Читать книгу Фарфоровая девочка. Месть в зоне комфорта - Соня Гельд - Страница 4

Добравшись до дома, Артур расплатился с водителем и вышел из машины. Морозный ночной воздух щекотал ноздри, мужчина поднял воротник пальто и зашагал в сторону яркой вывески «Бургер Кинг». Последним, что он ел сегодня, были слойки Анжелики Эдуардовны. Собственно, хрустящая ароматная выпечка была его единственной едой за весь день, не считая утреннего кофе. От одной мысли о горячем бургере рот Артура наполнился слюной.

Он вошел в ярко освещенное, в это время суток уже полупустое заведение, направился прямиком к кассе и заказал два воппера с луком и кофе.

– Вам с собой?

– Да, пожалуйста.

Расплатившись, он быстро пересек небольшую дорогу и нырнул в свой подъезд.

Дом был старый, без консьержа и прочих современных удобств, зато в хорошем районе. Квартира досталась Артуру от бабушки, он полностью переделал ее под свои холостяцкие нужды, однако иногда ловил себя на мысли, что нужно было сохранить хотя бы что-то от прежней хозяйки. При ней квартира светилась уютом и теплом. Сейчас помещение выглядело стильным и очень холодным, брошенным – больше похожим на номер в сетевом отеле.

Здесь Артура никто не ждал, никто не готовил ему ужин, никто не будил по утрам и не провожал на работу. Все его друзья уже успели обзавестись женами и детьми, а он не решался даже на неприхотливое комнатное растение.

Мужчина вошел в тихий и темный коридор, поставил бумажный пакет из «Бургер Кинга» на узкий комод, зажег свет, стянул с себя пальто, ботинки и, прихватив свой нехитрый ужин, отправился на кухню.

Говорят, что чисто там, где не мусорят. Он не мусорил. Он по своей природе был очень аккуратен во всем – в его доме был порядок, в салоне его машины никогда не валялись пустые бутылки или какие-нибудь бумажки, он пристально следил за своей одеждой, и, пожалуй, единственное к чему он относился равнодушно и даже небрежно, это еда. Он ел как попало и что попало. Порой работа занимала так много его времени, что он мог обойтись и несколькими чашками сладкого кофе, и только ночью, когда, наконец, переступал порог дома, он быстро что-нибудь заглатывал и падал в кровать, чтобы на следующий день с рассветом вновь убежать, как ласково говорила его мама, «спасать мир».

Когда Жданов предложил перейти ему в Интерпол, Артур даже не думал. Он достаточно уже повидал в моргах, провел такое количество допросов, видел столько жестокости на улицах Москвы, что с радостью принял предложение. Он надеялся, что у него появится больше свободного времени, что он сможет однажды стать нормальным мужем и отцом, таким, который не забывает об утренниках ребенка из-за затянувшегося вскрытия, таким, который не выпрыгивает из теплых объятий посреди ночи, чтобы бежать на очередное место преступления.

Нет. Он никогда не жалел о выборе, который сделал. Еще в школе, когда все его одноклассники намеревались стать банкирами или менеджерами, ему хотелось работать в органах. Будучи еще шестнадцатилетним подростком, он уже тогда мечтал избавить мир от несправедливости и насилия. Артур искренне любил свою профессию и не мыслил себя в другой сфере. Он подходил к любому своему делу с маниакальной въедливостью, ему важно было разобраться во всех мотивах, во всех хитросплетениях человеческих отношений, опросить всех свидетелей, лично побывать в морге и услышать отчет судмедэксперта из первых уст. Все это он делал с единственной целью – наказать виновного.

Артур закрывал дела одно за другим, пока однажды не понял, что совершенно одинок, что в свои полные тридцать семь лет все, что он имел, – это пустая, одинокая квартира и любимая тачка. Работа следователем съела львиную долю его жизни, той жизни, когда смеются, влюбляются, гуляют ночами напролет, женятся, рожают детей, мечтают. Он же потратил их на то, чтобы «сделать мир лучше», но парадокс в том, что мир лучше не стал и каждое новое безжизненное, распростертое на холодном и жестком асфальте в каком-нибудь глухом переулке меж мусорных, воняющих бытовыми отходами баков тело служило этому ярчайшим подтверждением. Вот почему он выбрал Интерпол. Для него это был компромисс с самим собой – он продолжал добиваться справедливости, продолжал наказывать виновных, но теперь у него было больше свободного времени на свою личную жизнь. Однако почти сразу после перехода в Интерпол заболела его мама, и вскоре, несмотря на самое лучшее лечение, которое буквально выбил для нее Жданов, она умерла в больнице. Максим Анатольевич помог организовать все траурные мероприятия, в общем, сделал все, чтобы его новый сотрудник чувствовал максимальную поддержку. Ранее Артур никогда не видел такого отношения руководства к подчиненным. Сдержанная забота и поддержка были оказаны максимально корректно, без лишних вопросов и прочих соплей. По-мужски. Только по делу. Когда гроб матери опустили в землю, Жданов положил букет белых роз на холм свежей черной земли и, развернувшись к Артуру, похлопал его по плечу. Молча. В голубых глазах с припухшими веками Артур уловил искреннее, человеческое сочувствие.

Где-то через неделю после похорон Максим Анатольевич пригласил его в свой кабинет и произнес фразу, которая помогла Артуру взять себя в руки.

– Саблин, с потерей близкого человека всегда сложно смириться, и чтобы не увязнуть, не утонуть в этом горе, важно делать что-то стоящее, что-то не только для себя. Ты понимаешь меня?

– Да, Максим Анатольевич.

– Берись за дело, парень. Помоги другим людям, и эта помощь, осознание того, что ты кого-то спас, защитил, нашел и наказал виновного, поможет тебе пройти через нынешний сложный период в жизни.

– Хорошо.

– Начни с того наркодилера, который продавал студентам синтетику в ночных клубах. Видел ориентировку?

– Да.

– Помоги ребятам из управления по контролю за оборотом наркотиков его выследить. Верни его в Россию, сынок. Его место в тюрьме, а не на пляжах Малайзии.

– Сделаю.

– Все. Работай.

Артур улыбнулся такой резкой смене настроения и посмотрел на склонившуюся над разложенными на столе бумагами седую голову начальника Национального Центрального Бюро. Он всегда уважал Жданова, даже работая еще младшим следователем, он не раз слышал об этом выдающемся человеке.

Максим Анатольевич никогда ни под кого не прогибался, он брал на себя ответственность за каждое свое решение, за каждого своего офицера он стоял насмерть, и подчиненные отвечали ему взаимностью – такому руководителю хотелось быть преданным, хотелось вместе с ним противостоять тому злу, что обитает на улицах сотен городов по всему миру. Все в Министерстве безоговорочно признавали, что команда, которую создал Жданов, одна из самых сплоченных и продуктивных, и если кому-то нужна была помощь Интерпола, эти ребята выкладывались на сто процентов, поражая всех полученными результатами.

Артур вышел из кабинета, попрощался в приемной с Екатериной Михайловной и направился к своему рабочему месту.

К слову, обещание, данное Жданову, он сдержал и через две недели лично сопроводил беглого наркодилера в Россию, чтобы тот ответил за десятки загубленных юных жизней.

27 апреля 2018 года. Красногорский район. Московская область.

Артур медленно поднимался по улице вдоль домов-призраков. Несмотря на яркое апрельское солнце и пение птиц, картинка все равно казалось жутковатой. Уже практически опустив ногу на первую шаткую ступеньку подъездного крыльца, он вдруг остановился и еще раз оглянулся.

«Почему ты выбрал именно этот дом? Почему не тот, что справа или слева?»

Вопрос казался логичным, и Артур решил проверить соседние строения. Всего на улице было пять таких, попавших под программу расселения и модернизации района. Однако, стараясь размышлять, как убийца, Артур решил, что три дома, располагающиеся дальше от дороги, не подходят, так как к ним нельзя подъехать на автомобиле – практически вся придомовая территория уже была изуродована тяжелой техникой, которую сгоняли для сноса старых, разваливающихся на глазах ветхих домишек. Тем не менее, помимо дома, в котором было обнаружено тело, оставалось еще два, которые вполне могли сгодиться для того, чтобы спрятать в них бочку с телом. Артур направился к первому из них. Войдя, он проверил обе квартиры на первом этаже. В одной из них в комнате был совсем прогнивший пол, в правом углу он был так сильно разрушен, что точно не выдержал бы ни бочку, ни тех людей, что привезли ее сюда. В соседней квартире на том же первом этаже бомжи или наркоманы устроили общественный туалет, Артур полагал, что этого хватило, чтобы убийца сделал выбор в пользу другого дома.

Он вышел и с радостью вдохнул чистый, прозрачный воздух после удушающей вони помещения. Войдя в следующий дом, Артур обнаружил, что ступеньки, ведущие от подъездной двери на первый этаж, сломаны, следовательно, тачка или тележка, которую использовали для транспортировки бочки, никак не смогла бы здесь проехать, даже при помощи троих сильных и крупных мужчин, что уж говорить про наркоманов, лежащих в морге.

«Ясно. Этот тоже тебе не подошел».

Выйдя на улицу, Артур направился к дому, в котором вчера работал вместе с коллегами.

Оказавшись в подъезде с облупившейся на стенах краской, Артура, подобно облаку, окутал запах плесени, сырости и запустения. Он достал из кармана фонарик и, включив его, начал подниматься по кривым ступенькам на первый этаж. Опять те же обои в бордовый цветочек, грязный пол под ногами и выбитые стекла в окнах. Он осмотрелся еще раз, но не увидел ничего нового, кроме, пожалуй, клочка красно-белой ленты полиции.

«Да уж. И что я рассчитывал здесь найти?»

Вопрос повис в воздухе. Неожиданно он почувствовал, что больше не один в помещении. Артур обернулся, но никого не увидел. Было тихо. Он сделал еще шаг в сторону окна. Как только под его ботинками перестал скрипеть мусор на полу, комната опять погрузилась в тишину. Однако чувство присутствия кого-то второго никуда не ушло.

«Странно».

Артур вышел из помещения и осмотрел подъезд. Никого. Тогда он направился в соседнюю комнату. Тоже пусто. В тишине казалось навеки уснувшего дома было лишь слышно, как мелодично свистит ветер, врывающийся в комнату сквозь выбитые, торчащие острыми пиками стекла. Его музыка звенела где-то под облупившимся потолком, он шевелил пожелтевшие и частями отодранные от стен, свисающие бумажными лентами обои. Однако Артур, как ни старался, не мог различить ни в легком шелесте бумаги, ни в мелодичном пении ветра присутствие человека – не было ни звука шагов, ни скрипа пола под тяжестью человеческого тела.

Он вернулся в комнату, в которой вчера был обнаружен труп мужчины. Медленно, прислушиваясь, он прошел в узкий дверной проем и сразу остановился. По спине пробежал холод. Артур мог поклясться, что за ним кто-то наблюдает, но откуда и кто это?

Сквозь мутные, грязные, местами разрисованные черными граффити стекла в полумрак комнаты пробивался утренний солнечный свет. Здесь не было места, где можно было бы спрятаться: пустая, полуразрушенная комната, но чувство присутствия кого-то постороннего упорно не давало Артуру расслабиться. Он стоял абсолютно неподвижно, пробегая лишь взглядом и лучом фонарика все стены от пола до потолка, выключатели и розетки, когда на противоположной ко входу стене он заметил тусклый отблеск.

«А это что такое?»

Артур выключил фонарик и, двигаясь вдоль боковой стены, подошел к месту, где он заметил блик.

В углубление в старой кладке был утоплен небольшой, размером с игральную кость, темно-серый металлический кубик. Кто-то изрядно испачкал его штукатуркой и какой-то грязью, чтобы он не так сильно выделялся на фоне обветшалой стены. Четко в центре у этого металлического кубика была наклеена матовая пластина, за которой, судя по всему, скрывался объектив видеокамеры.

«Очень интересно. Чья же ты, малышка?»

Артур вышел из комнаты и набрал номер своего коллеги из IT-службы.

– Кирилл, привет. Артур.

– Здорово.

– Нужна твоя помощь. Получится подъехать ко мне прямо сейчас?

– Да, наверное. Случилось что?

– Про мужика в бочке слышал?

– Да все уже слышали, наверное!

– Ты мне нужен для этого дела. Привези с собой аппаратуру. Жданова я предупрежу. Остальным ни слова.

– Ясно! Маньяка ловить будем, что ли?

– Почти. Тут вещица одна, похожа на мини-камеру для слежки. Вот думаю, не наш ли убийца ее здесь оставил.

– Опа! Интересно.

– Я на улице, тебя жду. Адрес сейчас брошу. Водителя не бери, приезжай лучше на такси.

– Хорошо, Артур. Только ты пока к камере не подходи и никого туда не пускай. Она, наверное, на цикличную запись настроена.

– Что ты имеешь в виду, Кирилл?

– А то, что если у нее там стоит карта памяти, что очень вероятно, то она начнет перезапись более старых роликов на новые, как только память закончится.

– Понял. Давай выезжай. Жду.

Артур достал пачку сигарет и зажигалку. Он неспешно курил, стоя на крыльце дома и выпуская в звенящий от пения птиц воздух облачка сигаретного дыма. Смотря на проезжающие мимо машины, он продолжал думать. Если эту камеру поставил убийца, а не какой-нибудь малолетний охотник за приведениями, то для каких целей? В отчете с места преступления ничего про камеру не было, а значит, ее либо пропустили, либо убийца возвращался сюда…

Артур размышлял, стоя на крыльце. Если положиться на профессионализм криминалистов, а их здесь было человек пять вчера, не меньше, то вероятность того, что они могли бы пропустить хоть что-то, очень мала. Тогда получалось, что убийца зачем-то вновь приходил в этот дом и что-то или кого-то хотел записать…

Артур замер, не донеся сигарету до рта. В голове роился десяток вопросов, на которые он пока никак не мог дать ответы. Неожиданно сам для себя он вспомнил тот вой, что слышал вчера, стоя на крыльце морга. Вновь по его спине пробежали мурашки, он даже перестал дышать, интуиция подсказывала, что именно здесь и сейчас могут совпасть все пазлы.

– Не может быть. Бред какой-то. Это вообще уже мистика!

Артур затушил сигарету и бросил в почти насквозь проржавевшую урну. Может быть, камеру и не убийца принес, тоже возможно. Может, дети баловались, приведений искали. Антураж подходящий.

Его размышления были прерваны подъехавшим такси, из которого выбрался коренастый парень, весь увешанный жесткими кейсами, кофрами и сумками.

– Привет!

Артур подошел к Кириллу и протянул руку для приветствия.

– Привет, спасибо, что приехал!

– Да я бы такое ни за что не пропустил! Смотри, сколько всего привез.

– Это все нужно?!

– Да. Если камера не только записывает на карту памяти, но и передает кому-то картинку, то нужно успеть отследить IP-адрес до того, как этот кто-то спрячет концы в воду.

– Ты думаешь, он еще этого не сделал? Посуди сам, я там как минимум полчаса расхаживал с фонариком – несложно догадаться, что я из полиции. Будь я на его месте, уже бы все следы замел.

– Ну, во-первых, он не ты, а во-вторых, если поспешим, хоть что-то да найдем. Интернет только на вид такой анонимный.

Кирилл деловито проследовал за Артуром в дом, расстелил на полу коридора кусок толстого полиэтилена и принялся методично подключать какие-то черные ящики и коробочки к ноутбуку. Затем поднялся с колен и надел латексные перчатки.

– Все готово. Можно заходить в комнату.

Кирилл вошел первым и, следуя указаниям Артура, быстро нашел закрепленную на стене камеру.

Он кивнул Артуру и приложил палец к губам.

Достав из кармана перочинный нож, Кирилл аккуратно вынул камеру из углубления в кирпичной кладке и поспешил к ноутбуку.

Подключив через USB маленький металлический кубик, он принялся что-то быстро печатать, Артуру же оставалось только смотреть и молчать.

То и дело на экране всплывали какие-то окна, то и дело бежала линия загрузки.

– Так. Готово.

– Говори.

– Это мини-камера с возможностью видеосъемки в инфракрасном свете. Снимает в Full HD, так что картинка вполне приличная – тридцать кадров в секунду. У нее четыре инфракрасных светодиода, а в центре находится объектив.

– Давно она здесь стоит?

– Дай подумать. У нее литийполимерный аккумулятор, довольно низкой емкости, всего двести ампер. Это сразу тебе на заметку. Не супершпионское оборудование, одним словом.

– Недорогая, то есть и не уникальная?

– Точно нет, баксов двадцать пять, может, тридцать. Китайская.

– Ясно. Так сколько она здесь стоит?

– Считать надо. В слоте стояла карта на тридцать два гига – это примерно пять часов съемки, но она у нас оборудована датчиком движения, что значительно облегчает подсчет.

– Почему?

– Тут надо понимать смысл работы таких устройств. Смотри, как только в поле зрения попадает движущийся объект, то камера начинает писать и звук, и картинку, что длится десять секунд, затем она снова переключается в режим ожидания и повторно заработает при возникновении движения.

– Понял.

– Согласно дате на картинке видео, которое на данный момент самое старое – вчерашнее утро, то я точно вижу, что картинка записана поверх уже имеющегося изображения.

– Сможешь его восстановить?

– Да, попробую, но не в этом грязном коридоре.

– Я правильно понял, что при установке она бы автоматически включилась и записала ее хозяина?

– Да. Малышка точно сделала бы достаточно качественное видео.

– Я хочу его посмотреть. Возможно?

– Да. Поехали обратно. Я немножко покумекаю и выжму максимум из всего, что скрывается в этой крохе.

– Хорошо. Спасибо.

– Еще момент, мне удалось установить IP-адрес.

– Ты хочешь сказать, она в режиме реального времени транслировала картинку?

– Почти. Я бы сказал, с небольшой задержкой. Она успела отправить два последних видео кому-то на электронную почту.

– Можешь сказать, кому принадлежит адрес?

– Пока нет, но когда доберусь до своего рабочего места – смогу.

– Ок.

– За такси теперь ты платишь.

– Без проблем. Давай так, когда приедем, первым делом я заберу отчет о вскрытии тела, которое нашли на Корфу, и отвезу в морг. Нужно отдать его Швецу, чтобы перепроверил за греческими коллегами, а ты пока поработай с этой штукой, только никому ничего не говори. Если на записи что-то стоящее, доложим сначала Жданову, а уж потом следователю передадим.

– Не совсем верно…

– Да, я знаю. Порядок другой, но и убийца у нас не сильно порядочный. Сейчас самое важное – время. Тем более, может, ее и не убийца оставил, а малолетки какие-нибудь, в охотников за приведениями играли, насмотревшись «Сверхъестественного».

– Понял.

– Как только что-нибудь найдешь – сразу звони. Я не думаю, что сильно задержусь. Док сразу поймет, если в отчете будут нестыковки.

Мужчины вместе вышли из сумрака дома на буквально ослепляющее весеннее солнце и остановились в ожидании вызванного такси.

Машина подъехала довольно быстро. Артур помог Кириллу загрузить всю технику, сел не переднее сиденье рядом с водителем.

– Добрый день. Казанский переулок, 7/19.

Через час, немного потолкавшись в обеденных московских пробках, машина остановилась по указанному адресу. Артур расплатился с водителем и вышел. Кирилл как раз вешал последнюю сумку на свое плечо, когда на ступеньках управления возник Жданов.

– Саблин, как дела? Есть что новое?

– День добрый, Максим Анатольевич. Так точно. Есть. Работаем.

– До шести вечера ты должен отчитаться.

– Сделаю.

Жданов прошел к служебной машине и сел на заднее пассажирское сиденье.

Кирилл посмотрел на Артура.

– Тебе не кажется, что он как-то плохо выглядит?

Артур пожал плечами.

– Может, устал или не выспался…

Однако, когда Кирилл отвернулся от него, Артур еще раз мельком глянул на отъезжающую машину главы НЦБ. Он тоже почувствовал, что что-то не так. Более того, он был уверен, что все это связано со смертью Вероники Левчук. Именно по этой причине необходимо было как можно быстрее показать отчет Станиславу Георгиевичу.

Артур распрощался с Кириллом, почти бегом добежал до своего стола, схватил документы и пулей вылетел на улицу. Движение в центре было парализовано, и он благоразумно решил добраться до морга на метро. Через полчаса он уже предъявлял удостоверение охране.

– Добрый день, док! Я привез отчет о вскрытии тела в Афинах.

– Привет, Артур. Да, давай гляну, как раз свободен сейчас.

– Док, а есть какие-то новости о личности мужчины из бочки?

– Нет. Работаем. Как что-то узнаю – сразу дам знать. Есть имена тех троих с пулевыми в груди. Данные у меня следователь по делу забрал – Громов Алексей.

– Ясно. Возьму у него. Что-то интересное там есть?

– Нет. Наркоманы из неблагополучных семей, местные, москвичи.

Артур кивнул и положил на стол перед Станиславом Георгиевичем тонкую папку с фотографиями и рентгеновскими снимками.

– Все дублировано на английском, как я и говорил.

– Да-да. Вижу. Давай разбираться. Ты пока посиди или чаю вон себе налей. Только заварил. Зеленый с бергамотом.

– Хорошо. Спасибо, док.

Швец внимательно читал страницу за страницей. Порой Артур замечал, как доктор недовольно хмурит густые брови, то и дело постукивая указательным и средним пальцем правой руки по подлокотнику офисного кресла. Некоторые страницы Станислав Георгиевич перечитал несколько раз, даже сделал пометки на чистом листе бумаги.

– Так. Артур. Отчет, честно говоря, слабоват. Поленились коллеги, что и говорить.

– Поэтому и привез.

– Ну, что я вижу… По снимкам ротовой полости очевидно, что была проведена глоссэктомия, полная резекция. Язык вырезан острым предметом, края раны настолько ровные, что я бы предположил, что это, как и в нашем случае, медицинский скальпель.

– Почему не нож, например?

– Потому что лезвие ножа в таком случае должно быть очень коротким – меньше двух сантиметров, а ручка очень длинная. Окружающие структуры, поверхности слизистой – я имею в виду десны, щеки – не повреждены, то есть речь о каком-то крайне миниатюрном ноже, но ты же понимаешь, таких в природе не существует…

– Может, заточка или самоделка какая?

– Нет, Артур. От заточки ровного среза не будет. Да и что это за самодельный нож с лезвием в пять миллиметров шириной и около сантиметра длиной, к тому же очень острый. Я уверен, такую чистую работу можно сделать только медицинским скальпелем, причем с удлиненной рукояткой, около четырнадцати сантиметров или даже более, скорее всего серповидной формы. Такие скальпели удобны для проведения операций в задних отделах полости рта. И, как и в случае с мужчиной, могу совершенно определенно сказать, что наш убийца знаком с анатомией.