Читать книгу Сахарная кукла - Соро Кет - Страница 4

Сон был тяжелый, мучительный.

Ральф никак не мог осознать: где он? У себя в комнате, или бежит по лесу, прижимая к груди ребенка? Все, что он понимал: ноги ватные. Ему не уйти… А уходить надо! От кого – Ральф и сам не знал. Во сне его волновало совсем другое.

– Мне надо к папочке, – говорил Гном, болтая розовыми сапожками; ее волосы щекотали ему лицо. – Мы поссоиись с Дессикой и я убежала. Не пойду пока папоська не вийнесся. Дессика снова звая!

Видимо, эта Джессика и представляла собой опасность.

Едва переставляя ватные ноги, Ральф бежал по мокрой земле, утопая в грязи кроссовками. За деревьями был слышен собачий лай. И грубые голоса кричали: «Стоять! Полиция!». А девочка становилась все тяжелей.

И все спокойнее. Словно бы ему в пику.

– Ее зовут Гьета, он позволяет ей спать со мной…

– Всех остальных папа держит в клетке…

– Ты будешь моим бойфендом?

– Ты самый квасивый майчик из всех!..

Слова мешались в его сознании, как стекла в калейдоскопе. Ральф задыхался, давился, захлебывался дождем. Вес девочки словно оттягивал ему руки, но мысли бросить ее, у Ральфа не возникало.

Она его шанс, джекпот. Его маленькое Спасение! Пусть он не знал пока – от чего.

Собака была все ближе и ближе… Ральф ощущал запах псины и жар распахнутой пасти. Он пробудился рывком, когда сверкающие, чуть загнутые клыки, почти впились ему в шею и с криком отбросил от себя одеяло. Сознание возвращалось; лес кончился. Не было ни девочки, ни собаки.

Ральф медленно, с трудом сел; размяк затекшую шею.

Запах клубничной жвачки забивал ноздри.

В тот миг он действительно закричал. От страха. Закрыл собой девочку, выставив перед ними зонт… Теперь ему было ужасно, до боли стыдно за этот страх. Собака оказалась их собственная. И Папочка, крикнувший: «Грета, фу!» ничем не напоминал вампира.

– Папи! – сказала девочка. – Папочка, это – Принц!

Их взгляды встретились, и Ральф почуял – этот мужчина напуган ничуть не меньше.

Они так спешили разойтись навсегда, остаться инкогнито… Отец унес с собой девочку. Ральфу остался зонт. Он понял это лишь когда попытался сесть на велосипед. И бросил зонт. Сложил, повесив на дереве.

Запах же он принес с собой.

Умыв лицо, Ральф спустился в кухню и сел за стол.

Еще никогда, ни за что на свете, он не стыдился так. Еще ничего на свете не хотел позабыть так сильно, как эту встречу.

И тем не менее…

– Не знаешь, у кого-то из Штрассенбергов есть нянечка по имени Джесс? – спросил Ральф, усаживаясь за стол.

Тетушка, жарившая оладьи, подозрительно уставилась на него. Еще до его рождения, она служила горничной у графа. Затем перешла к кому-то попроще, затем была нянечкой у кого-то еще… Ирония судьбы заключалась в том, что она работала в том же квартале, что он сейчас. У Штрассенбергов. И до сих пор поддерживала контакты с тамошней прислугой.

– Где ты таскался всю ночь? – спросила она сурово.

– Гулял.

– Под дождем? От твоей одежды разит женскими духами!

– Духами? – искренне ужаснулся Ральф, который списывал запах на что угодно, кроме духов; уж слишком маленькой была девочка.

– Духами! – безжалостно подтвердила тетушка. – У Эльке Энгель точно такие же!

Ральф закатил глаза.

Эльке была католичкой, – как его тетушка. Такой же чистой и девственной, как сама Агата… Только на пенсии, когда судьба забросила ее в Африку, Эльке вдруг поняла: как она промазала, посвятив всю жизнь Иисусу.

Он был моложе, красивее и беднее ее. Он был влюблен, как никогда в жизни. Он научил Эльке жить, дышать и носить нелепые молодежные шмотки. Через три года, когда Он научился говорить по-немецки, нашел работу и получил ПМЖ, Он… сбежал, прихватив с собой все, что мог продать по дороге.

Эльке пережила. Не сошла с ума, не ударилась обратно в религию. Эльке ни о чем не жалела.

– Мы ничего не знали о сексе, – говаривала она.

И копила деньги на новое путешествие в Африку.

Ральф представил себя на месте Черного Принца Эльке и его передернуло.

– Я продавал наркотики, – дерзко ответил он.

Тетушка строго сжала маленький ротик.

– Твои шутки, порой, бывали смешнее! – выдавила она.

– Я просто тебе подсыпал кое-что в коньяк, – Ральф буквально выстрелил ей в лицо улыбкой.

Тетушка захихикала.

Она в жизни не пила ничего крепче настоя валерианки.

Сам же он был задет всерьез.

Ральф допускал, что тетя считает его Иисусом, способным накормить их обоих на десять евро, что тетя в начале месяца выдавала ему на расходы. Допускал, что тетя настолько погрязла в вере, что даже не обращает внимания на продукты, что сами собой появляются у них в холодильнике…

Мысли, что тетушка считает его тойбоем, Ральф не допускал никогда. И это очень больно его задело.

– Ну, что же, – ответил он. – Спасибо! Значит, в твоих глазах я малолетняя проститутка? Так ты обо мне думаешь?!

Она покраснела.

– Ральф, – сказала тетя серьезно и у нее предательски заблестели глаза. – Новый священник – будет один из Штрассенбергов, ты же знаешь, – голос срывался. – Если ты что-то делаешь… Ральф, если ты занимаешься чем-то нехорошим… я очень тебя прошу!.. – она отвернулась, резко задрав к лицу край передника.

Он вздохнул; что-то было в ее вопросе, в ее осанке и голосе, что задело его самого до слез. Все она, конечно же, понимает. Просто не вмешивается. Просто молчит, потому что другого выбора у них нет. И то, как именно она ему об этом сказала, заставило Ральфа почувствовать себя ниже, чем вчера ночью он чувствовал себя в том лесу.

– Новый священник, а? – спросил он нарочито беззаботным тоном, хотя в душе все пульсировало и жгло. – Вы же старого еще не сожрали!..

И вышел из кухни, так и не притронувшись к остывшим оладьям. Как бы он не пытался, он никогда не станет достаточно хорош в глазах тети. Похоже, за всю его жизнь, его признала кем-то особенным лишь одна женщина.

Девочка.

Сахарная куколка по имени Виви.

Ральф прямо в одежде упал обратно в постель и зарылся лицом в подушку, чтоб заглушить стон.