Читать книгу Манекен - Станислава Арно - Страница 2

1967 г.

Марк не помнил, как пришел на площадь Голубого фонтана. На самом деле, он хотел поскорее оказаться дома, завалиться в кровать и забыться крепким сном. Если проспать несколько дней подряд, возможно, все проблемы решатся сами собой: найдется новая работа и появятся деньги на еду. Но вот ноги привели его сюда, в самую гущу разношерстной толпы, где одиночество чувствовалось наиболее остро.

Босоногие дети, перемазанные мороженым, носились вокруг фонтана и бросали холодные капли на своих мамочек, которые уютно устроились на широких скамейках. Старики, вытянув ноги и трости, грелись на солнышке. Мужчины стояли поодаль, жадно курили сигареты и запивали холодным пивом из запотевших стаканов. Животные, одуревшие от дневной жары, дремали в тени метельчатой гортензии, высаженной позади скамеек. На этой площади всегда многолюдно, даже в дождливый день. Что-то притягательное есть в этом серо-голубом фонтане, выбрасывающем высокие и мощные струи ледяной воды, поэтому сюда стекаются люди со всего города.

Небольшой деревянный чемоданчик упал на землю. В руке у Марка осталась только ручка. Разноцветные катушки ниток, маленькие баночки с иголками, наперстки, и мешочки с пуговицами рассыпались вокруг парня. Сантиметровая лента синим ручейком растеклась по бетонной плитке. Марк страдальчески взвыл и принялся собирать вещи. Теперь еще тащить чемодан подмышкой через несколько кварталов. Парень приблизил катушку к правому глазу, и мир вдруг уменьшился до размеров деревянного отверстия. В поле зрения попались голубь, мальчишка с круглой шапкой кучерявых волос, толстая женщина в нелепом облегающем платье. И вдруг вспышка света, яркая и обжигающая глаза. Марк вскочил на ноги. Что происходит? Все вокруг замерло и остановилось. Струя воды застыла причудливым столбом. И над площадью – блестящая пыльца, словно облако, мягко опускающаяся на волосы и одежду людей, на скамейки и кусты. Среди безмолвных статуй бежала она, красивая и нежная в желтом платье в мелкий голубой цветочек. Она громко смеялась и оглядывалась на своих подруг, которые пытались не отставать. И смех этот, яркий и звонкий, пробудил в Марке глубокое и древнее чувство. Он мгновенно прошел обряд посвящения, и из юноши превратился в мужчину. Марк приложил руки к груди. Захотелось открыть сердце, как платяной шкаф, и выпустить рвущиеся наружу восхищение и поклонение.

А девушка тем временем поскользнулась возле фонтана и распростерлась на мокрой плитке. Подруги бросились ей помогать, и одна из них наступила на край платья. Раздался неожиданно громкий звук треснувшей ткани. Марк ахнул. Незнакомка встала и стыдливо наклонилась вперед, чтобы прикрыть нижнюю юбку. В этот момент волшебство испарилось. Пыльца растворилась в воздухе, люди задвигались, зашумела вода.

– Дина, ну, что ты наделала? – захныкала девушка. – Как же я пойду домой?

– Прости, Ева. Я такая неловкая, – запричитала подружка.

Марк собрал все вещи в чемодан и подбежал к незнакомке:

– Разрешите вам помочь?

Светловолосая девушка с толстой косой на плече огрызнулась:

– Уходи прочь.

Марк заметил, что на ней костюм от знаменитого Сэма Адлера. И при других обстоятельствах он бы жадно разглядывал каждый стежок, каждую деталь, чтобы запомнить, а потом повторить самому. Но сейчас парень никак не мог отвести взгляд от платья несчастной Евы, которая не знала, куда спрятаться от стыда. Люди косо поглядывали на молодых людей, пытаясь, однако, не сильно выдавать свое любопытство.

– Я – портной, – сказал Марк.

– Какая удача! – Ева округлила глаза от удивления.

Марк положил чемодан на бортик фонтана и извлек из глубины светло-желтые нитки. Осторожно подошел к девушке и, едва касаясь талии, стал аккуратно пришивать юбку к лифу. Парень из всех сил сдерживал волнение – не хотелось уколоть девушку трясущимися руками.

– Я сделаю несколько стежков, чтобы вы дошли до дома. А потом платье необходимо основательно починить.

Вторая светловолосая девушка, очень похожая на Дину, видимо, сестра, скрестила руки на груди и подозрительно следила за работой парня. Ева тихонько захихикала:

– Майя, перестань, ты смущаешь молодого человека. Как вас, кстати, зовут?

Парень впервые заглянул в Евины глаза и застенчиво улыбнулся:

– Марк.

Что за дивные глаза! Словно стоишь на краю обрыва и делаешь шаг. Несколько секунд летишь с безумной скоростью, а потом падаешь в холодную воду. Дыхание останавливается, страх охватывает все тело, но все равно не хочется выплывать на поверхность. Вот что значит смотреть в эти темно-синие глаза. Ева принюхалась: от Марка исходил запах галантерейного магазина, в котором девушка вместе с матерью выбирала ткани для новых нарядов. Его волосы волнистыми прядями опускались до подбородка. Широкие брови от напряжения тревожно изогнулись. Острые скулы делали лицо худым, почти изможденным. Ева разглядывала парня, ничуть не смущаясь. Конечно, ей встречались красивые молодые люди, и со многими она была знакома и дружна, но этот будто сошел со страницы любовного романа.

Портной вскоре закончил и сделал несколько шагов назад, чтобы оценить свою работу. Ева счастливо покрутилась вокруг себя:

– Спасибо, Марк. Вы так выручили меня. Может, вы зайдете к нам завтра, чтобы полностью починить платье? – спросила Ева и густо покраснела.

– Конечно, только скажите адрес.

Майя возмущенно вскликнула:

– Ты видишь этого человека впервые и уже зовешь к себе домой?!

– Марк, улица Вишневая, 13, – хихикнула Ева, схватила подружек за руки и потащила их прочь с площади.

Марк обнял чемодан двумя руками и никак не мог заставить себя сделать первый шаг. А что если это видение? И не было Евы и ее желтого платья, черных блестящих волос, собранных в высокий хвост, и этих синих глаз? Парень потряс головой и вспомнил «адлеровский» костюм незадачливой подружки. «Куда мне? Кажется, богачки», – с грустью подумал Марк и посмотрел на свои поцарапанные туфли и клетчатую жилетку с катышками.

Его руки все еще ощущали прикосновение к талии девушки. Что же это за чувство? Марк уже испытывал что-то подобное. Несколько месяцев назад в соседнем городе открылась выставка знаменитого скульптура Самсона Лесина. Огромные, в полтора раза выше человека, гипсовые изваяния легендарных героев древнегреческих мифов. К этому культурному событию отнеслись либо с восхищением, либо с ненавистью, но равнодушных не было. Люди свободные и счастливые зачарованно разглядывали мощную фигуру Персея с головой Медузы Горгоны в руке. Могучее тело героя Лесин не прикрыл гипсовой накидкой или щитом, поэтому налитые силой чресла и живот вызывали ужас и восторг одновременно. Орфея скульптур изобразил стройным юношей с длинными волнистыми волосами. На его лице застыл мучительный поиск, что свойственно всем гениальным людям.

Посетители, сердце которых в тисках и рамках, несчастные и завистливые, тайком поглядывали на высокую грудь с торчащими сосками и упругие бедра Медеи, вслух, однако, осуждая «бесстыжего» скульптора. Медея плевать хотела на мелких людишек и упивалась местью к Ясону, который стоял неподалеку от злостной матери своих несчастных детей.

Марк подсчитал свои деньги и понял, что ему не хватит даже доехать до города. Заказов в швейной мастерской в то время было очень мало. Швеи скучали за машинками и грызли семечки, сплевывая шелуху в льняные мешочки, а Марк увлеченно рисовал в огромном альбоме эскизы вечерних парчовых платьев. Он мечтал, что когда-то у него появится возможность работать на себя и воплощать оригинальные идеи.

Хозяин мастерской Александр Цвигун отпустил женщин домой, оставив Марка дежурить до закрытия. Под конец рабочего дня пришла постоянная клиентка Серябкина, очень толстая жена директора стеклозавода. С ней всегда было очень много возни из-за ее скверного характера и огромного веса. Цвигун, зная терпеливость Марка, всегда направлял женщину к нему. Но стоит заметить, что Серябкина, довольная результатом, платила щедрые чаевые. В тот раз женщине срочно нужен был костюм к вечеру следующего дня. Марк ухмыльнулся. «Срочно нужно лекарство, или стакан воды, например, ну, уж никак не костюм», – подумал парень и отправился на склад за тканью. Портной снял мерки с Серябкиной, пропуская мимо ушей ее бесконечные жалобы на вороватую домработницу и наглую соседку. Он работал всю ночь, потому что утром женщина должна была прийти на примерку. Надев костюм, она раскраснелась и обрушила на парня тысячу проклятий:

– Идиот, я выгляжу, как беременная бегемотиха. ТАК я должна идти на важную встречу? Саша, что это удумал твой работник? Опозорить меня на весь свет? Смотри, Марк, я приду через пару часов и хочу остаться довольной.

Цвигун взял опечаленную женщину за локоть и повел в свой кабинет, утешая и раздавая лживые комплименты. Он бросил на Марка гневный взгляд, мол, берегись, попробуй не угодить.

Марк долго стоял напротив раздвижного манекена с ненавистным костюмом, ломая голову, как спрятать пару десятков килограммов Серябкиной. Он вшил черные вставки по бокам жакета и юбки, поменял пуговицы на более крупные и убрал гипюровый воротник.

Женщина визжала от восторга. У нее появилась талия, и красиво округлились бедра. Беременная бегемотиха превратилась в симпатичную бегемотиху. Цвигун змеей извивался вокруг Серябкиной, одобрительно поглядывая на талантливого юношу. Женщина оставила щедрые чаевые, и Марк на следующий день отправился на выставку Самсона Лесина.

Пленённый глубиной таланта скульптора, Марк зачарованно ходил между статуй. Он не замечал людей, их перешептываний и хихиканья. Долго стоял возле исполинского Зевса и невероятно красивого Гиацинта. Гипсовая Афродита была установлена в центре огромной комнаты. Ее тяжелая копна волос лежала на плече и прятала левую грудь. Рукой богиня касалась подбородка, тем самым закрывая правую грудь. Мягкий живот и круглые бедра были наполнены живительной мощью. Марк прикоснулся к голени Афродиты. Гладкая и холодная поверхность. В тот момент ему захотелось преклониться перед скульптором, создавшим этот шедевр. Хотелось плакать от счастья за возможность наблюдать торжество гениальной красоты. И сейчас, стоя на площади Голубого фонтана, Марк испытывал подобные чувства. Упасть бы в ноги Богу и сказать «спасибо» за Еву, великолепное Его создание.

А Ева со всех ног бежала домой, забыв о подружках. Ее распирало от чувств. Как так? Влюбилась с первого взгляда! Вот дела! Ворвалась в дом и в холле столкнулась с Манюшей, пожилой домработницей.

– Господи, вот стрекоза какая! С лестницы не свались! Ужинать-то будешь, а, Ева? – недовольно крикнула Манюша.

– Потом! – бросила девушка в ответ, поднялась на второй этаж и громко хлопнула дверью. И потом долго и беспокойно ходила по своей комнате. Новое чувство рождалось и разрасталось в ее душе. Любовь к матери успокаивала, любовь к подругам обнадеживала, а эта – тревожила. Разве можно влюбиться с первого взгляда, разве может человек стать таким желанным за несколько минут? Ева вспомнила его руки с длинными и тонкими пальцами. Хотелось сжать эти руки в своих и долго-долго целовать.

*** *** ***

В полдень Марк стоял напротив высокой деревянной двери на улице богачей под названием Вишневая. Он осторожно постучал. Парень очень боялся, что опять отвалится ручка от чемодана. Он провозился с ним все утро, и не хотелось оказаться в неловком положении перед прекрасной Евой. Марк услышал ее звонкий голос:

– Мамочка, я открою!

Распахнулась дверь. Домашняя Ева радостно улыбнулась и тут же покрылась ярко-красными пятнами. На ней был уютный серый костюм и стоптанные тапочки, которые никак не вязались с шикарным убранством дома. Из глубины гостиной вышла красивая статная женщина в бардовом вельветовом халате. Она эффектно держала в правой руке мундштук и выпускала изо рта маленькие облака сигаретного дыма.

– Ева, не томи молодого человека на пороге. Проходите же скорее.

Марк вошел внутрь и не смог сдержать изумленный возглас. Впервые он оказался в таком роскошном особняке. Огромнейшая хрустальная люстра светилась сотней солнечных огней, бросая блики на зеленые бархатные портьеры. Великолепный овальный ковер рассказывал историю стран и городов с помощью замысловатых узоров. В буфетах из красного дуба выстроилась в ряд красивая фарфоровая посуда. Кресла с изогнутыми ножками выглядели вычурными и неуютными, да и вся обстановка дома такая, что страшно садиться или стоять рядом. Женщина, словно императрица среди этого великолепия, капризно скривила губы и указала рукой в неопределенном направлении.

– Ах, молодой человек, как нам сложно без Магдалены. Представьте, она так долго болела, так сильно кашляла, что я отправила ее в санаторий. Прямо в гущу леса, – щебетала женщина, ведя молодых людей за собой по длинному коридору. – Там такой свежий воздух, высоченные сосны и ели. А мы без нее просто осиротели. Она много лет работала швеей в нашем доме. Магдалена выучила этому искусству мою старшую дочь. Но дочь покинула меня: вышла замуж за немца и уехала… Как вы думаете, куда, молодой человек? В Израиль. Вот это я называю повороты судьбы.

Она говорила без остановки, не оборачиваясь и не ища одобрения собеседников. Анна Аркадьевна Плетнева обладала непоколебимой верой в собственную притягательность и талант рассказчика. Ева поглядывала на парня и пожимала плечами, извиняясь за болтливость своей матери. Девушка любила женщину невероятно сильно. Привязанность была такой глубины, что Анна Аркадьевна с ужасом и болью представляла, как однажды Ева выйдет замуж и выскочит из семейного гнезда.

Женщина торжественно открыла дверь в подсобное помещение, будто в бальный зал. Комната оказалась просторной. Широкий стол у стены, швейная машинка, штанга с деревянными вешалками и стеллажи с коробками и корзинками.

– Это владения Магдалены. Нам очень ее не хватает. Она же за столько лет стала членом нашей семьи. Но этот сосновый воздух, молодой человек, обладает целительными свойствами. А какое там лесное озеро! Чистейшая вода…

– Мамочка, – осторожно перебила Ева.

– Ах, да, по делу. Вот в этой корзине все то, что требует ремонта, в том числе многострадальное платье, которое и стало причиной знакомства с вами, молодой человек. Все содержимое коробок в вашем распоряжении. Даже не сомневаюсь, что у Магдалены коллекция игл, ниток, пуговиц и всего остального. Не будем вам мешать.

Анна Аркадьевна мягко оттолкнула Еву и закрыла дверь.

Марк с восхищением провел рукой по холодной поверхности швейной машинки. Знаменитый «Рувиц». Александр Цвигун всегда говорит, что эта машина шьет сама. Парень снял с вешалки изящный шелковый пеньюар с оторванным кружевом. Деликатная работа. Марк отыскал самую тонкую иголку, почти невесомую и окунулся в другой мир. Так всегда происходило с ним, когда он шил. Все вокруг теряло всякий смысл. Люди и предметы становились размытыми разноцветными шарами, прямоугольниками и квадратами. Его длинные пальцы прикасались к ткани, и это было невероятным счастьем. Даже когда просто чинил одежду, продумывал новые фасоны платьев или костюмов. В этот момент не нужно было беспокоиться о том, что собственная обувь прохудилась, или в кошельке осталось несколько копеек. Марк воображал, как разговаривает с клиентом и пытается выполнить даже самые причудливые просьбы: (– Прошу вас, Марк. Только вы можете мне помочь. Я влюблена в этого мужчину уже давно, а он совсем этого не замечает. На празднике я хочу, чтобы мое платье призналось в любви. Хочу, чтобы он потерял землю под ногами, увидев меня.

– Дайте подумать немного. Возможно, шелковый муслин нежно-розового цвета, чтобы вы были похожи на едва распустившуюся розу. Жемчужные пуговицы на лифе, словно капельки росы. Широкий пояс обхватит тонкую талию. Широкая летящая юбка будет переливаться при каждом движении. Неземная неуловимая фея. Разве он не захочет поймать вас в свои объятия?)

Марк работал несколько часов, пока корзина не опустела. Он сделал пару упражнений, что разогнать кровь по всему телу. Приятная усталость. Парень посмотрел на швейную машинку с легкой грустью. На такой бы работать каждый день. Он вспомнил свою «старушку», которая стояла в его маленькой квартирке напротив окна. Тяжело вздохнул и вышел в коридор.

Марк нашел Еву на кухне. Она сидела за столом и читала книгу. Девушка опять собрала волосы в высокий хвост и теперь наматывала длинную прядь на указательный палец. Кухня была залита ярким солнечным светом. И девушка, окруженная этим свечением, выглядела сказочной и ненастоящей. Опусти шторы – тут же исчезнет. Она взглянула на Марка и быстро покрылась румянцем. Вскочила с места и выбежала из комнаты. В коридоре громко крикнула:

– Мамочка, он уже закончил!

Анна Аркадьевна выплыла из гостиной, словно солнце, освещающее рано утром небосвод. Она возмущенно хлопнула в ладоши, зайдя на кухню:

– Батюшки, Ева, ты даже не предложила молодому человеку чай! Где твои манеры? Садитесь, дорогой, не спорьте. Выпейте чаю прежде, чем уйдете. Манюша, моя домработница, отлучилась на рынок. Но что же я сама не справлюсь, думаете вы?

Женщина, не переставая разговаривать, налила в фарфоровые чашки душистый напиток и поставила на стол тарелку с ярко-желтыми кексами. Ева села рядом с Марком. Намеренно не смотрела на него, чтобы опять не покраснеть.

– Кстати, я все сделал, можете не беспокоиться, – сказал парень, вдыхая ароматный чай. Такой он не пробовал никогда.

– Спасибо. Очень благодарна. И, конечно, щедро вознагражу. Но прежде расскажите о себе. Какая у вас семья? Где живете?

– Я один. Мои родители умерли давно. А живу я в квартирке под крышей в здании оперного театра.

Ева изумленно вскрикнула:

– В оперном театре? Разве это возможно?

– Да, там несколько малюсеньких квартир. Но мне одному разве нужно много? В этом есть большое преимущество: я слушаю оперу, не вставая со своей кровати.

Анна Аркадьевна удивленно подняла брови:

– А вы, однако, интересный молодой человек, прямо-таки романтический герой. Где же вы работаете?

– Второй день, как безработный. Александр Цвигун обанкротился, а вместе с ним и все работники его мастерской.

Женщина хлопнула в ладоши:

– Боже мой! Я знаю, о чем вы говорите! Несчастный Саша. Сколько горя он пережил со своим сыном. Сколько горя! Родился этот ублюдок (прости Ева, но как по-другому) сын Александра с золотой ложкой во рту. Ксения, покойная жена Саши, пылинки сдувала. А он вырос, горгуль, да начал пить и в карты играть. За несколько лет сгорел от вина. А долги все остались на отце. Бедный, несчастный Саша!

На кухне наступила тишина. Женщина нервно дергала плечами, все никак не могла успокоиться, а Ева представляла эту квартирку под крышей оперного театра. Как там должно быть здорово! Особенно в осенний вечер, когда за окном стучит назойливый дождь, а сквозь пол и стены пробиваются страстные и пламенные звуки «Кармен».

– Так что же, вы лишились работы? – озабоченно спросила Анна Аркадьевна. – Ну, так я попробую вам помочь.

Женщина уже успела оправиться от горестных мыслей, и опять наполнила воздух своей бурной деятельностью. Она схватила телефон, который стоял тут же на кухне, на маленьком столике и громко заверещала:

– Фаина, счастье мое, любовь моя. Ну, как ты?

Потом последовал бесконечно долгий монолог о несчастном Саше и его сыне-горгуле. Марк перестал слушать женщину и смотрел на Еву. Она крошила кекс, а потом собирала крошки пальцами и отправляла в рот.

– Так вкуснее? – шутливо спросил парень, а потом добавил. – Вы можете опять надевать желтое платье. Только впредь будьте аккуратнее возле скользкого фонтана.

Девушка засмеялась, вспомнив, как неловко распласталась на бетонной плитке. Анна Аркадьевна еще громче заговорила:

– Фаиночка, дорогая, но ведь я по делу. У меня на кухне сидит молодой человек. И вот какой поворот судьбы, дорогая! Он работал в мастерской несчастного Саши. И сейчас ему нужна работа. Мы просто обязаны помочь! Пусть подойдет к концу недели в мастерскую Загонникова? Боже мой, да ты просто волшебница. И, кстати, мое платье на свадьбу племянницы уже готово. Оно невероятное. А вот Ева до сих пор «голая». Никак не можем определиться с фасоном. Все-таки там будет весь свет, нужно что-то особенное.

Анна Аркадьевна громко бросила трубку телефона и торжествующе посмотрела на молодых людей. Марк скрестил руки на груди:

– Я даже не знаю, как вас благодарить.

– Ах, хватит, мы все должны помогать друг другу, – махнула рукой женщина.

– Не хочу вас беспокоить больше. Пора идти, – Марк встал из-за стола и направился к выходу.

– Уже? – жалостно спросила Ева, но тут же опомнилась и превратилась в помидор. Анна Аркадьевна озадаченно взглянула на дочь и подозрительно хмыкнула. Достала из кармана деньги, протянула молодому человеку и молчаливо выставила его за дверь.

Марк бежал домой, совершенно забыв, что в любой момент у чемодана может отвалиться ручка. Его глаза горели сумасшедшим огнем. И дело совсем не в том, что скоро у него вновь будет работа. Хотя мастерская Загонникова чудесное перспективное место. Там работают лучшие швеи, закройщики и портные во всем городе для самых богатых и влиятельных горожан. Но не это владело мыслями молодого парня, а Ева, вернее, платье для нее на свадьбу родственницы. У Марка в голове появилась картинка: невесомая Ева в тяжелом изумрудном бархатном платье. Плотно облегающее ее хрупкую фигуру, подчеркивающее высокую грудь, это платье сведет с ума. Оно опустит девушку с облаков и поставит на грешную землю, покажет страстную натуру и пробуждающуюся женственность. Больше не девочка, а великолепная женщина.

Марк торопился домой, чтобы скорей зарисовать эскиз и не забыть ни одной детали. А под кроватью в плотном мешке лежал отрез ткани глубокого и насыщенного изумрудного цвета. Все, что осталось от матери. Печальное и терзающее душу напоминание. Но Ева, лучшая из людей, достойна этой жертвы.

Парень влетел в квартиру и буквально упал на стул. Тяжело дыша, хаотичными движениями нарисовал будущее платье. И только после этого громко выдохнул, и лег на кровать. Горькая улыбка перечеркнула уставшее лицо. Пред глазами – она, в сердце – она, на губах – она. Щемящее чувство, даже боль. Разве такая любовь? Счастье только рядом с ней. Без нее – лишь далекие отголоски этого счастья.

Марк подошел к манекену, который пылился в углу, и поставил его ближе к окну в центр комнаты. Странный манекен, бракованный. Похоже, созданный для демонстрации женской одежды, но без груди, и с лысой головой. Марк нашел его на мусорной площадке возле черного входа в оперный театр. Кажется, костюмеры не смогли его приспособить ни для мужской, ни для женской одежды. Парень увидел печальные одинокие глаза искусственного человека и забрал его в свою квартиру. Если нужно было использовать манекен для пошива женской одежды, парень просто надевал на торс бюстгальтер и запихивал вату в чашечки.

Марк накрыл плечи манекена отрезом ткани – картинка ожила. Он представил Еву, танцующую в этом платье, счастливую и беззаботную. Парню не нужно было беспокоиться о размере наряда. Его руки до сих пор помнят прикосновения к талии и животу девушки.

Он работал всю ночь. Спать совсем не хотелось, потому что влюбленность стала источником, дающим энергию и силу. Марк сидел за столом на маленьком островке в бушующем море. Из-за страшной бури ко дну пошел корабль. Моряки в безумном страхе спрыгивали в пожирающую пучину. Ветер доносил обрывки бессвязных криков о помощи. Но портной не слышал и не видел, что происходило вокруг. Перед глазами – только швейная машинка, отрез ткани и безликий манекен. Все тело парня покрылось солеными брызгами морской воды, глаза покраснели и волосы растрепались от сильного ветра. И только, когда буря успокоилась, Марк сумел дойти до кровати и провалился в глубокий сон. И даже во сне Ева не покидала его.

Марка разбудил тихий стук. Он никак не мог прийти в себя. Сколько же он спал? Час или два, не больше. Парень со стоном встал с кровати и практически вслепую перешел комнату и открыл дверь. На пороге стояла Ева. Марк протер глаза длинными пальцами, думая, что это видение. Нет, не видение. Ева. Такая свежая и чистая, будто только что искупалась в лесном ручье. Пушистые волосы рассыпались по плечам. А на щеках и шее обязательный румянец. Марк разочарованно закряхтел – рядом с ней он выглядел, словно заплесневелый хлеб.

– Прости, я тебя разбудила? – девушка низко опустила голову. – У меня неожиданно… разорвалась жилетка.

Парень взял у нее из рук жилетку, скрученную в узкий валик. Он рассмотрел одежду и засмеялся:

– Чтобы прийти ко мне в гости, не обязательно было рвать по-живому. Жаль, хорошая вещь же, качественная.

Ева покраснела еще гуще и сгорбилась так, что стала в два раза ниже. Марк смутился, кажется, это прозвучало грубо. В этот момент он почувствовал, что стена, возведенная между ними им самим, рухнула. Да, он беден, но ведь это можно изменить. Зато у него много идей и стремлений. Он молод и красив. Марк знал, что женщины заглядываются на него и кокетничают, да разве он сам не смотрит в зеркало? Хватит разводить церемонии, признаться и дело с концом.

– Ева, закрой глаза, – загадочно сказал парень и бросил жилетку на кровать.

Девушка послушалась. Марк аккуратно провел ее в внутрь квартиры и закрыл дверь. Через мгновение она стояла напротив манекена и восхищенно смотрела на изумрудное платье. Кое-где торчали нитки и булавки, но все же это был готовый наряд.

– Ты сам это сшил? – ошеломленно спросила девушка.

– Я услышал, что вы с мамой собираетесь на свадьбу, и у тебя нет наряда.

Ева недоуменно посмотрела Марка:

– Ты хочешь сказать, что это платье для меня? Но когда ты успел, ведь мы виделись вчера? Ночью? Потрясающе! Ты такой талантливый. Моя мама щедро заплатит за этот шедевр.

– Ева, ну, что ты, это подарок от всего сердца. Ты можешь подождать? Я сейчас доделаю, и ты сможешь померить платье. Присядь пока на кровать.

Ева осмотрелась. Квартира по сути была всего одной небольшой комнатой. В одном углу находилась раковина, а в другом газовая плита с чугунными «крыльями». Рядом небольшой столик, на котором стояли одинокие стакан, тарелка и кастрюлька. Но казалось, что здесь давно никто не готовил, да и из продуктов только сушки и кефир в стеклянной бутылке. Она вспомнила шикарные ужины с большим количеством блюд, которые искусно готовила Манюша. У девушки сжалось сердце. Когда он ел последний раз? Возле высокого окна стояли стол и швейная машинка. Небольшой узкий шкаф, кровать, манекен – вот и вся обстановка. Но эта нищенская квартира все равно казалась необычной и интересной, потому что находилась в оперном театре, пусть даже и входить нужно было через черный вход.

Марк вновь выпал из реальности. Он чувствовал, что девушка наблюдает за ним, но очарование платьем было сильнее. Оно было настолько прекрасным, что каждая клеточка тела ликовала. Это была эйфория, всепоглощающее счастье, мощная волна. И когда наряд был снят с манекена, парень буквально валился с ног от этого безмятежного блаженства.

Ева выглядела прекрасно. Платье село идеально. Девушка восторженно крутилась перед парнем, счастливо смеялась и отсыпала портному кучу комплиментов. Марк подошел к Еве, взял за руку:

– Скажу прямо. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Знаю, что мы знакомы всего пару дней, но какое это имеет значение? Хватило бы и одной минуты, чтобы понять, что мы две половинки. Мне кажется, что ты чувствуешь то же самое.

Ева утвердительно закивала головой. Марк почесал макушку:

– Я бы тебя сейчас поцеловал, но не умывался и не чистил зубы.

Ева засмеялась, а потом испуганно ухнула:

– Мне пора. Я обещала маме, что скоро вернусь. Можно я возьму платье с собой? Не представляю, как возможно расстаться с ним.

Через несколько минут девушка выпорхнула из квартиры, а Марк долго смотрел в окно, пока Ева не превратилась в маленькую точку на широком и длинном проспекте.

*** *** ***

Всего за несколько дней жизнь Марка круто изменилась, да и он сам стал другим: плечи распрямились, подбородок поднялся выше, глаза ярко заблестели. Правда, это был нездоровый лихорадочный блеск. Парень не спал ночами, рисуя эскизы, а днем искал встречи с любимой. Девушка вдохновляла, поэтому встречаясь с ней, Марк чувствовал, что по-настоящему живет. Ева стала первой любовью, первой женщиной, которую он поцеловал, которую крепко обнял. Тело страдало, желая близости с ней, но у него даже не возникало мысли перейти границы. Такую любовь многие ищут всю свою жизнь, и Марку было страшно испугать или опечалить девушку. Тем более приятной будет их первая ночь. После томительного ожидания Ева полностью будет принадлежать ему.

В мастерской Загонникова Марка приняли с радушием. В двухэтажном здании работало несколько десятков швей, закройщиков и портных. Одни шили постельное белье, скатерти, шторы и покрывала, другие – изысканные вечерние платья и мужские костюмы, третьи – рабочую одежду, которая потом доставлялась в универмаг. Это место было похоже на пчелиный улей: каждый четко выполнял свое предназначение, а над всеми главенствовала Фаина, старшая дочь того самого Загонникова. Ему самому шел восемьдесят четвертый год, поэтому старика меньше всего волновали швейные машинки и закупка тканей. Фаина была сильной и волевой женщиной, и к тому же одинокой и бездетной. Именно по этой причине предприятие процветало, ведь она вкладывала в него все время и все силы. У женщины был острый глаз, она сразу замечала талантливых людей, которых окружала заботой и вниманием. Фаина с легкостью расставалась с портными, которые решали отправиться в свободное плавание, освобождая место для юных мастеров. Ей нравилась свежая кровь, оригинальные идеи. Опытные работники охотно делились знаниями с молодняком, напитываясь от них неуемной энергией. Клиенты были довольны, деньги с завидным постоянством пополняли фамильную сокровищницу, и все огромное семейство Загонниковых спокойно и уверенно смотрело в будущее.

Едва Марк переступил порог мастерской, Фаина познакомила его с седой старушкой. Несмотря на теплый день, пожилая женщина куталась в каракулевое манто и постоянно зевала, прикрывая рот указательным и средним пальцами. Фаина указала на Марка:

– Наш новый работник, Нина Родионовна. Он примет ваш заказ. Я вас покидаю.

Фаина немного отошла в сторону и принялась пристально пилить парня взглядом. Марк взял старушку за локоть и усадил на стул. Сам сел напротив.

– Не люблю выходить из дома. Но сегодня нужно быть в банке, поэтому решила зайти и проведать Фаиночку, – капризно проворчала старуха, поправляя ровные колечки прядей на искусственном парике. – Ну, что же, молодой человек, мне нужны кухонные шторы. Моя помощница по хозяйству любит, знаете, с рюшами. Так вы уж угодите ей. Вот возьмите записку, я с ее слов записала размер окна и пожелание по цвету. Мне собственно все равно, я на кухне не появляюсь.

Старушка равнодушно бросила лист бумаги Марку на колени. Парень побледнел и сжал губы. Кухонные шторы ему шить еще не приходилось. Тратить свое время на то, что может сделать обычная домохозяйка? Однако он, зная, что за ним наблюдает Фаина, взял себя в руки и кивнул головой пожилой женщине. Она с трудом встала и раздосадовано заметила:

– Надеюсь, вы не думаете, что я вернусь сюда за шторами? Отправьте с посыльным. Я уже слишком стара для таких путешествий.

Марк сшил шторы, потом скатерти, дальше детские пижамы. Все вовремя и аккуратно. Фаина молча наблюдала. И только через две недели доверила парню индивидуальный заказ – мужской костюм. Марк обрадовался и с радостью окунулся в работу. Когда заказ был готов, Фаина, тщательно рассмотрев пиджак и брюки, пригласила Марка в кабинет. Он растерянно открыл дверь и осторожно сел на край стула. А если Фаине не понравилось? Если она посчитала его бездарным? Каково остаться без работы сейчас, когда появились планы относительно будущего с Евой? Портной опустил голову и нервно сжал руки между коленями.

Фаина разглядывала Марка. Какой же он трепетный и юный. Совершенно не умеет скрывать волнение. Что-то шевельнулось в душе женщины. Что-то много лет дремавшее прорывалось сквозь толстую стену равнодушия и неприступности. Не хотелось говорить с Марком о работе. Вот бы сесть с ним за стол, долго пить ароматный чай и болтать о пустяках. Фаина мотнула головой, прогоняя это наваждение, и сказала:

– Марк, хочу похвалить тебя за проделанную работу. Даже больше скажу, я удивлена. Такое чувство, что у тебя многолетний стаж работы. Я заметила, что ты часто рисуешь эскизы. Можешь показать мне блокнот?

Парень облегченно выдохнул. Глаза озорно засияли, а на щеках появились ямочки. Фаина не смогла сдержать себя и заливисто засмеялась. Тут же резко остановилась. «Идиотка, ведешь себя, как девчонка», – мысленно пристыдила себя женщина. Марк вскочил и побежал в цех за блокнотом. Через несколько минут вернулся, радостно протягивая начальнице рисунки.

– Ну, что ж…Ты очень талантливый, это очевидно. Будешь много работать, обязательно добьешься успеха. Я собираюсь всячески поддерживать тебя на этом пути.

Парень ошеломлённо схватился за голову:

– Я даже не знаю, что сказать. Я буду много трудиться, буду жить и спать в мастерской, только бы оправдать ваши ожидания!

– Ну, посмотрим. А теперь отправляйся в цех, – ответила Фаина. Когда Марк покинул кабинет, она подошла к окну и долго смотрела на грузовые баржи. Мастерская стояла на горе, и из окон открывался чудесный вид на широкую реку. Всю свою жизнь женщина выстраивала карьеру ради блага своей семьи. А что она сделала для себя? Ничего. И сейчас пришло время помочь Марку, потому что, оказалось, его улыбка делает ее счастливой. И Фаине нестерпимо захотелось всегда чувствовать это счастье ради себя самой.

Спускаясь по лестнице, парень сожалел о своих словах. «Будешь жить и спать в мастерской? – с досадой спросил он себя. – Не ты ли договорился встретиться с Евой после работы? И завтра, и послезавтра пообещал быть вместе…» До конца рабочего дня осталось немного времени. Марк помог Дамиру, молодому закройщику раскроить ткань, постоянно поглядывал на часы и самый первый выскочил из мастерской.

Вечером влюбленные гуляли по набережной. Парень крепко держал девушку за руку, словно боялся, что она упорхнет в серое небо. Дела у Марка становились все лучше, а у Евы – наоборот. Анна Аркадьевна знала, с кем встречается ее дочь. Она боялась, что, если муж узнает об этом, разразится невероятный скандал. Супругу будет все равно, насколько хорош и прекрасен этот парень. Марк беден, сирота и к тому же портной. Да и самой Анне Аркадьевне этот союз совсем не нравился. Она ежедневно разговаривала с дочерью, но Ева сильно отстранилась от матери, закрывалась в комнате и почти все время плакала. В доме установилась нервозность и раздражение. Домработница Манюша тяжело вздыхала и добавляла в спаржу своей любимице еще больше растопленного сливочного масла. Но Ева потеряла аппетит и таяла на глазах. Марк, взятый в плен глубокими чувствами, не замечал терзаний девушки. Да, и она прилагала все старания, чтобы не расстраивать возлюбленного. А что сказать? Что он, по мнению родителей, недостоин ее?

Парень нежно поцеловал тонкие пальцы, любуясь аккуратными закругленными ногтями.

– Ева, я не хочу больше скрываться от твоих родителей. Чувствую себя преступником. Давай откроемся, и я попрошу твоей руки. Правда, мы не сможем пожениться так скоро, как хочется. Мне нужно еще время. В мастерской дела идут просто замечательно. Заказов много. Надеюсь, что совсем скоро я смогу работать сам на себя. И тогда ты ни в чем не будешь нуждаться.

Ева положила голову Марку на плечо. Ей не хотелось показывать слезы в глазах. Она знала, что отец даже слушать не захочет их обоих. Почему же любовь приносит столько страдания? Разве так должно быть? Неужели придется сделать выбор: семья или возлюбленный?

– Давай еще чуть-чуть подождем, любимый. Мама должна смириться с этой мыслью. Знаешь, я что-то плохо себя чувствую. Проводи меня домой, – прошептала Ева.

Девушка вошла в холл и увидела испуганные глаза Манюши:

– Анна Аркадьевна злится, вон тарелку разбила из сервиза. Ты почему не отпросилась? Ушла и никого не предупредила. Иди лучше в комнату от греха подальше.

Ева безразлично прошла мимо домработницы, охающей и осенявшей себя знамением, но не успела и подняться на первую ступеньку лестницы, как за спиной раздалось гневливое:

– Ева! Срочно в кабинет!

В кабинете отца пахло одеколоном и сигаретами. Женщина не включила свет, и они стояли друг напротив друга в седом полумраке. Сильная и волевая Анна Аркадьевна и уставшая и болезненная Ева.

– Так понимаю ты была с ним? – даже в темноте было видно, как раздраженно горели женские глаза.

– С Марком, мама. Его зовут Марк. Мы гуляли по набережной. Он хочет поговорить с тобой и отцом, чтобы попросить моей руки.

Анна Аркадьевна рассмеялась:

– Никогда отец не согласится на это. Никогда!

– Я знаю, и поэтому впервые в жизни мне придется ослушаться его, – уверенно ответила девушка.

Женщина знала, на что способна влюбленность, поэтому приняла решение оттягивать время. Возможно, что-то изменится, или дочь осознает, что Марк ей не пара.

– Дочь, давай поговорим с отцом после свадьбы твоей двоюродной сестры. Не хочу, чтобы на празднике кто-то грустил, – миролюбиво поспросила Анна Аркадьевна, а в голове уже продумывала следующий шаг.

– Конечно, мамочка, но я не собираюсь отказываться от Марка.

– Но я ведь тоже не собираюсь отказываться от дочери.

Они пронзительно вглядывались друг друга и всем свои видом показывали, что обе вышли на тропу войны за свое счастье. Счастье у всех разное, оказывается.

А в это время Марк, сидя в своей квартирке вместе с бракованным манекеном, совсем не подозревал, что завтра его жизнь изменится навсегда. И больше не будет мечтательного и восторженного взгляда. Он рисовал очередной эскиз, даже не зная, что завтра придется взглянуть в лицо самому дьяволу.

*** *** ***

Марк стоял над длинными рулонами и выбирал ткань для женского плаща. Один из любимых рабочих моментов портного. Он закрывал глаза и долго гладил ткань, представляя будущее изделие. Это было настоящее таинство, благословение на работу. Не стоит отвлекать священника от молитвы и не стоит прерывать осязательное служение портного. Фаина, не знавшая этих тайных переживаний, сказала парню:

– Марк, иди в мой кабинет. Там особенный клиент. Хочет наедине поговорить с тобой.

Парень встряхнул волосами и с трудом прорвался через стены фантазии. Когда зашел в кабинет начальницы, увидел там Анна Аркадьевну. Она дежурно улыбнулась, а Марк побледнел. Но он был рад, что наконец-то состоится разговор. Женщина медленно обошла кабинет, на несколько мгновений остановилась возле картины, а потом уселась в кресло. Марк стоял возле двери, так и не осмелился подойти поближе.

– Анна Аркадьевна, я вам рад. Я и сам искал встречи. Вы, конечно, знаете, что мы с Евой любим друг друга и хотим пожениться. Не сейчас, позже, когда я твердо встану на ноги. Мои дела…

– Заткнись! – крикнула Анна Аркадьевна. Она вскочила и стремительно подошла к Марку. – Никогда, слышишь, никогда вам не быть вместе. Она страдает, зная, что ваши отношения обречены. Ты замечаешь ее страдания? Ну, конечно нет, самовлюбленная скотина! Дочка сутками напролет плачет, похудела, как тюремная узница. Хороша любовь, от которой и копыта откинуть недолго. Не мучай девочку. Оставь в покое.

У Марка перехватило дыхание. Он подбежал к окну и резко дернул форточку. Свежий воздух сразу привел в чувство. Он все понял. Разве не знал этого? Знал, но намеренно не думал о нелепости его будущих планов. Рассчитывал, что любовь преодолеет все преграды? Это только в книгах так бывает. «На что я рассчитывал, идиот? Что приведу Еву в свою квартиру под крышей оперного театра? Что она, никогда не знавшая нужду, будет считать копейки от заказа до заказа?» – сокрушался Марк.

Анна Аркадьевна сочувственно вздохнула. Она раскаялась, что так резко высказалась. Конечно, ей было жаль парня, и дочь свою жаль. Только эти отношения лучше остановить сейчас. Женщина подошла к Марку и погладила по голове. Несчастный, сирота, без материнской ласки выросший. Кому нести свое горе? Кому выплакать слезы?

– Марк, хороший ты парень. Нравишься мне, только не в качестве Евиного жениха. Прошу тебя, не мучай дочку. Думаешь, ей против семьи хочется идти? Вечером она будет на свадьбе в твоем восхитительном платье. Мой муж подыскал ей жениха. Сегодня будет их знакомство. Блестящий молодой человек, образованный, из хорошей семьи. Добряк. Ева будет с ним счастлива. А ты отойди в сторонку, ради нее. Она поплачет и успокоится. Пообещай, что не будешь искать встречи. Не открывай ей дверь, не отвечай на звонки. Марк?

Он еле заметно кивнул головой. Анна Аркадьевна положила руку на плечо Марка. И, бросив нелепое «прости», вышла из кабинета. Парень неподвижно стоял и смотрел на грузовые баржи. Вскоре вернулась Фаина и встала рядом с Марком. Почувствовала, что сейчас нужно быть не начальницей, а другом.

– Все самые важные решения в своей жизни я приняла здесь, наблюдая за течением реки. Хотя, что я говорю. Ничего важного не происходило со мной, – сказала она.

Парень удивленно взглянул на Фаину, слабую и несчастную. Та пожала плечами, мол, что поделаешь теперь. Неожиданно Марк заплакал. Знал, что неуместно делать это в кабинете начальницы, но ничего не мог с собой поделать. Безысходность прибила к земле, а ведь он хотел летать. Летать с Евой, прекрасной и недоступной, как оказалось. Фаина в порыве жалости обняла Марка и крепко прижала к себе. Крепко, чтобы он не вырвался, а он и не собирался. Хотелось выплакаться в теплое плечо.

– Плачь, не сдерживай себя, – сказала женщина. – Пусть все слезы вытекут. Станет легче.

Фаина жалела парня и жалела себя, это близость была приятной. Как давно она не обнимала мужские плечи, не чувствовала на шее мужское дыхание, не чувствовала своим животом мужской живот. Марк резко очнулся и оттолкнул женщину. Растерянно взглянул на нее и выбежал из мастерской.

Он до позднего вечера бродил по городу. Безумный и удрученный. Часто останавливался и держался рукой за живот. Болели ноги, болело все тело. Марк шел к дому артиста Шавелева, где шумела и гудела свадьба. Красивый двухэтажный дом светился яркими огнями. Мужчины в элегантных костюмах курили сигареты на крыльце и громко разговаривали. Подростки баловались на ступеньках. Женщины и девушки собирались в маленькие группки, чтобы обсудить платья других гостий.

Был теплый вечер, поэтому окна на первом этаже были открыты. Из дома вырывались наружу легкая танцевальная музыка и возбужденные голоса. Марк хотел остаться незамеченным, поэтому, наклонившись, протиснулся между автомобилями к торцу дома и заглянул в окно. Вдоль стены огромной гостиной располагался небольшой оркестр. Музыканты в белых пиджаках с черными продольными полосками с энтузиазмом играли на инструментах. Возле другой стены стояли длинные фуршетные столы с едой и напитками и скамейки для отдыха. Люди свободно перемещались по всему дому. Ели, сплетничали, обсуждали деловые вопросы и танцевали. Официанты с подносами ловко обходили гостей и забирали пустую посуду у них из рук.

Марк сразу увидел Еву. Как она была прекрасна в этом платье! Ее волосы аккуратными волнами падали на плечи и спину. Девушка слегка подчеркнула косметикой глаза и губы, а на ее тонкой шее блистало серебряное украшение с мелкими изумрудами. Она была счастлива. Двигала бедрами в такт музыки, шептала подружкам что-то на ухо и заливисто хохотала. Марк оказался прав: в этом платье она превосходила всех. Мужчины и юноши время от времени поглядывали на восхитительную красотку.

Еву окружали люди из другого мира, куда Марку вход закрыт. Он никогда не будет таким смелым и раскованным, как эти парни. Один из них, черноволосый и приятно сложенный, не отходил от девушки ни на минуту. «С ним ее хотели познакомить», – догадался портной. Они смотрелись отлично вместе, красивая пара. «А что, если зайти внутрь? Интересно, Ева сделает вид, что незнакома, или покраснеет от стыда?» Ему стало не по себе. Он посмотрел на пропитанную потом и пылью рубашку и грязные штаны. Захотелось сжаться в комок, спрятаться, испариться, пока Ева проживала свои счастливые моменты. Молодой черноволосый человек пригласил ее на медленный танец. Положил руку ей на поясницу, ниже, чем принято. Ева не убрала руку. Марк почувствовал себя опозоренным и униженным. Ревность хлестнула по его впавшим щекам. Марк развернулся и ушел, а в спину, как плевок, летел смех успешных и богатых.

*** *** ***

Марк в беспамятстве пришел на Кресты. Это район на окраине города, где живут отбросы общества: нищие, пьяницы, разбойники. Дырявые тротуары и покосившиеся заборы, хилые дома и горы мусора – благополучные горожане предпочитают не видеть такой пейзаж из своих окон.

Глубокая ночь. На улице очень тихо. Наклонившиеся фонари дают скупой свет. Парень в ужасе осмотрелся. Что он здесь делает? Марк быстро отрезвел от своей печали и решил поскорее уйти из этого проклятого места.

– Молодой человек, окажи помощь пожилой женщине? – откуда-то снизу проскрипел старческий голос.

Парень подпрыгнул на месте, руки задрожали от страха. Он оглянулся и возле горы мусора увидел очень старую женщину. Она сидела на низенькой деревянной скамеечке и перебирала отходы в поиске чего-то нужного. Старуха была одета в лохмотья, из-под грязной косынки свисали седые жирные сосульки волос.

Марк взволнованно ответил:

– Простите, у меня ничего нет. Сам не знаю, как сюда забрел. Мне лучше отправиться домой.

Парень быстрым шагом пошел прочь от старухи, но ее слова заставили остановиться:

– Будешь плакать о девчонке в зеленом платье?

У Марка застучали зубы. Теплый вечер давно перетек в холодную ночь. Облака спустились на землю и плотным поясом тумана окружили тротуары и чахлые кустарники. Деревья зловещими тенями парили в воздухе. «Откуда ей знать про Еву? Это просто совпадение», – решил он.

Но старуха продолжала насмехаться:

– Считаешь, совпадение? Тогда вот тебе еще. Ты все думаешь про отрез ткани, который потратил на платье. Так вот, мальчик, не жалей. Твоя мать была шлюхой, и заработала ткань, раздвигая ноги.

Марк озверел, сжал кулаки и бросился к женщине. Но увидев ее сгорбленную фигуру и сморщенное лицо, мгновенно успокоился. Он низко опустил голову и тяжело задышал. Старуха крякнула и со стоном помассировала костлявые колени.

– Я знаю, что тебе надо, мальчик. Помоги мне, а я помогу тебе.

– Что вы хотите? – негодующе спросил Марк.

Старуха пожала плечами, словно желала самую малость:

– Мне уже мало, что надо, я скоро умру. Зайдем ко мне домой, – она указала корявой рукой на ветхую лачугу. – Помой мои ноги.

Марка передернуло от отвращения. Мыть ноги мерзкой грязной старушонке, которая обозвала маму «шлюхой»?

– А взамен что?

– Твои самые потаенные желания.

Какая-то неведомая сила потянула его в этот дом. Он последовал за старухой, миновав прогнивший забор и дикие кустарники. Старуха зажгла свечу и с трудом уселась на деревянную кровать с прохудившимся матрасом. Она дала несколько указаний парню и вскоре задремала. Внутри оказалось на удивление чисто. Мебели было мало, однако полы тщательно выметены. Это никак не вязалось с горой мусора на улице. Марк растопил печку-буржуйку, согрел воды в алюминиевом ведре. Потом он снял помятый таз и налил туда горячей воды. На удивление, эта работа успокаивала. Парень не задумывался о нелепости своего положения. Все, что угодно, только подальше от веселого дома Шавелева. Марк поставил таз возле ног старухи. Она проснулась и радостно засмеялась:

– Я уже такая старая, что сама не могу вымыть ноги. Но разве я недостойна хоть нескольких минут счастья? Сними-ка ботинки, милый.

Парень осторожно снял дырявые башмаки и трикотажные чулки. Женщина с радостным уханьем опустила ноги в воду. Марк уставился на изуродованные артритом пальцы с желтыми ногтями. Отвращения больше не было. Он взял мыло и принялся за дело.

– Красивый ты очень, – улыбнулась старуха, с удовольствием рассматривая Марка. – Кто-то думает, что красота – благословение. Но на самом деле красота – проклятие. И тебе, мальчик, придется есть это проклятие большими ложками.

Потом она долго шептала что-то бессвязное, приподнимая брови и вытягивая губы. На ее сером лице появился румянец. Старуха распарилась, сняла платок с головы, сбросила мужской пиджак и еще какие-то обрывки одежды.

– Хватит, убери таз, – скомандовала женщина.

Марк, вставая на ноги, увидел грудь старухи. Высохшая, пустая, вся в пигментных пятнах. Женщина словила брезгливый взгляд парня:

– Старость не бывает красивой. Когда-то у меня была высокая полная грудь. Меня любили и желали, но как только седина коснулась волос, стала противна даже сама себе.

Парень вынес таз на улицу и вылил воду в дикие кусты шиповника. Старуха поманила его пальцем. Когда Марк подошел поближе, она потянула его за руку вниз, так что парень упал на одно колено. Костлявой рукой она неожиданно крепко схватила парня за волосы на затылке и пронзила своим взглядом. Марк увидел в ее глазах скачущие огоньки и почувствовал, что его засасывает внутрь этих глаз.

Он стремительно летел по темному тоннелю вниз. Потом свалился на землю, как мешок с картошкой. Сильно заболел бок и плечо. Марк встал на ноги и увидел пред собой очертания фигуры. Было слишком темно, чтобы понять, кто перед ним.

– Я знаю, чего ты хочешь? – глухой низкий голос. – Деньги, признание, положение в обществе? А хочешь, я отсыплю тебе еще больше таланта?

– Кто ты такой, чтобы предлагать мне это? – удивился Марк.

Фигура зашевелилась и приблизилась к парню:

– Ты знаешь. Зачем называть имена? Я все дам тебе. Отдай мне надежду. Это ничто перед блестящим будущим, которое доступно тебе.

Марк вспомнил мужскую руку на пояснице Евы, ее счастливый смех на этой ярмарке тщеславия, женщин в блестящих украшениях и мужчин с надменным взглядом. Он не хочет больше стоять вне и чувствовать себя униженным. Марк подошел ближе и посмотрел в лицо стоящему перед ним. Он почувствовал леденящий страх. Открылись потоки страдания и наполнили каждую клеточку тела парня. Вокруг него закружились изломанные тени, послышался голос мучеников и вопли грешников. Четко появилось воспоминание. Марк стоит в коридоре и не сводит взгляд от двери маминой спальни. Он слышит страшные звуки, но помнит, что заходить нельзя. Мама всегда перед приходом гостя строго-настрого запрещала это делать. Но сегодня не так, как обычно. Мужчина гневно рычит, а мама скулит, словно щенок. Через несколько минут дверь с шумом открылась, и раскрасневшийся бородатый гость вывалился в коридор. У него были огромные черные глаза и шрам прямо на брови, так что она разделялась на две части. Он подошел к вешалке, взял пальто. Потом раскрыл портфель, достал оттуда сверток и, уходя, бросил его на журнальный столик. Бумага раскрылась и на пол, словно водопад, скатилась изумрудная ткань. Мальчик поднял отрез и положил в выдвижной ящик. Он медленно вошел в спальню. Женщина лежала на кровати и беззвучно плакала. Платье было разодрано, а лицо в крови.

– Мама? – испуганно прошептал мальчик.

– Уходи, Марк, в свою комнату. Я скоро приду к тебе, – ответила женщина и закрыла глаза.

Стало невыносимо больно от этого воспоминания, и парень потерял сознание.

*** *** ***

Марк проснулся, услышав настойчивый продолжительный стук. Он лежал на своей кровати. Противно жужжала муха под потолком. Из открытой форточки доносился мужской говор и шелест листвы высоких кленов под окном. Парень решил не вставать, но кто-то очень сильно хотел увидеться с ним. Он приподнялся на локти и недовольно крикнул «Войдите!»

Вошла Фаина. На ней был не строгий костюм, в котором она обычно приходила на работу, а легкое платье в крупный горох. На шее кокетливо красовался салатовый шёлковый платок. Она растерянно оглянулась и, увидев Марка, с тревогой воскликнула:

– Ух, какой ты бледный! Я так и думала, что заболел?

– Как долго меня не было? – удивился парень.

– Сегодня третий день. Вначале я разозлилась, что не явился на работу, а сегодня утром решила навестить. В интересном месте, однако, живешь. Вот, здесь еда.

Марк присел на кровати. Фаина поставила на стол корзинку с продуктами и протянула стеклянную бутылку с розовым напитком.

– Выпей, здесь много витаминов. Это отвар из шиповника, который я собирала в прошлом году. Кусты растут в моем дворе.

У Марка возникла картинка перед глазами: вот он с тазом выходит во двор и выливает воду на кусты шиповника. Прошлая ночь – реальность или фантазия воспаленного мозга? Он начал плакать, сначала тихо, а потом затрясся всем телом от громких рыданий. Фаина упала к ногам Марка и осыпала его руки страстными поцелуями. Невероятная нежность и жалость проснулись в женском сердце. Она поняла, что долгие годы ждала именно этих чувств. За Марка она готова воевать со всем миром. Плевать, что он молод и беден. Разве это определяет любовь? Да, Фаина любит, наконец, любит. Внизу живота зашевелился комок, который поднялся вверх, к груди. Она последовала за желанием и поцеловала парня в губы. Он испуганно отстранился, а потом понял, что хочет, чтобы его рука лежала на пояснице этой женщины.