Читать книгу Отличительный признак - Стас Тихонов - Страница 3

Наутро, едва Ким приподнял звуконепроницаемую шторку, как снизу донёсся громкий недовольный возглас. Щурясь и недоумевая, он выставил голову наружу и сфокусировал взгляд на круглой голове Леха с оттопыренными ушами. Лех живописно бранился, задрав голову и потирая макушку, а рядом валялись две кроссовки. Складывалось впечатление, что кроссовки спикировали вниз буквально секунду тому назад.

– Доброе утро! – послышался жизнерадостный голос Ерика, который тоже высунулся из своей ракушки слева и теперь обращался к Леху: – Это я случайно. Понимаешь, поставил на самый край, – он повернулся к Киму и бодро спросил: – Завтрак?

Мелкими глотками попивая синий кисель, Ким пытался окончательно проснуться и, когда это ему более-менее удалось, оглядел Центральную. За соседним столом сидела Лена, она оживлённо болтала с подружками, плавно жестикулируя нежно-салатовыми руками.

– Вот жуть! – Ерик вылупился на Лену. Изумрудные волосы и причудливые зелёные полоски на её лице и шее даже отвлекли его внимание от еды, что казалось невозможным. – Она болеет, что ли?

– Нет, она фитоморф.

– Что?

– Устойчивая наследуемая мутация, «что». От ГМО первого поколения ещё и не такое бывало.

– Как это?

– Слушай, будешь учить биохим – сам узнаешь, – недовольно сказал Ким. – Что мне тебе, весь курс генетики объяснять?

– А я буду его учить? – Ерик прикончил омлет и потянулся к каше.

– Будешь, если определение полезности…

– Что это вообще такое – определение? – перебил Ерик.

Ким вздохнул. Всё-таки возиться с невежественным дикарём очень утомительно.

– Определение полезности – это психограммы и экзамены. Психограммы для склонностей, экзамены – для способностей. Если результаты чёткие – учишь по интенсивной программе те предметы, которые им соответствуют.

– А если не чёткие? – пробубнил Ерик с набитым ртом.

– Ну… – Ким помедлил. – Тогда тебя тестируют и так и этак, пока хоть что-то не найдут. Или склонность, или способность.

– Ясно, – Ерик удовлетворённо дожевал и положил ложку. – А ты что учишь?

Ким боялся именно этого вопроса.

– Химию, – проворчал он, начав собирать посуду на поднос– И у меня экзамен через три дня, так что некогда мне тут с тобой рассусоливать.

– А химия – это твоя склонность или способность? – не отставал Ерик.

– Да что ты привязался?! – вспылил Ким и, раздражённо скомкав обёртку от сухохрустика, кинул в мусорное окошко, но промахнулся. – Тебя не касается, понятно? О своих способностях думай, а не о моих.

– Точно! Я ж для этого только сюда и рвался! – ядовито ответил Ерик. – О способностях своих подумать! – Запущенный им шарик из обёртки попал точнёхонько в окошко, что ещё чуть-чуть подпортило Киму настроение.

Но изучение химии откладывалось: первой в расписании стояла силовая подготовка. В раздевалке Ким поразился, как дикарь ухитрился при такой отчаянной худобе вырастить вполне приличные мышцы. А ещё украсить себя множеством шрамов, синяков, царапин и ссадин: некоторые подживали, другие казались совсем свежими. Наверное, были получены при поимке.

В зале разминались. Девочки заняли мягкое покрытие и уже застыли в йогических позах, что Кима несколько рассредотачивало. Мелкие скопом залезли на батут и теперь вразнобой подскакивали и визжали, сталкиваясь в воздухе. Ким забрался на свободную беговую ленту и неторопливо потрусил, а Ерик с нескрываемым удовольствием полез качаться на канатах.

– Всем доброе утро, – в зал вошли двое мастеров: гибкий подвижный Ли, старший, и Сергей Томин, мощный атлет на голову его выше. – Кто закончил разминку, подходите.

Рома и Йен недовольно пихались локтями, Лех вылез в первый ряд и уселся прямо перед Ли. Ким глянул на Мину в дорогом шоколадном костюме под цвет глаз. Рядом с ней вклинился Индра, который был в простейшей белой майке, но и в ней выглядел шикарно. Высокий, с рельефными дельтами, грудные мышцы натягивают ткань… Подвезло Миле, ничего не скажешь.

– Интенсив – многоборье, – громко сказал Ли. Подвижное лицо Леха аж засветилось от счастья. – Профильники идут со мной. Остальные – с господином Сергеем, свободная программа.

– Куда мне? – буркнул Ерик, провожая взглядом Ли, перед которым вприпрыжку бежал Лех.

– Свободная программа, – сказал Ким. – Интенсивы до получения профиля посещать необязательно.

Ерик не двинулся с места. Он продолжал наблюдать, как Ли отмечает на скале «открытые» упоры и захваты.

– А если я хочу с ними?

Ким поглядел на Ерика с сомнением:

– Можешь, конечно, пойти, но интенсивные занятия тяжелее раза в два.

– Значит, мне в самый раз, – нахально бросил Ерик и, не оборачиваясь, зашагал к Ли. Похоже, он ещё не забыл, как Ким насыпался на него за завтра ком.

Возможность регулярно бывать на Открытой земле могла быть только у внешнего силовика в составе «звёздочки». Увы, к тому времени, как Ким достаточно подрос, чтобы это осознать, было поздно развивать его (отсутствующие) силовые способности. Врождённые данные у Кима были самыми что ни на есть средними, и силовой профиль на тот момент уже мог ему лишь сниться – как и Открытая земля.

Поэтому Ким тихо ненавидел занятия по силовой подготовке. Но, в очередной раз вспомнив о своём долге наставника, он вздохнул и мрачно потащился следом за дикарём.

Все выстроились в цепочку, Ерик пробился в самое начало, сразу за Лехом. Длинные дистанции Ким бегал хорошо, но тут были противные отрезки по тридцать метров и препятствия. Он, конечно, отстал, а на полпути к скале свалил первый же барьер.

– Ну надо же… – послышался восхищённый голос Леха, и Ким почувствовал прилив бессильной злости: он же не виноват, что у него тело с костями! Но Лех, оказывается, имел в виду вовсе не его: комично вытаращив глаза, он смотрел на скалу. С неё как раз спрыгнул Ерик, видимо сотворив там что-то потрясающее.

– Ещё круг!

Через три круга все вымотались вконец. Кроме Леха и Ерика: у этих двоих завод всё никак не кончался. Ли подозвал обоих к скале и «закрыл» три упора.

– Справитесь? – Ли протянул им мешочек с магнезией и оглядел новичка.

Лех крутанулся на месте. Ерик фыркнул.

– Пошли!

Резиновый Лех обожал скалу, Ерик двигался резче, но и отважнее; Ли «закрывал» всё новые упоры и захваты, но оба раз за разом справлялись. Все сгрудились у скалы и оживлённо спорили, чья возьмёт. На третий раз Ерик храбро метнулся на несколько метров по горизонтали, но не удержался и хлопнулся вниз.

– Молодцы оба, – Ли снял блокировку с опорных точек и опустил ладонь Ерику на плечо. – У тебя хорошие данные для силового профиля, я так думаю. Но нужно поработать над концентрацией.

Ерик не ответил, он всё ещё был весь багровый после падения и с ног до головы перемазался магнезией. Зато Лех снова закрутился вокруг своей оси – это он так радовался – и ткнул Ерика пальцем в грудь:

– Ну ты даёшь! Лучше всех! После меня, конечно. Нет, вы видели? – Лех обернулся к остальным, и все заулыбались, подходя к ним, шутливо толкая Ерика и подтверждая, что да, видели, это было супер.

Ким тоже улыбался, но остался там, где стоял. Где-то в желудке у него словно бы сгустилось неприятное тёмное облачко.

За обедом Лех в лицах изображал происходившее на скале, неподражаемо гримасничая и вовсю шевеля ушами:

– Вообразите себе, други: как стремительная ящерица и горная рысь, мы с ним на стенке; первая попытка – и тут я ррраз и….

– Горная рысь? – серьёзно переспросила Лена, которая встала на полдороге со своим подносом, завороженная панегириком Леха.

– Эм… Горных рысей не бывает, – пробормотал Ерик, который выглядел и смущённым, и гордым и оттого ещё активнее обычного поглощал баклажанную икру. При взгляде на бледно-фисташковую Лену он поперхнулся.

Следом за Леной подошёл Индра.

– Ну конечно, бывают, – уверенно произнёс он, отодвигая Лену с дороги. – Они совсем как горные бараны, только шизанутые.

– Не бери до головы, – посоветовал Ерику Гриша из-за соседнего стола. – Он, конечно, молоток, но скала – не его сильное место.

Ким жевал молча, внимательнейшим образом изучая каждую ложку бурой кашицы, которую отправлял в рот. Надо же, первое занятие в жизни – и такой успех. Везучий парень, этот дикарь. И где бы он сейчас был, если бы не «звёздочка»…

– Ким!.. Эй, Ким! – Сытый Ерик, видимо, был отходчивее голодного. – Кем станут те, кто хорошо сдаст силовую?

– Кто кем, – Киму не улыбались очередные объяснения. – Лех, между прочим, на коммуникатора идёт. Силовику одного скалолазания маловато.

– А что нужно силовику?

– Тебе-то что? – желчно спросил Ким. – Ты же только отъесться собирался? Ну так лопай и проваливай.

Ерик замолчал и демонстративно повернулся к Леху.

Во второй половине дня были занятия по биохиму Их тоже вели двое: Хегай объявил интенсив по генетике, а миниатюрная пищевица Ши помогала остальным со свободной программой.

Ким чуть не сошёл с ума, в четвёртый раз проходя один и тот же автотест по химии полимеров. Он наконец-то правильно ответил на вопрос по катализаторам Циглера-Натты, но на визуализации молекул застрял прочно.

– Ким, у вас тут трёхмерная поликонденсация, видите, сколько функциональных групп? – прощебетала ходившая между столами Ши, заглядывая ему через плечо. – А вы пишете, что линейная. Вам не кажется, что эта тема для вас сложновата? Почему бы вам не попробовать химическую термодинамику?

– Потому что её я уже завалил, – пробормотал Ким. Он с отчаянием смотрел на экран пластфона, на котором атомы по очереди встраивались в цепочку, образуя какую-то непостижимую конструкцию, вид которой ему ничего, ну ничегошеньки не говорил.

На другой половине зала Хегай увлечённо рассказывал что-то Лене. Самоуверенный дикарь опять полез на интенсив и теперь сидел с открытым ртом, недоверчиво переводя взгляд с неё на биотехника. Огненная голова Гриши непрерывно кивала в такт. Похоже, у этих занятие проходило несказанно интересно.

Ким тихонько встал и выскользнул из учебного зала.

Коридор был пуст, если не считать мультибота, который улучил минутку безлюдья и деловито жужжал дисковыми щётками, опрыскивая пол розовой жижей.

– Как дела, дружище? – спросил Ким, похлопав бота по нагретой макушке. Мультиботы работали и на голосовом управлении, но отвечать могли только одной фразой.

– Уточните команду, – сказал мультибот.

Ким вздохнул и побрёл в Общую.

Несколько младших с головой ушли в «Космическую угрозу», нацепив окулусы и, естественно, ничего не видя вокруг. Ким шлёпнулся во вращающееся кресло и уставился в потолок. Ему вдруг стало всё равно. Почему нет? Он снова встал, вытащил из ячейки окулус и…

…Вдали выгибался неоново-голубой полоской горизонт, небо за ним было оранжево-белое. Ким обожал этот ролик: несколько секунд он просто снижался, глядя на яркую голубизну и редкие клочки облаков внизу. Вот красота, аж не верится… Но слайдер уже садился на крышу вражеской базы. Ким с девом на изготовку выскочил из люка и рванул под прикрытие.

Ради видео в начале «захват базы» он проходил уже сто раз и знал карту как свои пять пальцев. Пока напарники тратили время на разборки с сирианцами на крыше, Ким вышиб ногой чердачную дверь и нырнул в люк. Он в одиночку зачистил весь верхний этаж, но теперь приходилось дожидаться своих: внизу были турели и гравиловушки.

– Ааа! – раздался крик сзади, и Ким плашмя бросился на пол. Разряд ударил в угол, где он только что стоял. – Ты чего не предупредил?! Я ж тебя чуть не снял!

– А ты на радар смотри иногда, – громко посоветовал Ким, поднимаясь и осторожно заглядывая за угол. – Танкуйте давайте, я вперёд.

Дальше шёл длинный коридор, где стратегия была простой: Ким шёл вперёд с флагом, а двое других двигались по бокам, отстреливая тех, кто пёр из боковых галерей.

Флаг только назывался флагом, а на деле представлял собой батарею, которая запускала питание всей базы. В пусковой энергостанции, куда её требовалось воткнуть, Ким наткнулся на засаду, про которую совсем забыл, и сквозь зубы ругнулся, отпрыгивая к стене. Физика «угрозы» давала игроку фору: в жизни от выстрела из электролазерного дева, посылающего гигантское напряжение через плазменный канал за доли секунды, не увернулся бы никто.

– Я прикрою! – завопил один из танков, и Ким, пригибаясь, пробежал оставшиеся метры, едва не пережёг поглотитель экзоскелета, на который так и сыпались разряды, и сумел-таки триумфально воткнуть батарею в гнездо.

– Прикрой, прикрой меня! – манерно раздалось откуда-то сверху. – Прикрой, дорогой!

Ким резко сорвал окулус, не успев увидеть счёт игры. Прямо над ним, широко расставив ноги, с обезьяньей улыбкой стоял Фарид. В открытых дверях толпились остальные; по-видимому, биохим уже закончился.

– Оттягиваешься с малолетками, а, Безрод?

Малые вокруг поснимали шлемы и насупились.

Ким почувствовал, как к лицу приливает кровь, и вскочил, уронив пластфон и оттолкнув Фарида. В его жилах всё ещё бурлил азарт битвы, и он грозно рявкнул:

– Не твоё дело, макака тупая!

Фарид такого не ожидал и отступил.

– Слыхали? – бросил он через плечо, ища поддержки. – Безрод-то вконец обнаглел!

– Да оставь ты его, – послышался ленивый голос Индры, который уселся рядом с Милой со своим новеньким пластфоном, стоившим никак не меньше трёх сотен.

Фарид кинул вопросительный взгляд в их сторону, заметил у входа Ерика, пробормотал неопределённое: «Ещё посмотрим», – и отошёл.

По-прежнему красный, Ким яростно одёрнул по бокам футболку, которая в этом совершенно не нуждалась.

– Здорово мы их, а? – прошептал один из мелких, которые играли с Кимом, а теперь неуверенно стояли в сторонке.

– Ага. Здорово, – отозвался Ким, не уверенный до конца, кого малёк имеет в виду: сирианцев или Фарида с Индрой. Он обернулся и едва не столкнулся с Ериком, который, против обыкновения, молчал и казался немного заторможенным после трёх часов биохима с Хегаем.

– Ну? – воинственно спросил Ким.

– Психограмма. После занятий, – напомнил Ерик, по-прежнему пребывая в некотором остолбенении. – Склонности и способности на базе рандомизированного генотипа.

– Чего? – Ким не сразу сообразил, о чём он. Похоже, генетика оказалась слишком сильным потрясением для дикарских мозгов. – Ах да… Ну пойдём.

Когда они выходили из Общей, Фарид крикнул вдогонку:

– Смотрите прикрывайте друг друга!

– Чего они к тебе лезут? – спросил Ерик, более-менее вернувшись к действительности и шагая рядом.

– Трудности с коммуникацией.

– У тебя-то? Я заметил, – Ерик покосился на Кима. – А почему?

Ким передёрнул плечами. С каждым шагом, приближавшим их к кабинету Сенны, его боевой настрой выветривался.

– И почему ты сказал…

– Слушай, – Ким затормозил и повернулся к Ерику: – У тебя сейчас психограмма. Ты что, не понимаешь? Вместо того чтобы болтать, может, постараешься хоть немного сосредоточиться?

– Зачем?

Махнув на него рукой, Ким поднёс чип к замку и первым вошёл в логово псикодера.

В кабинете у Сенны было не так, как у других: никаких картинок на стенах, никакой цветной мебели. Всё было скучного сливочного цвета, у стен вразнобой пристроились стулья, а посередине, перед эмиттером, стоял единственный бежевый пуф-мешок. Едва уловимо пахло чем-то сладким. Псикодер сидел сбоку от входа за маленьким столиком и читал – подумать только! – бумажную книгу.

– Прошу, – произнёс он своим приятным голосом, откладывая книгу и беря со столика пластфон. Рядом с ним на столике стояли небольшая термофляга и чашка. – Господин Хегай как раз выгрузил в базу твои анализы, Ерик.

– И что там? – любопытно спросил Ерик.

– Совершенно ничего, – спокойно проговорил Сенна. – Такие анализы могли быть у ребёнка сто пятьдесят лет назад.

– Это плохо? – Ерик бросил взгляд на одинокий пуф в центре кабинета.

– Я же сказал «ничего», а не «плохо», – Сенна встал и подошёл к встроенному в стену шкафу– Садись посередине. Вообще, положено кресло с фиксаторами, как в медблоке, но я решил, что могу тебе доверять.

«С чего бы это?» – подумал Ким, присаживаясь на краешек стула как можно ближе к дверям.

У Сенны в руках уже был нейростаб, а ещё до дрожи знакомый Киму предмет: простая эластичная повязка с рядами чёрных точек.

– Будь добр, надень на голову точками наружу.

Пока Ерик недовольно вертел в руках повязку, Сенна достал из небольшого чемоданчика инжектор с картриджами.

– Сейчас я сделаю тебе укол и введу маркер. Как ты на это смотришь?

– Нормально, – проворчал Ерик. У повязки было свойство плотно облеплять лоб и виски, а стог сена у него на голове она подняла почти вертикально.

– Отлично, – произнёс псикодер, прижимая инжектор к предплечью Ерика. – А пока я вкратце расскажу тебе, что будет происходить. И здесь мне потребуется помощь Кима.

Всего-то? Если Сенна звал его только для этого, то он легко отделался. Ким с облегчением начал:

– После того как импульсы электрической и магнитной активности мозга будут зафиксированы пьезодатчиками…

– Разве я просил вас что-то говорить, Ким? – Сенна невозмутимо вставил в инжектор вторую капсулу– Будьте добры, принесите сюда два стула.

Пока Ким волок стулья, стараясь назло Сенне скрести ими по полу как можно противнее, псикодер сунул Ерику в руки преобразователь сигнала:

– Теперь я ввожу тебе коктейль из двух препаратов: элевтерон растормаживает мозговую кору, а антидрасин многократно усиливает восприимчивость к ключам.

– Я что, засну? – встревожился Ерик.

– Скорее, впадёшь в транс, – пояснил Сенна. – Все реагируют по-разному, но неприятных ощущений не бывает.

– Ладно, давайте, – буркнул Ерик. – А потом что?

– А потом датчики в твоей повязке будут регистрировать мозговую активность и передавать преобразователю. Он переведёт сигналы в зрительные образы и пошлёт приёмному устройству эмиттера. Ну а эмиттер покажет нам… – Сенна замолчал, внимательно наблюдая за Ериком.

Тот редко и ровно дышал, пальцы на руках распрямились, тело расслабилось и слегка покачивалось в такт медленному сердцебиению. Разноцветные глаза дикаря оставались открытыми, но их яркость как будто приглушили.

– Ким, дайте мне пластфон, – Сенна не глядя протянул руку в его сторону– И не садитесь слишком близко к нейростабу Вы готовы?

– К чему? – обеспокоенно спросил Ким. До сих пор он никогда не видел, как снимают психограмму. Его собственные воспоминания об этом были очень смутными и не очень приятными.

– К интерпретации, естественно, – псикодер запустил какую-то программу и вернул ему пластфон. – Вы будете вводить данные.

– А… как?

– Руками, – убийственно вежливо пояснил Сенна, последовательно касаясь точек на повязке Ерика. – Либо голосом, если вам так удобнее. Приготовьтесь, эмиттер открыт.

Ким поспешно ткнул по иконке голосового ввода, чтобы и смотреть, и записывать одновременно. Первые несколько секунд смотреть было решительно не на что. Но потом…

Эмиттер с характерным звуком выпустил поток лучей, развернув на экране светлый трёхмерный куб с расчерченными сеткой гранями.

– Белая комната… – прошептал Ким.

– Сетка настройки, – в тон ему насмешливо произнёс Сенна. – Показывает, что всё работает. Если я не ошибаюсь в своих предположениях насчёт вашего друга, «белую комнату» он нам совершенно определённо не покажет.

– Он не мой… – машинально начал было Ким, но запнулся: сетка побледнела, поверх неё что-то появилось. Что-то со смазанными очертаниями, длинное и неровное, похожее на…

– Еда? – громко произнёс Сенна, и картинка сразу оформилась, стала чёткой и перестала дрожать.

– Шашлык, – бросил псикодер Киму, смотревшему во все глаза. – Мясо на вертеле. Я пока не давал ключей, так что, вероятно, он просто голоден.

– Он всегда голоден, – пробормотал Ким.

– Ким, либо молчите, либо понизьте чувствительность микрофона, – псикодер легко встал и обошёл Ерика, встав у него за спиной. Ерик по-прежнему выглядел замороженным и никак не реагировал. Сенна наклонился и отчётливо произнёс: – Кто я?

Ким бросил недоуменный взгляд на псикодера: видно же, что человек в отключке. Как он ответит?

Но в этот момент поверх сетки появилось изображение, и Ким едва не ахнул. Это была большая рысь на крутой скале, вся в пятнах и отметинах, рыже-бело-чёрная. Она стремительными скачками перепрыгивала с уступа на уступ.

– Горная рысь, – тихо подсказал Сенна, привлекая внимание Кима.

– Горных рысей не бы… – Ким спохватился, быстро поднёс к губам пластфон и чётко повторил: – Горная рысь!

– Кем я буду? – задал следующий вопрос Сенна.

Дальше на экране появлялись самые разные вещи, Ким изо всех сил старался описать их как можно точнее, а Сенна подбрасывал всё новые ключи. Некоторые казались Киму совсем не относящимися к делу («Мне три года»), а некоторые откровенно бредовыми («Где храбрец?»). Но и дикарь не отставал: эмиттер разразился таким количеством образов, что Ким едва успевал разбираться: какие-то люди, рыбы, шнурки для кроссовок, лесная тропа, рыси, что-то совсем непонятное («Силок», – подсказал Сенна), потом нож, восходящее солнце, скала из спортзала, гарпун, опять мясо, ущелье в горах, улыбающиеся бородатые лица, озеро, туман, ракушка в спальне, красный кисель… Ким так увлёкся, что у него вспотели ладони. В такой дурной башке – и столько всего? Рыси как живые… А солнце? Неужто дикарь своими глазами видел такой восход?!

– Как, по-твоему, зачем это? – тихо спросил Сенна, встав рядом и поглаживая подбородок. Они вдвоём смотрели на кипу каких-то сучковатых палок, которой Ерик среагировал на «силу». – Драться? Или что-то построить?

Ким пожал плечами:

– Не знаю… Это же Ерика, ему виднее.

– Тогда посмотри не на картинку, а на него, – мягко посоветовал Сенна.

Ким недоумённо глянул на псикодера, потом перевёл взгляд на дикаря. Его глаза оставались словно затянутыми туманом, но Ким помнил, как они полыхали, когда Ерик радовался или злился.

– Н-нет… – протянул он, переводя взгляд на палки. Его внезапно осенило. – Я думаю, это дрова! Чтобы разжечь огонь.

– Чудно, – Сенна кивнул, чтобы Ким записал ответ, а затем забрал у него пластфон. – Тогда мы закончили. Минут через десять наш дебютант вернётся в мир осознанных восприятий.

Ким немного разочарованно встал и размял ноги. Сенна выключил интерпретатор и осторожно снял с Ерика повязку. Затем он подошёл к столику, наполнил из термофляги чем-то чёрным и дымящимся одну из чашек и неожиданно предложил Киму:

– Хотите попробовать?

– Что это? – Ким подошёл к столику и с подозрением посмотрел на чашку, источавшую резкий густой запах. Кровь невинных жертв?

– Кофе. Вам не разрешены стимуляторы, но некоторые из взрослых без него немедленно сбежали бы из Коллектора.

Сенна протянул Киму вторую чашку. Тот сделал осторожный глоток и ничуть не пожалел, что ему это не разрешено. Кровь вряд ли была бы много противнее.

– Вы не хотите задать мне какой-нибудь вопрос? – полюбопытствовал Сенна. Он удобно уселся в кресле, держа свою чашку длинными пальцами, вытянул ноги и с улыбкой посмотрел на Кима.

– Ну… – Ким не сразу смог собрать мысли. – Наверное, нет…

– И вам ни капельки не интересно то, что сейчас происходило?

Киму было безумно интересно всё: видел ли Ерик в точности эти картинки или машина сама их нарисовала; достаточно ли их, чтобы определить профиль Ерика, и какой он будет; и что было бы, если бы Ким назвал дрова оружием. Но он внезапно вспомнил, кто перед ним, с отвращением сделал ещё глоток кофе и спросил:

– Зачем был нужен я? Вы бы один справились.

Сенна посмотрел на него с лёгкой насмешкой.

– Вопрос совершенно в вашем характере, как я его себе представляю. Как думаете, отвечу я вам или нет?

– Нет, – пробормотал Ким.

В этот момент Ерик тяжело засопел и неразборчиво произнёс что-то похожее на «саблезубка». Сенна аккуратно поставил свою чашку и встал.

– Время ужина. Ему нужно будет как следует поесть.

Псикодер направился к дикарю, склонился над ним и бросил Киму через плечо:

– Вам понравился кофе?

– Да, спасибо, – соврал Ким.

– Тогда можете зайти ещё на чашку завтра вечером.

Тон у Сенны был, как всегда, ровный, и спина его выражала не больше, чем лицо. Поэтому Ким счёл за лучшее не отвечать – благо при слове «ужин» Ерик встрепенулся, и псикодер оставил Кима в покое.