Читать книгу По следам полка Игорева - Станислав Росовецкий - Страница 9

В горницу, где старый киевский сыщик после завтрака дремал на скамье (в доме считалось, что обдумывает дела), Прилепа вошла, стукнув дверью. Уже это указывало на то, что покой хозяина баба беречь не собирается, а когда рассмотрел Хотен выражение её смуглого, привычно милого ему лица, понял он, что и настроение у помощницы боевое.

– Чем обрадуешь, моя красавица? – льстиво вопросил.

– Ещё бы не обрадовала тебя! Другая твоя красавица пришла, та, что в чёрных ризах. Игуменья Алимпия к тебе пожаловала.

Несмеяна! Он только что и успел наскоро, пятернёю, причесать бороду, как она оказалась в горнице и, не чинясь, сбросила шубу чёрных соболей на скамью. Однако вовсе не в чёрные ризы оказался обвернут её, пятидесятилетней бабы, тонкий по-прежнему стан, а в нечто лилово-жемчужное, о монашеском смирении и бедности никак не напоминавшее. На шее висело серебряное распятие – да, да, именно то, подаренное чуть ли не тридцать лет назад Хотеном! Неспроста вспомнила сегодня о его подарке гордая игуменья, неспроста…

– Мир дому твоему, Хотен Незамайкович! Прости, что пришла к тебе незваной, однако в моей беде один ты сумеешь помочь.

– Вечно живи, мати Алимпия! – низко поклонился Хотен, и сам не уследивший, как оказался на ногах. – Поведай мне про беду свою, авось и сумею помочь тебе, святой православной церкви на благо. Усаживайся, прошу.

– Я больше не смогу сказать тебе ни слова о моей беде, боярин, – мягко выговорила Несмеяна, оставаясь на ногах, – пока ты не ушлешь из горницы прислужницу свою Прилепу.

– Прилепа, ты сама ведь знаешь, Несмеяна… то бишь мать… – начал было объяснять Хотен.

– Да все в Киеве знают, что она тебе помогает, Прилепа, что подслушивает под чужими воротами. И знаю, что ты ей всё обязательно разболтаешь, – вы, мужики, болтуны ещё похлеще нас, баб, – да уж лучше ты потом, выслушав меня, сам решишь, что можно будет сказать твоей жёнке-помощнице, а о чем лучше промолчать. Ведь я всегда ценила твой светлый разум, Хотенушко.

Хотен, спиною ощущая лютый взгляд Прилепы, попросил:

– Прилепа, голубушка моя сизая, позови ко мне, пожалуйста, Сновидку. И сама не возвращайся больше, пока мы с матерью игуменьей не переговорим. Уж такая причуда у матери игуменьи, голубушка.

Прилепа исчезла. Игуменья ж осталась стоять. И села только после того, как явился Сновид и, получив распоряжение никого не подпускать к двери ближе, чем на две сажени, удалился.