

– Не знаешь, что делать, и даже не уверен, хочешь ли ты, чтобы оно происходило, – закончил за меня Александр.

Я закивала, перебирая в пальцах травинки.

– И ты хочешь знать…

– Что делать, – прошептала я, сосредоточив взгляд на травинках.

Александр вздохнул и долго молчал.

– Набраться смелости, – наконец негромко заговорил он. – И встретиться с будущим лицом к лицу.

– Все изменится, – отозвалась я. – И может стать хуже.

– Все в любом случае изменится. – Он кивнул. – Но все-таки ты будешь знать.

* * *

Александр взял с меня обещание, что мы обязательно появимся вечером. Хотел сказать что-то еще, но промолчал и долго хмурился мне вслед.

Дома никого не было, только телефон Карен надрывался в спальне. Супер, теперь ясно, почему она не берет трубку. Я поставила свой умирающий телефон заряжаться и, старательно не обращая внимания на ноутбук, пошла за велосипедом.

Педали под босыми ногами были теплыми и шершавыми. Велосипед легко катился по дорожке вдоль берега. Скоро меня окружили знакомые дома с диким виноградом на стенах и развешенным на веревках разноцветным бельем. В воздухе появились сладкие теплые нотки. Колеса запрыгали по булыжнику, которым были вымощены улочки. Я затормозила возле круглых красных столов под потрепанными кока-кольными зонтиками и втянула носом соблазнительный запах, тянущийся из желтоватого каменного домика. Наша любимая пекарня. Оказавшись по соседству, мы все трое шли на этот уютный запах, как Рокфор из «Чипа и Дейла» на сыр – если бы у нас были усы, они бы так же дико топорщились.

– Здравствуйте, – выдохнула я, гремя велосипедом в дверях.

– О, привет-привет! – За прилавком стоял старый знакомый пекарь, словно вырезанный из картинки, с круглым животом под белым фартуком и добрым взглядом. – Как дела?

– Все хорошо, – соврав, я прислонила велосипед к стене и повернулась к витрине, уставленной вкусностями.

– Как обычно, с кремом и ягодами? – Пекарь улыбнулся, и уголки его губ тут же спрятались в пышных усах.

– Да. – Я расплылась в улыбке в ответ. – Так, каждому по две на ужин… Давайте десять!

– Слушаю и повинуюсь. – Он шутливо поклонился и принялся аккуратно складывать в коричневый бумажный пакет ароматные завитушки. – Что, утром не рассчитали?

– Что?

– Утром же твой братец уже брал десять, – беспечно объяснил пекарь, заворачивая пакет.

– Сегодня? – Я на автомате протянула деньги.

– Ну конечно. – Он внимательно посмотрел на меня. – Они с Карен заезжали. Взяли булочки на завтрак. Для всех…

– Во сколько? – Внутри перевернулось что-то нехорошее.

– Не помню. – Пекарь нахмурился. – Часов в восемь-девять. Что-то случилось?

– Нет, – неуверенно пробормотала я. – Можно, пожалуйста, пакет с ручками, я на руль повешу…

* * *

Выехав к берегу, я затормозила и прислонила велосипед к пальме, лихорадочно соображая. В животе что-то больно сжималось, и съеденные у бабушки Карен блинчики тут явно были ни при чем. Сердце клокотало в горле и бухало кровью в ушах. Приступ паники, так, кажется, это называется?

В такие моменты я всегда бежала к брату – только у него получалось меня успокоить, что бы ни случилось. К кому идти сейчас? На секунду в голове вспыхнула мысль – ехать к Александру. Но что он сделает? И что я ему скажу? Я не знаю, что случилось, – и даже не могу сказать, случилось ли. Внутри снова все сжалось так, что, казалось, легкие сплющились между ребрами и в них не поместится ни капли воздуха. Случилось. Точно.

Они собирались приехать к завтраку, но не вернулись до сих пор. Где они могли застрять, куда заехать, прежде чем возвращаться домой? Я закрутилась на месте и резко остановилась. Отсюда… только в одном направлении. Я поскорее вскочила на велосипед и крутанула педали – нога соскочила и проскребла по дороге. Выругавшись сквозь зубы, я выровняла руль и рванула с места. Пакет с булочками размашисто болтался на руле.

* * *

Машина появилась неожиданно. Я выехала из-за поворота и чуть не врезалась в винтажный, отполированный до блеска голубой «жук», припаркованный у обочины. На острове машины были такой редкостью, что сначала я не поняла, что вижу. Хозяин пузатого, словно игрушечного, автомобильчика отошел от ближайших кустов, проверяя молнию на брюках, и вперевалку направился к водительскому месту, скользнув по мне пустым взглядом. Ладно, что естественно, то не безобразно.

Вот если бы он подвез меня… И вдруг помог бы!

– Подождите! – путаясь в педалях, я поспешила к «жуку».

Водитель успел плюхнуться на сиденье. Ему было лет пятьдесят на вид, пузатый и коренастый, как и его машина, морщинистая кожа с темным многолетним загаром, и седые волосы. Он поднял солнцезащитные очки на лоб и недовольно спросил:

– Что такое?

Все в его облике источало раздражение – поза, хрипловатый голос, то, как он передернул плечами.

– Не могли бы вы меня подбросить? – от неуверенности под колючим взглядом я принялась тараторить. – Отсюда немного вперед, а потом налево, и там вдоль побережья, мне очень, очень нужно, пожалуйста.

– А велосипед что, не устраивает уже? – Хозяин машины кисло ухмыльнулся.

Я постаралась улыбнуться в ответ.

– Надо как можно скорее. Может быть… люди в опасности. Что-то случилось, – я закончила почти шепотом. – Мне так кажется.

– Ладно. – Водитель вздохнул, и мое сердце радостно подскочило. – Деньги-то у тебя есть?

Сердце упало в живот.

– Нет. – Я сжала руль велосипеда. – Но я съезжу домой, потом, и вечером привезу сколько надо!

Мужчина открыл рот, чтобы что-то сказать, его брови поползли вверх.

– Булочки! Самые вкусные на всем острове, возьмите пока хотя бы их! – Я торопливо протянула пакет.

Хозяин «жука» замер, хлопая глазами и переводя взгляд с меня на пакет. Наверное, раньше ему булочками за проезд не платили.

– Ну это уже слишком, – возмущенный голос ворвался в поток моих мыслей. – Вы, молодежь, совсем уже совесть потеряли!

Он резко захлопнул дверь машины. Пакет вылетел у меня из рук и шлепнулся на асфальт.

– Мало того что чушь всякую выдумывает, так еще и издевается! Куда родители смотрели…

«Жук» сердито заурчал и резко стартанул с места. Я еле успела отскочить.

– Сам бы посмотрел куда-нибудь. – От обиды внутри зацарапались слезы, и я поскорее их сглотнула.

Прицепила пакет обратно на руль и заглянула внутрь – булочки немного помялись, но выглядели вполне съедобно. Я откусила почти половину от одной из них и нервно крутанула педали. Потеряла столько времени и все зря.

* * *

Когда я добралась до места, ветер усилился. Он трепал влажную от пота майку и то и дело залеплял глаза и рот моими же собственными волосами. Солнце спряталось за тонкой серой пленкой. Я бросила велосипед на жесткий вереск. Руки и ноги ныли от долгой гонки, я сбила пальцы и отчаянно жалела, что поехала босиком. Где-то вдалеке на берегу маячили тени двух пришвартованных лодок, а над водой носились визгливые чайки. Больше никого.

Я сбежала вниз по траве и пошла по пляжу. Песок стал серо-коричневым из-за набежавших туч и бил меня по ногам.

– Эй! – мой голос оттолкнулся от каменных стен скал и полетел к океану.

Ничего.

Волны закручивались пенными кудрями и с мерным плеском облизывали песок. Пальмы встряхивали лохматыми макушками, как будто качали головами. Я уткнулась в груду каменных глыб, заваливших берег до самой воды. С велосипедами через такие не переберешься. Никто не отвечал на мой крик, не двигался и не подавал признаков жизни. Спотыкаясь, я полезла на камни. Усевшись на теплой крупенистой глыбе, я осмотрелась. Волны, песок, травянисто-каменный склон с фиолетовыми вкраплениями цветов… Вон с того уступа Карен и брат ныряли, когда мы приезжали сюда вместе. Вдруг мелькнуло что-то серебристое. Я вытянула шею и присмотрелась внимательнее. Это же… В груди екнуло. Я соскочила с камня, едва не подвернув ногу, и побежала к склону горы. Среди камней и травы примостились два родных велосипеда.

По-настоящему я пожалела о том, что не надела обуви, когда стала карабкаться наверх. Нагретые солнцем камни были шершавыми, в ступни то и дело впивались острые края, а пальцы уже не переставали болеть от постоянных ушибов. Когда я забиралась сюда в прошлый раз, все было в миллион раз легче и веселее.

– Эй?! – Я потерлась лбом о сгиб руки, чтобы убрать с глаз волосы. – Вы здесь?

Несколько секунд я слышала только собственное эхо и густой стук крови в ушах. А потом откуда-то донесся невнятный гул.

Я заработала руками и ногами быстрее. Мокрые ладони соскальзывали с камней, и я чуть не сорвала ногти, впиваясь в скалу. Ветер прибивал майку к спине, а саму меня – к горе, ощетинившейся редкими цветами и травой.

– Давай, еще чуть-чуть, – я подбодрила саму себя, отчаянно корча гримасы.

Я уцепилась за уступ, стараясь подтянуться повыше. Булыжник под левой ногой закачался, перевернулся и запрыгал вниз. Я потеряла равновесие и дернулась вслед за ним, проехавшись по камням. Все мышцы сжались до боли. Внутри все замерло, даже закричать не получалось – только резко втянуть воздух. Я прижалась к скале, боясь двинуться. Закусила онемевшую губу и осторожно, не дыша, нащупала ногой выемку в скале. Кое-как оперевшись на нее, я схватилась за каменный край над головой и из последних сил подтянулась наверх. Через секунду я уже лежала животом на твердой площадке уступа.

Выдохнув, я почувствовала, как по лицу расплывается нервная улыбка.

– Эй! Где вы?! – Ноги почти перестали дрожать, и у меня получилось подняться.

– Здесь! Мы здесь! – голоса раздались совсем близко.

– Где? Где?! – Я заметалась по узкой полосе камней.

– Мы провалились! – закричала Карен, и я, наконец, поняла, почему их голоса доносились словно из какой-то трубы.

Где же это было… Ориентируясь по голосу и стараясь быть как можно осторожнее, я шагнула на уступ чуть повыше и оказалась перед той коварной расщелиной, в которую смотрела в прошлый раз.

Круглое мини-море поднялось по крайней мере на метр, и подпирало каменные берега. А на них, цепляясь за неровные выступы, по пояс в воде скрючились мой брат и Карен.

* * *

Их было плохо видно, я щурилась и пыталась заставить глаза привыкнуть к черному провалу ущелья. Карен сидела, странно изогнувшись, а голова брата лежала у нее на руках. Его лицо было вымазано чем-то темным, пугающе похожим на кровь. Сердце глухо толкнулось в ребра. Мы с Карен закричали одновременно.

– Ты пришла! – Она всхлипнула, запрокинув голову и глядя на меня.

– Что с ним?! – Я упала на колени и нависла над краем ущелья, вцепившись в камни.

– Вода прибывает, – паника в голосе Карен забилась о каменные стенки. – Я не смогу его удержать, не смогу!

Я впилась пальцами в камни, не обращая внимания на то, как они царапают кожу. Карен, кажется, сообразила, какой вопрос я ей задала.

– Мы провалились. Он ударился головой, я… Я не знаю, что с ним, тут столько крови, и он почти не может сам держаться, – сдавленно кричала она. – Прилив… Вода поднимается и никуда не уходит, сейчас я сижу, я не смогу удержать нас обоих на плаву! Мы… мы утонем?!.

Я бешено замотала головой.

– Нет! Я вас вытащу! Слышишь, я сейчас что-нибудь придумаю!

– Индиана Джонс, – донесся слабый голос брата. – Явилась…

– Я тут! – Я наклонилась сильнее, пытаясь лучше разглядеть его. – Держись, слышишь!

Ответа не последовало.

– Слышишь?!

– Он отключился, – заплакала Карен.

– Держитесь, оба, ясно?! – Я торопливо вскочила на ноги, сжимая в кулаках соленый воздух. – Карен, слышишь?! Не вздумайте… Я сейчас!