Читать книгу Звездные часы человечества - Стефан Цвейг - Страница 18
Завоевание Византии. 29 мая 1453 г.
Европа, помоги!
ОглавлениеОсажденные более не обманываются. Знают: теперь, когда в опасности и неприкрытый фланг, им не удастся долго сдерживать неприятеля своими разбитыми стенами; восемь тысяч солдат не выстоят против ста пятидесяти тысяч, если в ближайшее время не придет помощь. Но разве венецианская синьория 6 не давала торжественного обещания прислать корабли? Разве папа может остаться равнодушен, когда Святой Софии, прекраснейшей из церквей Запада, грозит опасность стать мечетью неверных? Разве Европа, погрязшая в раздорах, мелочно раздробленная низменным соперничеством, до сих пор не понимает опасности для культуры Запада? Может статься, – так утешают себя осажденные, – освободительный флот давно снаряжен и медлит поднять паруса только по неведению, а стало быть, надо лишь разъяснить им огромную ответственность смертоносного промедления.
Но как оповестить венецианский флот? Мраморное море кишит турецкими кораблями; вырваться всем флотом – значит обречь его на гибель да еще и лишиться нескольких сотен солдат, когда при обороне каждый человек на счету. Поэтому решено рискнуть лишь одним маленьким судном с ограниченным экипажем.
Общим счетом двенадцать человек – существуй в истории справедливость, они бы прославились не меньше аргонавтов, однако их имена остались нам неведомы, – дерзают отправиться на этот подвиг. На маленькой бригантине поднимают вражеский флаг. Двенадцать мужчин, дабы не привлекать внимания, надевают турецкое платье и тюрбаны либо фески. Третьего мая около полуночи запорную цепь бесшумно опускают, и гребцы, стараясь приглушить плеск весел, под покровом темноты выводят отважное суденышко из бухты. И надо же, происходит чудо – бригантина неузнанной проходит через Дарданеллы в Эгейское море. Ведь именно безмерная отвага неизменно обескураживает противника. Все учел Мехмед, только вот даже вообразить не мог, что единственное суденышко с дюжиной героев не оробеет перед его флотом и решится на этакое аргонавтское плавание.
Но их ждет трагическое разочарование: не видно в Эгейском море венецианских парусов. Нет флота, готового идти в бой. Венеция и папа, все-все забыли Византию, все пренебрегают честью и клятвой, занятые мелкотравчатой местнической борьбой за власть. Как часто в истории повторяются такие вот трагические мгновения: когда крайне необходимо объединить усилия и, сомкнув ряды, стать на защиту европейской культуры, монархи и государства не способны ни на миг забыть о своем мелочном соперничестве. Генуя норовит превзойти Венецию, а Венеция – Геную, это ведь куда важнее, чем, объединившись на несколько часов, победить общего врага. Пусто на море. В отчаянии храбрецы плывут на своей скорлупке от одного острова к другому. Увы, повсюду гавани уже заняты врагом, и ни один дружественный корабль не рискнет сунуться в неспокойные воды. Что же теперь делать? Иные из двенадцати резонно пришли в уныние. Зачем возвращаться в Константинополь, снова пускаться в опасный путь? Никакой надежды они не привезут. Возможно, город уже пал; так или иначе, по возвращении их ждет плен или смерть. Однако – вечная слава героям, которых никто не знает! – большинство все же решает вернуться. Им поручено задание, и они должны его выполнить. Посланные за вестями, они должны вернуться с вестью, пусть даже с самой прискорбной. И суденышко вновь храбро держит путь через Дарданеллы, Мраморное море и вражеский флот. Двадцать третьего мая, через двадцать дней после выхода в море, когда в Константинополе давно считают бригантину погибшей, когда никто уже не помышляет о вестях или о ее возвращении, несколько дозорных на валах вдруг взмахивают флагами, ведь к Золотому Рогу сильными гребками весел приближается та самая бригантина, а турки, слыша громовое ликование осажденных, с изумлением понимают, что суденышко, нагло прошедшее через их воды под турецким флагом, на самом деле вражеское, направляют к нему все свои корабли, чтобы перехватить прямо перед защитительной гаванью. Одно мгновение Византия тысячами глоток ликует в счастливой надежде, что Европа помнит о ней и те корабли выслала вперед как предвестников. Только вечером распространяется горькая правда. Христианский мир забыл Византию. Осажденные в одиночестве, они погибнут, если не спасут себя сами.