Читать книгу Любит/не любит. Что мешает вам создать крепкие отношения и как это исправить - Стефани Шталь - Страница 10

Помимо бегства как защиты от пугающей близости, есть еще один способ установить дистанцию – атака. Здесь мне хотелось бы поговорить о словесных атаках – хотя, конечно, к атакам относятся все виды агрессии, в том числе физически выраженные. Но здесь мы их рассматривать не будем. Атаки, о которых пойдет речь, выражаются в форме маленьких словесных инъекций яда, злобных комментариев или даже открытых ссор. В отличие от необходимого спора, который вполне может обостриться и превратиться в ссору, атака для защиты от близости основана на разрушительном мотиве. Споры между людьми, не боящимися отношений, как правило, призваны служить улучшению этих отношений. Здесь же мотивом для атаки становится желание навредить партнеру на расстоянии. Также за атакой может скрываться сознательное или бессознательное желание довести партнера настолько, чтобы он разорвал отношения. В принципе, нужно отдавать себе отчет в том, что как действующий партнер, так и те, кто охотно мог бы им стать, вызывают у филофоба агрессию. Люди, боящиеся отношений, ощущают претензии (пусть даже предполагаемые) со стороны партнера как угрозу. А угроза, как правило, растворяется в агрессии. Добавим сюда то, что человек, боящийся отношений, уже сам по себе является носителем агрессии, которую сохранил в себе с детства. Все филофобы без исключения носят в душе огромный сосуд, полный гнева и противоречий. Гнев этот активируется текущими отношениями, но они не причина гнева, а только триггер. Причина агрессии филофоба лежит глубже, в самых давних смутных переживаниях раннего детства, связанных с теми, кто был для ребенка ближе всего. Однако по большей части филофоб этого не осознает. Вместо осознания он переносит, проецирует свои детские переживания на нынешние отношения. Еще раз отмечу, что причины страха пред отношениями мы будем рассматривать в отдельных главах. Сначала разберемся с последствиями.

Активная и пассивная агрессия. С точки зрения психологии различают пассивную и активную агрессию. Под активной агрессией мы понимаем такие ее виды, которые распознаются как агрессия посторонними людьми. Иными словами, это открыто проявленная ярость, выраженная в словесных нападениях, оскорблениях и даже физическом насилии. Ее еще называют горячей яростью. Пассивная же агрессия проявляется скрыто, тайно – это так называемая холодная ярость. К пассивной агрессии можно отнести уже описанные пути побега. Словосочетание «воздвигать стены» метко описывает сущность пассивной агрессии. Филофобы «кусают» из страха – причем это выражение даже несколько затушевывает огромную агрессию, которую они несут в себе и которая проявляется в тайной пассивной или открытой агрессивной форме. Пассивная агрессия всегда ищет выход через заднюю дверь, и сам филофоб часто не считает ее агрессией. Преимущество для него состоит в том, что он – точно так же, как и сбегающие филофобы – успешно уклоняется от ответственности за свои действия.

Провокация ссоры. Наряду с пассивной агрессией у филофоба есть в распоряжении и активная – как техника дистанцирования. Агрессия вспыхивает каждый раз, когда партнер чересчур приближается к филофобу – в том или ином смысле. Человек без страха перед отношениями обычно и представить себе не может, как мало нужно для того, чтобы подойти к филофобу слишком близко. Часто достаточно просто присутствовать поблизости. Или позвонить. Проблема в том, что невозможно соблюдать приемлемую для филофоба дистанцию. Если вы хотите отношений с ним, то, как бы сдержанно вы себя ни вели, все время как-то так получается, что вы подходите слишком близко. Пример Михаила наглядно показывает, как филофобы в ответ устанавливают дистанцию с помощью сочетания пассивной и активной агрессии и как на это обычно реагируют партнеры.

Михаил (46 лет) – торговец мебелью и просто убежденный одиночка. Однако это не мешает ему снова и снова иметь романы с женщинами или даже время от времени заводить близкие отношения. Как уже говорилось, большинство филофобов не могут жить ни в отношениях, ни без них. Михаил принадлежит к числу тех филофобов, которые проявляют свою агрессию открыто. Кроме этого, он использует и стратегии пассивной агрессии, которые выражаются в первую очередь в крайней необязательности и ненадежности. Бесполезно ждать от Михаила звонка, хотя он твердо обещал позвонить, ему невозможно назначить свидание («Пожалуйста, только спонтанные встречи!»), и все это сочетается с грандиозными всплесками ярости. Если теперешняя подруга Михаила слишком приближается к нему – а как мы уже говорили, для этого ничего и делать особо не нужно, – тут же следует взрыв. На самом деле достаточно просто зайти к нему в магазин в неподходящий момент. Момент по большей части неподходящий – например, подруга так давно не появлялась, что Михаил уже начал опасаться, что довел ее до точки и она вообще больше не придет.

Михаил вполне осознает свою проблему, по крайней мере отчасти, но все равно с ней не справляется. Он едва способен контролировать свой гнев. Если теперешняя подруга или любовница заходит к нему в магазин, а Михаил сейчас находится в «дистанционном режиме», ему мешает почти все. Добавим к этому, что у Михаила прекрасное чутье на слабости оппонента – кем бы он ни был. Если говорить о Юдифи, с которой Михаил вот уже несколько месяцев от случая к случаю проводит время в постели, то в его глазах ее слабости становятся чрезмерными, как только она начинает раздражать одним своим присутствием. Итак, Юдифь входит в магазин Михаила. Михаил как раз занят с клиентом, разговор крайне затянулся (пассивная агрессия: дать возможность другому понервничать). После того как клиент наконец-то покидает магазин, Михаил приветствует Юдифь, соблюдая физическую дистанцию: «Привет, Юдифь, как дела? Выглядишь так себе. Опять вчера праздновала?» После того как Юдифь это отрицает, Михаил замечает, что все равно вчера был на свидании и они говорили про Юдифь, «потому что в последнее время ты такая вымотанная». Юдифь пытается сопротивляться: «Может, я потому такая вымотанная, что ты такой противный?» Но Михаил на это не реагирует и продолжает: «Знаешь, Юдифь, я очень беспокоюсь о тебе. Ты сидишь на фастфуде, потому что вообще не беспокоишься о собственном питании. И да, тебе обязательно нужно бросить эту мерзкую привычку – курение. Оно просто убивает твою кожу. Нет, я и правда о тебе беспокоюсь! У тебя снова усталый вид. Прекрати себя обманывать, на самом деле это тебя совершенно не устраивает. А вместо того чтобы наконец понять, что ты вечно попадаешь в зависимость от неправильных мужчин (причем сам Михаил, разумеется, к ним не относится), и в корне изменить ситуацию: ты слишком много куришь, пьешь кофе литрами и жрешь всякую дрянь. Тебе от этого нехорошо. Я боюсь, что ты так просто загнешься». Юдифь, которая после выступления Михаила неизбежно взрывается сама, переходит в контратаку и предлагает ему позаботиться лучше о себе, ведь у него постоянные финансовые трудности. А она, в отличие от него, неплохо контролирует собственную жизнь. «Не говори ерунды! – фыркает в ответ Михаил. – У меня только за вчера 2000 евро оборота! Я не влачу бездуховную жизнь в офисе, как ты, это опять-таки всего лишь признак твоего страха. Ты боишься установить контроль над собственной жизнью», – и все в таком духе.

С вашего разрешения, я сократила этот неприятный монолог. Через пару минут Юдифь уходит из магазина, расстроенная и разочарованная, но не уходит из жизни Михаила – для этого понадобится еще пара раундов. Самое подлое в поведении Михаила то, что он чует слабости оппонента словно ищейка. Да, кожа Юдифь не похожа на персик, да, она слишком много курит и не особо следит за питанием. И в утверждении о том, что она выбирает себе не тех мужчин и нуждается в работе, которая позволит ей чувствовать себя уверенно, есть доля правды. Но это самые обычные слабости, какие есть у каждого человека. Однако Михаилу каждый раз удается сотворить из ерунды целую проблему. Он преувеличивает без меры, но поскольку его мнимая забота (эту формулировку он часто использует, чтобы замаскировать агрессию) имеет под собой некоторые основания, он попадает точно в больное место Юдифи, снова и снова пробуждая в ней огромные сомнения. Юдифь не понимает, что так Михаил поступает со всеми женщинами. У каждого человека есть свои слабости, и все, что делает Михаил, – тычет собеседника в эти слабости носом, чтобы таким образом решить проблему отношений: с помощью агрессии он регулирует близость и дистанцию. Юдифь же принимает его критику слишком близко к сердцу, и уверенность ее снижается. Чем слабее она себя чувствует, тем сильнее ее потребность получить одобрение Михаила. Поскольку он не всегда на взводе, а может быть чрезвычайно милым и общительным, Юдифь втягивается в очень нездоровую модель отношений, которые колеблются от близости (если Михаил хочет близости) до жестокого отказа (когда Михаилу опять нужна дистанция). Вместо того чтобы понять, что проблема в Михаиле, Юдифь думает, что ей просто нужно быть «лучше», тогда он относился бы к ней иначе. Она сидит в ловушке оскорбленного эго, о которой я подробнее расскажу в главе IV «Партнеры филофобов. Пути выхода из зависимости».

С помощью споров или обидных замечаний филофобы легко могут разрушить гармоничные отношения. Для партнера резкое дистанцирование часто выглядит словно гром среди ясного неба. Марион рассказывала: «Мы с Харальдом были вместе совсем недолго, и я пригласила его поужинать. Обустроила все красиво – свечи, романтическая музыка и прочее. И тут вдруг он заявляет ледяным тоном: «Терпеть не могу всю эту романтику. Почитаю-ка я новости». Достал газету, уселся и принялся читать. Я как раз заканчивала приготовления. Такое отношение меня расстроило – ведь мы так недолго были вместе, – так что я поинтересовалась, правда ли он хочет почитать газету. И снова ледяной тон: «Марион, еще ни один человек не указывал мне, когда читать газету!» Хоть я и не плакса, но у меня на глазах выступили слезы. Дистанцирование произошло неприятно и резко. Мы все-таки провели прекрасный вечер – Харальд загладил свое поведение, – но в любом случае показалась верхушка айсберга проблемы. Отношения потерпели крах после моей долгой – слишком долгой – борьбы с неспособностью Харальда к отношениям». Да, слишком много гармонии для филофоба тоже проблема – в том смысле, что состояние это «слишком прекрасно, чтобы быть правдой». Хочу напомнить, что за страхом привязанности скрывается глубокое неверие в то, что близкие отношения вообще могут существовать. Или, точнее, глубокое неверие филофобов в то, что отношения с ними могут существовать. Сознательно или бессознательно, они рассчитывают на неудачу и, чтобы не стать беспомощными жертвами катастрофы, активно заботятся о том, чтобы вызвать ее самим (ключевое слово «контроль»). Здесь проявляется известный феномен «самоисполняющегося пророчества». Близость, которая кажется филофобам опасной, они регулируют с помощью язвительных замечаний, ядовитых комментариев и открытых споров. Таким образом они устанавливают дистанцию между собой и партнером, который реагирует с грустью, разочарованием и/или яростью. Эта тактика позволяет филофобам снова и снова «перегружать» отношения, подвергать их проверке. В зависимости от того, насколько партнер расположен к страданиям, отношения сводятся к постоянной борьбе за власть и бессмысленным ссорам или просто заканчиваются. Так или иначе, филофоб доказывает себе то, что и так уже знал: отношения не ладятся. Нередко еще одним скрытым мотивом становится проверка границ партнера под девизом: «А теперь посмотрим, ты меня все еще любишь или нет». Поскольку филофобы совершенно не уверены в собственной способности любить и быть любимыми, они проверяют ее снова и снова. Именно «злая маленькая девочка» или «злой маленький мальчик» внутри них уверены в том, что родители в любом случае их отвергнут, и провоцируют этот отказ соответствующим поведением. Это менее болезненно, чем напрягаться и быть «очень милым», но все равно отвергнутым. Кто рискнет бороться, если поражение неизбежно?