Читать книгу Все о любви - Стефани Лоуренс - Страница 4

Она вела его в Мэнор по дорожке через деревню. Было бы слишком опасно идти через лес в обществе хищника, каковым, несомненно, являлся спутник Филлиды. Но ее отец был просто очарован этим демоном.

Но когда они шли рядом по ярко освещенной солнцем дороге, девушка была вынуждена признать, что, если бы он не был столь опасен, он вполне мог ей понравиться. Но чувствовать себя в роли подчиненного было слишком непривычно и неприятно для нее. Однако Люцифер не сделал ничего непростительного и не выдвинул никакого ультиматума – она расскажет ему обо всем или он поведает отцу о ее пребывании в комнате Горация. Филлида была готова даже сделать ему что-то приятное.

Бросив взгляд в сторону Люцифера, она заметила, что его темные волосы на свету отливали коричневым.

– Вы забыли свою шляпу.

– Я редко ношу ее.

Не слишком многословно.

Люцифер смотрел на спутницу; шляпка заслоняла часть ее лица.

– Я полагаю, – он подождал, пока она поднимет на него глаза, – что, уж коли мы заключили своего рода союз, вам следует рассказать мне, что случилось после того, как меня обнаружили.

Филлида посмотрела на него, затем устремила взгляд вдаль.

– Вас обнаружил Хеммингс, садовник Горация. Миссис Хеммингс, экономка, пошла наверх, думая, что Гораций все еще там. А мужчина направился в гостиную, намереваясь затопить камин. Он поднял тревогу, и Брислфорд, камердинер Горация, послал за Джаггсом и Томпсоном.

– Чтобы посадить меня в кутузку?

– Брислфорд перестарался. Он думал, что вы убийца. В гостинице есть подвал, где содержатся преступники до перевода в настоящую тюрьму. Томпсон – кузнец, его подводу использовали, чтобы перевезти вас.

– А где вы были в это время?

Она отвернулась и минутой позже проговорила:

– Я лежала в кровати с головной болью – поэтому не смогла прийти в церковь.

Поскольку она замолчала, Люциферу пришлось поощрить ее.

– Вы появились в том подвале, настаивая, что я не убийца.

– Не подозревала, что вы это помните.

– Помню. Как все же вы оказались в доме Горация?

– Я частенько брала книги из его библиотеки. Головная боль почти прошла, и я подумала, что неплохо было бы взять что-нибудь почитать. Но, когда подошла к выходу, подъехала коляска тетушки. Я совершенно забыла, что она приезжает этим утром, но все было готово, тем не менее…

Плохо скрытая досада прозвучала в ее голосе.

– Но?..

– Я совершенно не рассчитывала, что Перси и Фредерик тоже приедут. Обычно они не стремятся почтить нас своим присутствием.

– Бьюсь об заклад, Перси по уши в долгах.

– Вполне вероятно. Но их приезд означал, что я должна подождать, пока все вернутся из церкви, чтобы отдать необходимые распоряжения слугам, а до этого развлекать гостей.

– И когда вы освободились?

– Я вышла сразу же, как только смогла, но, когда я добралась до Мэнора, вас уже увезли.

– Это и есть та самая гостиница? – Люцифер остановился.

Здание, у которого они стояли, было наполовину деревянным, довольно старым и немного запущенным, но все еще пригодным для жилья.

– Да, это «Красные колокола».

– И Джаггс – хозяин этой гостиницы.

Девушка двинулась дальше.

– Он получает плату за содержание заключенных, не судите его слишком строго.

– И что же было дальше?

– Я убедила их послать за папой, а потом вернулась в «Колокола». Что еще вы помните?

– Не все, но достаточно. Вы оставались со мной, пока не прибыл ваш отец, затем он вернулся домой, а за мной прислали экипаж. Следующая вещь, которую я помню отчетливо, – Люцифер изучал лицо своей спутницы, – пробуждение среди ночи.

– О, в общем-то это все, что произошло. Вы были очень беспокойны, но повреждений на затылке не было заметно, так что, по-видимому, боль была всему причиной.

Люцифер смотрел на Филлиду. Почему она не стала упоминать о сцене у его постели? Он поставил ее в такое положение, что она должна чувствовать себя обязанной, почему же теперь она не пожелала сравнять счет?

Они миновали ряд аккуратных чистеньких коттеджей, и перед ними открылся Мэнор.

– Ну что ж, – сказал Люцифер, – теперь я знаю вашу историю. Я также знаю, что вы были в гостиной Горация еще до того, как я туда вошел, и вы были там уже после того, как на меня напали.

– Вы не можете ничего знать об этом. Нельзя опознать человека по одному-единственному прикосновению.

Взгляд ее при этом выражал одновременно раздражение и неуверенность.

– Я могу. И я сделал это.

– Вы не можете быть уверены.

– Хм-м… возможно, и нет. Почему бы вам не прикоснуться ко мне еще раз, просто чтобы убедиться, прав ли я?

Девушка резко остановилась и обратила на Люцифера сверкающий взор…

– Эгей, мисс Филлида!

Они обернулись. Крупный человек в кожаном фартуке и фуфайке пересекал площадь.

– Это кузнец?

– Да, Томпсон.

Мужчина приблизился, почтительно кивнул Люциферу:

– Сэр. – Затем продолжил: – Я только хотел извиниться за эт-та, неудобства-та, что вам достались на моей тачке-та. Конешна, мы-т думали, вы убивец, да и не цацкались особо-та. Не держите зла, а?

Люцифер улыбнулся:

– Все в порядке, я ничуть не пострадал.

Томпсон облегченно вздохнул и улыбнулся в ответ:

– Ну, тогда, значить, все в порядке. А то как-то неподходяще мы вас тут встретили, по голове, понимаешь, дали.

Филлида невольно смутилась и сделала вид, что рассматривает что-то вдалеке, в поместье.

– Сэр Джаспер чего-нибудь думает про это дело, а, сэр? У него уж есть какой ответ?

Ее «нет» прозвучало одновременно с его «никакого», и Филлида вновь смутилась, поняв, что вопрос был обращен не к ней.

Откровенно веселясь, Люцифер добавил:

– Расследование сэра Джаспера идет полным ходом.

Филлида подождала, пока Томпсон заверил Люцифера, что тот всегда может рассчитывать на его помощь, если надо схватить убийцу или, скажем, подковать лошадь. Кивнув на прощание, Томпсон двинулся дальше по своим делам.

Люцифер пробормотал:

– Эта деревня кажется тихим, мирным местечком.

– Обычно так оно и было…

Они миновали пруд и подошли к воротам поместья. Филлида направилась вперед, в то время как Люцифер вынужден был задержаться, чтобы отодвинуть длинные ветви глицинии, свисавшие с арки ворот. Дойдя до парадного входа в дом, она обернулась и увидела, что ее спутник внимательно изучает пышные клумбы пионов. Затем он перевел взгляд на розы и лаванду. Заметив, что девушка ждет, он поспешил к дому. Но, не удержавшись, обернулся еще раз.

– Кто разбил этот сад?

– Папа ведь сказал вам – Гораций. Ему помогали Хеммингсы. А в чем дело?

Люцифер еще раз окинул взглядом сад.

– Когда они жили в старом доме, Марта занималась садом, и он был полностью на ее попечении. Я мог бы поклясться, что Гораций не отличал мальвы от крапивы.

Филлида посмотрела на сад, но теперь уже другими глазами.

– Все время, что он здесь жил, он уделял саду много внимания…

В доме было тихо. Они медленно прошли вперед, остановившись перед открытой дверью в гостиную. Гроб Горация стоял на столе прямо рядом с тем местом, где они – да, именно они – обнаружили тело. Мгновение оба просто смотрели, затем Филлида тихонько вошла.

В ярде от гроба она испуганно остановилась. Внезапно перехватило дыхание. Длинные пальцы коснулись ее руки. Инстинктивно она потянулась к ним. Его рука, теплая и живая, нежно и сильно сжала ее кисть. Люцифер шагнул вперед и остановился прямо позади нее. Она почувствовала его вопросительный взгляд. Не глядя, кивнула, и они рука об руку подошли к полированному гробу.

Довольно долго они стояли и смотрели. Филлида испытала некоторое облегчение, оттого что лицо Горация было таким спокойным. Словно его уход из этого мира, хотя и насильственный и столь неожиданный, был освобождением. Возможно, небеса в самом деле существуют.

Гораций нравился ей, и его смерть чрезвычайно опечалила ее. Она могла бы смириться с неизбежным, но то, каким образом это случилось, было невозможно принять. Он был убит в той самой деревушке, которой она фактически управляла в течение двенадцати лет; то, что она обнаружила его тело, когда уже ничем нельзя было помочь, казалось еще большим посягательством на ее права.

Все, чему она посвятила свою жизнь – мир и покой в Колитоне, – в один миг было разрушено.

Память вернула ее в то время, когда она нашла тело Горация. Филлида вновь испытала шок, леденящий ужас, парализующий страх, когда осознала, что не слышала, чтобы кто-то выходил…

Приподняв голову, она оглядела комнату и только сейчас вспомнила…

В тот роковой день она вошла в гостиную через холл, а до этого находилась в кухне. Даже если бы кто-либо выходил из дома, она бы услышала, как он пересекает холл. Но Филлида ничего не заметила. Она замешкалась в холле, а потом решила обыскать гостиную.

Сколько времени все это заняло?

А что, если убийца вовсе не ушел, а все еще находился в гостиной, когда туда вошла она?

Девушка заметила нишу между двумя книжными шкафами в дальнем конце комнаты. Это было единственное место, где убийца мог спрятаться.

Он должен был быть там. Более того, это объясняло исчезновение шляпы.

Филлида перевела дыхание; тепло ладони Люцифера успокаивало ее. Она посмотрела на лицо Горация и поклялась, что выяснит, кто прятался между шкафами и наблюдал за ней оттуда.

Когда она мысленно делала столь решительные заявления, то осознавала, что нечто подобное происходит и с человеком, стоявшим в футе от нее. Обещание Люцифера отыскать убийцу, данное ее отцу, не оставляло сомнений, что его намерения не менее серьезны.

Они должны были действовать вместе – только так можно достичь успеха. В одиночку, даже при поддержке отца, ей не удастся призвать убийцу к ответу.

Девушка быстро взглянула на Люцифера. Она должна рассказать ему обо всем, что произошло, даже признаться, что это она ударила его по голове. Наверняка это ему не понравится, но он должен об этом узнать.

И особенно о шляпе.

Значит, ей срочно нужно переговорить с Мэри Энн. Она наблюдала за выражением лица Люцифера, черты которого обострились и приобрели суровую жесткость, не смягченную даже тенью улыбки. Глаза были прикрыты. Гораций был ему очень близким человеком.

Высвободив пальцы из его руки, Филлида слегка отступила, оставляя его наедине с горем.

Люцифер слышал, как она ушла. Часть его сознания отследила ее движение. Он вспомнил, что она должна была поговорить с экономкой, и вновь вернулся мыслями к Горацию.

Это их последнее прощание – другого не будет. Воспоминания волной нахлынули на него. Их общие интересы, их достижения и успехи. Их взаимное уважение, общие ценности, долгие дни в беседах на террасе над озером. Все эти добрые времена миновали – ничего этого больше не будет.

Люцифер глубоко вздохнул, затем положил ладонь на грудь Горация.

– Отправляйся к Марте с миром. Что касается возмездия, предоставь это мне.

Мщение, разумеется, во власти Господа, но иногда Ему необходима помощь.

Когда Люцифер поворачивался, его взгляд упал на книжные полки по стенам. Не задумываясь, он пошел вдоль них, прикасаясь к корешкам толстых томов, словно вспоминая старых друзей. В дальнем конце комнаты он заметил три тома, выступающие из общего ряда, аккуратно задвинул их на место и еще раз окинул взглядом длинную стену книг. Как это естественно для Горация – провести свои последние часы здесь, в окружении самых дорогих для него вещей.

Люцифер стоял у окна, созерцая сад, напомнивший ему о прошлом, когда деликатное покашливание в дверях заставило его обернуться. Худощавый человек, кутаясь в пальто, стоял у гроба.

– Коуви, прими мои соболезнования. Я знаю, как ты был привязан к Горацию, а он к тебе.

Коуви смахнул слезу с глаз.

– Благодарю вас, сэр. Мисс Тэллент сказала мне, что вы здесь. Какая жалость, что мы встретились снова при таких ужасных обстоятельствах.

– Кошмарное дело, ты прав. У тебя есть какие-нибудь соображения?

– Абсолютно никаких. Я даже не мог предположить… – Он беспомощно и растерянно указал на гроб.

– Не вини себя, Коуви, – ты не мог знать.

– Если бы я мог, этого никогда бы не случилось.

– Ну конечно, нет. – Люцифер подошел к Коуви. – Гораций написал мне об одной вещи, которую он обнаружил, и хотел знать мое мнение о ней. Ты, случайно, не знаешь, что бы это могло быть?..

Коуви покачал головой.

– Я знал, что он нашел что-то необычное. Помните, каким он становился тогда – глаза горят прямо как у мальчишки? Вот таким он и был последние несколько недель. Много лет я не видел хозяина таким взволнованным.

– И он ничего не говорил о том, что это такое?

– Нет, он никогда этого не делал. Особенно если дело касалось каких-то особенных находок. И только когда был готов рассказать обо всем, то выкладывал доказательства и объяснял мне все в деталях. – Легкая улыбка тронула губы Коуви. – Он испытывал от этого настоящий восторг, хотя я и понимал едва ли одно слово из трех.

Люцифер положил руку Коуви на плечо:

– Ты был ему хорошим другом, Коуви. – И, поколебавшись, добавил: – Я уверен, Гораций не забыл тебя в своем завещании. Но в любом случае мы что-нибудь придумаем. Гораций хотел бы этого.

Мужчина склонил голову:

– Благодарю вас, сэр. Я ценю ваше участие.

– Да, еще одна вещь. Приезжали ли в последнее время какие-нибудь торговцы? Джеймисон? Долуэлл?

– Нет, сэр. Мистер Джеймисон приезжал несколько месяцев назад, но в последнее время никого не было. Хозяин не занимается – не занимался – делами активно с тех пор, как мы переехали на юг.

– Полагаю, я остановлюсь в Грейндже на несколько дней, – сказал Люцифер.

– Разумеется, сэр. Если вы позволите, я должен вернуться к своим обязанностям.

Люцифер рассеянно кивнул, заинтересовавшись вдруг, кто же мог быть наследником Горация. Он решил непременно поговорить с ним о долгой и безупречной службе Коуви. Вернувшись к окну, он вспомнил, как Коуви описывал восторженное состояние Горация в последнее время.

Если он поймет, почему убили Горация, то узнает, кто это сделал. «Почему» было ключом. Казалось более чем вероятным, что «почему» является тем таинственным предметом, обнаруженным Горацием, ведь его насильственная смерть последовала вскоре за этим открытием. И если таинственный предмет является ключом к разгадке, тогда убийцей может быть кто-то не из местных жителей, как и утверждала леди Хаддлсфорд. К счастью, они находились не просто в деревне, а в настоящей глуши – любой незнакомец здесь был заметен. Люцифер был уверен, что его самого заметили, если и не в Колитоне, то определенно по дороге сюда.

Обернувшись, он внимательно осмотрел комнату. Гораций мог спрятать свою последнюю находку в легкодоступном месте, почти на виду, среди прочих экспонатов коллекции.

Когда Филлида возвратилась в гостиную, она застала своего спутника за изучением той самой алебарды, которая оставила след на его затылке. Люцифер посмотрел на девушку.

– Она всегда стоит здесь, за дверью?

– Думаю, да.

Задумчиво взвешивая оружие в руке, он проговорил:

– Думаю, если бы эта штука упала другой стороной…

Тогда голова была бы разрублена пополам. Филлида боялась даже подумать об этом. А он так же задумчиво продолжал:

– Интересно, почему же она упала?

Девушка встретила его прямой взгляд и ничего не сказала.

Не отрывая от нее глаз, Люцифер смотрел все пристальнее.

Напряжение нарастало.

Филлида вздернула подбородок.

– Мне нужно идти в церковь – отобрать цветы для похорон, а затем поговорить со священником. Вы можете остаться здесь, если хотите.

Люцифер поставил алебарду на место.

– Я пойду с вами.

Он попрощался с Горацием в последний раз.

Замкнувшись и замолчав, она повела его через сад. Когда они огибали фонтан, Люцифер помедлил.

– Цветы для похорон – возьмите эти пионы. Это были любимые цветы Марты.

Остановившись, девушка посмотрела на него, затем на цветы, кивнула и двинулась дальше.

Миновав газон, они вновь оказались в деревне. Зеленые луга вокруг были усеяны точками пасущихся овец. Воздух был свеж и наполнен звуками и ароматами июньского дня.

Боль в голове Люцифера утихла, и Колитон представлялся ему теперь вполне приятным местом.

Он был увлечен этой девушкой, но все еще не до конца понимал почему. До сих пор он отдавал предпочтение более ярким женщинам, хотя изящная грация Филлиды Тэллент определенно действовала на его мужское естество. Однако он не был уверен, что нравится ей. Вспыльчивая, легковозбудимая, умная и невинная, она не делала никаких попыток привлечь его внимание. Это не было похоже на шутку. Может быть, удар по голове подействовал на него сильнее, чем он предполагал? Во всяком случае, Люцифер был взволнован, идя позади своей спутницы и наблюдая, как легкий ветерок прижимает к ее бедрам платье, порой слегка приподнимает подол, приоткрывая стройные ножки.

Подъем на холм способствовал избавлению от мрачных раздумий и приносил облегчение голове, но напряжение в чреслах росло с каждым шагом. И эту боль уже невозможно было облегчить. Он посмотрел вперед и попытался изменить направление мыслей.

Они вошли в церковь и направились прямо к алтарю. Захватив по пути какую-то вазу, Филлида вошла в открытую дверь, ведущую в маленькую боковую комнату.

Люцифер же уселся на скамью. Небольшая церковь была украшена резьбой и витражами. Самым красивым было окно над входом. Хорошо, что отпевание Горация должно было проходить именно здесь; ему пришлось бы по вкусу убранство этой церкви.

Совсем иная красота вновь завладела вниманием Люцифера, появившись в дверях.

Филлида вздрогнула, почувствовав чье-то прикосновение в тот момент, когда пыталась справиться с огромной вазой.

– Позвольте мне.

И она позволила. Звук его голоса прошел волной по ее позвоночнику, и все нервы завибрировали в ответ. Не говоря ни слова, она пересекла ризницу и вышла во двор через открытую заднюю дверь. Указав на груду увядших цветов, она попросила:

– Просто бросьте это здесь.

Он так и сделал. Она забрала вазу у него из рук. Без всякой просьбы он взялся за ручной насос и направил струю воды, чтобы она могла сполоснуть вазу. Благодарно кивнув, Филлида вернулась в ризницу.

Люцифер замер в дверях. Опираясь плечом о косяк, заслоняя свет, он наблюдал за девушкой.

Ризница сразу стала очень маленькой, и осознание этого кольнуло ее.

– Похороны состоятся завтра утром. Я пошлю цветы пораньше – в такую погоду они быстро вянут… – почти бессвязно лепетала она.

Да что же это? Она никогда в жизни не была так смущена!

– …Особенно если их не успели сорвать до восхода солнца.

– Значит ли это, что на рассвете вы будете порхать среди цветов?

Она хотела взглянуть на него, но не смогла.

– Разумеется, нет. Наш садовник знает, когда нужно срывать цветы.

– А-а, тогда, конечно, нет необходимости вставать так рано.

Именно тон, тембр его голоса придавал словам такую многозначительность. На миг Филлида застыла, обхватив вазу, затем поставила ее на полку и обернулась. Она была уверена, что лицо ее сохраняет выражение сдержанного превосходства и безмятежности.

Однако Люцифер продолжал пристально смотреть ей в глаза и видел: она вовсе не так спокойна, какой хочет казаться.

– Мне необходимо поговорить с мистером Филингом, священником. Вам же стоит отдохнуть несколько минут, принимая во внимание вашу травму. Советую посидеть в церкви, там прохладно. Я позову вас, когда закончу дела.

Он продолжал изучать ее лицо, глаза. После некоторой паузы взглянул куда-то через ее левое плечо.

– Это и есть дом священника?

– Да.

Люцифер шагнул за порог, но ей по-прежнему казалось, что она поймана в невидимую ловушку.

– Я пойду с вами.

С кем-либо другим Филлида обязательно начала бы спорить, но непреклонность, звучавшая в его голосе, была предупреждением – у нее практически нет шансов. Во всяком случае, без борьбы это сделать невозможно, а поединок с ним был слишком опасен.

– Как вам будет угодно.

Он вышел во двор, она вслед за ним. Пропустив девушку вперед, Люцифер прикрыл дверь ризницы и двинулся следом.

Его намерения не оставляли сомнений. Он знал, что она что-то скрывает, и собирался держаться поближе, выводя ее из равновесия по мере возможности, нервируя ее, пока она не расскажет всего. Или до тех пор, пока он сам не раскроет ее секрет.

Последнее, решила Филлида, абсолютно невозможно. Когда же она сможет повидаться с Мэри Энн?

Люцифер безмятежно шел за ней к дому священника, слишком увлеченный грациозностью ее походки, неподражаемой свободой, с которой она двигалась. Эта девушка была совершенно необыкновенной. Бесконечно желанной и бесконечно неуловимой.

Интересно, почему она не хочет, чтобы он присутствовал при ее беседе со священником?

А тот, кого они искали, заметил их издалека и стоял в дверях, поджидая гостей. Филинг был воплощением аскетизма – бледный, светловолосый, худощавый. Он с улыбкой поприветствовал Филлиду как давний друг.

– Доброе утро, мистер Филинг. Позвольте представить вам мистера Кинстера, старого друга Горация.

– В самом деле? – Филинг протянул руку Люциферу. – Какое печальное событие. Для вас это убийство должно было стать настоящим потрясением.

Люцифер согласно кивнул.

– Как вы знаете, похороны состоятся завтра утром. Возможно, как старый друг, вы хотели бы произнести речь?

Люцифер отрицательно покачал головой.

– После этого удара по голове я не совсем в порядке и, кроме того, полагаю, Гораций считал свои отношения с местными жителями более важными, чем профессиональные связи в Лондоне.

– Да-да, понимаю, – закивал Филинг. – Тогда, если вы не возражаете, я сам произнесу речь. Мы с Горацием частенько засиживались вечерами за стаканчиком портвейна. У него была замечательная коллекция религиозных текстов, и он любезно позволял мне копаться в них. Он был истинным джентльменом и ученым – это и будет предметом моей завтрашней речи.

– Безусловно, это то, что нужно. – Люцифер выжидательно посмотрел на Филлиду; Филинг последовал его примеру.

Та, совершенно спокойно встретив его взгляд, проговорила:

– Я должна обсудить с мистером Филингом множество организационных вопросов.

Люцифер кивнул в ответ, словно бы дав ей разрешение, и, отвернувшись, принялся обозревать окрестности.

– Наша беседа займет некоторое время. Вы могли бы отдохнуть вон там, на скамейке.

Скамейка находилась где-то на середине склона, на полпути к пруду, и оттуда невозможно было что-либо расслышать. Люцифер вздохнул и посмотрел на девушку.

– Было бы разумнее, если бы мы спускались вместе. Просто у меня сильно кружится голова.

В ее глазах вспыхнул гнев. Но Филлида тут же наклонила голову, скрывая свои чувства, словно набрасывая маску. Филинг начал как-то странно озираться, он явно почувствовал что-то – какое-то напряжение, но так и не понял, в чем дело.

Обернувшись к Филингу, Филлида начала:

– Относительно цветов на завтра…

Люцифер не особенно прислушивался к их беседе, всецело отдавшись разглядыванию окрестных лугов. Филлида и Филинг продолжали говорить о цветах. Затем, не изменяя тона, девушка проговорила:

– А теперь, что касается других дел.

Люцифер подавил циничную улыбку. Она была чертовски умна, но, к несчастью для нее, он был умнее.

– Вы завершили сборы, я полагаю?

Уголком глаза Люцифер заметил, что Филинг кивнул и искоса бросил взгляд на него.

– И вы не предвидите никаких трудностей в распределении средств среди тех, кто этого заслуживает?

– Нет, – проворчал Филинг, – все выглядит… честно.

– Хорошо. Наше следующее мероприятие состоится по плану. Я получила письмо, подтверждающее, что никаких изменений не предвидится. Не могли бы вы передать на словах тем, кого это касается?

– Конечно.

– И напомните им, что группа должна собраться в определенное время – мы не можем ждать отстающих. Если их не будет вовремя, мы не сможем включить их в группу, и таким образом они лишатся доходов от этого мероприятия.

Филинг кивнул:

– Если кто-либо захочет оспорить это, я предложу им побеседовать с Томпсоном.

– Да, пожалуй. Ну что же, тогда до завтра.

Люцифер попрощался с Филингом и вновь обернулся к Филлиде.

Девушка жестом указала вниз:

– Нам следует возвращаться, вам и в самом деле надо отдохнуть.

Он шел в шаге позади нее, пока они медленно спускались по склону.

Черт побери, что же она за женщина?

Вероятно, они хотят, чтобы он вообразил, будто они обсуждали какую-то экскурсию для прихожан Филинга. Он мог бы в это поверить, но мешали ее настойчивые попытки что-то утаить. Хотя он все еще не понимал ситуации до конца, но тем не менее не мог поверить во что-то ужасное или незаконное. Филлида была дочерью судьи, посвятившей себя служению обществу, а Филинг был человеком открытым и честным. Но тогда что же она так тщательно скрывает?

Если бы Филлида была моложе, он заподозрил бы какой-то розыгрыш. Но она не просто была слишком взрослой для этого, все ее поведение говорило о зрелости и ответственности; она ни в коей мере не была безответственной хохотушкой.

Девушка казалась все более загадочной, и ему все сильнее хотелось затащить ее в какое-нибудь укромное местечко, прижать к стене и держать так до тех пор, пока она не расскажет все, что он хочет знать.

Наконец они поравнялись, он посмотрел на нее и был вознагражден прелестным видом ее лица, запрокинутого навстречу ветру, который играл ленточками ее шляпки. Люцифер буквально упивался ее красотой и той решительностью, которая проступала в каждой черточке, особенно в непокорно вздернутом подбородке. Отведя взгляд и глядя прямо вперед, он напомнил себе, что она чистая невинная девушка, а значит, неподходящая добыча для него. Она была не той женщиной, с которой можно флиртовать просто так или завести ничего не значащий роман.

Он выведает ее секреты и тут же оставит ее в покое.

Они вышли на дорогу. Впереди тащилась какая-то коляска. Сидевшие в ней крупный мужчина и пожилая дама явно поджидали их с намерением заговорить.

– Сэр Седрик Фортмен и его матушка, леди Фортмен, – пояснила Филлида, понизив голос.

– И кто они?

– Седрик – владелец Белликлоуз-Мэнора, за тем холмом, что у кузницы.

Они приблизились к экипажу. Сэру Седрику было около сорока, но этот крупный осанистый мужчина уже начинал лысеть и полнеть. Он привстал и поклонился Филлиде, а затем нагнулся, чтобы пожать ей руку.

Филлида представила их друг другу, и Люцифер, в свою очередь, поклонился леди и пожал руку Седрику.

– Я слышала, вы первым обнаружили тело, мистер Кинстер, – сказала леди Фортмен.

– Жуткое дело! – заявил Седрик.

Они совершенно некстати заговорили о Лондоне и о погоде. Люцифер обратил внимание, что Седрик не отводит глаз от Филлиды. Его замечания порой были немного слишком покровительственными и чересчур личными. Когда же, откровенно желая прекратить разговор, она уже собиралась попрощаться, Седрик вновь поймал ее взгляд.

– Я рад видеть, моя дорогая, что вы не бродите по деревне в одиночестве. Ведь убийца Уэлема все еще неподалеку.

– В самом деле! – Леди Фортмен улыбнулась Люциферу. – Так приятно, что вы присматриваете за нашей дорогой Филлидой. Мы не переживем, если с нашим сокровищем что-то случится.

Это заявление сопровождалось сияющей улыбкой искреннего одобрения, от которой в глазах «нашего сокровища» появилось тоскливое выражение.

– Мы должны идти.

Люцифер раскланялся с леди Фортмен, кивнул на прощание Седрику и последовал за своей спутницей.

– А почему, – пробормотал он, – леди Фортмен думает, что вы сокровище?

– Потому что она хочет, чтобы я вышла замуж за Седрика. И потому что я помогла ей отыскать кольцо, которое она куда-то засунула. И еще однажды я догадалась, где прячется Поумрой, когда он как-то убежал из дома, но это было много лет назад.

– Кто такой Поумрой?

– Младший брат Седрика, – сказала Филлида и, помолчав, добавила: – Он намного хуже Седрика.

Грохот колес экипажа послышался сзади; они оба постарались отойти подальше от обочины. Мимо пронеслась коляска. Женщина с грубым лицом и холодными глазами окинула их надменным взором.

Люцифер удивленно приподнял брови.

– Кто эта посланница света и радости?

Он перевел взгляд на Филлиду как раз вовремя, чтобы заметить, как ее губы дрогнули в усмешке.

– Джокаста Смоллет.

– И кто это?

– Сестра сэра Бэзила Смоллета.

– А сэр Бэзил?

– Джентльмен, который приближается к нам. Он владелец Хайгейта, выше по улице, за домом священника.

Люцифер внимательно изучал джентльмена: одет аккуратно, даже строго и, судя по всему, ровесник Седрика. Но если Седрик был совершенно открытым существом, то Бэзил казался сдержанным и замкнутым, словно у него было что-то на уме, но он не собирался об этом никому рассказывать.

Он приподнял шляпу в приветствии. Знакомясь, пожал руку Люциферу.

– Чудовищное дело. Всю деревню перевернуло с ног на голову. Никто из нас не будет спокоен, пока убийцу не поймают. Примите мои искренние соболезнования по поводу смерти вашего друга.

Люцифер поблагодарил мужчину. Вежливо попрощавшись, Бэзил продолжил свой путь.

– Педант, – проворчал Люцифер.

– Законченный. – Филлида двинулась было дальше, но, посмотрев вперед, замедлила шаг. – О боже.

Она произнесла эти слова сквозь зубы, так что они прозвучали почти как ругательство. Люцифер заинтересовался причиной столь бурной реакции. К ним стремительно приближался молодой рыжеволосый джентльмен. Ростом чуть выше Филлиды, он был одет в бархатные бриджи, болтающееся пальто и ботинки для верховой езды.

Выставив подбородок, девушка шагнула вперед.

– Добрый день, мистер Грисби. – Она слегка наклонила голову в приветствии, всем своим видом демонстрируя намерение продолжать путь без задержек.

Грисби остановился прямо перед ней. Филлида вынуждена была остановиться и повернуться к Люциферу.

– Мистер Кинстер, позвольте представить вам мистера Грисби.

Люцифер довольно холодно кивнул. Поколебавшись, Грисби коротко ответил и обратился к Филлиде:

– Мисс Тэллент, позвольте проводить вас домой.

Взгляд, которым он при этом окинул Люцифера, можно было назвать как минимум неприязненным.

– Я удивлен, что сэр Джаспер позволил вам выходить из дома, пока этот убийца на свободе.

– Мой отец…

– Никто не знает, – продолжал Грисби, – откуда может исходить угроза.

И он попытался взять ее за руку.

Филлида прильнула к Люциферу.

Взяв ее под руку и накрыв ее ладонь своей, Люцифер привлек девушку ближе к себе. Твердо посмотрев Грисби прямо в глаза, он заявил:

– Спешу заверить вас, Грисби, что мисс Тэллент не угрожает опасность ни со стороны этого убийцы, ни с чьей бы то ни было еще, пока она со мной. – Он ждал только намека со стороны Филлиды, и, будь он уверен в ее одобрении, Грисби уже барахтался бы в пруду в компании уток.

– Мы сейчас возвращаемся в Грейндж. Можете быть совершенно уверены, что я передам мисс Тэллент сэру Джасперу в целости и сохранности.

Грисби вспыхнул.

Люцифер шагнул вперед:

– Вы позволите?

Он не оставил Грисби никакого выбора, заботливо ведя Филлиду, надменно-строгую, дальше вниз по улице. Они шли так близко друг к другу, что ее юбка касалась его ботинок. Ее пальцы, накрытые его ладонью, подрагивали. Он слегка сжал их, и девушка расслабилась.

– Благодарю вас.

– Это доставило мне удовольствие. А кроме того, что он бесчувственный олух, чем он еще занимается, этот Грисби?

– Он владелец фермы Дотсвуд. Это дальше за домом священника, за Хайгейтом.

– То есть он преуспевающий фермер?

– Кроме всего прочего.

Неприкрытое отвращение в ее голосе породило следующий вопрос:

– Если я правильно понял, мистер Грисби – это еще один претендент на вашу руку?

– Они все – Седрик, Бэзил и Грисби.

Тон, которым она это произнесла, оставался все таким же неприязненным. Люцифер приподнял брови.

– Вы пользуетесь огромным успехом в округе.

Она окинула его таким взглядом, которому могла бы позавидовать даже его тетушка, герцогиня Сент-Ивз, а затем гордо отвернулась.

Пастбище заканчивалось там, где дорога упиралась в кладбище и виднелась кузница. Вдоль неширокой дорожки тянулся ряд небольших домов, превышавших размерами средний коттедж, но существенно уступавших таким усадьбам, как Мэнор или Грейндж. Вокруг каждого дома был разбит сад, огражденный забором.

Из ближайших ворот показался джентльмен. Он засеменил по улице, направляясь к ним. В пиджаке бутылочно-зеленого цвета с небрежно повязанным ярким черно-желтым шейным платком, в щегольском парике джентльмен был, без сомнения, самой колоритной фигурой, увиденной Люцифером за последние годы.

Он взглянул на Филлиду, которая была погружена в размышления и едва ли заметила странного джентльмена.

– Боюсь спросить, но этот джентльмен тоже один из ваших поклонников?

Она взглянула в ту сторону, куда указывал Люцифер.

– Нет, благодарение Господу. К сожалению, это лучшее, что я могу сказать о нем. Его зовут Сайлас Кумб.

– Он всегда так одевается?

– Я слышала, что в молодости он одевался франтом. В те времена он стремился соответствовать всем новейшим течениям моды, доходя до крайностей, и включал в свой наряд их все одновременно.

– Человек независимых взглядов?

– Он отказался от унаследованных капиталов. Смысл его жизни состоит в бесконечном позерстве. И еще в чтении. Пока не появился Гораций, библиотека Сайласа была самой большой в округе.

– Значит, они были друзьями?

– Напротив. – Она подождала, пока джентльмен пройдет мимо, демонстративно не удостоив их взглядом. – Сайлас был единственным человеком, который искренне ненавидел Горация.

– Ненавидел Горация? – Люцифер даже приостановился. – Гораций был не тем человеком, которого можно ненавидеть.

– И тем не менее. Видите ли, в течение многих лет Сайлас выдавал себя за знаменитого библиофила. Полагаю, это были всего лишь амбиции, но здесь в деревне никто не мог опротестовать его заявлений. Не то чтобы это что-то значило для остальных, но это было крайне важно для самого Сайласа. И тут появляется Гораций и развеивает его миф. Библиотека Горация затмила полностью библиотеку Сайласа, и тот, конечно же, не знал о книгах так много, как Гораций. Даже для нас, несмотря на нашу неискушенность, разница была очевидна. Гораций был подлинником, а Сайлас лишь жалкой копией.

Грейндж уже вырос перед ними. Как только они миновали ворота, Филлида высвободила свою руку и обернулась к Люциферу.

– Не думаете же вы?..

Он выдержал ее взгляд.

– Я не знаю, что думать. В настоящий момент у меня слишком мало информации.

– Сайлас слишком женоподобен и изнежен. Не думаю, что он силен физически.

– Слабаки могут быть вполне ловкими убийцами – к тому же ярость удесятеряет силы.

– Возможно… – Она вздохнула. – Но все-таки я не могу представить Сайласа нападающим на кого-то.

После короткой паузы Люцифер спросил:

– А кто, по-вашему, мог убить Горация?

Вопрос повис в воздухе. Филлида подняла голову, посмотрела ему прямо в глаза и произнесла, отчетливо выговаривая каждое слово:

– Я не знаю, кто убил Горация.

Их глаза встретились, и она первая отвела взгляд. С высоко поднятой головой девушка прошествовала по дорожке к дому. Через мгновение он последовал за ней, но значительно менее решительно.

– Скажите, сколько еще людей в округе, кто близко знал Горация?

– Не так много. Вы видели, пожалуй, половину. Вы в самом деле думаете, что это кто-то из здешних убил Горация?

– Его убил тот, кто его хорошо знал, – кто-то, кого он близко подпустил к себе, несмотря на то что в руках того человека было оружие. Нет никаких следов борьбы.

– Но, возможно, это был кто-то, кого он знал из «большого мира», – другой коллекционер, к примеру.

– Если это так, мы его найдем. Я обыщу все соседние городки.

Некоторое время они шли молча. Она чувствовала его взгляд. Ярдов через пятьдесят Люцифер спросил:

– Простите мою бестактность, но почему при таком количестве поклонников вы все еще не замужем?

Не обнаружив в его глазах ничего, кроме простого любопытства… Вопрос и в самом деле был бестактным, и Филлида не чувствовала потребности отвечать, но отчего-то заговорила:

– Каждый мужчина, который когда-либо просил моей руки, хотел жениться только для удовлетворения своих собственных интересов. Женившись на мне, они улучшили бы свое финансовое положение. Для Седрика и Бэзила женитьба была бы благоразумным шагом – я прекрасно ориентируюсь в местных проблемах, все здесь знаю и могла бы вести их хозяйство с закрытыми глазами. Для Грисби брак со мной позволил бы шагнуть в местное светское общество – для него это серьезная проблема.

– А разве у вас нет своих собственных желаний, требований к браку?

– Все, что они могут мне предложить – положение домашней хозяйки, – я уже и так имею. Зачем же тогда выходить замуж?

Губы Люцифера дрогнули, а затем расплылись в улыбке:

– Как откровенно.

Угрожающее мурлыканье вновь послышалось в его голосе. А выражение, мелькнувшее в его глазах, она не смогла понять.

Они уже почти подошли к дому, когда он неожиданно остановил ее. Пристально глядя ей прямо в глаза, Люцифер спросил:

– Что на самом деле произошло?

Филлида подумала, что можно бы ему кое-что рассказать. Но это был как раз случай «все или ничего». Она уже достаточно знала его, чтобы понять, что ей придется рассказать ему все, как только она сознается, что была там. Он не даст ей возможности что-либо утаить. Впервые в жизни она сомневалась в своей способности противостоять мужчине.

Этот человек был иным – какой-то другой вид, с которым она ранее не встречалась. Она была достаточно взрослой, достаточно мудрой, чтобы понять разницу и признать, что ей с ним не совладать.

Конечно, не говорить ему ничего было вызовом. Но она не могла нарушить слово. Можно было бы увильнуть под благовидным предлогом, но клятва ее была нерушима и обещание, данное другу, свято.

– Я не могу сказать вам. Не сейчас. – Она отвернулась. Люцифер подступил ближе, беря ее за локоть. Подняв глаза, она проговорила: – Я выполнила свою часть договора.

– Какого договора? – Он искренне удивился.

– Вы не сказали папе, что думаете, будто я была в гостиной Горация, а я проводила вас в деревню, представила знакомым Горация и ответила на ваши вопросы о них.

Его глаза в этот момент были гораздо выразительнее, чем лицо. Он продолжал держать ее руку, и девушка не делала попыток высвободиться. Он изучал ее глаза, и она не возражала. Ей было нечего скрывать.

– Вы полагаете, именно за этим я отправился с вами?

– За этим, и еще чтобы попытаться уличить меня. А для чего же еще?

Он выпустил ее руку, по-прежнему не отводя взгляда.

– А если я просто хотел провести время в вашем обществе?

Филлида уставилась на Люцифера. Предположение было так неожиданно, что в первый момент она просто не смогла его осознать. Но когда поняла, о чем это он, вдруг поймала себя на мысли, что ей хотелось, чтобы все обстояло именно так. Чтобы ему просто вздумалось провести летний день, прогуливаясь с ней по деревне и окрестностям, непринужденно болтая о том о сем. Грудь ее напряглась, но она отвернулась и сказала, удаляясь:

– Не думаю, чтобы вы этого захотели. Не ради этого вы провели со мной весь день.

Люцифер расслышал последнее заявление, но оставил его без ответа. Она была столь противоречива – управлять ею было трудно, если не сказать опасно: она слишком отличалась от всех женщин, которых он знал раньше. Господь свидетель, его никогда раньше не привлекали девственницы.

Упрямые, властные, невинные, своевольные, умные недотроги-девственницы.

И это все существенно осложняло дело.