Читать книгу Окна - Станислав Сметана - Страница 4

19-е апреля, 03:57

Приехал домой. На самом деле ощущение такое, что прилетел. Остановил такси на Крымском мосту, вскарабкался на парапет и долго стоял под проливным дождём. Сегодня была первая гроза. Она и сейчас за окном, заканчивается уже.

Вечером встретились с Лёшей за ужином в «Алой Розе». Это мы отрекомендовали им заменить прежние вельветовые диваны с металлическими вставками, о которых я пару раз царапал руку, на ярко красные объёмные кожаные кресла. Они как бы специально были недонабиты, и хотелось их распороть и запихать внутрь какой-нибудь матрац. Нельзя, чтобы вещь была стопроцентно комфортна – тогда она не запомнится. А вот восьмидесятипроцентная комфортность в самый раз.

Лёша принес с собой две баночки мыльных пузырей, и мы их сперва втихаря, а потом не таясь пускали, загадив соседние столы. В результате хозяин ресторана нам сделал строгий выговор и обязал меня в течение года снабжать его средством для полировки стекла. Тут я предложил, как и раньше, отработать на кухне.

Где-то около года назад, через месяц после открытия, мне долго не несли что-то там из еды. Помню, тогда я пришёл сюда с Эдельвейс, своей кошкой неизвестной породы (я подобрал её на улице уже взрослой, хотя никогда не любил взрослых кошек). Тактично намекаю пробегающему ресторатору, что время-де не резиновое, а он мне в ответ жалуется, что выгнал утром половину персонала, так как проворовались, и теперь один за всех, кухня работает исправно, а вот посуду мыть команда шеф-повара – эфиопа наотрез отказывается. В тот тихий полдень я, разумеется, никуда не торопился, надел фартук и начал заниматься одним из любимейших дел – два часа кряду намывал хрусталь, тарелки и котелки. За сей героический труд я выторговал себе право заходить каждый вечер за едой для кошки. Фабрикатами я её не кормлю, а дома у меня еда, как правило, не употребляется, то помещение, которое числится на плане в домовой книге кухней, давно переделано в ванную.

Собственно говоря, правда ли то, что жильё индивида отражает его личность? Пойдём далее: можно ли, по друзьям человека, по его образу жизни судить о нём самом? И уж совсем усложним: правда ли, что по образу, который он транслирует в окружающую среду, можно судить о нём? Мне всегда казалось, что это совсем не идентичные вещи. Во-первых, есть трансформация личности и опаздывающая за ней часть окружающей среды, связанная с этой личностью. То есть произведённое в прошлом, и даже сегодня, действие уже безнадёжно отстало от впереди идущих потребностей личности. Это как планы на жизнь двадцатилетней давности, даже реализовав которые, ощущаешь себя таким ничтожным у разбитого корыта новых ценностей. Мы же, как правило, воспринимаем нового человека, апеллируя к тем интерьерам, друзьям, образам, которые человека окружают, и видим, таким образом, лишь его прошлое. Во-вторых, врождённое чувство отрицания побуждает не уподоблять свою жизнь себе, а сделать её антиподом себя. Например, если представить себе свою жизнь «локализовано комфортной», приобрести по квартирке/домику в любимых городах, найти единственно удовлетворяющий способ получения дохода… Не захочется ничего более, кроме достижения снова и снова этого же, только увеличивая количество, а не расширяя новые горизонты. Как говорил кто-то из великих, человек, выросший в сарае, когда богатеет, строит себе большой сарай. Значительная доля дискомфорта побуждает нас искать эти новые горизонты, а потом от них уходить к следующим. Мы знаем чуть-чуть обо всём и ни о чём в частности. И мы каждую секунду чувствуем, что мы хотим прожить ещё раз, а что можно сложить в мешок прошлого опыта и уйти от хорошего к лучшему, отдав хорошее кому-нибудь. Это симбиоз проектно-иррационального мышления, наверное. Помню, что однажды мне очень понравилось ярко-красное полукресло-полудиван в клубе «Indonesia» в Молочном. Кстати, удивительное место – прямо на проезжей части раз в 10 минут открывается люк, и железная, вся в синем флюорисценте лестница ведёт вниз, к площадке с большим прозрачным лифтом, сказочно подсвеченным прямо снизу из шахты. А сам холл, кажется, из янтаря. Потом лифт опускает тебя на глубину 56 метров (так написано на панели глубиномера в самом лифте) за 5 секунд всего. Уши закладывает моментально. Кстати, ни в дизайне, ни в кухне ничего индонезийского нет и подавно. Членом клуба я тоже стал совсем случайно, даже не принадлежа к luxury community, просто как-то свёл двух людей, которые всё это и затеяли. Мой вклад в проект, помимо вышеупомянутого, состоял в вопросе по телефону: «Адам, а будет ли у Вас пожарная лестница? Она должна быть обязательно». И она появилась. Точнее существовала всегда, т. к. раньше это было какое-то законсервированное хранилище, куда шла эта самая лестница из тоннеля Сокольнической линии. Так вот, в этом клубе я увидел это кресло, буквально под пытками выяснил у Адама, откуда он его привёз, клятвенно пообещав больше ни в какое заведение не рекомендовать, а исключительно для приватных нужд. Уже звоня в мастерскую, не будучи уверенным, на каком языке мне сейчас ответят, я понял, что если у меня будет тот полудиван, я уже никуда из своей конуры не выберусь, и не будет у меня чувства удовлетворения, что я первым занял его в «Indonesia». На следующий день я привёз себе неудобное футуристическое сидение из одной московской студии. Вот что я имел в виду относительно того, что место не должно быть комфортным на 100 %. Комфортной в итоге должна быть жизнь как совокупность мест. Кстати, по этой же причине я не стал покупать автомобиль, хотя права купил и научился ездить. Зачем он? Как теперь твердит псевдомодная антигламурная аутичная пресса, иметь автомобиль ради цели ежедневно передвигаться на нём, сидя за рулём – это непрактично, некомфортно, по-мещански, и вообще, безнравственно. Возить самому своё тело – как стирать и гладить себе белье, иногда отвлекает, но в целом – бессмысленно.

Ну, так вот, после «Алой Розы» мы как раз и поехали с Лёшей в ту самую «Indonesia», где он хотел меня познакомить с кем-то типа для целей бизнеса. Как того и следовало ожидать, первоначальные цели не имели ничего общего с результатом.

21-е апреля, 04:18

Почему-то хочется процитировать Г. Г. Маркеса, «всё самое лучшее случается неожиданно». В общем, это моё настроение последних дней.

Позавчера в клубе познакомился с Ромой и его спутницей, Алисой. Конечно, они сидели на моём любимом полудиване, так, полубоком друг к другу, коленка к коленке. Такие позитивные добрые лица, глядя на которые, хочется радоваться, что живёшь на этом свете. Было так. Мы с Лёшей выходим из лифта в холл, продувая уши после быстрого спуска. Он долго нудит мне, как всегда, что я опять в дешёвых шмотках, что должен вести себя так-то и так-то, не употреблять выражений «пошло всё в жопу» и «экзистенциальная субстанция» и вообще, поменьше говорить, не курить и не напиваться, что со мной стыдно выйти в свет (хотя всегда выходит) и прочую чушь. И всё потому, что Рома и Алиса из аристократических семей белогвардейцев, и то, что мне кажется «ого как», для них – норма, а истина где-то рядом, но до истин этих я своим недалёким умом не дойду. Всё это я слушал уже раз сто, причём в такой же последовательности, только вместо Ромы и Алисы были Саша, Катя, Джордж, Салли (а однажды даже не то Севастуриндия, не то Себастинидия, но точно до сих пор не уверен), поэтому благополучно думал о предстоящей поездке и Рим и Флоренцию, где ранее не был.

Лёшей я был представлен как начинающий живописец. С одной стороны, мне польстило то, что меня уже включили в когорту живописцев (ужасно неблагозвучное, в сущности, слово), хотя я и намалевал-то всего три абстрактные картинки с трудозатратами не более часа на каждую. Кроме того, мне абсолютно не нравились картины в классическом понимании этого слова, я никогда не ходил на такие выставки, потому что тоска смертная, и не знал ни одного известного живописца не то что в лицо, а хотя бы по имени. Но даже эти вышеизложенные обстоятельства не дают ему права приписывать меня к категории «начинающий». Начинающий, в моём представлении, – это обучающийся, стремящийся к мастерству, мечтающий пообщаться с гуру по своему направлению. Я же ни к какому мастерству не стремлюсь, мне вся эта мазня вообще не интересна, просто под настроение иногда вдруг подбивает взять холст и кисти и нарисовать абстракцию. К критике я невосприимчив абсолютно, по-крайней мере, в отношении собственного творчества, так что моя мазня мне представляется априори гениальной, и точка.

Рома с Алисой оказались галеристами, у них была «3D Graphics» на Солянке, я, кажется, слышал что-то о галерее, скорее всего, лавка лавкой. Я быстренько перевёл тему на диваны, не преминув упомянуть, что это я его выбрал и такой же у меня дома (соврал, блин, только хотел такой же), и даже сказал, откуда это, хотя и обещал Адаму молчать. Видимо, мне необходимо было снова воспарить и стать равным после ущербного диагноза «начинающего живописца». У меня было такое странное ощущение, что мне очень нравятся эти люди, но почему-то мне было очень дискомфортно, как не в своей тарелке, я думал, что уже умею общаться со всеми и давно искоренил этот комплекс, но, видимо, нет. После того, как они втроём стали вспоминать какую-то вечеринку и обсуждать кого-то там, меня вообще охватило чувство раздражения и испортилось настроение, так что я ушёл от них, сел за барную стойку и решил слегка напиться. Клуб был практически пуст, ну да – вторник.

Потом я с кем-то знакомился, что-то обсуждал, мы снова пили, я всё рвался на кухню помочь с мытьём посуды, в общем, как всегда. Когда я уже окончательно забыл про галеристов, они вдруг подошли попрощаться и как-то безапелляционно сказали, что завтра заедут за мной в четыре, так как едут на дачу, дача далеко и очень хотят пообщаться. Адрес мой они уже знают. Это после я стоял под грозой на Крымском мосту.

Вчера в 8—30 меня разбудила клиентка звонком, потребовала, чтобы прямо сейчас мы поехали и посмотрели дом для её друга-финна, приезжающего на месяц по делам. Типа, она хочет купить дом в подарок. Я ей насчёт трёх интересных домов писал и звонил пару месяцев назад, она наконец-то дозрела. Заскочил в офис за ключами, и мы встретились в условленном месте, где я закарабкался в её драндулет неизвестной модели с облупленными стразами. Она – сама маленькая, и в большой пушистой шубе (на улице было градусов 10 тепла) смотрелась очень смешно, как лиса, выползающая из норы. Зато в машине было прохладно, и я спросонья подзамёрз. Сперва мы поехали в Николо-Черкизово по Пятнице, где дом в 220 квадратных метров был готов к немедленному въезду, а потом просёлочной дорогой (чуть не застряли у какой-то канавы) в Веледниково, где дом был на стали shell&core (голые кирпичные стены внутри) и рабочие ещё месили грязь на месте будущего газона. Она тут же, не входя в дом, сказала, что это не вариант, и больше ей смотреть ничего не хочется, подойдёт первый дом, только она его хочет уже не купить, а снять в аренду на месяц. Чтобы к понедельнику персонал был и всё организовано, плюс трансфер из Шереметьева. Я натянуто улыбался и кивал, понимая, что бонусов мне снова не видать и продажа объекта откладывается. Мне, как человеку занимающемуся в первую очередь продажами была невыгодна аренда, тем более на месяц, т. к. оттягивала возможность продажи, а объектов за мной не так много было закреплено. Теперь придётся подключать отдел аренды, и почти все бонусы они заберут себе, так что в сухом остатке я поднялся ни свет, ни заря лишь с той целью, чтобы слушать радостные переживания дамы относительно отношений с финном. (Которого я, кажется, знал, судя по её описанию.) Всё это дивное щебетание: «А я-то думала, что всё, чувства и эмоции растрачены, что бизнес засосал», – и прочее, в том же духе. Когда мы с этой дамой познакомились на какой-то презентации год назад, она почти то же самое говорила про какого-то англичанина. В общем, люди не меняются, или меняются не так быстро, как хотелось бы. Я позвонил Алисе, узнал, что их дача находится дальше по Новой Риге, и, т. к. в Москву возвращаться смысла не было, предложил захватить меня на шоссе, а сам решил вызвать такси и осмотреть пару домов, которые были на подходе, и которые передавали мне. Оба они находились в населённом пункте под названием Дедово-Талызино. Помимо неприглядного названия деревни, дома были окружены и другими чудесами. Их окна смотрели на мутное болото, загаженное пластиковыми бутылками и битым стеклом, соседствовали они с развалюхами и вообще, не тянули на тот класс, в котором застройщик их позиционировал. Проклиная в душе свою контору, которая берётся за любой объект, не проведя должным образом оценку, а потом пихает всякий неликвид мне (типа, перевыполнил план – значит справишься), я занялся осмотром объектов и окрестностей. Придётся справляться. Завязка, значит, будет на это болото, надо будет подумать над красочной легендой. Заодно его почистить и запустить туда лягушек – вот и для всей деревни доброе дело.

На Новую Ригу я приехал на полчаса раньше и просто бесцельно гулял по полю. В такие моменты меня посещало состояние, которое можно охарактеризовать как «счастливое одиночество с примесью лёгкой ностальгической грусти». Я пошёл по весеннему лугу, который простирался справа от шоссе, солнце улыбалось мне, но не открыто, а сквозь слой тонких перистых облаков. Если глядеть на солнце в облаках, не морщась, приходит такое странное чувство, что что-то не удалось, что – то не так, как могло быть, что-то безвозвратно утеряно. Наверное, это связано с альтернативными вариантами жизни, от которых мы отказываемся каждый день, выбирая, на наш взгляд, более приятный и оптимальный вариант. Я мог бы получить качественное образование и строить карьеру. Мог бы снимать красивое стильное кино. Даже машинистом поезда дальнего следования, о чём мечтал всё детство, мог быть. А что сейчас? Во что превратилась моя жизнь? Я ощущал себя бабочкой на этом лугу, именно здесь и сейчас эта бабочка к месту, красит луг и приятно выглядит. А в глобальном контексте и пользы от неё нет, и раздавить её очень легко. Бесцельно летящая стареющая бабочка. Как всё это грустно.

И вместе с тем, меня всё устраивает. Я не хочу ничего менять. У меня есть то ценное, чего, кажется, не хватает многим людям, – постоянное состояние внутреннего комфорта. Многие ударяются в религию, изотерику, философию Ошо или что-то там ещё и приходят к этому сложной, долгой, часто трагической дорогой. У меня же это как-то само по себе случилось, я даже пальцем о палец не ударил, не увлекался психологией, практически не занимался целенаправленно самосовершенствованием. Просто люблю себя.

Вместе с тем, не копаясь в деталях, для меня остаются подвешенными многие базовые вопросы, загадки, которые я принимаю, не разгадывая. Например, почему со мной перестают общаться некоторые люди, которые мне интересны? Да, я делаю точно также, но я-то знаю почему именно я так поступаю. Могу привести аргументы по каждому случаю. А про себя я такого не знаю, а многие не хотят говорить в лицо, почему. Территория дискомфорта. Странно, с одной стороны, ни до кого, в сущности, нет дела, а с другой стороны, сколько слёз проплакано про одиночество, когда в твоём телефоне забита уйма номеров, но ты никому не можешь позвонить. И на самом-то деле никого и не хочется видеть. Или расставаться с людьми на пике комфорта, чтобы не потерять это сказочное чувство, пока оно не испорчено эгоистическими порывами, пока есть только восхищение. Это мост из хрустальных иллюзий, настолько сказочный, что я фотографирую его, но ни шага по нему не сделаю, чтобы не оставить там грязный след своего ботинка. И потом я буду бесконечно вспоминать его, корить себя, что не остался там, ведь это бывает, возможно, раз в жизни, до тех пор, пока не встречу новый мост, более величественный и прекрасный. Конечно, это факт – если бы я остался тогда там, я бы не продвинулся дальше к новому мосту. С другой стороны, критерий «продвинуться дальше» – это настолько неопределённо. И когда целей нет, непонятно, по каким ориентирам считать, что это продвижение, а не массовка типовых мостов. А во-вторых, дальше ведь может просто другого моста не оказаться. Хотя пока я доверялся своим ощущениям, и на самом-то деле я уверен, что окружающий меня мир с каждым днём становится лучше. А ставить всё под сомнение – это здоровое отношение разума, некий его контроль над чувствами, что говорит о гармонии личности. То есть личность живая, и в то же время действует осознанно, в рамках этики и уважения к жизни как таковой. Таким я себя ощущаю.

Тут между молодой поросли я увидел ровный прямоугольник бумаги, ну да, визитка. «КЛУБ МОЛЧАЩИХ ЛЮДЕЙ», там было написано, и адрес курсивом в правом нижнем углу: Союзный проспект, 8б, кв. 134. Я огляделся по сторонам, как шпион, положил визитку в кейс и привычно забил в органайзер через неделю напоминалку о том, что хочу расшифровки, так как меня это заинтересовало.

22-е апреля, 02:32

Никак не успеваю за событиями. Вчера, пока писал дневник, вырубился прямо за ноутом на полу. Пишу затем, что есть идея как-нибудь опубликовать его. Интересно, найдутся ли покупатели на эту чушь. В сущности, какое мне до этого дело.

Сегодня снова в полдевятого меня разбудила та же клиентка, сказала, что всё отменяется, и финн её остановится в гостинице. Скряга! Я уже настолько привык к этому геморрою, что у меня даже злость больше не вырабатывается. Несмотря на то, что уже организовали обслугу и понесли издержки. Не я, а наш отдел аренды, хе-хе. Это радует, поменьше будут на чужом горбу выезжать. А мне босс влепит выговор, что не снял предоплату. Рабочий процесс. Хотя у меня отличное чутьё на клиентов, и я знаю, что этой дамочке я рано или поздно сбагрю какой-нибудь сарайчик, хотя бы один из тех, смотрящих на болото. У меня уже даже возникла идея, как я оформлю гараж. А ещё напротив гаража, вдоль болотца, я натяну просвечивающийся материал-перетяжку, куда проектор будет бросать несколько изображений: её машины с ещё новенькими, не отвалившимися, как теперь, стразами, кружащейся на подиуме, а также видео из Китая, когда она мне подарила диск, сказала, что это лучшее, что она сняла за свою жизнь. Там такие холмы, а меж ними вода. Правда, красиво, не знаю, что это за провинция. Экран, квакающие лягушки, орхидеи в гараже, и первая озвученная сумма кочует в карман нашей лавки, мне потом выдают трепетно в чёрную пухлый конверт, и дают под реализацию новый недострой у чёрта на рогах с видом на шиномонтаж и сомнительным социальным окружением.

Итак, я остановился в позавчера. В пол-пятого меня подобрали на Новой Риге, и ещё час мы ехали до села Ильинского, где-то под Волоколамском. Рома, Алиса и ещё один человек там был – Кирилл. «Чувство луга», описанное вчера, буду называть его так, не покидало меня. То есть я был рад, что нахожусь с ними, без сомнения, красивыми, интересными, магнетически притягательными людьми, но я всё равно как будто летел над машиной, купался в потоках призрачного весеннего солнца, махал раскрытыми руками и видел внизу трёх живых людей и своё безжизненное тело, просто посаженое на заднее сидение, как скульптура, которой всё равно, куда её везут, и что с ней будет.

Да, я хотел бы отметить, что мы ехали почти молча. Каждый в своих мыслях. Это так необычайно комфортно – когда незнакомые люди умеют молчать. Мы были как четыре шарика, которые вместе катятся каждый в своём желобе по крыше, покрытой шифером, но не имеют физической возможности, да и какого-либо желания соприкасаться. У них одна траектория – вниз, но у каждого свой желоб. Я уже почти понимал, что люблю этих троих людей, да, я придумал себе такую странную любовь, ещё когда только садился в машину, разум кинул спасительный круг чувствам, уводя их от длительного одиночества, и чувства ухватились за эту чужую идею, потому как не умеют генерировать свои, а эта досталась бесплатно. Хотя чувства сами, казалось бы, привели разум к осознанию необходимости такого действия. Вот такой симбиоз. И не хотелось мне ни капли узнавать этих людей, чем они живут, что для них счастье, не хотелось копаться в их прошлом грязном белье, не важно было даже их будущее. Было только здесь и сейчас.

Сам дом мне, к слову, не очень-то запомнился. На самом деле, я просто не люблю описывать места и людей, поэтому пропустим. Помню только, что мы пили брют, капали туда какой-то цветочный персидский нектар и прыгали голыми в бассейн. Потом лежали в огромной кровати вчетвером, соприкасаясь кинестетически телами, если виноград (испорчу романтику: с винограда меня всегда пучит, вот и тогда этот фактор смазывал идеальную картину, но это неважно) и смотрели какую-то полуторачасовую видеоинсталяцию made by Kirill на огромном экране. Там и уснули.

Утром я проснулся часов в шесть, нарисовал на листе А4 лежащим рядом маркером цветок, написал «Хорошего дня!», вызвал такси, сварил себе кофе внизу и уехал в Москву, никого не разбудив.

24-е апреля, 17:30

Сегодня я сидел в кресле, работал в Интернете, никого не трогал, и тут вдруг слышу грохот из второй комнаты. Заглядываю туда – моя огромная керамическая ваза, не помню уже, откуда привезённая, валяется, расколотая на части, на полу. Пытаюсь приписать причину падения Эдельвейс, но её нет здесь, и не было – она же спала на соседнем со мной кресле, точно.

«Когда он прячется в Белом окне, что-то разбивается вдребезги». Это фраза вдруг всплыла из глубин подсознания. Интересно, откуда я знаю её.