Читать книгу Дорогой скорби: падение, огонь и покояние - Степан Витальевич Кирнос - Страница 3

Скингард. Поздний вечер.

Город медленно начинает облачаться в сумрачный саван наступающей ночи, что томным шагом подходит к граду, беря его в свои прохладные объятия, что развеются с первым лучом зари. Но сейчас не время для солнца. Огненный солнечный диск постепенно уходит за горизонт, оставляя после себя лишь фиолетовое полотнище, на котором начинают зажигаться сверкающие звёзды, усеявшие его подобно серебряным монетам.

Вечерняя лёгкая и приятная прохлада заполняет узкие городские улицы, и лёгкий ветер начинает гулять по ним, временами начиная взметать в воздух обычную пыль и лёгкий мусор.

Привычно узкие и довольно тесные городские улочки заполнило множество людей. Многие в городе шли с тяжёлой работы, но их пути могли изрядно отличаться. Так кто-то спешил поскорее в родной дом, чтобы набраться сил перед следующим днём и как можно приятней для души провести ещё частицу жизненного пути с семьёй. Ну а кто-то просто рвался в местные таверны, чтобы утолить жажду и тягу к хорошей пьяной компании, в которых царят шутки и смех, игрища и веселья, а порой и поддержка друзей.

Город пышет жизнью и полон вечерней радости с весельем, кроме места у святилища. Оно простаивает в абсолютном горестном запустении и тоскливом одиночестве, что не подобает храму одного из Богов. Единственным верным и неизменным посетителем унылого места стал холодный ветер, игриво обвивавший шпили и стены храма, как бы напоминая о заброшенности сакрального места. Сам храм мрачной и пустой конструкцией устремляется вверх, показывая, как он возвышается над городскими стенами, словно споря с дворцом графа за величественность, продолжая стоять в гордом одиночестве. Как ни странно, но на него недавно легла тень дурной славы, и добрые жители города теперь обходят его стороной.

В священном месте всего города – славном «доме» Джулианоса постепенно устанавливается благоговейная тишина, что приходит сюда с каждым вечером, перемешиваясь с угнетающим страхом, ставшим нежеланным гостем в священном месте. Единственный служитель, не боявшийся остаться на вечернюю службу в храме, готовится покинуть, с недавнего времени проклятое, место.

Священник, облачённый в серые монашеские одеяния, подпоясанные кожаным ремнём, ходит по величественному месту, выполненному в стандартном сиродильском стиле, что и подавляющие большинство крупных культовых зданий в Сиродиле. Взгляд служителя девяти богов преисполнен печали, на его лицо полегла странная тень, за которой кроется наигранное уныние. Он впал в некое подобие меланхолии из-за того, что это место не пользуется благоговейным почитанием, как и прежде, но что больше всего огорчало старого священника, это то, что по городу пошла молва, будто это место оставил сам покровитель, предоставив его во владение самой тьме. И теперь тут не место силы и почитания богов, а оплот тёмных сил, что должны терзать город. И молва о бессилии высших сил готова была опрокинуть старого служителя церкви в депрессию, но не от осознания беспомощности богов. Он просто не может поверить, что люди сюда боле не хотят приходить и сам Джулианос позволил то, что бы в месте его восхваления бесчинствовало зло. Но всё же молитвы служителя храма были услышаны.

Священник в храме совершил последние таинства у алтаря, содеяв финальный поклон. Его карие глаза, за которыми кроется частичка алого безумия, направились на догоравшие свечи у входа. Служитель культа через терзавшую его сердце и душу тяжело втянул воздуха, наполненного сладкими и душистыми благовониями, и столь же тяжко выпустил его. Взгляд священнослужителя пристально следил за пламенем, которое с треском доедало воск, но тут священник, поняв, что слишком поздно, быстро встал с колен и чуть ли не бегом устремился к свечам.

Островки практически растопленного воска оставались в вечернее время последними прибежищами света в храме, возле которого свернулась неведомая тьма. Их треск словно знаменовал то, что храм ещё жив. Но священник задул свечи, рассеяв свет, и мрак железным замком сомкнулся в храме. Все службы окончены, свечи погасли, и пришло время тьмы.

Служитель Джулианоса почувствовал своими стопами, покрытыми тонкими сандалиями, что под полом начались шевеления и сотрясения, будто в крипте кто–то долбится в гробы и выламывает стены. А потом прозвучали и странные леденящие душу смешки, пробиравшиеся в самое сердце и сковывающие любой дух страхом. Зло неистово рвётся неудержимой волной из глубин храма.

Священник бегом вылетает на улицу, плотно закрыв за собой дверь, и опустив массивный, выполненный из крепкого дуба засов, который разобьёт разве что даэдрический осадный краулер. Лоб и всё тело священника, вопреки здравому смыслу, не покрылось холодным потом, а сердце не бьётся яростным зверем от страха, как он старается это показать. Он стоял, облокотившись на этот самый засов, как будто сам удерживал рвущееся изнутри зло.

– Святой Отец, что вас так напугало? Шёпот мёртвых? – прозвучал грубым мужским голосом прозвучал вопрос, переполненный сарказмом.

Священник отошёл от засова и развернулся к источнику звука. Взгляд служителя храма утыкается в двух наёмников, стоявших на фоне высоких домиков и западной улицы, ведущей к огромному храму.

Первый наёмник, ставший хозяином вопроса, намного крупнее второго, несмотря на разницу в расах. Это высокий смуглый редгард. На его тёмное лицо отбрасывала тень кожаная шляпа, а посему большинства черт попросту не видно. Но можно сказать, что на угловатом подбородке росла щетина, а губы тонки как кинжалы. Уроженец Хаммерфелла плотно облачён в самые обычные доспехи, которые может себе позволить наёмничий доход. Крепкое на вид пальто, сделанное из выкрашенной в чёрные тона мамонтовой кожи, на рукавах усиленное пластинками металла. Под пальто виднеется нагрудник из пластин стали, положенных и взятых внахлёст, и покрашенных в такой же чёрный цвет. Ноги покрывают поножи, усиленные железными пластинами и уходившие под кожаные сапоги. Оружие этого наёмника представлено острой стальной рапирой, свисавшей с пояса и несколькими метательными ножами, прикреплёнными специальными ремнями к пальто. Весь вид наёмника внушает помпезность, пафос и грозность, перемешанную с показушностью, словно он торгует собственным обликом, щеголяя перед народом.

– Я рад встречи, – монотонно-медленно промолвил священник и протянул ладонь. – Как вас зовут?

– У-у-у, какая ладонь холодная, – пожал руку редгард. – Вы чай живой?

– А ваш попутчик? Почему же он не представится? – одёрнул конечность священник.

– Да он вечно угрюмый, как церковник в борделе, – хлопнув по плечу эльфа, сказал редгард. – Да и не любит он храмы богов… капищами лжи их называет. Он всегда, будто не здесь.

Спутник здорового наёмника выглядит совершенно иначе. В лучах заходящего солнца перед священником предстал высокий альтмер, не выше редгарда. Черты его лица внушают ощущение потерянного благородства и в то же время закрытости, печали и мрака. Растрёпанные серебряные волосы распущены и слегка ложатся на широкие плечи. Зелёные глаза молодого эльфа, отдавая оттенком нефрита, словно полнились странной болью, вызванной тяжким грузом на душе.

Альтмер одет намного скромнее, без монументальности и пафоса напарника. Его тело защищает кожаный жилет, да простая белая рубаха, изрядно потускневшая. Штаны из крепкой усиленной ткани чёрного цвета уходят под высокие сапоги.

Единственным оружием альтмера служит полуторный меч, висевший за спиной, спрятанный в чёрные ножны. От клинка исходит странная неведомая аура, как лёгкий потусторонний ветер, которая действует на эфирном уровне, и незаметна материальным существам Тамриэля.

Священник внимательно, досконально осмотрит каждого наёмника, дав им собственную моральную и видовую оценку, после чего вытянулся, выпрямив осанку, словно солдат по стойке. Из-за худого телосложения, вкупе с длинной рясой, священник, вытянувшись стал похож на невысокий тонкий столб угля, догорающий в массивах солнечного света. И тут священнослужитель, с нотками вопросительной интонации, но стараясь соблюдать строгость в голосе, спросил:

– Это вы направлены к нам?

– Да, падре, нас сюда отправил сам граф. Сказал, что вам нужна помощь, – с бравадой в голосе ответил смуглый человек. – Говорят, что одними молитвами дело не выправишь.

Служитель храма поворачивает свою голову налево и оглядел прекрасный дворец графа, устремлявшийся в небеса, словно спорив с ним в могуществе.

– Хорошо, – тяжело выдохнув начал священник. – Надеюсь, он вам что-нибудь рассказывал про проблему?

– А? – вернулся из глубокой погружённости в себя мер и ухватившись за конец фразы предположил ответ. – Он сказал, что вы расскажете, – спокойно отвечает эльф, не роняя маски печали на лице.

– Хорошо, – священник бросил опасливый взгляд. – Несколько недель тому назад в крипте нашли служительницу. Она оставалась по ночам и следила за храмом, но ту ночь не пережила. – И остановившись на пару секунд, священник с нотками ползучего страха и дёрнувшимися краями губ, продолжил. – Её тело было обескровлено, а на шее были следы от двух клыков. Но это не всё. Двое стражников решили остаться на ночь и поймать зло. Но следующие утро их нашли исполосованными острым лезвием. Все их доспехи были порезаны как лоскуты бумаги…

Священник, было, хотел продолжить, но тут, подняв руку вверх, согнув её в локте редгард его остановил:

– Падре, я понял. Мы с другом разберёмся, – и переключив свой взгляд от священника дальше на восток, недовольно вымолвил. – О, вот и цирк с клоунами пожаловал.

К храму подошло шестеро стражников, облачённых в стандартную сиродильскую броню Скингарда. И перед ними, выпячивая грудью, вперёд шёл среднего роста имперец с вольными чертами лика. Быстро дойдя до храма, он сразу же заговорил, сделав свой голос безумно и противно надменным:

– Я здесь представляю власть графства и его безопасность. Требую впустить моих ребят в храм для зачистки и отстранить наёмников. Во имя Скингарда, выполняйте!

Эти надменно-наигранные слова выдернули мера из глубоких размышлений о пустом, когда он снова в них погрузился, не в силах сопротивляться силе отчуждения.

Высший эльф подошёл практически вплотную к капитану стражи и одним лёгким движением вынимает пергамент, завёрнутый в трубку, передав главному стражнику.

– Это разрешение графа о проведение зачистки именно нами. Прошу ознакомится, – и после того, как имперец взял в руки документ, альтмер продолжил. – Если вы хотите помочь, то стойте тут и не вмешивайтесь.

– Будь, по-твоему, – недовольно заявляет городской стражник и, приклонившись к эльфу, практически не слышимо заявил. – Но если что-то пойдёт не так, ответите перед Империей.

После этого капитан стражи, громогласно, словно с театральной наигранностью и вселяя убеждение, заявляет, чуть ли не на полгорода:

– Хорошо! Я и мои ребята останутся здесь!

Высший эльф подошёл к другому наёмнику, тихо ему шёпотом заявив:

– Пошли?

– Ну что ж, наш выход.

Редгард и альтмер подошли к большому дубовому засову и скинули его. Огромный кусок древесины с глухим ударом упал на камень. Тем временем священник поспешно удалился от места действий.

Высший эльф, вынув клинок и опустив его остриём к полу, стал медленно продвигаться по храму в поисках всевозможной угрозы. Мышцы напряжены, глаза и внимание навострены в поисках всяческой угрозы, способной вынырнуть из-за любого чёрного угла.

Под ногами, под подошвой кожаных сапог чувствуется каменный пол, выложенный десятилетиями назад. Сам храм выстроен в обычном сиродильском стиле – такие же прямые монументальные серые стены, красочные витражи и захватывающие грандиозные виды. Внутри всего священного места повисла беспросветная тьма, вставшая непробиваемой стеной.

Наёмники стараются двигаться как можно тише, пытаясь слиться с самой тьмой. В полусидящем положении они прошли через место, где находился спуск в подземные помещения и, проигнорировав этот вход, пошли дальше.

Внезапно у места, где расположен алтарь, пошевелилась тьма, отчего сам воздух содрогнулся от странного шороха и холодного ужаса. Сразу же, будоража повисший мрак нечто, переместилось за алтарь, в сторону, где читаются проповеди, и заняло позицию, как будто змея перед броском.

Тут же слышатся отчётливые шорохи и еле ощутимые стоны со всех сторон. По скамейкам, где сидят на проповедях, пробежали странные звуки, похожие на шуршание кожей. И клинок, сжимаемый в руках альтмера, засветился лазурью солнца.

Редгард, не смотря на эльфа, вознёс руку к верху и запустил под потолок магический заряд. Установившись под потолок, он засиял во всю силу, полностью озарив пространство храма, подобно тому, как яркое и неукротимое солнце освещает мир.

Двое наёмников судорожно окинули взглядом пространство вокруг себя, выискивая противников. Повсюду, их окружают гудящие и истошно сопящие полуразложившиеся тела. Куда ни кинь взгляд идут, пошатываясь, существа с обвисшими лицами, прогнившей и обесцветившаяся кожей, бывшей как оболочка для умершей плоти. Их действия размашисты, тела окружает ореол вони и смрада, а звук наполняется гулом мертвецов. Мертвецы наваливались пьяной кучей, желая порвать живых буквально на куски.

Вперед у алтаря затаилось существо, всё ещё кутавшееся во мрак и не желавшее выходить на свет божий. Оно как будто смакует каждый момент битвы, смотрит на наёмников, как жертва на хищника.

Редгард моментально оценил обстановку и кричит напарнику:

– Займись толпой, а я перейду к папаше!

В ответ эльф лишь кивнул и взял меч в обе руки, приготовившись кромсать мёртвую плоть, которой не лежалось в гробах крипты.

Альтмер одним ударом обезглавил живой неуклюжий труп, приблизившийся на расстояние удара. Меч сначала певуче рассёк воздух, а потом и сверкнул в свете магии, отделив полыхающую голову мертвецу.

Но тут же парень отступил в центр храма, ибо его со всех сторон теснят мертвецы. Их наступает не менее пятнадцати, а он один, с магическим клинком наперевес. Его напарник гоняется за главной тварью, так что упокоить тех, кому не спится вечным сном, миссия парня.

Высший эльф достал свиток, странно замерцавший огнём в свете, и одним ловким движением направил таившуюся в нём силу в стену мёртвой плоти. Сквозь грохот взрыва, пятеро живых мертвецов разметало в вихре огня, который расцвёл подобно цветку. И тут же в храме, вместо остаточного запаха благовоний, в нос стал забиваться аромат жжёной плоти. Огненный шар, эффектно убрал одну треть толпы, но всё-таки большинство продолжало бездумно наступать.

Альтмер бросается со светящимся лазурью клинком в стену мертвецов, решив рассеять её. Первым же ударом, поющим и блистающим клинком, он рассёк пополам мёртвую плоть одного из поднятых. Мастерски увернувшись от взмаха покойных подгнивших конечностей, что направлялись воину в лицо, эльф прошил серией ударов мертвеца, разрезав ему протухшее сердце.

Высший эльф, встав посередине мёртвой группы, что расположилась прям у лестницы в подземные помещения, широкими и тяжёлыми ударами, разделил силы мёртвых пополам, оставив на каждой стороне по три твари. Ещё двоих ему удалось зарубить, рассечь глотки, когда он махал мечом.

Альтмер, в два шага, ловко прыжками перемахнув через лестницу и каменный барьер, встаёт у северной двери, приготовившись встретить одну из групп мёртвых.

Высший эльф обрушивает град мощнейших ударов на несчастных мертвецов, которые могли в защиту подставить лишь собственную плоть. Напевное лезвие клинка рассекало гнилое мясо как нож масло. От острия светоносного меча ничего не скрылось, и не способно защититься ни сгнившие сердца, не испорченный мозг. Альтмер изрубил трёх мертвецов, словно капусту и, оставив их покрошенные останки, эльф переключился на другую группу, что всё-таки доковыляла до него.

Парень не стал тратить на них много времени. Он достал ещё один свиток с таким же действием и одним взмахом с ладони эльфа сорвался огненный шар, испепеливший последнюю группу мёртвых, отправив их в забвение и развеяв во мраке пепел тварей.

Весь храм наполнился запахом горелого мёртвого мяса, от которого могло стошнить, окончательно развеяв аромат благовоний.

Высший эльф не торжествовал победы, он сразу бегом направился к своему напарнику.

Второй наёмник продолжает напрасно биться со странным существом. Оно со сверхъестественной скоростью металось подобно змее по всему храму, уходя играючи из-под ударов. Облачённое в чёрные одеяния, подобно тому, как монах укутывается в тёмные рясы, оно мастерски уходило от выпадов рапиры, проваливалось в тень, и атаковала из неё клинком, выкованным из даэдрического эбонита.

Высший эльф вытащил ещё один свиток и взял его наизготовку. Существо вновь отошло на достаточное расстояние, уходя от рапиры, и альтмер отпустил заклятье. С пальцев парня, сиреневым прутом, со скоростью неподвластной никому, в существо устремился электрический разряд, разорвавший ткань пространства.

Мелькнувшая на одну секунду ярким синим светом, озарив мрачный храм, молния прошло по касательной, задев тварь в бок, и угодила в стену, отчего та плюнула каменной крошкой, лёгким слоем накрывшей пол.

Существо жутко завывало и с нечеловеческой скоростью отступило. Оно подобно метеору пронеслось через весь храм, ветром уйдя по лестнице в нижние помещения, и вышибло дверь в крипту. Бедная и несчастная дверь разлетелась деревянным салютом.

Наёмники понимали, что инициатива теперь в их руках и её упускать нельзя. Эльф и смуглый человек, не обмениваясь не единым словом, как можно быстрее спустились в крипту. По храму пробежало звучание стука каблуков и два парня скрылись под основной частью церкви.

Внутри множество маленьких колонн, поддерживающих храм, за одной из которых и свернулась тьма. У стен разбитые гробы, крышки валяются на полах, куски гнилого дерева и раздавленного камня усеивают пол как ковёр, из которых и выползли мёртвые, повинуясь некой чёрной воле. Но часть вечных лежбищ продолжала оставаться нетронутой. В воздухе повис странный потусторонний холод, терзающий сами души наёмников, скребясь в их естество леденящими когтями.

Редгард направил руку вперёд и с неё сошёл светящийся шар, который вновь застыл под потолком, светильником освещая помещение, разогнав сумрак к потаенным углам.

– Ещё остались? – шёпотом обратился смуглый человек к напарнику.

– Последний, – потерев карман, ответил эльф.

– Приготовься, – быстро кинул напарник и перешёл к трюку.

Редгард вытянул руку вперёд, и из его ладони исторглась волна пламени, с рёвом и диким червём устремившаяся вперёд, заливая всё инфернальным огнём. Туда, куда падал пламень, сразу возникала невысокая стена огня, будто пол облит маслом, полыхая насыщенно, пожирая огнём всё, что попадалось на пути. И боевой маг продолжал поливать массивами огня всю крипту, отрезав проходы в её нижние части.

Внезапно от одной колонны, к которой трескающей походкой подходило пламя, отделился тёмный ореол и быстрым ветром устремился к выходу из крипты, пытаясь спастись.

– Давай! – крикнул редгард. – Останови его!

Высший эльф вынимает свиток, воссиявший серебристой морозной аурой, и направил руками ту силу, что в нём скрывалась прямо в беглеца. От ладоней парня вынырнув из пространства, отделился ледяной снаряд, окутанный холодным магическим ветром. Морозной острый шип, оставляя шлейф изо льда подобно комете, угодил прямо в неудачного бегуна, опрокинув его на пол. Тьма моментально развеивается, опрокинутая магическим ударом.

Два наёмника, переглянувшись, сразу же подбегают к врагу, терзавшему город, вознеся собственное оружие для того, что добить тварь. Клинки зависли над телом, закутанным в чёрные одежды, из-под которых показывается синеватая бледная кожа.

Тело противника в области груди пронзил длинный ледяной шип, окропив серый пол алой кровью, а бок опален, поджарен до корочки, от электрического ожога, развеявшего и часть одеяний в прах.

Редгард лезвием рапиры откидывает капюшон, желая увидеть того, кто устраивал террор в храме, и на свет подалось тёмное лицо, с холодными, как лёд глазами, искажённое в гримасе боли и ненависти, украшенное синей отметиной на всю серую морду.

– Дэйдра? – с удивлением вопрошает смуглый человек. – Что тут делает демон?

– Г-л-у-у-у-п-ц-ы, – прохрипел дремора. – Не я в-во-о-л-к.

– Что ты несёшь? Что за бред? – возмутился редгард.

– Подожди, – вмешался эльф, и, обратившись к дреморе, продолжил. – Что за «волк», что ты тут делаешь?

– Я послан–н–и–и–к, – в предсмертной хрипоте заговорило существо, и бессильно подняло руку, указывая пальцами за спину наёмников.

Они всё поняли, но обернуться не успели, ибо могучий удар настиг моментально. В спину их толкнуло неимоверно сильное создание, и они отлетают на два метра вперёд, забывшись в нагрянувшем удивлении.

Высший эльф мастерски перешёл в кувырок и тут же перешёл в боевую стойку, увидев того, кто действительно повинен за террор в храме.

Перед ними возник высокий человек с лысиной, покрытой седыми волосами. Он довольно высок и худ, его тело покрывает монашеская ряса, подпоясанная кожаным ремнём, а в глазах читалась всё та же печаль… перемешанная со страшным голодом и чувством неутолимой жажды крови.

– Ах ты сволочь! – кричит редгард, поднимаясь с пола.

Альтмер узнаёт кто это, несмотря на то, что у существа лицо исказилось в диком непреодолимом голоде, ненависти и покрылось чёрной сажей. Это тот самый священник, который их и нанял.

Высший эльф обращает взгляд налево и видит, что у входа в одну из нижней части крипты там пламя затушено.

– Что ж, теперь мы знаем, кто истинное зло в этом городе. – Тихо говорит альтмер. – Как ты представал перед ликом богов, существо без души?

– Заткнись! – диким рёвом огрызнулось существо. – Я высушу вас до дна!

– Ха! Попробуй! – взяв рапиру в руки, сказал смуглый уроженец запада и с сарказмом продолжил. – Так вот, что происходит, когда в храме гаснут свечи. Кровосос выходит на охоту.

– Я не ел больше недели, – в голосе вампира льётся безумие и сумасшествие. – Меня гложет неистовый голод.

– Сам виноват. Нечего было убивать местных жителей, – с упрёком произнёс эльф, осудительно посмотрев на священника.

– Они разуверили. Они посмели не поверить в смерть, за что и поплатились. Я думал, что они поверят в смерть и ужас, в порабощение и его повелителя. Та, первая жертва. – Голос вампира становится всё грубее и несдержанные. – Я надеялся, что она станет первым адептом. И когда плоть её размякла, она не сдавалась, отвергая рабство смерти. Никто тут не верит в смерть, за что и будите ей принадлежать!

Обхватив меч в две руки, высший эльф задаёт вопрос:

– Почему ты заболел? И что здесь делает дэйдра?

– Это благословение, дарованное лордом Молагом Балом. А это его посланник. Между нами пакт. Сила в обмен на город. Уже через неделю бы четверть города была им благословлена. А через месяц этот град стал бы оплотом не жизни. – И с расплывшейся улыбкой, через которую проступил оскал, и блеснули клыки, заключил. – А теперь вы умрёте.

Священник, вознеся руки, в которых заиграли синие потусторонние сверкания, озарившие по-иному, тёмно-синему цвету, крипту, заговорил:

– Поднимайтесь те, кого отвернула жизнь! Станьте слугами смерти!

И как только руки священника опустились, сразу же в гробах послышались шевеления и копошения. Оставшиеся гробы прохрустели и затрещали, осыпаясь материалом из которого сотворены. А через несколько секунд вся крипта погрузилась в стоны мертвецов, что ползали по полу и пытались подняться на две ноги. Даже погибший дремора встал на ноги и приготовился своим телом служить новому хозяину.

Два наёмника отступили на несколько шагов назад, уставив оружие по направление к наступающей волне нежити, возглавляемой обезумевшим священником. Их медленно оттесняли к концу крипты, откуда была развилка на две лестнички, ведущие вниз.

– Теперь вас никто не спасёт, – улыбаясь и смакуя победу, так опрометчиво роняет громкие слова кровосос.

Раздался шуб тяжёлый сапог и доблестные кличи. Тут же нежить оттеснили щитами стражников, а затем и опрокинули на холодный пол, полностью нейтрализовав её действие. От внезапности и неожиданности отряды мертвецом и приготовиться не смогли. Их неповоротливые тела не способны дать отпор тренированной страже, а разум настолько отсутствует, что никто не предполагал возможность засады.

Вампир мгновенно развернулся, но не успел ничего сделать. В область сердца ему тут же пришлось серебряное копьё, озарившись вышедшим концом. Оружие с глухим звуком проломило рёбра, пробило сердце и вышло через лопатку, не проронив не единой кровники, с широкого наконечника.

Кровосос, цепляясь руками за воздух и пытаясь что–то сказать, повис на копье, не в силах с него сползти. Капитан стражи тут же отпускает оружие из рук, и вампир заваливается на спину, распластав конечности. Под ним не полилась кровь, а взгляд остаётся навечно погружён в пустоту.

В эту же секунду, последний раз трепыхнувшись, вся нежить обмякла и вернулась в объятия полной смерти. Всё окончилось.

– Затянулся ваш выход, господин стражник, – с иронией говорит редгард, поправляя шляпу. – Мы могли плохо окончить эту пьесу.

– Ничего страшного. Главное, что мы покончили с этой тварью. – И сплюнув на пол, гневно добавил. – Вот даэдра сын, он угробил моих ребят тогда.

– Господин капитан, – эльф, складывает руки на груди и продолжает говорить, – а как вы его нашли? Как поняли, что именно этот священник вампир?

– Всё пошло от Анжелины. Наша местная проститутка. Она подхватила… как его зовут?

– Сангванаре Вампирис. – Саркастично помог редгард.

– Да, это самое. Вот эту болезнь она взяла от одного из путешественников, а потом ею наградила нескольких человек. Она слишком поздно обнаружилась. Её сдала «сестра» по ремеслу. Двух человек, которых она наградила, мы успели незримо казнить. Но священник оказался слишком силён, а тут и вы в город пришли.

– То есть ваша Анжелина наградила и священника этой болезнью? – вопросил альтмер.

– Не слишком святой отец получается, – слова редгарда так же исполнены ехидной иронией.

Все трое ушли в небольшую паузу, наполненной смехом, вызванной столь забавным добавлением.

– Кстати, вот ваша награда, – внезапно, выйдя из смеха, сказал капитан стражи и достал из сумки два кожаных кошелька, сразу же протянув их наёмникам, добавив. – А теперь можете развлекаться. Таверны примут вас как родных.

Наёмники взяли плату в размере двадцати септимов золотом на каждого и направились к выходу из крипты, попрощавшись с капитаном стражи.

– Ну, Азариэль, что будем делать? – вопрошает Редгард. – Не зря же ты пришёл в Скингард.

Альтмер тяжело посмотрел на своего напарника. В нефритовых очах эльфа пробежала тень печали и внутреннего горя, от которого есть огромное желание избавиться. На несколько секунд задумался парень и дал свой краткий ответ:

– Пошли в таверну, Марат. Подумаем, что нам сказал Гланрил.