Читать книгу Отличительный признак - Стас Тихонов - Страница 4

Ким и без того не собирался принимать приглашение Сенны. Но вышло так, что даже при наличии пылкого желания он не смог бы этого сделать.

«Звёздочка» на этот раз появилась незаметно: наверное, транспорт пришёл ещё до завтрака. А за обедом Бэлла сделала короткое объявление: прибыла комиссия из Города, всем надлежит вести себя прилично и организованной группой проследовать на занятия, которые будут проходить в присутствии важных птиц.

И конечно, после обеда в расписании стояла силовая.

– Комиссия? – полюбопытствовал Ерик, дожёвывая на ходу, пока Ким подгонял его в спортзал.

– Ну бывает иногда. Приезжают наблюдатели, сидят в уголке и смотрят, – Ким сам толком не знал, зачем это делается, да и знать не хотел. Наблюдатели никак не вмешивались в их жизнь и ни на что не влияли – за исключением того, что лично он ошибался и путался на глазах у чуть большего количества народа.

Только в этот раз что-то было не так. На входе в зал он машинально поискал глазами членов комиссии, которые обычно чинно сидели у какой-нибудь стеночки. Но сейчас городские гордо красовались в самом центре, беседуя с Ли и Томиным. И Бэлла была здесь, и даже – какая честь! – Юи. Похоже, на этот раз Город прислал особо важных персон.

На разминке Ким, как и все остальные, нет-нет да и косился на гостей. Один – точно биотехник: его легко было вычислить по значку «бета» на рукаве. Рядом улыбался какой-то толстенький человечек; Ким решил, что это анализатор: вёл он себя как главный из всей троицы. Профессиональную принадлежность третьего, невыразительного, в застёгнутом до подбородка тёмном костюме с небольшим треугольником на груди справа, было не разобрать, и что-то в нём Киму не понравилось.

Ли тоже что-то не нравилось, хотя он редко позволял себе выпускать негатив наружу. Мастер всегда учил владеть собой.

– Кто закончил разминаться, подходите.

Пока все подтягивались к середине зала, членам комиссии было самое время убраться в сторонку, но они и не подумали. Вместо этого Бэлла послала нескольких младших за стульями, а Юи с благодушным видом заложил руки за спину.

– Сегодня интенсива для профильников не будет, вместо этого – показательные выступления. Боевая подготовка для юношей, для девушек – баланс.

Даже дисциплина, которую Ли давно и прочно насадил на своих занятиях, не помогла избежать некоего смятения в рядах.

– Что за расклад? – деловито спросил Ерик.

Ким рассеянно покачал головой, стараясь не подавать вида, что о каких-то показательных выступлениях сам слышит впервые в жизни.

Члены комиссии поместились на стульях рядом с Юи и Бэллой. Кажется, Ли сам был несколько озадачен и сейчас придумывал программу на ходу.

– Юноши, средняя группа: карадо, ката-турнир. Разбейтесь. Девушки и все старшие – «камни».

Вместе с остальными Ким послушно пошёл за доской для игры. Гораздо проще было бы играть на пластфонах, но некоторые традиции Ли почему-то считал обязательным соблюдать. Кроме того, с пластфона на тыльной стороне ладони, которую игрок держал, к примеру, на уровне подбородка (два потока внимания: на партию и на равновесие), камни не скатывались бы так зрелищно.

Ерик, видно, решил взять тайм-аут: он не задал ни одного вопроса, когда Ким вернулся с доской и усадил его напротив себя. Даже ни одного вопроса насчёт правил игры. Само собой: «камни» интересовали его в тысячу раз меньше, чем драки.

Ким разложил на доске несложную комбинацию для одного – принципиально нерешаемую, тренирующую усердие, но его тоже занимали не «камни», а то, что происходило на мягком красном квадрате арены. Средние выстраивались в две шеренги друг напротив друга между ним и гостями. А ведь старших ждёт наверняка что-то посложнее карадо.

Шеренги замерли – руки по швам. Ли глянул на зрителей, толстячок улыбнулся Юи, Юи кивнул.

– Хаджумэ!

Дальнейшее выглядело вполне зрелищно для комиссии и не представляло ничего сложного для противников. Карадо, по мнению Кима, было придумано для любителей не подраться, а покрасоваться. И таким выбором задания Ли как бы выразил своё неодобрение: мол, хотите полюбоваться, как детишки лупцуют друг друга, – так нате вам кату. В формальной кате, которая практиковалась, чтобы спустить в телесную память последовательность движений, вообще никто никого не бил.

Ким покосился на членов комиссии. Похоже, ката их вполне устраивала. Юи – тот вообще выглядел абсолютно довольным, и даже Бэлла Марковна, которая презирала силовую подготовку, не имела, судя по виду, никаких возражений.

Когда мальчишки закончили, и средним девочкам была задана Сурья намаскар, Ким окончательно уверился, что Ли задался целью усыпить городских. Рома и Йен ругались над доской, не разжимая губ. Ерик несколько раз зевнул и, не скрываясь, потянулся.

– Старшая группа, юноши. Бесконтактный бой, турнир-пирамида. Возьмите костюмы.

Бесконтактный бой был почти таким же бескровным, как и ката в карадо. Датчики костюмов регистрировали первое касание и засчитывали его как проигрыш. Даже пирамида, в которой поединки продолжались до выявления последнего победителя, проходила быстро.

– Отмена, – Ким обернулся на полдороге. Ли стоял рядом с гостями. Томин поднял брови, и Ким увидел, как Юи переговаривается с толстячком, а затем кивает Ли.

– Свободный стиль, турнир-пирамида. Разбейтесь, – Ким увидел, что Ли смотрит на Ерика.

Дикарь уже давно был на ногах, слегка пружиня носками. Его ничто не беспокоило.

– Свободный стиль – это кто как хочет? – уточнил он с явным удовольствием.

– Не совсем, – Ким заметил, что Ли, отводя взгляд от Ерика, словно ненароком, мазнул им по комиссии, но не по толстячку, а по тому, в темном костюме. – Не бить в пах, не бить лежачего, не цепляться за одежду… – Он глянул на Ерика и добавил: – Кусаться и хватать за волосы тоже нельзя. Кто на лопатках – проиграл.

– Ясен пень.

Для дикаря свободный стиль был единственной возможностью поучаствовать в турнире: он же не мог знать других боевых стилей, практикуемых в Коллекторе. Случайность?

При разделении на шеренги Ким приложил некоторые усилия и оказался напротив Йена, который драчливостью не отличался. Ерику достался рослый Сол, но за Ерика Ким как-то не переживал.

– Хаджумэ!

Ким слегка присел и закачался перед Йеном. Тот выбрал ленивый стиль кобры. Попытавшись изобразить что-то вроде двойного обманного броска, Ким удачно попал ему по плечу, потом сам пропустил боковой, ударил мимо и чуть не упал, но в последний момент выровнялся. Йену явно было лень, он не собирался слишком усердствовать и ждал от Кима того же.

Это было немножко нечестно, но в Киме вдруг взыграло ретивое, он улучил удобный момент и свалил Йена простой, но действенной подножкой.

– Твоя, твоя, – проворчал Йен без особого разочарования, поднимаясь и отходя.

С недостойным удовлетворением Ким посмотрел вокруг. Ерик сидел верхом на Соле, чтобы ни у кого не было сомнений в том, чья взяла. Толстячок и Юи слегка улыбались, Бэлла Марковна поджимала губы.

– Разбейтесь!

Противников стало в два раза меньше, и теперь выбирать было трудней. На этот раз Киму достался чернявый крепыш Виктор.

Что это у нас? Ага, похоже, пьяный стиль. Или медвежий. Или стиль человека, который за завтраком слишком щедро наваливал себе в плошку.

Неожиданно для себя Ким почувствовал, как в нем пробуждается азарт. А ну как и в этот раз повезёт? Из всей боевой науки, которую им вдалбливали Томин и Ли, Ким толком не владел ни одним стилем. Зато двигаться ему было очевидно легче, чем Виктору, – живот у него скрутило, что ли? Можно попробовать этим воспользоваться…

Прежде чем Ким успел этим воспользоваться, он неожиданно (и очень больно) получил прямой короткий в солнечное сплетение и сразу же, едва согнулся, замком по шее. Ай да Виктор, ай да… Притворялся, подлюга!

От досады Ким, уже лёжа на боку, с вообще-то несвойственной ему мелочной мстительностью сцапал Виктора за лодыжку и рванул на себя. Противник не упал, но опрометчиво попытался стряхнуть его, дрыгнув ногой. Как раз в этот миг Ким неловко пытался подняться, и пинок пришёлся ему по зубам.

От Томина это не укрылось:

– Лёвкин, запрещённый удар. Дисквалификация.

Вот так удача! Обозленный Виктор убрался с арены, а Ким мог бы поблагодарить небывалое сегодняшнее везение, если бы не саднящие губы и полрта сукровицы. Он по привычке проверил взглядом, что там с Ериком…

Да кто ж такое допустил?! Они же до утра не закончат!

Ерик и Лех дёргались, метались и вились один вокруг другого, как два маленьких злющих шершня. Это была эпическая битва. Лех менял тактики и стили так стремительно, что было невозможно уследить, кого он имитирует – ястреба, дракона, пчелу или морского котика. У Ерика стиль был один: достать врага и содрать с него скальп.

Уже все закончили или заканчивали, но этот поединок явно грозил затянуться. Глянув в сторону зрителей, Ким отметил, что комиссия как будто оживилась. Ещё бы. Безупречная боевая наука, опыт веков и тысячелетние философские школы – против брутальной дикой природы. Которая не знает, что из «Динбу» так не бьют… Ой…

Ерик усиливал натиск до тех пор, пока его противник не решился на радикальные меры. Спружинив от пола, Лех выполнил безупречное сальто назад, оказался у дикаря за спиной и, почти без замаха, резко и чётко ударил его по шее – два раза за секунду. Ерик пошатнулся, взревел раненым вепрем и вдруг – Ким бы ни за что не поверил, если бы не видел своими глазами, – развернулся пружиной, перехватил Леха поперёк туловища и, по инерции докручиваясь, швырнул спиной на арену.

Томин выглядел довольным, а вот Ли почему-то нет. Ким опять заметил, что он смотрит на комиссию, и тоже взглянул туда. Толстячок с улыбкой говорил что-то Юи, городской псикодер, похоже, ушёл в спящий режим, а тёмный человек, не отрываясь, смотрел на арену.

Ким ждал очередного «Разбейтесь!», но не дождался. Вместо этого раздалось:

– Цеховски… – Ли помедлил, осматривая оставшихся. Ким только сейчас сообразил, что их теперь всего шесть, причём на стороне противника – Индра, Фарид и качок Дитрих. – Со Шварцем.

О, чёрт. Им с Ериком оставались Фарид и Индра, и Ким не знал, что из этого хуже. Он как-то не предполагал, что ему придётся выходить на арену не в шеренге, а одному и позориться на глазах у всех – у девушек, у старших, у городских шишек. Дитрих раскатывал Цеховски, а Ким нервно потел. И чтоб ему не догадаться лечь ещё во втором раунде?!

– Арипов… – Ерик ухмыльнулся и встал. – С Сабировым.

Ну конечно, Индра должен был остаться ему. Точнее, он – Индре. С потрохами.

– …и с Ино. Испытание боем.

Индра изогнул одну бровь с выражением брезгливого недоумения. Зато на лице Фарида задохнувшийся от возмущения Ким увидел медленно расцветающую удовлетворённую, сытую улыбку. Испытание боем – редкий деликатес, его любимое лакомство. В нём-то он ас.

– Вы не можете! – Ким сперва услышал гневный возглас и только потом понял, что это выкрикнул он. Чёрт, чёрт!

– Не парься, я их сделаю, – бросил Ерик. – Хоть третьего давайте.

– Каверин, ко мне, – Ли никогда не злился, но налицо было нарушение дисциплины, а такого он не терпел. Указания мастера не обсуждаются.

«Достукался. Выходи на арену, умник».

– Спиной, – Ли подождал, пока Ким развернётся. – «Молчащий стул».

Приняв наказательную позу прямо напротив комиссии, Ким ждал. Ли тоже ждал, пока у нарушителя не затрясутся ноги. И вокруг ждали, и к тому времени, как Ким уже не мог контролировать дрожь, он чувствовал себя хуже некуда – из-за того, что все на него смотрели. А этого Ким боялся больше всего в жизни: быть у всех на виду.

– Арипов – с Сабировым и Ино, испытание боем.

– Это нечестно! – Вот это было уже совсем зря, потому что мастер не давал команды «Говорящий стул».

Ким услышал два мягких шага у себя за спиной, и на его плечи легли руки Ли. Появилось ощутимое давление, и теперь стоило большого труда не гримасничать, потому что ноги тряслись уже просто чудовищно.

– Да я говорю, я на раз…

Судя по звуку, Томин хлопнул теперь уже Ерика по затылку – не сильно, для острастки, чтоб закрыл варежку. И, судя по следующему звуку, Ерик этого не стерпел.

Ким не смел повернуться, да и не смог бы: Ли прекрасно знал, что и как делать. Позади них послышалась какая-то возня, звуки ударов, затем вскрик дикаря – не от боли, от злости, потом что-то покатилось по арене, и всё стихло.

– Арипов – с Сабировым… – в третий раз начал Ли, но Ким перебил:

– Он не знает техники, вы же сами должны… – Ли надавил сильнее, и голос у Кима стал совсем жалким, петушиным; и похож он был, наверное, на студенистый кисель; и все трое городских вылупились на него, плюс Юи, плюс Бэлла. Во взгляде Бэллы, правда, было что-то доброе. Но и все остальные, все дети Коллектора, и Индра с Фаридом, и девочки тоже смотрели, и это было для Кима как острый нож. Столько глаз, а он так жалок.

Невыносимо. Подташнивает. Ужасно болят ноги, подгибаются, нет сил сопротивляться Ли, а надо.

И тут опять произошло то, чего Ким постоянно опасался и всячески пытался избегать. Он старался не смотреть ни на кого конкретно, но случайно глянул в глаза человеку в тёмном – и что-то болезненно инородное вдруг вошло в мозг и прокатилось по нему мощной волной.

– Вот оно что… Это ваше пожелание?! – простонал Ким. Тёмный смотрел своими бесцветными глазами прямо на него. – Любите смотреть, когда кому-то больно? – Самому Киму было уже достаточно больно, к тому же он злился и плохо понимал, что несёт.

Ли надавил ещё, но в Киме проснулся бес, и вместо заглушающего эффекта это вызвало обратный: – А сами-то боитесь боли… С детства, да? Вас, наверное, лупили в детстве, ещё как, и очень даже правильно делали…

Тут ноги, наконец, подогнулись, и Ким перед всем честным народом шлёпнулся на зад с по-прежнему нелепо вытянутыми руками. Красный от унижения, он опомнился, но было уже поздно.

– Арипов, – снова раздался ровный голос Ли, – с Кавериным. В изолятор.

Пряча глаза, чтобы, не приведи Вселенная, не посмотреть ещё раз на городского тёмного, Ким кое-как поднялся. Ерик выглядел донельзя, просто гомерически огорошенным: он сидел на полу у ног Томина и часто моргал. Едва шевеля непослушными ногами, Ким потянул его за лямку майки и мотнул головой в сторону дверей.

Выходя из зала, он слышал, как Ли даёт старшим девушкам показательные по балансу. Баланс… С ним-то у Кима сегодня и вышла недоработочка.

Изолятор располагался на отшибе; Ким бывал в нём пару раз, и налитые бетоном тугие квадрицепсы врали, что идти туда несколько километров. В сером помещении диаметром два метра не было ничего, кроме крошечной ниши за шторкой для естественных надобностей. Ерик прошёл вперёд и остановился подбоченясь.

– И что? – Великолепный апломб возвращался к дикарю стремительно.

– И всё. Будем сидеть здесь, – Ким подождал, пока за спиной закроется дверь, а потом с облегчением съехал спиной по стеночке.

– До когда?

– Пока не отпустят.

– Ты же сам дверь открыл. Обратно никак, что ли?

– Как, – Ким прислонился затылком к пластику– Но смысл-то какой?

Ерик без лишних слов прижал чип к сенсору, стал на пороге и выжидающе посмотрел на него.

– Слушай, приятель, – Ким вздохнул. – Тут тебе не лес. Тут Коллектор. Он маленький. Везде камеры. По чипу видно каждого. Посылают в изолятор – ты идёшь и сидишь в изоляторе, ясно? Тебя и силой посадить могут, но так больше возни и дольше срок.

– Слушай, приятель, – дикарь до ужаса противно скопировал его голос– Ты всегда делаешь только то, что тебе велят, а?

Ким начал раздражаться:

– Ну знаешь ли, уж на Томина, по крайней мере, мне бы не пришло в голову бросаться. Он тебя, дурня, мизинцем мог перешибить!

– Потяжелее он меня маленько, да, – признал дикарь и отошёл от двери. – Кушает хорошо. Но это и я могу, только дайте, что. Невелика заслуга.

– Томин – мастер, – сказал Ким, пристраивая ноги поудобнее. – Он не от балды нас учит, он сам учился годами, и опыта у него – о-го-го. Тебе бы за ним хвостиком ходить и каждое слово ловить, технику боевой разбирать.

– Техника? – едко переспросил Ерик. – Когда на тебя рысь прёт, ей не технику надо показывать, а нож! А от градины с кулак знаешь что бывает? Ты её техникой, да?

Что-то здравое в словах дикаря было – Ким не мог этого не признать. И правда, зачем их учат боевым искусствам? На Открытой земле какой от них толк? Разве что внутренним силовикам, которые в Городе следят за порядком, нужны. Только что за ним следить, если там и так всё в порядке?

– Ты-то чего полез? – Ерик перебил течение его мыслей. – Я говорил, что их уделаю?

– Ты бы не уделал, Ерик, – терпеливо объяснил Ким. – Проверка боем – это такая особая, уж извини, техника. Против тебя системно применяют болевые приёмы, чтобы сломить волю: один контролирует, второй измывается, а ты сопротивляешься. Не противнику сопротивляешься, понимаешь? А себе. Это можно тренировать, есть такие специальные методики. Но ты-то их не знаешь.

Вот это уже Ерика зацепило:

– У вас что, и такому учат?!

– Профильников. Учат стойкости. По ходу, конечно, немного учишься и как противника доставать, чтобы ничего не повредить, а просто сделать побольней. Отбросить атакующего, типа того, – Ким опять почувствовал гнев. – Только для Фарида это не «по ходу», а на самом первом месте. А Ли… Он вообще-то не хотел тебя на это подписывать, но пришлось.

– Откуда ты знаешь?

– В изолятор с компанией не сажают – вот откуда. Он нам порядочную поблажку сделал, и с чего бы, спрашивается? А с того, что на него комиссия давила, но ему это совсем было не по душе.

Ерик выгнул спину, уперев руки в поясницу, потом встряхнулся всем телом и улёгся на живот.

– Что им надо-то было, комиссии? – лениво поинтересовался он.

Действительно, что же им было надо?

– Бывает, перед назначением на стажировку из какого-нибудь городского подразделения приезжают человека себе присмотреть, – медленно начал Ким. – Но эти… Знаешь, эти были какие-то не такие. Они смотрели что-то другое.

И внезапно, при взгляде на Ерика, у Кима появилась догадка – что именно. Точнее, кого.

До сих пор дикарь был сплошной обузой и докукой, и Ким как-то упустил из виду, что Ерик-то у них – уникум. Ребёнок с Открытой земли, музейная редкость. То-то этот тёмный так уставился…

– Ерик, – медленно начал Ким. – А что там вообще, снаружи? В смысле… как у вас там?

Дикарь перевернулся на бок и окинул Кима взглядом спокойного превосходства.

– А что рассказывать? Видеть надо.

«Да… – подумал Ким, вспомнив Ерикову психограмму. – Такое надо увидеть».

Он прикрыл глаза и постарался вообразить себе траву: какая она на ощупь, как пахнет, насколько далеко и широко может расстилаться. Огромное, невообразимое пространство. Горизонт… Как вообще выглядит горизонт? Конец Земли, над которым… что? На какой высоте воздух превращается в небо? И на какой высоте небо превращается в пустоту космоса?

– Значит, град, ураган, ливни – это всё не самая жопа, это, считай, по нескольку раз в день, – деловито начал дикарь. – Самая жопа – это Магнитка или пыльник. Тут всё одновременно, куда бежать, не знаешь. Справа песок в воздухе стоит, слева разряды бьют, впереди воронка, сзади, глядишь, уже камни летать пошли, а на месте стоять – раздавит к едрене матушке. И ещё всё это вертится, так что либо закапывайся кротом, либо крылья отращивай. Крылья – не поможет, потому что наверху ветер унесет стопудово.

Потом. Рыси здоровущие, – растянувшись на спине, Ерик подложил руки под голову– Дерут так, что будьте-нате. Я-то их валил, а вашего Томина порвали бы, зуб даю. В три минуты. Они ведь как: на деревьях любят ныкаться, пока глаза на тебя не вылупят, не заметишь. Поэтому в лесу наверх все часто смотрят. И вниз тоже, потому что болота. И по сторонам, опять-таки, потому что волчары. Волчары – они стаями, а рыси поодиночке; но волчар, в случае чего, на дереве пересидишь, а рысь… Ну ты понял. Да, и самый финиш – это клещ и мошка. Ох, мошка-а… До костей обгладывает. Потом…

– Ерик, – просительно перебил Ким. – А хорошее там что-нибудь есть, а?

Дикарь подумал:

– А то! Рыба жирнючая, если знать, где ловить. На решётку её, да шишек в уголья несколько штучек кинуть… Да, шишки. Орехи в них. Пару дней про держаться можно, хотя с кабанцом, конечно, не срав нить – ох, друг, кабанец с корочкой, да с редькой, да со слизуном, это… Рысей тоже жрать нормально, только сухо и жёстко: ты их сперва в лопухи давленые и закопай, а дней через пять…

– Блин, а кроме жратвы?!

Ерик неприязненно посмотрел на Кима и пожевал губами. Он явно полагал, что тема жратвы раскрыта не полностью.

– Свои там, – пробурчал он, откидываясь обратно на спину– Вот самое хорошее что. Не ваши, мутные, а нормальные.

И больше из него ни слова было не вытянуть.