Читать книгу Приключения в дебрях Золотой тайги - Станислав Гольдфарб - Страница 3

Если разобраться, то вечный двигатель существует. Изобрел его, разумеется, не человек, ведь самого себя придумать невозможно. Вечный двигатель явил Создатель в облике человека, который с тех пор работает без остановки. Суть этой работы – движение к истине. Истина, если она открывается, превращается в добро. Так образуется круг. Жаль, что на это порой не хватает жизни, но в контексте вечного движения частная человеческая жизнь – это всего лишь мгновение. Мы все как будто бежим эстафету или лезем на горную вершину: ты берёшь одну высоту, другой подступает к следующей, третий забирается ещё выше, четвёртый, пятый…

Думаете, не очень весёлое начало для занимательного приключения? Но мы обязаны предварить наше путешествие серьёзным вступлением, ибо в любом путешествии сталкиваешься с обстоятельствами, которые бывают сильнее или слабее нас. Выйдем мы победителями или они положат нас на лопатки? Как бы то ни было, но к любым обстоятельствам следует относиться без отчаяния. Они всего лишь препятствия, преодолевая которые, мы становимся крепче и мудрее. Из них, конечно, соткано полотно нашего жизненного пути, но разве жизнь не есть испытание?

Жизнь выстраивается сообразно нашим поступкам, в которых, если присмотреться, нет ничего случайного или пустого. По большому счёту всё выходит так, как мы задумали, как решили, сложили и склеили. И я не знаю, когда мы успели убедить себя, что от нас в этой жизни ничего не зависит?

Легко быть фаталистом. Гораздо сложнее не поддаваться даже неизбежному и, собравшись духом, бороться. Помните, что советуют нам мудрецы и герои? Вперёд, только вперёд!

* * *

По тихой улочке одного из прекрасных южных городов России шёл молодой человек. Ясный, но грустный его взгляд скользил по случайным прохожим, по живописным выставкам ларьков и магазинчиков, из которых эта улочка и состояла.

Взгляд ни на чём не останавливался, молодой человек как будто ничего не замечал.

Было около восьми часов, но солнце, казалось, уже вытесняет морскую утреннюю свежесть с улиц, загоняя её в каменные дома и тенистые подворотни. По булыжной мостовой изредка проезжали пролётки и экипажи. От грохота дребезжали стёкла нижних этажей, собаки за заборами заливались лаем. Шарманщик настраивал свой инструмент, а из переулка слышался скрипучий, но будто приглушенный, не проснувшийся голос старьёвщика:

– Старые вещи, покупаем старые вещи!

На углу перекрёстка разложила цветочный товар девочка лет тринадцати. Ещё некому было обращать внимание на её полевые цветы, да и сама она на время забыла о них, глазея на витрину галантереи. Что за чудесные вещицы выставлены в этой витрине!

Молодой человек, проходя мимо цветочницы, машинально вытащил из кармана монетку. Девочка, заметив движение, оторвалась от приятного созерцания и потянулась за букетиком. Она взяла монетку и хотела отдать пёстрый букетик, но прохожий цветов брать не стал. Лицо его на мгновение оживилось растерянной и печальной усмешкой. Вид молодого человека – от блуждающего, отрешённого взгляда до некоторой небрежности в одежде – заставлял предположить о неких у него неприятностях. И проницательной маленькой цветочнице, которая сразу приметила это, не откажешь в наблюдательности.

Действительно, только что наш герой на долгое время расстался с Сонечкой, самым дорогим и любимым человеком на этом свете. Прощание было бурным: с обоюдными слезами и клятвами в любви и верности. И вот теперь, в одиночестве блуждая по улицам, он пытался вновь и вновь вернуться воспоминаниями в те счастливые дни, когда ни о какой разлуке они и думать не могли. Заблудившись в воспоминаниях, вообразив на мгновение, что идёт на встречу с любимой, молодой человек оказался рядом с галантерейной витриной. Здесь он всегда покупал букетик для Сонечки. Ещё какой-нибудь месяц назад всё казалось радостным и безоблачным. Они строили планы, наметили день помолвки, договаривались о венчании.

Оба были одиноки до той новогодней встречи, когда произошло их знакомство на балу у господина Трапани. Молодые люди, с детства привыкшие рассчитывать только на себя, плохо знали, что такое семейный уют, потому что остались без родителей ещё в нежном возрасте, когда самое страшное горе, воспринимается так же, как плохое настроение няни.

Соню воспитывала дальняя родственница, помещица маленького именьица где-то в Средней России, всю жизнь мечтавшая о высшем обществе и балах. Взяв Соню на воспитание, вскоре она переселилась в большой дом своих родителей и, предавшись светским утехам, напрочь забыла о девочке. Воспитанием законной наследницы занималась Серафима, прислуга новой барыни. Однако отдадим помещице должное: однажды всё же вспомнила о воспитаннице и отдала подрастающего ребёнка в хороший пансион, откуда выпускали гувернанток для работы в богатых домах. Так однажды Соня и оказалась в доме Трапани.

Нечто подобное случилось и с Григорием – тем самым молодым человеком, которого мы встретили на улице. Его судьба немногим отличалась от Сонечкиной, с тем только различием, что он по окончании учёбы стал торговым агентом у того же Трапани.

Встретились они, полюбили друг друга и обрели, наконец, счастье. Но судьбе было угодно преподнести новое испытание. Последнее ли? Досадуя на несправедливую судьбу, Григорий дошёл до набережной. Купил утреннюю газету, сел на лавочку и стал перелистывать страницы, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных дум. Привычные сообщения светской хроники ничем не привлекли внимания, да и дневная хроника была обычной…

«Главный морской штаб объявил руководству, чтобы наградные чарки водки, даваемые на судах офицерами нижним чинам, ни в коем случае не отпускались натурою, а только деньгами».

«Чрезвычайное бессарабское губернское земское собрание отклонило ходатайство Кишиневского уездного земства о введении всеобщего обучения в уезде».

«В Царском селе в Высочайшем Государя Императора присутствии состоялся церковный парад лейб-гвардии конного полка».

«Морской министр приказал провести строгое расследование по поводу появившегося в газетах сообщения о провозе одним из офицеров по железной дороге под видом казенного груза собственных вещей»…

А это что? Что это?! Боже мой, это оно! Григорий преобразился, теперь уже не усмешка, а радостная улыбка оживила его лицо.

– Это настоящая находка! Виват, Сибирь! С таким предложением не грешно даже в обеденное время побеспокоить и Трапани. Всё получится! Ура!

Он аккуратно свернул газету и быстрым шагом направился в центр города, в контору Трапани. На замысловатой вывеске большого каменного особняка, который одновременно служил конторой и домом главы компании, можно было прочесть:

«ФИРМА ОСНОВАНА В 1880 ГОДУ

ТОРГОВЫЙ ДОМ А. А. ТРАПАНИ – ОДЕССА

Прямое пароходное сообщение между Одессой, Ростовом, Батумом, Ригою, Санкт-Петербургом и Владивостоком

ТРАНСПОРТИРОВАНИЕ

Морское, речное, сухопутное и от огня страхование. Представительство, комиссия, инкассо, покупка.

Продажа и отправка во все части света всякого рода товаров.

Агенты во всех главных городах».

Пока молодой человек ожидает, когда его примет господин Трапани, у нас есть время ввести читателя в курс тех событий, которые произошли несколько дней назад и так круто изменили судьбу Григория и Сони.

…Фирма, в которой служил Григорий, была одной из крупнейших транспортных компаний России.

Начав с небольших транзитных перевозок, предприимчивый Трапани и его компаньоны вскоре построили собственный флот, а через некоторое время имели уже монополию на многих южных и северных линиях, предлагая клиентам самые разные услуги. Григорий Сидоров служил в фирме одним из пяти главных агентов. И в свои 25 весьма преуспел по службе, в его ведении было самое трудное и прибыльное направление – северное. Трапани всецело был доволен молодым агентом.

Как-то утром Григорий находился в порту, проверяя груз на корабле, отбывающем во Владивосток. Он занимался осмотром трюмов, когда прибыл посыльный и передал требование Трапани срочно явиться в контору.

Ещё издали Григорий заметил долговязую фигуру личного секретаря хозяина. Секретарь засеменил навстречу и затараторил:

– Наконец-то, наконец-то. Ждём-с. Теперь, Гришенька, всё от тебя зависит. Да-с, ты у нас главный эксперт. Твоё, Гришенька, слово на вес золота. Боже праведный, спаси и помилуй. Да-с! Лучший контракт! Лучший контракт за многие годы! И без всякой борьбы, без подкупов и взяток. Сам приплыл, откуда и не ждали-с. Из самой Голландии, Гришенька, из Амстердама. Такие выгоды, такие комиссионные! Торопись Гришенька, торопись. Они ждать не любят-с.

– Что случилось, что за спешка, Семён Ильич?

– Бог с тобой Гриша! Кто же меня уполномочил! Хозяин сам всё расскажет. Давай, давай, поспешим-с. Не искушай судьбу!

Трапани сидел за столом и курил. Увидев Григория, тут же встал и жестом пригласил к огромной карте, занимавшей целиком одну из стен просторного кабинета.

Красные линии на ней обозначали уже освоенные морские пути. И вот теперь, стоя у карты, Григорий с нескрываемым удивлением смотрел, как Трапани красным мелом нарисовал жирную точку в Голландии и провёл линию куда-то на восток, в самую глубину карты.

Григорий рассмотрел Сибирь. Пригляделся и в изогнутой голубой дужке узнал Байкал. Трапани поставил ещё одну точку – Иркутск… Почему Иркутск? Взглянув на Григория, Трапани вдруг громко и резко захохотал. И от неожиданности молодой агент отшатнулся от карты.

– В недоумении, Григорий Матвеевич? Вижу, вижу! А что? Есть от чего впасть в недоумение! Вот эта новая линия, – Трапани вновь провёл по ней мелком, – путь, который предстоит освоить в самое кратчайшее время. Ждёшь объяснений? Изволь. Сегодня у меня был Ван дер Люббе, поверенный национального банка Нидерландского королевства. Сибирские купцы заказали у голландцев большую партию оборудования для своих приисков на Лене. Заметь, контракт на несколько лет! Банки финансировали заводы, которые взялись изготовить приисковые машины, но возникла проблема доставки. Голландцы – знатные мореходы, северо-восточный морской путь им знаком, но вышла загвоздочка: купцы просят машины доставить на прииски, а это значит, что плавание предстоит по сибирским рекам. Оно не менее опасное и продолжительное, чем по Карскому морю. Откуда им, голландцам, наши сибирские реки знать!

Григорий начинал понимать, к чему клонит Трапани. А тот провёл ещё одну черту, теперь уже от Иркутска на север. Григорий прочёл: Золотая Тайга. А над голубыми ленточками, разбежавшимися по бумажному глянцу, – Енисей, Ангара, Нижняя и Подкаменная Тунгуски.

– Здесь, в устье Енисея, продолжал Трапани, – мы должны принять груз и выйти с ним к золотым приискам в Енисейской тайге. К Нижней и Подкаменной Тунгускам, а затем к Лене и Витиму. И вот что я скажу вам, Григорий Матвеевич. Путешествие, которое предстоит вам предпринять, задачка, конечно, не из лёгких. Но вы самый молодой и перспективный агент нашей фирмы. У вас нет ни семьи, ни детей, значит, вы можете рисковать. И потом, северное направление ведь ваша вотчина?

– Но…

– Мне также хорошо известны причины, по которым вы предпочли бы отложить отъезд или вовсе отказаться от миссии. Но интересы дела и вашей карьеры, Григорий, требуют незамедлительных действий. У нас слишком мало времени. Нам нужны точные карты, промеры глубин и описание фарватеров, любые сведения о сибирских пароходных компаниях, контракты на поставку провианта, надёжные люди. Словом, всё, что может понадобиться для доставки груза с долей риска. Слышите? С долей, но не более! Только последний болван может думать, что риска удастся избежать. Мы должны хорошо знать, за каким поворотом команде следует готовиться к авралу. А Ван дер Люббе желает быть уверенным, что рискует не больше, чем при езде на лошади. Тряско, но не валко! Итак, давайте план, Григорий Матвеевич! Предложите идею, убедите меня в ней – и ваше будущее в этой компании обеспечено! Даю два дня! Идите, и да сопутствуют нам всем удача и провидение…

«Ну что ж, Иркутск так Иркутск», – думал Григорий, выходя из кабинета Трапани. – Дело займёт не больше четырех-пяти месяцев, которые пролетят незаметно, и больше никогда в жизни они не будут разлучаться с Соней. Ах, Соня, какая ты умница! Всё поймешь без лишних слов»…

Новое задание фирмы изменило течение жизни Григория, разрушило их с Соней ближайшие планы. Прошли отпущенные два дня, а идея, которую требовал Трапани, всё не рождалась. Сегодня было назначено явиться в контору.

И вдруг, как это подчас случается, идея появилась совершенно неожиданно. Как раз в тот момент, когда Григорий листал газету и, будучи огорчен разлукой с любимой, не думал ни о чём другом, его осенило! Он поспешил в офис компании, чтобы изложить свой план Трапани.

– Григорий Матвеевич, господин Трапани просят-с. Пожалуйте в кабинет, – пригласил секретарь и, оглядевшись, шепнул: – Гришенька, у него сегодня скверное настроение, вчера в театре был. Ты уж будь помягче. Ну, ступай, с Богом!

Настроение у хозяина кабинета было действительно скверным. И такой расторопный и внимательный агент, каким слыл Сидоров, не мог не знать причины этого.

Накануне мадам Трапани, завзятая театралка, смогла-таки вытащить супруга в оперу. Это означало, что вчера, в пятницу, не состоялась встреча главных компаньонов фирмы за традиционным пятничным преферансом. Сам Трапани никогда не отдавался бы игре с такой страстью, если не считал бы подобное времяпрепровождение идеальным для обсуждения и решения важных задач бизнеса. Между раздачей карт и свежим анекдотом, между растерянным причитанием проигравшего и счастливым смехом победителя, во время раздачи, да и просто в перерыве между распасами за кофе или чаем, Трапани успевал узнать мнение каждого компаньона, сравнить с собственным и по окончании вечера объявить решение. Оно обычно устраивало всех и принималось без возражений. Это исключало малейшее недовольство, упрёки и недоверие между партнёрами.

Трапани сидел за огромным письменным столом. Когда вошёл Григорий, он, постукивая карандашиком в металлической обоймочке по столешнице, рассматривал какие-то бумаги. Человеку непосвящённому могло бы показаться, что хозяин кабинета не заметил появления Григория, не услышал его бодрого приветствия, но на самом деле Трапани – и Григорий знал это очень хорошо – был весь во внимании и с нетерпением ждал начала разговора.

– Я нашёл, – сказал Григорий, протягивая газету.

– Что это? Вы нашли утреннюю газету? – Трапани недоуменно покосился на помятую бумагу в руке агента.

– Именно! Впрочем, сам вам прочту: «Новое время» слышало, что министерство финансов уважило ходатайство английской компании, снарядившей в прошлом году пароход к берегам Сибири, о разрешении ей привозить товары в устья сибирских рек беспошлинно в течение трёх лет. Прибывший в Енисейск пароход «Феникс», по распоряжению английской фирмы оставлен там на зимовку и в настоящую навигацию будет заниматься транспортировкой товаров от устья Енисея до города Енисейска. В устье же Енисея в нынешнем году ожидается прибытие больших английских пароходов, которые будут увозить из Сибири местное сырьё».

Григорий торжественно закончил чтение и теперь смотрел на Трапани. Тот продолжал невозмутимо играть карандашиком, но в глазах появился тот хороший блеск, по которому молодой человек понял, что его идеей довольны.

– Говоришь, англичане рвутся в енисейскую систему через Карское море? Значит, они уверены, что льды, туманы, арктические холода можно преодолеть?

Григорий кивнул, потому как знал, что в минуты, когда Трапани размышляет вслух, он взвешивает все за и против.

– Конечно, Сибирь для англичан – это и рынок сбыта, и сырьё. Альбионы деньги на ветер бросать не станут. Коммерческий доход, думаю, покроет издержки с лихвой. А наша задача другая. Выйти в Енисей – половина дела. Ведь в самой-то тайге… Реки – не моря… В Иркутск ехать надо. Там крупнейшие торговые фирмы: Сибирякова, Трапезникова, Хаминова и Глотова. Там приличные научные общества, я навёл справки. Впрочем, на месте всё станет яснее. Узнаем, как нам по таёжным рекам доставлять грузы. Да что мне тебе объяснять, Гришенька! Отчёты мне посылай через нашу контору в Иркутске. Отправляйся с ближайшим транспортом, и не мешкай.