Читать книгу Говорящий со звездами - Станислав Булетов - Страница 7

Новая земля. Российская директория. Краснодарск.

26-ое июля. 1853 год

Город встретил меня приятной последождевой прохладой, судя по ручейкам все еще бегущим вдоль тротуаров, прошедший ливень был сильным, но недолгим. Он смыл с улиц города всю грязь и пыль, все дышало свежестью. Солнце уже пробивалось сквозь остатки посветлевших, и совсем уже не дождевых туч. Оно нежно, по-матерински, гладило своими лучами ярко-зеленую листву посвежевших деревьев, которые, получая столько тепла и света, как-то по детски трепетали, все еще продолжая ронять на землю крупные капли дождя, еле заметно покачиваясь под легкими и теплыми порывами свежего ветерка. Все это радостное благоухание не могло не радовать. Я вышел из здания аэропорта, и, вдохнув всей грудью чистого, ароматного воздуха, широко улыбнулся.

– Вот я и дома, – сказал я и, задрав руки к небу, потянулся, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. До дома решил добираться пешком, жил я, слава богу, не далеко, а легкая прогулка на свежем воздухе не повредит, а даже наоборот поспособствует повышению тонуса и настроения. Поэтому я неспешной походкой отправился в сторону дома, путь мой лежал через парк, и еще один квартал после него. В аллеях городского парка в этот час было достаточно людно, свободных лавочек не было. Большую часть культурно отдыхающих горожан составляли дети всех возрастов, и поэтому большинство звуков в парке принадлежала им. А уж эти маленькие люди, получив возможность, производили огромнейшее количество всевозможных песенок, считалочек, кричалок и вопилок, лишь иногда во всю эту какофонию врезался голос какой-нибудь мамочки или нянечки, как правило, поучающий и реже призывный. А ведь и мое детство прошло в этом самом парке. Мама часто водила меня сюда, и я, как и эти дети, резвился здесь теплыми вечерами. По телу пробежали мурашки и, хотя многое здесь изменилось, память ведь не обманешь – атмосфера этого парка останется со мной навсегда, и так же, как сейчас, будет греть душу. И вот с такими приятными воспоминаниями я пересек парк почти по диагонали и вышел на проспект, а отсюда до моего двора оставалось не более пяти минут ходу. Перейдя на противоположную сторону улицы и остановившись у автомата, достал из заднего кармана джинс кредитку, оплатил ей пачку сигарет и, закурив сигарету, повернул за угол дома, заходя во двор. Тут ничего не изменилось, вот только когда я был здесь в прошлый раз, полгода назад на новогодние праздники, все было в снегу. Я сел на лавочку возле подъезда, бросив сумку рядом, и откинувшись на спинку лавочки, запрокинул голову, мельком взглянул в кухонное окно, находящееся на втором этаже. Мама, всегда встречая или провожая меня, стояла у этого самого окна, вот только сейчас ее там не было. Все правильно, во-первых, она еще на работе, а во-вторых, я ей не сообщил о своем приезде, хотелось сделать сюрприз, но…

– Сашка, ты может, все-таки поднимешься? – сказала она, выглядывая в то самое кухонное окно, в котором еще секунду назад были видны только голубенькие занавески. Да уж, сделать маме сюрприз было невозможно, в последний раз, когда мне это удалось, это когда я в восемь лет гуляя на улице, загремел с качелей, да так неудачно, что сломал ногу. Вот тогда звонок врача из районной больницы был для нее сюрпризом.

– Да мам, уже иду, – ответил я, подхватил сумку с земли и, выбросив окурок в урну возле лавочки, вошел в подъезд. Дверь в квартиру была открыта, но я все-таки приложил большой палец правой руки к идентификационной пластине дверного замка, чтобы послушать знакомый электронный голос.

– Добрый вечер, Александр, – и после секундной паузы, во время которой электронный страж хотел открыть уже незапертую дверь, он добавил, – открыто, входите.

– Рад тебя слышать, – сказал я и вошел, закрывая за собой дверь. Замок, конечно, не ответил.

Мама выглянула из кухни и сказала:

– Привет, давай раздевайся, и кушать, – и, нахмурив брови, спросила, – или сначала примешь душ?

– Сначала душ, а потом чай, – ответил я.

– Ну, может… – неуверенно начала она.

– Нет только чай, – не дал ей договорить я. Шумно выдохнув, она вернулась на кухню, а я принялся снимать верхнюю одежду, слушая ее причитания.

– Совсем худющий, и какая девочка на такого посмотрит? – еле слышно бормотала мама.

– Какая-нибудь, – отозвался я, входя в свою комнату, и добавил – главное не то, как человек выглядит, а что у него внутри.

– Ну и что у тебя внутри? – оживившись, спросила она, и сама же ответила – да ничего, ты ведь совсем ничего не кушаешь.

– Мам да я же не об этих внутренностях – обиженным тоном ответил я, завалившись на свою кровать.

– А я об этих, – и уже более ласковым голосом спросила, – ну может, хоть бутерброд съешь?

– Хорошо, – отозвался я, глядя на темно-синий потолок, усеянный множеством нарисованных звезд. Он мне очень нравился, вот только ни одно созвездие в этом рисунке не угадывалось. Уже с детства я мечтал, что однажды посмотрю на настоящие звезды на экране визора, находясь на палубе космического корабля, а не на этот кусок искусственного неба, расположенный на семнадцати квадратных метрах моего потолка.

Лежа на кровати, я потянулся, и резко вскочив, начал раздеваться. Футболку и джинсы бросил на спинку стула и, кувыркнувшись через кровать, очутился напротив шкафа-купе. Извлек из него пластиковый пакет с чистым бельем и чистое махровое полотенце, закинул его на плечо, выскочил в коридор. На все эти действия у меня ушло не более десяти секунд.

– Ты куда-то торопишься? – озабоченно глядя из кухни на мои резкие движения спросила мама.

– Да нет, просто придуриваюсь, – ответил я уже из ванной комнаты.

– Смотри, не расшибись, – крикнула она, когда я уже стоял под душем.

Ополоснувшись и войдя в кухню, я увидел на столе любимую кружку, наполненную чаем с долькой лимона, тарелку с бутербродами и плетеную корзинку с пряниками. Мама стояла у плиты и, услышав, что я вошел, подошла к столу, указала на табурет, сама взяла второй и присела рядом.

– Ну, не тяни кота за хвост, садись, рассказывай, как долетел, как учеба, – по ней было видно, что ей не терпится услышать о моих успехах.

– Мам, давай завтра? – начал канючить я, усаживаясь за стол.

– Саша!.. – возмущенным голосом начала она.

– Хорошо-хорошо, я шучу, – замахал я руками, физически ощущая на себе ее тяжелый взгляд, – что тебя интересует?

– Всё! – отрезала она.

– Да в принципе все нормально, – начал я, помешивая ложечкой в кружке, – документы получил на днях, и скорей всего завтра поеду в управление.

– И что – даже не отдохнешь? – удивленно выгнув правую бровь, спросила мама.

– Но я ведь в Академии не транспортники вручную разгружал, и до Краснодарска не пешком шел, с чего мне уставать? – парировал я, запивая бутерброд чаем.

– Саш, а ты не хотел бы ко мне в институт пойти, – предложила она, царапая ногтем стол и, опустив глаза, добавила, – я поговорю с кем надо.

– Не стоит, – отказываясь начал я, – я ведь не ученый, меня не привлекает перспектива возить инопланетную грязь для вашего НИИ.

– Значит, в свободное плавание, – вздохнула она.

За разговорами мы просидели до часу ночи, мама прочитала мою характеристику и рекомендации, было видно, что они ей понравились, и она чувствует гордость за меня. И подсказала к кому обратиться в управлении для ускорения оформления пилотского удостоверения. Вот только мне нужно будет знать – за пульт какого корабля я сяду, поэтому предварительно мне нужно было найти работу. Все эти процедуры я собрался провернуть завтра, и сказал маме об этом.

– Ясно, тогда дуй в постель, тебе придется рано вставать – сказала она, укладывая в посудомоечную машину кружки с ложками и тарелку, после чего добавила – я тебя разбужу.

– Хорошо, – отозвался я, выходя в коридор, и уже из своей комнаты добавил, – спокойной ночи, мам.

– И тебе тоже, – ответила она, продолжая копошиться на кухне. Раздевшись, я как подкошенный свалился на заранее расправленную кровать и моментально отключился, навалившаяся усталость взяла своё, и даже снов в эту ночь не было.