Читать книгу Лох Серёга, экстрасенс и убийца - Станислав Мальцев - Страница 4

1

Сергей вышел к железной дороге, день солнечный, светлый, но на душе тоскливо. Голова после вчерашнего коляниного кафе тяжелая, в ушах звон. Глядел, как мимо несутся зелёные вагоны пассажирского поезда, в каждом полно людей, все куда-то едут. Подумал – хорошо бы сегодня не опоздать, успеть на первую лекцию, порадовать старосту. И побежал, но не на мост, а прямиком, через пути.

Бежал и вспоминал Лялю – вчера проводила его до дома, такая милая… А что потом – не помнил, как отрубило, значит ничего, ушла и всё. Перескочил через первые рельсы, состав только что прошёл, а на вторых огромный, красный динозавр-тепловоз уже показался на повороте. И вдруг… Вдруг запнулся, упал… И ничего не успел понять – дикий рёв ударил, вдавил в землю, красная смерть – вот она.

Инстинкт самосохранения сработал – отчаянным усилием успел сползти с рельс – они гудели как струны гигантского рояля, – вцепился, ломая пальцы, в щебёнку, в песок и замер – с грохотом состав пронёсся рядом – товарняк, сотня вагонов, и всего полметра отделяли его от гибели.

– Мама! Мамочка! – закричал, заплакал в голос отчаянно, но этот вопль его был никому не слышен и не нужен, воздушный вихрь всё тянул и тянул под колёса, не отпускал свою добычу. Ломал не только ногти, но и пальцы, старался удержаться за ставшую вдруг такой родной землю.

Неминуемо погиб бы, но – как говорится, – карты легли иначе: умирать Серёге Малинину ещё рановато. И вот по соседнему пути – тоже совсем рядом, – пронёсся пассажирский поезд. Поднятый им новый воздушный вихрь вырвал его из под товарняка, вырвал, но стал затягивать под себя. И снова он вцепился в землю, в песок, в щебёнку, снова кричал дико и страшно, рвало в разные стороны, сил бороться больше не было.

И вдруг всё кончилось, стихло, оба состава пронеслись дальше. Не веря в своё спасение Сергей приоткрыл глаза, с трудом, кое-как, перекатился-перевалился через рельсы и пополз. Скорее! Скорее! Ведь сейчас появятся новые поезда…

Наконец смертельные пути остались позади, поднялся на колени – джинсы были мокрые, грязные, обмочился со страха, хорошо ещё что не обделался по-большому. Смотрел вокруг – мир был прекрасен! Голубое небо, яркое солнышко, зелень деревьев. Вздохнул глубоко – жив! – собрал последние силы и встал.

2

Из рассказа одной из жительниц посёлочка.

Иду я, значит, к мосту, через рельсы эти, проклятые, не ходила никогда и не пойду, хоть тыщу рублей дай. У нас тут каждый год люди гибнут, прутся, дурни, прямиком. Видела один раз, что от них остается – мясорубка! Больше не хочу…

Прошла немного и вижу – парень этот, студент, чё ли, который у бабки Агафьи живёт, идёт через пути, сопляк ещё, ничё не соображает. Ну, ладно, шагаю дальше – дело его, и тут гудок тепловоза – длинный, страшный. Оглянулась, а он упал, запнулся, небось, поняла – всё! Завещание писать поздно.

Но гляжу – вывернулся как-то, к другим рельсам, не в ту сторону, дурак ведь. А по вторым путям другой поезд несётся… Отвернулась и пошла, глядеть не стала, известно, что будет, а у меня нервная система слабая.

Оба поезда пронеслись с рёвом, стало пoтише, хоть и не хотела, а посмотрела – батюшки мои! Живой! Чудо какое-то! Идёт, качается, наверное, бабка Агафья его заворожила, а, может, в рубашке родился. А он падает да встаёт, встаёт да падает, весь из себя грязный. Думаю, сейчас шлёпнется, что делать? Ведь на работу опаздываю.

Решила, если упадёт да не встанет, то пойду к нему, всё-таки живой человек. И точно, упал! И вставать не собирается, лежит не шевелится. Двинулась к нему, а он поднялся, сначала на колени, потом прямо, заковылял дальше. И слава Богу, скорее побегла к мосту, на работе выговор получила за опоздание…

3

Дома замочил всё грязное в большом баке, надел новые майку и трусы, джинсы – они у него были одни, – прополоскал и повесил на забор, на самое жаркое место, лёг на свой любимый солнечный холмик, тяжело вздохнул и закрыл глаза…

Думал, что от всего случившегося уснёт мертвым сном, но ни фига! Сна не было ни в одном глазу! Больше того, появилась какая-то бодрость, легкость и даже весёлость, сам на себя удивлялся. Полежал ещё немного и вскочил – раз такое дело надо двигать в институт! Натянул подсохшие, но ещё мокроватые штаны, и побежал.

К проклятым рельсам и близко подходить не стал, птичкой залетел на мост, взглянул вниз – там проносились два состава, голова сразу закружилась. Психика у него выдала защитную реакцию: отвергала напрочь недавний ужас, словно всё было не с ним, а с кем-то другим, совсем незнакомым.

Возле института встретил Коляна, тот не здороваясь закричал:

– Ты почему Ляльку обидел?

Очень удивился:

– Как? Я не обижал.

Колян подошёл поближе, глядел насмешливо.

– Она к тебе зачем попёрлась к чёрту на рога? Дом, чё ли, ей твой нужен? В гробу его видела сто раз! Хотела трахнуться с тобой, придурком!

– Да ну тебя! – Сергей улыбнулся.

– Точняк, хотела! И воображала, как всё будет, а ты сачканул, задрых. Яйца тебе жала, нихера, бесполезно! Прикинь, ведь девка в самом соку, а ты мимо! – продолжал так же громко и проходившие мимо девицы захихикали.

Сергей покраснел, засмущался, хоть и знал – врёт безбожно, всё сочиняет – не могла Ляля ему такое говорить, попробовал отшутиться.

– Скажи ей, что в следующий раз спать не стану! – и поспешил переменить тему разговора: – Ты на лекции не пойдёшь?

Колян надул щёки, ответил со значением:

– Двинул в газету! Меня там ждут! – и сразу исчез.

Под впечатлением приятного разговора о Ляле заулыбался, поднялся на третий этаж, Встретил старосту Ирку, решил сделать ей комплимент.

– Ирочка! Ты сегодня такая красивая – слов нет! Как ясное солнышко!

Она засмущалась.

– Малинин! Не подлизывайся! Все равно твое опоздание отмечу!

Ничего ей не сказал, снова улыбнулся и прошёл в аудиторию, сел, как всегда, в самом конце. Лекцию не слушал и, тем более, не писал, грустно думал – что будет дальше. Знал, прогулов у него накопилось много, запросто могут снять со стипендии, а это беда: переводы от дяди, простого рабочего, были весьма небольшими. Хуже того, могут вообще отчислить…

Но, следует сказать, что так сильно волновался он напрасно, конечно, в деканате все считали его злостным прогульщиком, однако Ирка ему тайно симпатизировала и половину опозданий и прогулов не отмечала. К тому же парней на курсе было мало и отношение к ним было особое. А главное – учился Серёга хорошо, экзамены сдавал почти все на «отлично» и какой же деканат захочет расстаться с таким студентом? Конечно, никакой.

4

На перемене пошёл в столовую, есть и не очень хотелось, по привычке, встал на раздачу, толстый Петька впереди что-то бормотал, пододвигал тарелки с разной жратвой, как всегда потащил полный поднос. И сказал ему в спину негромко и беззлобно:

– Ну, обжора! Лопнешь, когда-нибудь!

Только взялся за тарелку своего жиденького супчика, сзади грохот. Оглянулся – Петька выронил поднос, застонал, схватился за живот руками и упал-повалился прямо на свою еду. Что тут началось! Все девчонки – а их было полно – заохали, запричитали, обступили несчастного плотным кольцом. Тётенька за кассой произнесла спокойно, со знанием дела:

– Аппендицит! Внезапный приступ! Срочно «скорую» и на операцию! Иначе перитонит!

Двое мужчин-преподавателей уже вели несчастного к выходу, весь испачканный в жирном супе, котлетах и картофельном пюре, девчонки, продолжая охать, расселись по своим местам. Появилась уборщица с ведром и совком, ворчала, собирала несостоявшееся петькино обжорство с пола.

Сергей взял свой супец, одну котлетку с пюре, два чая, отдал деньги – бесплатно его кормила только другая, пожилая кассирша, – нашёл столик с полной тарелкой хлеба, сел, быстро опустошил тарелку с супом, проглотил котлетку с гарниром, выпил чай и смолотил половину хлеба, остальное, как всегда, завернул в салфетки и сунул в карман.

Сидел в скверике на скамейке, усмехался – вспоминал, как глупо выглядел испачканный в супе Петька, почему-то было его совсем не жалко, даже наоборот, так обжоре и надо. И вдруг подумал – а не от его ли слов тот упал? Ведь пожелал ему лопнуть.

Ерунда, конечно, в чудеса не верил, но, тем не менее, ведь когда шли в кафе тоже сказал вслед шоферу-лихачу, чтобы пропал, машина тогда сразу остановилась, развернулась поперёк дороги.

Всё это случайные совпадения, чепуха на постном масле, но посидел ещё немного и вспомнил недавно прочитанные романы прекрасного писателя Кинга: в одном герой имел чудесную способность коснуться человека рукой и всё про него узнать, в другом девушка могла зажигать взглядом.

А вдруг и он… Это было бы классно! Увидел недалеко смятую бумажку, пристально уставился на неё, приказал: «гори!» Глядел долго, даже глаза заболели.

И ни фига!

Бумажка даже не задымилась!

Но надо проверить и другое, сейчас поймает Ирку, возьмёт за руку и узнает: отмечает ли она все его прогулы!

Это же так интересно!

Сорвался с места, нашёл её в коридоре, схватил за руку, она даже испугалась.

– Ты чё, Малинин? Бледный какой-то. Не заболел?

Держал руку крепко, не отпускал, и опять ни фига! Ничё от Ирки ему не передавалось. Она молчала, руку не отнимала, смотрела на него широко распахнутыми глазками.

– Извини, – произнёс тихо и опять ушёл в сквер, сидел и не мог успокоиться, с бумажкой ладно, и с Иркой тоже – староста есть староста, фиг от неё что узнаешь, казенный человек. Но та машина… Вот это совершенно непонятно и надо срочно выяснить. Решил – и побежал на дорогу, на тот самый переход, возникла вдруг у него какая-то решительность в поступках, которой прежде не было.

5

Там машины, не обращая внимания на знаки перехода для людей, всё так же несутся и несутся одна за другой. Белые, чёрные, красные, зелёные… Огромное, железное стадо! Куда? Зачем? Непонятно. Сам Сергей был совершенно равнодушен к ним, не разбирался в марках и не мог отличить одну от другой.

Несчастные пешеходы испугано стояли на тротуаре возле дороги, потом собирались в кучку – семь-десять человек, – и отважно двигались вперёд. Машины тогда нехотя тормозили, пропускали их, и мчались дальше, ещё быстрее. Пожилой мужчина с палкой-костылём один решительно ступил на дорогу, глядел только себе под ноги, не оглядывался и всем своим видом говорил: только попробуйте наехать! Останавливались, пропускали его.

Стайка девчонок-соплюшек со смехом выскочила, понеслась с визгом напрямик – только длинные ноги мелькали, вроде бы игра. Шофера тоже решили поиграть – не сбавляя скорости, громко гудели и мчались прямо на них. Половина стайки завизжали ещё сильнее и выскочили на другой тротуар. Другая половина – тоже с пронзительным визгом, вернулась обратно. И все весело смеялись.

Сергей глядел на всё это без улыбки, смешного мало. Но вот увидел красный автомобиль… Увидел и вздрогнул – это не машина, а тот самый тепловоз-убийца! Откуда он здесь? Быть не может! Моргнул – конечно, Нет! Красная машина пронеслась совсем рядом, чуть не задела девчонку. За рулём ухмылялся-веселился мужик. Злоба сдавила горло, сказал хоть и не громко, но и не тихо:

– Ну, паразит, пропал бы ты…

И сразу!

Сразу красный хулиган остановился, его тоже развернуло поперёк дороги, зелёная машина чуть не протаранила, загудела возмущенно и умчалась дальше. Из красной выскочил шофер, замахал руками, что-то кричал, к нему бежали шоферы из других, остановившихся рядом машин.

Ноги у Сергея стали ватными – это он! Он! Хотел скорее уйти, пошатываясь сделал первые шаги, и что-то остановило. Оглянулся – бабушка в очках катила детскую коляску прямо на дорогу, куда её понесло? Идёт, не смотрит, а машины уже близко… Увидел с ужасом: огромная, белая и не думает тормозить!

Да и поздно, уже коляска совсем рядом… Не помня себя закричал громко, во весь голос:

– Стой! Чтоб ты сдох!

Мгновенно, без всякого визга тормозов, машина встала на дыбы и перевернулась на спину. Лежала, а колеса бешено вертелись, смотрел на неё, не верил глазам, прошептал:

– Торопился… За лишней копейкой погнался…

Бабушка взглянула не него, сказала спокойно, словно ничего не случилось:

– Молодец! Так этим гадам и надо! – и покатила коляску дальше. А Сергей побежал прочь, скорее, скорее отсюда! Всё это страшно!

6

Никаких важных дел у Коляна в редакции не было, просто любил приходить сюда, в газету, старался чаще встречаться с сотрудниками, быть на виду. Вот и сейчас быстро поднялся по лестнице на второй этаж – внизу, на первом, была типография, – шёл по неширокому коридору мимо одинаковых дверей. Двери-то были одинаковые, а таблички на них разные.

Мимо кабинетов редактора и заместителя прошёл быстро, неслышно, миновал и отдел сельского хозяйства, а в отдел промышленности решительно распахнул дверь.

– Добрый день! – поздоровался с порога, отдел бы нужным, частенько делал для него разные информации. В комнате был только один человек, литсотрудник, остальные столы пустые.

– Привет! – коротко ответил тот. – Иди, не мешай, срочно пишу в номер.

Не обиделся – в номер это святое! – закрыл дверь и направился в свой родной отдел информации. Вошёл, поздоровался, сразу уселся на большой, старый диван.

– Вовремя явился! – обрадовался заведующий, немолодой, уже с лысинкой, Иван Иванович. – Сел рано, вставай, есть задание.

– Всегда готов! – Колян живо вскочил с дивана. – Какое?

– На переходе возле твоего института сразу две аварии, наверняка пьяные водители – это сейчас очень важно подчеркнуть, понял?

– Так точно! Пьяниц надо к ногтю!

– Бери ноги в руки – и туда. Сто строк в номер! Только быстро!

Колян замер – сто строк! О таком только он и мечтал! Но, всё же, спросил:

– Материал большой, тогда и подпись моя будет полностью, Имя и Фамилия?

Иван Иванович усмехнулся.

– Ты сначала напиши, и всё будет.

– А гонорар? За срочность надо бы повышенный, – пошутил Колян, но без улыбки.

– Напишешь, и поглядим, – заведующий отделом чуть нахмурился, давно уже заметил за этим парнем погоню за копейкой. – Не теряй время, двигай.

– Без проблем! Всё будет окейно! Но раз такая срочность, может, машинку дадите?

– А вертолёт? – спросил Иван Иванович и Колян пулей выскочил из кабинета. Машина, конечно, была ни к чему, на автобусе всего две остановки, хотелось просто с шиком подкатить – чтобы все видели, – на чёрном лимузине. Место аварии обнесено красной с жёлтым лентой, возле неё медленно ходил полицейский.

7

Колян вытащил из кармана своё главное сокровище – редакционное удостоверение – красную книжечку с крупными золотыми буквами «пресса». Все это видели, а внутрь никто не заглядывал, не читал, что там написано: «внештатный сотрудник редакции»

– Газета! – сказал громко и важно полицейскому. – Наши читатели хотят всё знать! – и решительно пробрался под лентой. И остановился замер – перед ним на крыше лежал шикарный, новейший «Порше», предел мечтаний. Скоростной внедорожник! Вот ему бы такой! Колян любил машины, знал о них много, и собирался при первой возможности купить, конечно, не такую дорогущую, что-нибудь попроще. А «Порше» у него обязательно будет, но потом.

Подошёл к офицеру автоинспекции, снова показал удостоверение, тот, спокойно-равнодушно, смотрел на него, так и знал, что газетчики обязательно появятся.

– Всё скажите коротко о двух авариях, мне нужно успеть написать в завтрашний номер! – снова повторил важно и вытащил блокнот с ручкой. Офицер автоинспекции был немногословен, газетчиков не любил, знал, что бы ни сказал, всё переврут, ответил нехотя:

– Авария одна, ясно? Одна! Не перепутайте! Так и запишите, и одно дорожно-транспортное пришествие. Ничего особенного – водителю на минуту стало плохо за рулём, короткий обморок. Тормознул, задние машины его объехали, отдохнул, пришёл в себя, «скорую» вызывать не захотел. Наш сотрудник сел за руль и отвёз домой. – Офицер помолчал, глядел, как Колян торопливо пишет, я продолжал: – Второй случай серьёзный и для меня совершенно непонятный. Свидетели показали – «Порше» мчался прямо на детскую коляску…

– Не тормозил? – спросил Колян.

– Нет, сбил бы насмерть, но вдруг мгновенно перевернулся, вот так и лежит. Водитель живой, подушки безопасности сработали чётко…

– Пьяный! – уверенно произнёс Колян. – Пьяный за рулём – это потенциальный убийца! – и снова быстро начал писать. Офицер поморщился.

– Я его вынимал, вроде бы не пахло, врачи скажут, он в шоке, увезли в реанимацию.

– Тогда наркоман?

– Говорю, не знаю, рано делать выводы, и вы не торопитесь. Колян продолжал писать, ему было уже всё ясно. Он уже и заголовок клёвый придумал: «пьяный за рулём – потенциальный убийца» просто блеск! Ивану Ивановичу понравится, как раз сейчас об этом все говорят.

– Загадка, – продолжал полицейский. – Почему перевернулся? Если бы нет – было бы два трупа, женщина и ребёнок. Не дай Бог…

– До свиданья, тороплюсь, читайте завтра в газете! – Колян побежал к автобусу. В редакции быстро сел за машинку и настукал две страницы за пять минут. Иван Иванович прочитал, поморщился:

– Лишнего много, красоты разные, в информации они не нужны. Ладно, воду я отожму, а заголовок хороший, молодец! Броский! Такой материал никто не пропустит. – И повторил с удовольствием: – «Пьяный за рулём – потенциальный убийца», то, что сейчас надо.

Колян заулыбался, очень любил когда его хвалили.

– Спасибо, Иван Иванович, что бы я без вас делал! Вы ведь мой наставник и учитель! Вот гонорар получу и приду сюда с бутылкой, разопьём за ваше здоровье. Вы какой коньячок предпочитаете? Наверное, армянский, я тоже!

Заведующий отделом чуть улыбнулся, в этой газете, как и во многих других, в заветный день-праздник, день выплаты гонорара, в отдалённом кабинете собирались сотрудники распить бутылочку-другую, договорить-поплакаться про тяжёлую жизнь, про дурака-редактора и зверя ответственного секретаря, которые ничего не понимают в их творческом стиле.

Случается – довольно часто, – в этих симпозиумах принимает участие и сам ответсекр, а то и редактор для порядка заглянет, и на свои сто грамм. И только дежурный по газете облизывается, ему просто не наливают, должен читать весь завтрашний номер. Конечно, такие встречи проходят только вечерами, когда газетный конвейер заканчивается.

Так вот, Иван Иванович улыбнулся и ответил с легкой насмешкой:

– Ты насчет коньяка не пижонь, у нас это не проходит. Принеси водки, лучше её ничего нет, не больше двух бутылок, а закусь за мной. А теперь гуляй прямо, не мешай мне твой шедевр резать.

– Будь сделано! – крикнул Колян радостно и выскочил из кабинета.

8

Шефер писал потом в своём объяснении:

Трезвый я был, ей-Богу, врачи же подтвердили, ни грамма не пил, просто вдруг заболел, сознание потерял, с каждым может случиться. Ничего не помню и не понимаю – еду по городу, по пешеходному переходу, и вдруг в глазах потемнело, ничё не вижу, ногу свело, тормознуть не могу. Очнулся – что за чудеса! Болтаюсь кверху ногами, головой вниз, это мешки безопасности меня сжали. Догадался – машина перевернулась, лежит на крыше, чуть не сбил кого-то. Но как она и почему кувыркнулась, не знаю и представить себе не могу. А если сбил бы пешехода, то всё, конец мне.

Народу возле машины полно, все кричат-ругаются, спорят, не могут понять, я не шевелюсь, жду гаишников. Приехали быстро, вытащили меня, упал ка землю, глаза закрыл, но увидел – точно, лежит моя тачка кверху колёсами. «Скорая» появилась, отвезли меня в больницу, все анализы сделали – чистый я в плане алкоголя, это главное.

Врачи мне много чего наговорили: стресс, переутомление, жара тоже, за рулём я шесть часов без перерыва, а кондейшн в кабине сдох, надо было всё время выходить и отдыхать, свежим воздухом дышать. Головой кивал, соглашался со всем, теперь стану знать, заболел просто, со всяким может случиться…

/Врал, конечно, шофер, выкручивался, на самом деле всё было не так. Не дремал он и не отключался, а гнал машину со страшной скоростью, ни на какие знаки не глядел. Так ехать было нельзя даже просто до городу, тем более по пешеходному переходу. Об этом не думал – ведь спешил заключить очень выгодную сделку, опоздает, она уплывёт к конкурентам, потеряет большие бабки. Поэтому скорее, скорее! Это главное! А людишки пусть дома сидят, а не путаются под колёсами…/.

9

Сергей сидел в сквере, как всегда на дальней скамейке, чувствовал себя ужасно, голова кружилась, всё плыло вокруг. В глазах перевёрнутая белая машина, коляска с ребенком, старушка… Что с ними? Успел ли спасти?

Возник из ниоткуда Колян, закричал издалека громко:

– Можешь меня поздравить – завтра в газете выйдет мой материал! Большой! На полстраницы! С полной подписью – Николай Хохлов!

Сергей молча кивнул, ни слушать его, ни разговаривать не хотелось.

– Мне повезло, там, на переходе, только что было две аварии, две сразу! Одна небольшая, пьяный уснул за рулём, Вторая – блеск!

– Погоди, – Сергей поднял голову, прислушался, какие-то машины гудели и гудели совсем рядом.., – Слышишь? Гудки…

– Какие гудки? – удивился Колян. – Откуда взял, приснилось, чё ли? – и продолжал: – Тачка была люкс-премиум! Мечта! Новый «Порше», внедорожник, как танк! Такую куплю себе когда-нибудь!

– Да подожди ты, – снова перебил Сергей, машины продолжали сигналить всё громче, словно ехали по соседней аллее и сейчас выскочат из-за кустов… – Гудят же!

Колян заулыбался, ну, Серёга, даёт!

– В заднице у тебя загудело! Всё тихо! Жаль, что в аварии никто не погиб!

– Почему жаль? О чём ты?

– Ну, бляха-муха! Как не понять – статья тогда была бы острее, интереснее, на летучке бы отметили и гонорар повысили!

Гудки, вроде бы, стихли, значит машины уехали и спросил о главном:

– Никто там не погиб? – и увидел чётко: на коляску с ребёнком несётся огромная белая машина… Удар и всё кончено: разломанная коляска лежит на асфальте и кровь.., кровь течёт из неё тоненьким красным ручейком…

– Пьяных бог бережёт! – Колян не обращал на него никакого внимания, торопился рассказать: – Бабка и коляска с пискуном прутся через дорогу, тачка не тормозит, несётся на них! А в двух метрах «Порше» встал на капот и перевернулся! Лежит на спинке, отдыхает-загорает, колеса вертятся!

– Все живы.., – язык у Сергея едва шевелился.

– Подушки безопасности там клёвые, спасли мужика. Повисел ногами вверх немного, и всё. Коляску не сбил, бабка и пискун живы-здоровы, повезло мудаку. Может, отделается только лишением прав. Хотя я бы таких сажал сразу – тачку заимел, а рулить не можешь. – Колян помолчал и спросил тоже весело:

– Ты чё? Какой-то зелёный?

– Голова болит…

– Твои проблемы! Беги в аптеку, покупай таблетки! И всё будет окейно! А я к тебе Ляльку направлю – трахнешь её и запрыгаешь, как огурчик, маринованный в рассоле!

Чуть улыбнулся – от сердца отлегло, там все живы, сказал уже спокойно:

– Почему огурчик? Да ещё и маринованный?

– По-кочану! – продолжал Колян. – Ты бабки приготовил для Комара?

– Пока нет…

– Готовь! Зачёт пора сдавать! Этот жучара клёво устроился – какое бабло с нас гребёт! Как у него морда не треснет, реально он с детства на бабки заточен!

– А ты не давай! – заметил Сергей.

– И не дам! – Колян взмахнул рукой. – Перетопчется! Одной бутылкой коньяка меньше выжрет!

Этот разговор у них был неслучайным – преподаватель старославянского языка Комаров чётко намекнул старосте, что зачёт поставит только тем, кто принесёт тысячу рублей. Предмет этот был чрезвычайно трудным и все студенты охотно отдавали – лишь бы избавиться от него, жить спокойно, не мучаться с огромными учебниками и не зубрить юсы-мусы, которые никогда в жизни не понадобятся.

Но Сергей считал иначе.

– Это неправильно, несправедливо! Так не должно быть!

– Ты охерел! – крикнул Колян. – Опять какую-то справедливость потерял. Нет её, и не ищи! Без бабок зачет он тебе не вывалит!

– Но можно ведь и в деканат сходить…

– Придурок ты, и уши холодные! В деканат! Да препод этот им половину отстёгивает!

– Ну, это ты хватил, – возразил Сергей, правда не очень решительно. – По-твоему, всё жулики?

– Точняк, все! – Колян увидел идущую к ним Ирку, заулыбался. – Вон староста к тебе плывет, целуйся с ней.

10

И верно, к ним шла-торопилась староста Ирка с тетрадкой в руке, Колян сразу исчез, села не его место, открыла тетрадку, взяла ручку.

– Давай бабки Комару за зачёт.

Сергей чуть улыбнулся.

– Вот какой неприятный случай – нету их у меня. Понимаешь, нету и всё. – Денег у него, действительно, не было – собрал немного на зимние ботинки, всё равно ведь холода настудят, не в тапочках же ходить по снегу.

Ирка закрыла тетрадку, спрятала ручку.

– Он тебе зачёт не поставит, не надейся.

– Поглядим, – Сергей нахмурился. – Я толстый учебник прочёл, мало-мало тумкаю в этом деле.

Ирка завздыхала-завздыхала и вдруг негромко сказала:

– Могу тебе одолжить…

Заулыбался, так и знал, хорошая девчонка! И весело ответил:

– Нифига не надо! Мой дядя правильно изрекает по такому случаю: берешь чужие и на время, а отдаёшь свои и навсегда!

Староста тоже заулыбалась – Серёга молодец!

– Ныряй в холодную воду, поглядим, как плаваешь! – и отвалила, а он двинулся к Комарову, вроде бы решительно, хотя руки малость тряслись. Постучался, вошел, тот удивлённо глянул.

– Малинин, тебе чего?

Сергей ответил вежливо, негромко:

– Здравствуйте, Семён Михайлович. Зачёт пришел сдавать.

Преподаватель молча смотрел на него, пожевал губами – толстыми и красными, – тяжело вздохнул.

– Ты со старостой общался?

– Зачем? Зачет вам сдавать, а не ей.

– Так, значит, – Комаров открыл большой блокнот. – На лекциях моих не бываешь, на семинарах не выступаешь, нехорошо – и вдруг добавил грубо и неожиданно: – Какой тебе, на хрен, зачёт?

– Разрешите мне, всё-таки, отвечать, – набрался смелости Сергей, хотя больше всего ему хотелось уйти.

Комаров закрыл блокнот, хлопнул его на стол.

– К зачёту не допускаю, на лекции надо было ходить.

Сергей попытался возразить.

– Я по учебникам готовился…

– Мои студенты готовятся по моим лекциям, ясно? Ступай, и подумай над своим поведением.

Пристально глядел на препода, такого наглого, уверенного в своей безнаказанности, и злость залила чёрной волной, как та болотная жижа… Вот-вот из блокнота, из портфеля Комара, выползут гадюки… Хотелось закричать, но сдержался, только негромко выдохнул:

– Взяточник…

– Что? Что ты сказал?! – Комаров встал, с шумом отодвинул стул. – Пошёл вон!

Не открывая дверь, глядел пристально на него, произнёс совсем тихо:

– Гад, ты, кровосос… Подох бы.., – и вышел.

Ирка стояла в коридоре, ждала, сразу спросила:

– Ну, как?

Взглянул на неё хмуро, улыбнулся через силу.

– Пустой номер.., – и тоже спросил: – А Колян где? Пойдёт к Комару? Ведь тоже решил деньги не платить…

От удивления староста чуть не выронила свою тетрадку.

– Да ты что! Он первым бабки отдал!

Ничего ей не сказал, ничуть не удивился, прошёл мимо, спустился по лестнице и отправился в сквер, сел на свою любимую дальнюю скамейку, закрыл глаза. Не хотелось видеть никого.., но всё равно – всё равно! – мчались по дороге машины, одна за другой, большая белая сбила коляску с ребёнком, и кровь, кровь на асфальте… Застонал тихо, снова и снова…

11

Рядом возник Колян – неожиданно, словно из-под земли, начал громко, почти криком:

– Чуть не накрылись мои бабки медным тазом! Ё-моё! Ты лох, а просёк! Их не отдал, а я, дурак, вывалил! А Комар заболел! Хорошо, что Ирка бабло ему не успела выдать!

Взглянул на него спокойно – ждал этого, спросил без капли жалости:

– Что с ним?

– Давление подскочило, домой увезли, может, будет ему кирдык! Так и надо! В деканате сказали, срочно зачёты новому преподу сдавать. Ирка уже пошла к нему, подкатится, узнает, станет брать бабки или нет. Если не будет, то кирдык нам всем, никто зачёт не сдаст, – плюхнулся рядом на скамейку, вытянул длинные ноги, Сергей невольно заметил, какие у него новые, дорогие кроссовки…

– Может, и не будет брать.

– Возьмёт! – опять закричал Колян. – Все жульё! Каждый только и думает, что где-нибудь хапнуть! Это у человека в генах заложено! Вот! – он вытащил из кармана копеечную ручку. – Увидел её в редакции и сразу в карман. Нужна она мне? Нихера! Зачем взял – сам не знаю!

Сергей качнул головой, чуть поморщился – глупость какая!

– При чём тут гены? Надо просто жадность свою контролировать.

Колян вскочил со скамейки, помахал ручкой и сунул её в карман.

– Ишь ты, какой! Нет, братан, против природы не попрёшь! Все на чужое пасть открыли! Вот прикинь, что делается. Сегодня в суде дело слушается – блеск! Нарочно не придумаешь!

– Давай расскажи, – заинтересовался cpазу.

– Просто цирк! Слушай в оба уха! Бабушка-старушка, божий одуванчик, сто лет в обед, решила свой домишко загнать. Маленький, сопливый, но, всё-таки, вещь. Нашла покупателя, мужичка-пенсионера, сговорились о цене. Он ей бабки приволок, собрались к нотариусу, оформлять покупочку, – тут Колян вдруг начал изображать всё в лицах, голос изменил, даже согнулся по-бабкиному: – Слышь, милок, чё нам деньги по городу таскать, клади их сюда и пошли бумаги писать.., – это ему так старуха сказала.

– Отдал? – спросил Сергей, хотя уже обо всём догадался.

– Ха-ха! – Колян распрямился. – Отвалил придурок! Мигом бабло спрятала и двинулись к нотариусу. Тот все бумаги сочинил и говорит:

– Покупатель, в моём присутствии передайте продавцу деньги!

– А бабка! – Колян от восторга даже подпрыгнул. – Она сумку свою открыла и ему гуторит:

– Милай! Клади их сюды! – у мужика глаза на лоб: – Я же тебе их отдал! – Бабка в крик: – «Ничё не отдавал! Не ври! Не нужон тебе мой дом, до свиданья!» – И целиться сбечь!

Колян так веселился, что Сергей только смотрел и удивлялся, не понимал, чему радуется, а он продолжал:

– Ясно-понятно, нотариус их выпер из конторы, сами разбирайтесь. Мужичок адвоката нанял, тот аванс первым делом с него вырвал и написал «телегу» в суд. Получат от мёртвого осла уши! Так и надо лохов учить! Нынче рот не разевай – скажу ещё раз: кругом жульё!

Сергей молчал, понимал, что он драв, но, всё-таки, возразил:

– Не верю, что все такие…

– Все! – перебил Колян. – У каждого в глазах рупь солнце заслонил, за бабло на всё готовы. Ребята в редакции рассказывали: в том же суде слушается дело о торговце наркотой, эта сволочь подросткам её впаривала. Поймали гада, а его сейчас реально суд может оправдать.

– Почему?

– По-кочану! Свидетели от своих первых показаний отпёрлись. Наркомафия их купила и запугала. Ошиблись, мол, нас в полиции заставили написать.

Тут Сергей разозлился – этот весельчак над чужой бедой надоел.

– Ты в газете напечатай статью об этом, о бабке-мошеннице и лжесвидетелях-трусах, будет справедливо, суд решит всё по-другому…

Колян громко постучал рукой по скамейке.

– Вот ты кто такой, понял? Нaхеp – мне это надо? Спустись с неба на землю, бабка та реально на меня сразу в суд подаст за клевету и взыщет мешок бабла! А наркомафия – вообще задавит, это дело для них нехитрое. Лучше понемногу безобидные заметочки строгать и ничего не опасаться. – Он встал, оглянулся на лестницу подъезда. – Ладно, сиди, потребляй озон, а я к Ирке, до чего она с новым преподом договорилась. А ты не забудь, завтра к вечеру Ляльку к тебе пригоню, понял? Точи своё шило поострее! Ха-ха! – засмеялся и быстро ушёл.

Сергей проводил его взглядом и вдруг понял: ему нужно – совершенно необходимо! – побывать в суде, поглядеть на этих людей-уродов.

12

Торопливо шёл по улице, день был тихий, солнечный, просто прекрасный. Смотрел на встречных – улыбаются, разговаривают, вот девчушка-соплюшка – ранец за спиной огромный, – смеется громко во весь рот, что-то кричит в мобильник. Неужели все они жулики, как утверждает Колян?

Не может такого быть! Какой же жулик бабка Ага? Всю жизнь лечит людей, нет, конечно, хоть и дружит с гадюками. А девчата с его курса? Толком их не знает, но, всё равно, нет. А Ляля и Аля, любители котлеток и конфеток? Да и сам Колян, хвастун, болтун, но не ворюга же…

Раньше в судах Сергею бывать не довелось и он медленно шёл по длинному, неширокому коридору, внимательно, с интересом, читал таблички на дверях: судья такой-то, зал судебных заседаний номер… Двери по обе стороны коридора, окон нет, и немного мрачновато. На скамейках сидели люди, не обращали на него внимания, о чём-то тихо разговаривали, или молчали, думали о своём.

Из-за одной двери доносились голоса, собрался осторожно войти, но не успел – в коридор вышло человек десять, все громко разговаривали, спорили, даже махали руками. Прижался к стене, слушал и понял: то, что надо, попал куда хотел.

Немолодой мужчина в сером, крепко поношенном костюме – догадался, это и есть обманутый истец Архипов, подступал к пожилой толсто-рыхлой женщине в коротком не по возрасту платье, это была ответчица по делу Бочкина, говорил ей зло:

– Обманула меня, подлая! Ни стыда, ни совести нету! Всё равно, на пересуд подам, отберу свои деньги!

Бочкина рассмеялась ему в лицо.

– Шиш тебе! Ничё не выйдет, хоть уссысь! Никаких денег мне не давал! – и быстро пошла, побежала по коридору, Архипов только рот открывал, словно рыба-карась на берегу, слова не мог произнести.

Сергей смотрел на него с жалостью, потом повернулся, хотел было взглянуть Бочкиной в глаза, да куда там! Воровка, настоящая преступница, уже исчезла. Оставалось только надеяться, что дело будет пересмотрено в пользу Архипова. И отправился дальше, искать, где идёт суд над наркоторговцем.

Искать долго не пришлось – нужным зал судебных заседаний оказался рядом. Кто-то как раз выходил, проскользнул в приоткрытую дверь.

13

Народу полно, за решёткой впереди подсудимый. Немолодой, лысоватый, вид солидный, похож немного на одного преподавателя института, никак не подумаешь, что преступник – торговец наркотиками. Сидит спокойно, даже чуть улыбается, словно на каком-то скучном собрании. А суд идёт своим чередом – выступает прокурор, ему возражает адвокат, что-то говорят свидетели. Слышно плохо, половину слов разобрать не может, но сосед оказался здешним завсегдатаем – такие ходят в суды как в театры, – и всё комментировал-объяснял тихим шёпотом.

– Видал, гад какой! Отпирается от всего, я не я ж лошадь не моя! Вроде бы никакую наркоту подцанам не продавал, хочет выкрутиться. И свободно может получиться!

– Как так? – удивился Сергей. – Как выкрутится?

Сосед даже подскочил на стуле, так ему понравился внимательный слушатель, такое тут бывает нечасто.

– Как дважды два четыре! Дружки его одних свидетелей купили, других запугали, они от своих прежних показаний отказываются. Валят всё на полицию – заставили их написать. А нет свидетелей и дела нету…

Ещё что-то говорил сосед, Сергей не слушал, горло всё сильнее и сильнее давило, дышать становилось трудно. Ему не приходилось встречаться с детьми-наркоманами – к счастью! – но там, дома, до приезда сюда, видел по ящику о них страшную передачу. Несколько полураздетых подростков – парни без брюк, девочки без платьев, лежали на полу как мёртвые, возле них шприцы…

Санитары «скорой» и полицейские выносили их, одну девочку под простынкой на носилках, наверное, была совсем голая, торчала только голова с закрытыми глазами. Особенно запомнились её светлые волосы, тоненькие косички… Потом говорили, что трёх человек так и не спасли.

– Если выкрутится, будет несправедливо, – сказал Сергей. Сосед удивлённо глянул на него.

– Ты чё? Какая справедливость? Откуда взял? Нету её! Мафия есть мафия, вот гад и лыбится! Бабки решают всё!

«Нет, не всё», подумал и дышать стало ещё труднее.

– Нанимают адвоката-говоруна, он белое выдает за чёрное и наоборот! – продолжал сосед. – А их стрелять надо, а не разговоры разговаривать!

– Надо! – сразу согласился Сергей, а слова вдруг пропали, почти ничего не слышал, не различал, не воспринимал их, думал только: «сейчас, сейчас я тебе покажу, есть справедливость или нет», вспомнил, тогда на болоте кричал на гадюк – сдохните!

И потёр рукой шею, слух немного вернулся.

– Гляди, гад веселится-смеется, – услышал соседа. – Знает, что его могут скоро и оправдать, тогда станет снова возле школ наркотой торговать. У подростков бабок нету, они ему из дома тащат разное: колечки, серёжки, мобильники, что-то из одежды подороже.

– Неужели у родителей воруют?

– Они же типа уроды! Больные, зависимые от отравы, их лечить надо, но хрен вылечишь…

Судья объявил перерыв и вышел, зал сразу взорвался – ведь тут сидели родители подростков. Не обращая внимания на судебных приставов все кричали, многие пытались подбежать к клетке, подсудимый сидел неподвижно, глядел с усмешкой.

Сосед сразу тоже вскочил.

– Повесить надо гада! Повесить!

Момент был самый подходящий – никто ничего не заметит, и Сергей ждать не стал, завопил во всё горло:

– Сволочь! Чтоб ты сдох!

Так громко, что сосед даже удивился.

– Ну, ты, друг, даёшь!

Не слушал его, смотрел и смотрел на гада в клетке, вот повалится сейчас на пол… Но нет, только откинулся на спинку стула, видно что-то сказал, адвокат сразу подбежал.

Сосед хорошо знал судебные тонкости, произнёс с усмешкой:

– Гляди, изобразил что ему плохо, утомился, бедный. Суд у нас самый гуманный в мире, к нему пять врачей подкатят, а заседание это на завтра отложат…

Душно, жарко, Сергей не стал ждать, что будет дальше, скорее вышел, сел в коридоре на скамейку, закрыл глаза, думал: «Почему не вышло, не получилось? Нe смог придавить того гада…» Но вот дверь открылась, суд окончился – сосед угадал точно: по просьбе адвоката заседание перенесли на завтра.

14

Медленно шёл по улице, узкий тротуар, асфальт старый, потрескался, весь в ямах, мимо унылых одноэтажных домишек, одинаковых в своём убожестве. Уже понимал, вернее догадывался – есть у него какая-то загадочная сила: может словом действовать на людей.

Так было с толстым Петькой – упал тогда с подносом, никакого аппендицита у него не оказалось, на другой день всё так же пасся в столовой, таскал полные подносы жратвы. И с шофером страшной белой машины, остался живой-здоровый, а права на вождение снова купит. И с преподом-взяточником Комаром, попьёт таблетки и опять явится, будет бабки собирать.

Откуда она взялась, эта сила? Вспомнил книгу Кинга – там герой получил такую после автомобильной аварии. А у него? Разве мало? Сотня змей – не меньше! – искусали, чуть не погиб в смертельной ловушке между поездами, стресс был ещё тот! А главное – волшебный солнечный холм, лежал на нем, не мог належаться, после каждого жаркого сеанса силы заметно прибавлялись.

И вот теперь всё кончилось – наркоторговец даже со стула не шлёпнулся, а жаль – по всему видно сволочь ещё та. Нет его силы, и это хорошо, вовсе не хочет быть в одном лице прокурором, судьёй и палачом, хочет жить как прежде – мирно и спокойно.

…Шёл и вдруг увидел на лавочке возле забора Бочкину! Она сидела, грелась на солнышке, закрыв глаза, как перекормленная старая кошка, которая давно мышей ловить не может. Была очень довольна, все вышло, как и хотела: этого дурака Архипова обвела вокруг пальца, денежки припрятала, а дом свой продаст ещё раз и станет жить не тужить. Архипов сам виноват во всём – нехрен было бабки раньше времени отдавать.

Почувствовала на себе чей-то взгляд, открыла глаза – стоит парень-сопляк и смотрит на неё. Подобралась, руки сняла с колен, спросила громко:

– Чё встал? Чё те надо? Вали отсель!

Сергей молчал, глядел на неё, сказал тихо:

– Жадная ты какая… Почему? Погубит тебя эта жадность. Обокрала старика…

Бочкина вскочила, завопила на всю улицу:

– А ты видел? Ничё ты не видел! Бабки он мне не отдал!

Нету свидетелей, нету!

Кричала что-то и ещё, Сергей не понимал, слух отключился, только звенело в ушах, глупая, жадная баба… Потом всё же повторил:

– Жадность тебя погубит… Подумай сама – зачем тебе деньги? Белые тапочки стоят дёшево…

Сказал и ушёл, Бочкина только рот открыла, не могла произнести ни слова, потом тяжело опустилась на лавочку, всё слышала того парня: «Жадность тебя погубит…» А Сергей пришёл домой усталый, едва живой, скорее опустился на лавочку, достал свой волшебный колокольчик.

– Динь, динь, динь.., – позвонил, но котюга не появился,

был далеко в лесу, не слышал, а, может и слышал, но некогда – как раз заловил мыша.

– Динь! Динь! Динь! – позвонил погромче, но, всё равно, кот не прибежал. Почувствовал сильную слабость, голова всё кружилась, понял – надо заряжаться солнцем, оно ещё высоко. Зашёл в домик, взял одеялко, подушку и лёг на холмик, закрыл глаза и слушал, как шумят деревья листвой на ветру, как над ним гудят и гудят провода, то тише, то громче. И скоро уснул.

15

Солнечный мир! Мир света и тепла! Всё вокруг залито солнцем, его лучи пробиваются сквозь зелень листиков берёзок и темноту веток сосен и елей. По нежной травке медленно ждёт маленький мальчик в нарядной курточке с большими светлыми пуговицами, идёт и внимательно глядит под ноги. Вот нагнулся и закричал:

– Нашёл! Нашёл! – сорвал и поднял-показал большую красную ягодку-земляничку, скорее её в рот. Вкусно-вкусно! Пошёл дальше, искал и находил такие-же вкусные ягодки, много – одну за другой.

Тропинка привела его в цирк! Огромная арена, яркий свет, звучит весёлая громкая музыка. На арене настоящая железная дорога! Маленький паровозик едет медленно, машинист мохнатый енот в красной фуражке. За ним в вагончиках едут собачки, кошки, обезьянки, мяукают, лают, разговаривают. Все радостно смеются, мальчик в курточке тоже смеется.

Поезд идёт и идёт, всё ближе к маленькому домику с вывеской «вокзал», а там, возле большого колокола, стоит тоже в красной фуражке начальник станции – медвежонок, и готовится начать звонить, сообщить о прибытии весёлого поезда.

Но что это случилось?

Вдруг поезд остановился, вместо весёлой музыки громко и тревожно забили барабаны:

– Бах! Бах! Бах!

Мальчик замер, вскочил с кресла, а барабаны всё бьют и бьют:

– Бах! Бах! Бах!

Всё громче и громче!

И вот на паровозе вместо енота-машиниста оказалась змея-гадюка! Поднялась на хвосте, открыла рот, а там страшное ядовитое жало!

В вагончиках тоже вместо кошек, собачек и обезьянок змеи! Тоже стояли на хвостах и открывали рты! Тоже высовывали жало!

Ещё минута – и они все выпрыгнут из вагончиков! Всех искусают насмерть!

– Убирайтесь отсюда! Убирайтесь! – отчаянно-громко закричал мальчик. Но куда там – гадюки ползут и ползут, всё ближе и ближе…

– Вот я вас! – вытянул руку, сжал-сложил пальцы, так играл с ребятами в школе – щёлкали друг друга по лбу, – первая змея ползёт и ползёт.

Дождался – она совсем рядом.

– Конец тебе! – щёлкнул изо всех сил, и у неё отлетела голова!

– Конец вам! – щёлкал и щёлкал по гадюкам, и они, безголовые, падали на пол, вертелись там и исчезали…