Читать книгу Лодки-облака. Мы и большущее озеро. Книга 2 - Софья Яковлева - Страница 4

– Уф, успели, – сказал папа, и поезд тут же отправился.

За окном, как в прошлом году, поехали дома и деревья. Мы с папой стали читать про барона Мюнхгаузена. А когда начитались, то оказалось, что город давно кончился.

Я сидела на скамейке, следила за летящими по воздуху проводами и думала, как нарисовать наш самолёт.

Тут папа стал рассказывать про паука тарантула. Он его видел на Юге. Хорошо, что у нас такие не водятся. Они большущие, живут в норах под землёй и ядовито кусаются. Бр-р-р… Я не поеду на Юг…

– Пора бы нам уже подкрепиться, – сказал папа и достал из рюкзака аккуратный белый пакет. Этот пакет дала ему бабушка.

И вдруг папа сильно захмурился.

– Ревда. Следующая Ревда! Но ведь Ревда – это не наше направление. Давай-ка скорей собираться!

Скоро мы уже стояли на незнакомой станции.

Над станцией по облачным горам ехали облачные поезда. А настоящих поездов не было. Рельсы тихо мокли под дождиком.

Где-то громыхал грузовик. На платформе никого. Мы посмотрели расписание, купили билет. Постояли около мокрой скамейки.

– Через пятьдесят минут будет поезд, – сказал папа и вздохнул.

Пятьдесят минут – это очень много.

– Папа, а разве мы в прошлом году с пересадкой ехали?

Ко мне начали подкрадываться какие-то сомнения.

Папа пошевелил бровями.

– М-м, нет, – сказал он.

Сомнения стали больше.

– А почему тогда мы пересаживаемся?

Папа ещё сильнее пошевелил бровями.

– Потому что, – сказал он, – по правде говоря, мы перепутали поезд.

Папа поставил рюкзак на сырую скамейку.

– Давай всё-таки поедим, – сказал он. Похлопал по рюкзаку, а потом как хлопнет сверху по своему кепарику.

– Ой-ой-ой! А бутерброды-то наши дальше уехали.

Мы походили ещё немного возле мокрой скамейки.

Мне нравилось ехать с папой. Нравилась неизвестная далёкая станция. И облачные поезда. Они всё проезжали и проезжали над нами.

Только настоящих поездов не было.

И папа сказал:

– Пойдём-ка посмотрим, что там.

Мы вошли в какие-то стеклянные двери. Внутри странно пахло. Там была длинная полка выше моего роста. И у полки один такой высоченный стул. На нём сидел дяденька и обедал. Дяденька слез со своего стула и отошёл к другому концу полки. «Спасибо», – сказал ему папа, усадил меня на стул. И я увидела, что это была не полка, а стол. На нём виднелись лужицы какао с молоком и стояла смятая тарелочка из фольги с помидорным соусом. Папа поговорил с тётенькой в белой короне и пододвинул к нашему месту точно такую же тарелочку. Только несмятую. В ней лежали две котлеты.

Я не люблю котлеты, поэтому мне достался вкусный хлеб со сметаной и очищенное яйцо. А ещё сыр. И сладкий чай в стеклянном стакане. А на дне стакана с той стороны была рыжая клякса из краски. У папы в стакане было что-то тёмно-коричневое и шёл пар. И было не видно, есть там на дне клякса или нет.

Папа то и дело поглядывал на часы.

А потом мы побежали.

Колёса постукивают: та-та, та-та…

И вот я снова вижу городские дома. «Это Сортировка», – сказал папа. Я подумала, что похоже на газировку. И спросила:

«Папа, мы скоро приедем?»

«Скоро», – ответил папа. – «Смотри, бронзовка».

Бронзовка была сделана словно из переливчатого железа. Зелёная и блестящая. Папа осторожно протянул руку – он брать жуков совсем не боится. Только повредить боится. И мы отпустили её внизу, на траве.

А потом поднялись на высокий мост. Полюбовались, какое всё сверху.

Я посмотрела на папины брови.

– Папа, у тебя сердитки, – сказала я. – Ты сердишься?

– Нет, – сказал папа, – я думаю.

И вот уже третий раз мы ехали в поезде. А вдалеке проезжали лесные, мохнатые, самые настоящие Уральские горы.

И вместе с нами между сиденьями ехала большая собака. Она высовывала язык и дышала, а дяденька с корзиной и удочками держал поводок и читал газету «Уральский рабочий». Он всё время старался подтянуть собаку к себе. Но собака сидеть не хотела, и как только он переставал тянуть, она разваливалась перед нашим сиденьем.

Я на всякий случай залезла на сиденье с ногами. А ботинки остались внизу. И мы с папой стали смотреть «Науку и жизнь». Папа читал – иногда вслух, иногда про себя. А я прочитывала названия и рассматривала картинки. И один раз я так засмотрелась, что не заметила, как моя нога болтается в воздухе, и что-то приятное и шерстяное её греет.

Только вдруг ещё что-то несильно похлопало меня по штанине. А это было собакино ухо. И дяденька опять подтянул собаку к себе, а я убрала ногу.

Но всё равно, я запомнила, какая толстая и приятная шерсть на собакиной шее. И как собака долго не шевелилась, когда моя нога была рядом с её головой.