Читать книгу Эксперимент - Станислав Владимирович Борзых - Страница 3

Начать, как предполагается, стоит с того, чтобы рассмотреть, как – если в принципе – человек повлиял на Землю в глобальном – но не в космическом, о нём вряд ли что-то можно сказать – масштабе. Терраформирование, которое стало модным в последнее время поветрием и несколько странной фантазией, по самому своему названию отсылает нас к нашему же дому и до сих пор по большей части – те редкие исключения, которые имеются на данный момент не могут быть засчитаны, а, кроме того, они столь пренебрежительно малы, что их легко и более чем оправданно опустить – на него распространяется. По сути – это изменение свойств нашей планеты как с осознаваемыми и, значит, ставящимися, так и с непреднамеренными и, следовательно, не желанными целями на геологическом – но опять же не на вселенском – уровне. Было ли что подобное в прошлом и наблюдается ли это теперь?

Прежде чем решить эти вопросы необходимо ответить на другие, которые взаимно связаны и между собой пересекаются, но которые обычно игнорируются как по незнанию, так и в силу неохоты признать истинное положение вещей. Первый. Что есть норма для того или иного небесного тела, а именно должны ли условия пребывания на нём быть стабильными или нет? И второй. Какие кондиции являются приемлемыми и ожидаемыми, а каких, соответственно, надо избегать и сторониться? Однако до того, как к ним приступать, несколько важных замечаний.

Во-первых, мы должны понимать, что Вселенная постоянно эволюционирует. Сегодня считается, что она расширяется с увеличивающейся скоростью, что ведёт к разбеганию одних галактик и к сближению других. Не столь очевидно при этом, что подобное как-то сказывается на солнечных системах, не говоря уже о планетах, но такое влияние возможно, а потому о нём нельзя забывать. Помимо прочего, в её недрах и поныне образуются новые звёзды и их спутники, взрываются сверхновые и формируются чёрные дыры, а это обязательно воздействует на ближайшее окружение этих событий.

В этой связи нужно отдавать себе отчёт в том, что любой баланс – пусть и на таком скромном объекте, как Земля – есть временный феномен, который существует – по космическим меркам, разумеется – недолго. С течением времени он будет непременно нарушен, так что всегда нужно иметь в виду те длительности, которые позволяют достичь какого-то местного равновесия и которые некоторый срок в них пребывают. Затем система преобразуется, и наступает новая эра, со всеми отсюда вытекающими. В этом смысле всё и всегда устойчиво лишь до поры, но, по крайней мере, миллиарды лет у нас в запасе имеются – на самом деле меньше, но мы пренебрежём этим ради более глубокого понимания, как бы то ни было, но речь надо вести всё-таки о миллионах. Т.е. стабильность – это явление относительное, и только так на него и надо смотреть, ведь всё развивается и куда-то движется.

Во-вторых, есть такие параметры той или иной структуры, которые подвержены исключительно космическому влиянию. Ясно, что ни одно живое существо – разве только в воображении – не способно управлять зарождением звёздных систем, разбеганием галактик, возникновением новых солнц и т.д. Гипотетически – впрочем, и в таком случае это проблематично – это более или менее представимо, но практически очень и очень сомнительно.

В этом отношении все мы представляем собой заложников тех процессов, которые мы контролировать не в состоянии, как бы мы того ни хотели и какие бы усилия для этого не прикладывали. И это не упоминая мировых констант, которые никем и ничем не управляются, но которые определяют всё и тогда, что и когда присутствует. Вообще есть все причины полагать, что и они сами могут со временем – и оно с ними, в согласии с теорией относительности – меняться, а это и вовсе делает нас марионетками на их нитях. Понятно, что мы никак воздействовать на них не в состоянии, но при этом, с одной стороны, они заставляют события куда-то идти, а с другой – сами подвержены трансформациям – теоретическим, маловероятно, что мы сумеем это когда-нибудь доказать, но забывать об этом не стоит.

И, в-третьих. Есть процессы, которые нам банально неизвестны, но которые при этом в силах менять и жизнь, и разного рода космические объекты. Так, скажем, мы знаем о квантовых флуктуациях, но и более прозаичные вещи, вроде состава земной коры или природы планетообразования мы осознаём и представляем себе плохо и имеем лишь гипотезы и предположения на их счёт. Кроме того, не исключено, что существует множество нами не открытого и даже не регистрируемого – причём с помощью любых наших технологических средств – но очевидно, что оно далеко не нейтрально по отношению к нам.

Это последнее, а именно неизвестное неизвестное – это не интеллектуальный выверт или причуда философа, но более чем реальное явление. Если какие-то его части мы хотя бы можем себе вообразить, то в нём присутствуют и такие составляющие, которые нашей фантазии не поддаются в принципе, а принимая во внимание то, что мир не стоит на месте, есть все основания считать, что само это движение и есть суть реальности. Собственно, этот вывод и надо постоянно держать в уме, ведь это то единственное, что не подлежит никакому сомнению – или нет, как знать.

В этом свете ответ на первый вопрос состоит в том, что нормы нет и никогда не было – насчёт будущего нельзя быть столь же категоричным, но и прошлое тоже бывает интересным. Как выяснили учёные, наша планета постоянно менялась, и это как раз и было тем, что и следовало бы от неё ожидать. Это процесс не завершён и теперь, и наблюдения это подтверждают. Т.е. Земля претерпевает регулярные – и не очень – метаморфозы, и это более чем естественно.

Большинство из нас, к сожалению, либо не знают об этом вовсе, либо забывают, что, впрочем, ещё печальнее. Нынешнее состояние нашего дома отчётливо и явственно отличается от того, что было раньше, не говоря о том, что нам принесёт грядущее, и это должно быть так. Вполне вероятно, что существуют планеты, которые в этом плане куда более статичны – однако не абсолютно, эволюция их звёзд неизбежно и рано или поздно отразится на них – но конкретно наше местопребывание таково, что для него характерны разной периодичности – и случайности тоже – трансформации, и именно это мы и обнаруживаем.

Т.е. перемены – это нормально. Благодаря им мы видим в зеркале себя – иначе бы от одноклеточных никогда бы не произошли существа сложнее, и это не упоминая всех последующих событий – и всех прочих вокруг, которые когда-то заняли свою нишу, освобождённую теми, кто был до нас и которые, в свою очередь, появились в более или менее пустом генетическом ландшафте, ставшим вакантным из-за определённых преобразований нашей планеты – пока неважно при этом чем – или, если уж на то пошло, кем – конкретно вызванных.

Стабильность при таком раскладе – это временное явление, которое охватывает довольно значительные – но и это не обязательно, хотя периоды без бифуркаций всё-таки необходимы – интервалы и целые эпохи, но они всегда заканчиваются, причём, как правило, с катастрофическими последствиями для тех, кто переживает их завершение и становление. Проблема в том, что обычно мы находим себя на таком отрезке, который кажется постоянным, но при этом в такой роли не выступает, но представляет собой транзитное – неясно, насколько близко к началу и финишу располагающееся – состояние, которое непременно канет в Лету, когда наступит его срок.

Если мы взглянем на сегодняшнюю конфигурацию под этим углом зрения, мы сразу поймём, что хотя она и уникальна – до некоторой степени – она не вечна. Непременно придёт и её черёд, как это случилось со всеми теми, что ей предшествовали, и это, стоит повторить, нормально, по крайней мере для Земли. Ожидать при этом, что нечто есть более естественное, чем что-то иное – это выдавать желаемое за действительное, потому что в своё время всё сгинет, уступив место новому.

В этой же плоскости надо отвечать и на второй вопрос. Если всё здесь плавает и флуктуирует, то всякий раз желанно и приемлемо лишь то, что вписывается в текущую структуру и ей в той или иной степени соответствует. Т.е. нет какого-то раз и навсегда данного стандарта или идеала, но есть только нынешнее положение вещей, которое приемлемо и сохранения которого жаждут те, кто на данный момент в нём пребывают. Абсолюты исключены по самой природе, а последняя есть отражение наличных условий и приспособленности к ним. Рассмотрим один пример.

Очарованность некоторых динозаврами проистекает – в некоторой степени в извращённом виде – в том числе и от того, что это мы, т.е. млекопитающие, заняли их место благодаря тому, что их уничтожил астероид – вообще что бы то ни было, это не существенно. Если бы они продолжали тут скитаться, мы так бы и остались скромными ночными грызунами, но в силу обстоятельств мы можем восхищаться их останкам, хотя это по правде и подло. Впрочем, важно не это.

На фоне популярности фильмов и прочих художественных произведений об этих созданиях некоторые начали говорить о том, что неплохо было бы воскресить их – не всех, а лишь тех, чьи ДНК извлекаемы из горной породы – а также вообще всех, чьи гены нам доступны. Всё это звучит привлекательно и возбуждающе, если бы не одно «но». Загвоздка в том, что теперь планета не подходит для того, чтобы они на ней находились, потому что ныне она иная.

Конфигурация материков, состав атмосферы, флора и фауна, средние температуры, характер осадков, роза ветров, магнитные полюсы и многое другое теперь не такие, какие они были во времена этих внушительных ящеров, а потому и возрождать их как ни к чему – если разве что ради научного интереса – так и даже вредно – особенно для них самих. Да, мы можем сколько угодно размышлять над этим и что-то в этой связи предпринимать, но сама по себе эта затея не очень умная из-за того, что мир изменился, и ныне для них в нём тривиально нет места.

Эта иллюстрация хорошо показывает, что желательно, а что – нет. Всему своё время. Сколь бы ни была трагична участь динозавров – и вообще всех, кто нам предшествовал – это не повод для того, чтобы расстраиваться или считать себя какой-то аберрацией – а также тех, кто придёт нам на смену, а это обязательно стрясётся. Как говорилось в одном известном романе – и в принципе это является народной мудростью – неприятные вещи порой случаются – это мягкая формулировка – и надо просто их принимать.

Нет чего-то навек установленного и данного. На нашей планете всё постоянно трансформируется и перетекает из одного в другое, и только на кратких – по геологическим меркам, разумеется – промежутках времени можно говорить о какой-то стабильности и предпочтительности. За рамками этих интервалов, начинается уже новая история, в которой акценты смещаются, а то и вовсе заменяются на какие-то альтернативные, и это более чем естественно и ожидаемо.

Это, конечно, не означает того, что всё можно оправдать. Поведение по-прежнему остаётся либо безответственным, либо не таким, а катастрофические события продолжают вызывать боль и мучения тех, кто их, вообще говоря, не заслужил, но, как гласит присказка, оказался не там и не тогда. Напротив, это свидетельствует в пользу того, что куда разумнее и логичнее быть органической частью этого очередного равновесия и не раскачивать лодку. Тем не менее, как будет продемонстрировано ниже, человек делает ровно обратное, и иначе как экспериментом это обозначить нельзя. Но что именно мы изменили в планетарных масштабах?

Следующая глава посвящена нашему воздействию на биосферу, а та, что за ней – нам самим. В этой я сосредоточусь на том, какое влияние мы осуществляем – в основном теперь, в прошлом его было мало, но это не утверждение о том, что его не было вовсе – на Землю, понимаемую глобально – но опять же не космически, до этого мы ещё не доросли, об этом, наверное, не стоит и мечтать. Что в таком случае нам надо рассмотреть? По сути, три среды. Первая, начиная сверху – это атмосфера и всё, что с ней связано. Это её состав, роза ветров, давление, характер осадков и много чего ещё. Вторая – это, собственно, сам ландшафт. Т.е это горы, реки, долины, холмы и т.д. Наконец, третья – это недра нашей планеты, а именно то, что располагается в глубине почвы и до чего мы добрались сравнительно недавно.

Теперь о датировках. На самом деле здесь не будут использоваться какие-то хронологии, как и не станут выделяться периоды и эпохи – в принципе это будет избегаться на протяжении всего повествования. В этом по большому счёту нет особого смысла. Понятно, что в прошлом – т.е. до начала промышленной революции – мы почти ничего – не то, чтобы совсем, но не так значительно, как сегодня – вокруг себя не меняли. Да, строились, скажем, дамбы и возводились насыпи, а также рылись каналы и прокладывались дороги – и, конечно, не только это – однако всё это укладывается в то, что делала цивилизация. За исключением уже упомянутных в первой главе пожаров – и ряда других инициированных нами событий – в доисторическое время наше существование почти никак не отражалось на географии, а если это и было заметно, то у нас нет тому свидетельств, либо же они ненадёжны, поверхностны и неполны.

В любом случае надо понимать, что более или менее ощутимое воздействие мы стали оказывать лишь относительно недавно, после того, как были построены первые города. Это не означает, что никакого влияния с нашей стороны до этого не было – о чём выше – но это говорит о том, что оно было малым или, по крайней мере, не столь серьёзным как после того, как мы приобрели соответствующие технологии и взгляды.

Геологическим фактором мы стали что-то около десяти тысяч лет назад, да и то по большей части мы были активны очень долгое время исключительно локально. Как и на примере размножения бактерий, наш отпечаток стал чувствоваться на последних – т.е. по большей части нынешних – этапах нашего тут пребывания, но его размер при этом рос экспоненциально, и это часто вводит нас в заблуждение.

Не стоит думать, будто до современной эры мы ничего такого не совершали. Наоборот, наш след постоянно увеличивался, но в силу низкого старта – т.е. из-за того, что после оформления нашего вида он почти ничем не отличался от остальных животных по этому показателю – мы очень долго начинали, но постепенно наш ход набирал обороты, пока однажды он стал более чем заметен. Продолжается ли при этом ускорение или нет, сказать сложно, но то, что оно имело место быть в прошлом – несомненно. Что будет дальше рассматривается в финальной части этого исследования – постольку-поскольку – а теперь настала пора разобраться с тем, что мы творим прямо сейчас – даже в этот конкретный момент – однако сразу необходимо отметить, что список будет по определению неполным, ведь нам неизвестны все связи, которые мы либо разрываем, либо создаём, либо трансформируем. Начнём с того, что мы изменили буквально в воздухе, которым мы дышим.

Как уже отмечалось, состав атмосферы прежде был иным. Так, во времена динозавров он включал в себя порядка тридцати процентов кислорода, но с тех пор концентрация этого газа упала, и ныне она составляет что-то около двадцати одного. И так было довольно долго. Конечно, наши предки жгли леса, и при этом выделялось много летучих веществ, но вряд ли нынешняя доля много – или даже слегка – ниже той хотя бы из-за того, что это отразилось бы в том числе и на нашей физиологии, а у нас нет причин считать, что в этом смысле что-то претерпело серьёзные преобразования.

Совсем другое дело то, что происходит сегодня. Если вы выглянете в окно, то с большой долей вероятности увидите машины, а то и трубы промышленных предприятий, которые каждый день выбрасывают чуть ли не миллиарды тонн всякой ерунды в воздух, и это не может не сказываться на том, что он собой представляет. Казалось бы, проблема здесь исключительно местная. Известно, что океаны утилизируют углекислый газ – но этим не ограничиваются – что-то уходит вниз благодаря процессам субдукции, ещё какая-то часть абсорбируется породами и т.д. Все эти механизмы глобальны, в отличие от активности человека, так что опасаться нечего. Но давайте по порядку.

Во-первых, автомобили, как и люди, есть везде. Даже в Антарктиде используется двигатель внутреннего сгорания, как и другие технологии, загрязняющие атмосферу, а потому наше присутствие повсеместно и, значит, таково же и влияние, нами оказываемое. Во-вторых, нас банально много. Семь с половиной – на момент написания этих строк – миллиардов особей – это сама по себе внушительная цифра, и любое животное, сопоставимое с нами по размерам, в таких числах становится планетарным игроком. В-третьих, наши нужды в товарах массового производства только росли на протяжении последнего столетия, что совпало с резким ростом нашей популяции. Очевидно, что при изготовлении последних используется огромное число ресурсов, а их продукты распада или то, что выделяется на заводах и фабриках при их функционировании, а также то, что образуется после того, что мы от вещей избавились, попадает в том числе – помимо воды и земли – в воздух. Наконец, мы потребляем не только какие-то материальные блага, но и электричество, и услуги, и много чего ещё, а всё это тоже сопряжено с нарушением концентрации кислорода. Однако насколько это важно и почему это должно вызывать как минимум озабоченность, а то и вовсе приводить нас в состоянии тревоги и даже ужаса?

Начнём с неочевидного. Уже упомянутые динозавры не смогли бы существовать в современном мире, помимо прочего, из-за того, что не сумели бы нормально дышать. Их лёгкие были рассчитаны на тридцать, а не на двадцать один процент, а это чуть ли не в полтора раза меньше того, к чему они привыкли. Понятно, что в таких условиях они довольно быстро бы погибли от асфиксии, а потому – если мы хотели бы их возродить – нам бы потребовалось соорудить для них специальные ангары или помещения, где бы они были бы в состоянии получать столько необходимого им и нам газа, сколько им требовалось. Ничего не напоминает?

Если вы живёте в крупном – или хотя бы относительно – городе, то вы прекрасно осведомлены о том, что люди в нём зачастую носят маски, а также о разного рода по преимуществу напитках, обогащённых кислородом, а то и вовсе о баллонах с этим газом. Всё это необходимо либо для того, чтобы фильтровать по всей видимости отравленный воздух, либо для получения достаточного количества кислорода для полноценного дыхания. По сути, локально мы и так уже построили для себя искусственные загоны, в которых чувствуем себя лучше, чем снаружи, где нормально существовать уже не так просто.

Но и это ещё не всё. Дело не только и не столько в том, чист ли воздух или нет, сколько в том, что его состав оказывает влияние на всю нашу физиологию – и на внешний облик планеты тоже, например, процессы эрозии никто не отменял. Крупные насекомые возможны исключительно тогда, когда они получают достаточно этого газа, ведь у них трахея, а она неэффективна в том, чтобы его экстрагировать. Но то же самое касается и наших органов. Так или иначе, мы зависим от кислорода и от того, что оказывается у нас в лёгких, и распространённость в последнее время респираторных заболеваний – яркое свидетельство тому, что что-то не так.

Во-вторых, различные контаминанты промышленного – но не исключительно его – происхождения убивают живое – не всё, но значительную часть, особенно если потребителей кислорода много. Их воздействие обычно не внезапно, но постепенно, но оно, тем не менее, более чем явственно. Так, например, нынче есть целые акватории в океане, которые полностью или почти целиком мертвы, и их площадь увеличивается если и не с каждым днём, то ежегодно совершенно точно. К суше это, естественно, тоже относится, как и вообще ко всем средам.

Хотя о биосфере речь пойдёт в следующей главе, здесь нужно отметить то, что организмы оказывают влияние в том числе и на физическую среду, в которой они обитают. Если в них попадают какие-то посторонние элементы, то это неизбежно сказывается на том месте, где они находятся, а это в свою очередь ведёт к переменам, помимо прочего, и атмосферы и её состава. Т.е. петля затягивается всё туже, причём с непредсказуемыми последствиями.