Читать книгу Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток - Стивен Рансимен - Страница 6

Самым богатым и именитым из всех представителей знати, отправившихся в 1096 г. в Первый крестовый поход, был граф Тулузы Раймунд. Многие ждали, что именно он станет предводителем похода. Однако через пять лет он превратился в одного из наименее уважаемых крестоносцев, причем виноват в своих проблемах он был сам. Он был столь же жадным и амбициозным, как и большинство его соратников, но из-за его чрезмерного тщеславия все окружающие сразу же замечали промахи Раймунда. Его верность императору Алексею зиждилась на чувстве чести и политической прозорливости, но его собратья-франки видели в ней уловку вероломного человека. К тому же она не принесла ему какую-либо значительную выгоду, так как император вскоре увидел в нем не самого подходящего друга. Последователи Раймунда уважали его за благочестие, но он не пользовался у них авторитетом. Во время Первого крестового похода они вынудили его отказаться от руководства походом на Иерусалим, а поражения 1101 г. продемонстрировали, насколько плохо он подходит для того, чтобы возглавить военную операцию. Самым унизительным за всю жизнь Раймунда стал момент, когда он был захвачен в плен своим младшим «коллегой» Танкредом. Хотя поведение последнего, нарушившего законы гостеприимства и чести, вызвало возмущение сородичей, Раймунд обрел свободу только после того, как отказался от любых притязаний на Северную Сирию, нарушив таким образом договоренность с императором. Однако он был человеком упорным. Раймунд поклялся остаться на Востоке. Он собирался исполнить эту клятву и заполучить в конце концов собственное княжество.

Для того чтобы сохранить свои владения на Востоке, христиане должны были завоевать еще одну область. Франков, живших в Антиохии и Эдессе, от их иерусалимских собратьев отделяло несколько государств, власть в которых принадлежала мусульманским эмирам. Наиболее значимым из этих эмиратов было Триполи, которым правили представители династии Бану Аммар. Ее глава Фахр аль-Мульк Абу Али был человеком миролюбивым. Он располагал совсем небольшим войском, но область, которой он правил, была весьма богатой, а с помощью умелой, хотя и не всегда последовательной политики умиротворения всех соседей он смог сохранить шаткую независимость, последней гарантией которой была хорошо укрепленная столица его владений, расположенная на полуострове Аль-Мина. Он всегда проявлял дружелюбие в отношении франков, когда бы те ни приближались к его владениям. Он пополнял запасы продовольствия участников Первого крестового похода и не стал мешать его предводителям, когда они осадили город Арку. Он помог Балдуину Булонскому, когда тот отправился в полное опасностей путешествие, целью которого была корона Иерусалима. Однако когда крестоносцы отошли на приличное расстояние, Фахр аль-Мульк захватил Тартус и Мараклею, которые они занимали до этого. Таким образом он получил контроль над всей шедшей вдоль побережья дорогой из Латакии и Джеблы в находившийся в зависимости от Фатимидов Бейрут.

Альтернативный путь из Северной Сирии в Палестину пролегал по долине реки Оронт мимо принадлежавшего Мункизидам Шайзара, Хамы, жители которой принесли клятву верности Ридвану, и Хомса, где правил его отчим Джанах ад-Даула. Затем дорога разделялась на две части. Одна из них, которую выбрал Раймунд во время Первого крестового похода, разветвлялась в районе Аль-Букайи и шла в сторону Триполи и побережья. Вторая шла прямо через находившийся в зависимости от Дамаска Баальбек к верховьям Иордана.

Раймунд, никогда не страдавший от излишней скромности, размышлял над созданием княжества, на территории которого должны были, по его мнению, оказаться одновременно прибрежная дорога и река Оронт вместе с расположенным на его берегах Хомсом, который франки называли La Chamelle, Верблюдицей. Однако его первой целью, возможно, вследствие наличия генуэзских кораблей, способных помочь ему в этом, стали города, стоявшие на побережье. В последние дни 1101 г., когда Танкред освободил его, Раймунд вместе с выжившими предводителями крестового похода 1101 г.: Стефаном Блуаским, Гильомом Аквитанским и Вельфом Баварским, а также с их соратниками (все они стремились завершить свое паломничество в Иерусалим) выступил из Антиохии.

В Латакии он воссоединился с женой и войском и вместе с ними направился к Тартусу. Когда Раймунд подошел к городским стенам, генуэзские корабли, на помощь которых он очень рассчитывал, бросили якорь неподалеку от берега. Наместнику Тартуса было нечего противопоставить этой двойной угрозе. В итоге примерно в середине февраля Раймунд вошел в Тартус. Все крестоносцы, сопровождавшие его в этом путешествии, сошлись на том, что город должен достаться ему, но предложили ему проводить их до Иерусалима. Услышав его отказ, они разозлились и, по словам Фульхерия Шартрского, стали возводить на него хулу. Однако Раймунд решил, что Тартус должен стать центром его будущих владений. В итоге остальные крестоносцы покинули его и отправились дальше на юг.

Раймунд не держал свои планы в тайне, и мусульманские правители были начеку. Фахр аль-Мульк направил предупреждение эмирам Хомса и правителю Дамаска Дукаку. Но когда Раймунд дошел до Триполи, его противники увидели, что его войско состоит из немногим более чем 300 человек, и решили, что настало время нанести ему сокрушительный удар. Дукак спешно предоставил 2000 всадников, Джанах ад-Даула – еще столько же, а Бану Аммар привели всю свою армию. Все войско мусульман, выстроившееся на равнине у городских стен, превышало по численности армию Раймунда в двадцать раз.

Средневековые авторы, писавшие об истории крестовых походов, не уделили достаточного внимания деяниям Раймунда. Об удивительной битве, последовавшей за этим, мы узнаем из сочинения арабского историка Ибн аль-Асира. Раймунд выставил сотню своих солдат против воинов из Дамаска, сотню – против солдат Бану Аммар, пятьдесят – против отряда из Хомса, а оставшихся пятьдесят человек назначил своими телохранителями. Солдаты из Хомса атаковали первыми, но, когда их атака захлебнулась, их внезапно охватила паника, которой быстро заразились воины из Дамаска. Солдаты из Триполи оказались более удачливыми, но Раймунд, увидев, что другие противники обратились в бегство, направил все свои силы на их преследование. Это шокировало воинов из Триполи, и они также обратились в бегство. Затем по полю боя пронеслась франкская конница – всадники убивали всех мусульман, которые не успевали убежать. Арабский историк посчитал, что в этой битве погибло 7000 его единоверцев.

Эта победа не только позволила Раймунду восстановить пошатнувшуюся репутацию, но и обеспечила дальнейшее существование его владений в Ливане. Мусульмане больше не рисковали нападать на него. Однако имевшихся в распоряжении Раймунда ресурсов было недостаточно для того, чтобы захватить Триполи с его масштабными оборонительными сооружениями на полуострове Аль-Мина. Потребовав крупную дань деньгами и лошадьми, он вернулся в Тартус и стал планировать новый поход.

В течение нескольких последующих месяцев Раймунд укреплял свою власть в окрестностях Тартуса, а затем, весной 1103 г., он выдвинулся в поход, надеясь захватить Букайю, что было необходимым шагом для того, чтобы изолировать Триполи и одновременно выйти к Оронту. Предпринятая им попытка застать врасплох крепость Тубан, расположенную у северо-восточного входа в долину, не удалась. Однако, проявив бесстрашие, он двинулся дальше, собираясь осадить Калат-аль-Хосн, огромный замок, господствовавший над всей равниной, который войско Раймунда в 1099 г. занимало в течение недели. Эти замки принадлежали правителю Хомса Джанах ад-Даула, который не мог позволить себе лишиться их. Он уже собрал армию, которая должна была отправиться на их защиту. Но на выходе из главной мечети Хомса, где он молился о победе, Джанах ад-Даула погиб от рук троих убийц. Его гибель вызвала в городе беспорядки. Раймунд тотчас же снял с Калат-аль-Хосн осаду и направился на восток, собираясь извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Жители города считали, что за убийством Джанах ад-Даула стоит Ридван, так и не простивший его за то, что за три года до этого, когда правитель Алеппо готовился к борьбе с антиохийскими франками, Джанах напал на него. Однако вдова Джанаха, приходившаяся Ридвану матерью, пришла в ужас от новости о приближении Раймунда и послала в Алеппо гонца с просьбой к Ридвану взять город под свое покровительство. Советники Джанаха не поддержали ее решение и обратились за помощью к правителю Дамаска Дукаку. Дукак спешно отправился на север в сопровождении своего атабека Тугтегина, взял бразды правления Хомсом в свои руки и отдал их Тугтегину. Раймунд находился не в том положении, чтобы бросать ему вызов, и был вынужден отступить к побережью.

Вернувшись в Тартус, Раймунд узнал, что в порт Латакии вошла генуэзская эскадра, состоявшая из сорока судов, и сразу же нанял ее, решив, что эти суда помогут ему снова атаковать Триполи. Однако эта кампания провалилась, и союзники двинулись на юг, где захватили порт Джебейль, или Гебал, носивший в древности название Библ. В качестве вознаграждения генуэзцы получили треть города. Однако Раймунд хотел захватить Триполи. В последние месяцы 1103 г. он разбил лагерь неподалеку от этого города и начал строительство огромного замка на горном кряже, расположенном примерно в 3 милях (5 км) от морского побережья. Незадолго до этого Раймунд, стремясь вернуть расположение византийцев, пытался вытеснить Танкреда из Латакии. В благодарность за это они доставили ему с Кипра необходимые строительные материалы и прислали умелых каменщиков. К весне 1104 г. строительство было завершено, и Раймунд обрел новую резиденцию. Он назвал ее Крепостью пилигрима, но среди арабов она стала известна как Калат-Санджиль, замок Сен-Жиля.

Теперь Триполи оказался в состоянии постоянной осады, но не сдавался. Раймунд контролировал пути, шедшие к городу с суши, но ему недоставало кораблей, способных перекрыть доступ к городу с моря. Благодаря своим баснословным богатствам представители династии Бану Аммар могли себе позволить содержать многочисленный торговый флот, доставлявший в город продовольствие из египетских портов, расположенных на юге. Однако замок, построенный Раймундом, угрожал их свободе. В конце лета они приказали совершить вылазку, во время которой территория вокруг его стен была предана огню. Сам Раймунд также был ранен – на него упала горящая крыша. В начале следующей весны Фахр аль-Мульк был вынужден заключить с христианами перемирие и отдать им часть пригородов. Едва завершились переговоры, как Раймунд, так и не оправившийся от ожогов, полученных им за шесть месяцев до этого, был прикован к постели смертельной болезнью и 28 февраля 1105 г. умер в Крепости пилигрима. Доблестные деяния, совершенные им в последние годы жизни, способствовали восстановлению его репутации. Смерть Раймунда, которого стали считать одним из величайших христианских рыцарей, отказавшимся от наслаждений, которым он мог бы предаваться в родной земле, ради тягот священной войны.

Это уважение было вполне заслуженным, ибо, в отличие от других крестоносцев, поселившихся на Востоке и не обладавших значительными доходами на родине, Раймунд оставил в Европе богатое наследие. Несмотря на данную им клятву никогда не возвращаться, граф принимал определенное участие в управлении своими владениями, а после его смерти возникла проблема, связанная с наследованием не только левантийских земель, но и Тулузы. Последней по поручению Раймунда управлял его старший сын Бертран, но его право наследования, возможно в связи с тем, что он считался незаконнорожденным, не было неоспоримым. Дети, рожденные в браке с графиней Эльвирой, за исключением одного мальчика, Альфонсо Иордана, появившегося на свет за несколько месяцев до кончины отца в Крепости пилигрима, умерли. Всем было понятно, что маленький ребенок не способен управлять нестабильным военизированным государством, расположенным в Ливане, а в самой Тулузе, вероятно, на тот момент даже не знали о его существовании. Бертран продолжал управлять владениями отца, расположенными в Европе, а на Востоке солдаты Раймунда (возможно, в соответствии с его последней волей) избрали его преемником Гильома Иордана, графа Сердани, приходившегося ему двоюродным братом.

Гильом Иордан, бабушка которого по материнской линии приходилась Раймунду теткой, прибыл на Восток незадолго до описываемых событий. Он считал себя регентом, правящим от имени малолетнего сына Раймунда, и не стал брать какой-либо титул, связанный с восточными землями. Однако пока был жив Альфонсо Иордан, ни Бертран, ни Гильом Иордан не были полноправными правителями[2].

Последний продолжил политику своего предшественника, поддерживая блокаду и сохранив союзнические отношения с византийцами. По приказу императора наместник Кипра Евматий Филокал отправил к Гильому посланника, которому тот должен был принести феодальную присягу, взамен получив ценный подарок. Благодаря уступчивости Гильома Иордана франки, осаждавшие Триполи, стали регулярно получать продовольствие с Кипра, а византийские войска периодически помогали им в осаде города.

В то время как в лагере франков пищи было достаточно, Триполи столкнулся с угрозой голода. Возможности поставлять в город продовольствие по суше не было. Некоторые корабли, шедшие из портов, контролировавшихся Фатимидами, и даже с территории, на которой правил Танкред, прорывались через блокаду, но они не могли доставить достаточное количество еды для того, чтобы накормить все многочисленное население Триполи. Цены на еду росли в геометрической прогрессии – фунт фиников отдавали за золотую монету. Все, кто мог покинуть город, бежали. В Триполи царили нищета и болезни, с которыми Фахр аль-Мульк боролся, раздавая солдатам и больным еду, купленную за счет особых сборов. Некоторые представители знати бежали из Триполи в лагерь франков, а двое из них рассказали осаждающим о том, как в город поступает продовольствие. Фахр аль-Мульк обещал заплатить Гильому Иордану крупную сумму денег, если тот выдаст этих предателей. После того как граф ответил на это предложение отказом, в лагере христиан были найдены тела убитых перебежчиков.

Фахр аль-Мульк не знал, к кому обратиться за помощью. Он понимал: Фатимиды за свою поддержку потребуют отдать им его владения. С правителем Хомса Тугтегином, с которым заключить союз было логичнее всего, так как после смерти Дукака в 1104 г. тот стал править Дамаском и сам постоянно воевал с Гильомом Иорданом, он находился далеко не в самых хороших отношениях. Самыми безопасными союзниками Фахр аль-Мульк посчитал правителей, владения которых располагались вдали от Триполи, и в 1105 г. отправил в Мардин письмо, адресованное представителю династии Артукидов Сокману. Тот, решив снова вмешаться в события, происходившие на сирийском побережье, отправился во главе многочисленной армии на помощь Фахр аль-Мульку, для чего ему было необходимо пересечь пустыню. Однако, когда войско добралось до Пальмиры, Сокман внезапно умер, а его полководцы поспешили вернуться в Джезире, чтобы там решить вопрос о том, кто должен стать его преемником.

Благодаря своему богатству и дипломатическим способностям Фахр аль-Мульк на протяжении 1106 и 1107 гг. оставался в Триполи, где ситуация становилась все более тяжелой. Он сумел наладить отношения с Тугтегином, проводившим кампании, направленные против франков (например, в 1105 г. он сумел отвоевать у них Рафанею) и оказавшиеся хорошим подспорьем для правителя Триполи. Однако франки уже успели прочно закрепиться на побережье Ливана, и ни у одного из правивших по соседству с ними мусульман недоставало сил, чтобы оттеснить их. Весной 1108 г. охваченный отчаянием Фахр аль-Мульк решил лично обратиться за помощью к багдадскому халифу, считавшемуся религиозным главой всех мусульман, и самому могущественному из исламских правителей – султану Мухаммаду из династии Сельджукидов.

В марте, оставив управление Триполи своему двоюродному брату Абул Манакиб ибн Аммару и заплатив всем своим солдатам за шесть месяцев вперед, Фахр аль-Мульк покинул Триполи. Перед этим он сообщил о своих намерениях Тугтегину и, возможно, получил от Гильома Иордана разрешение на проход по территории, находившейся под контролем франков. С собой правитель Триполи взял отряд из 500 телохранителей и ценные подарки для султана. Когда Фахр аль-Мульк прибыл в Дамаск, Тугтегин принял его с почестями, а местные эмиры буквально осыпали его подарками. Однако он на всякий случай разбил лагерь за пределами городских стен. Во время дальнейшего путешествия его сопровождал сын Тугтегина Таджул-Мулик Бури.

Когда Фахр аль-Мульк приблизился к Багдаду, к нему также отнеслись с почтительным вниманием. Для того чтобы перевезти правителя Триполи через Евфрат, султан отправил собственную ладью, и во время плавания Фахр аль-Мульк возлежал на подушках, прежде прикасавшихся только к телу султана. Несмотря на то что он никогда не носил титула более значимого, чем кади, его вход в Багдад сопровождался церемонией, которую обычно устраивали для независимых правителей. И халиф, и султан отнеслись к Фахр аль-Мульку с поистине братской любовью и всячески восхваляли его за труды во имя веры. Однако когда правители перешли к обсуждению насущных дел, стало понятно, что за теплыми приемом и всеми этими комплиментами ничего не стоит. Султан обещал Фахр аль-Мульку, что все многочисленное войско сельджуков придет на помощь Триполи, но перед этим ей нужно провести несколько малозначительных кампаний в окрестностях Багдада. К примеру, эмира Мосула Джавали следовало сделать более сговорчивым. Фахр аль-Мульк понял, что на самом деле Мухаммад не хочет вмешиваться в события, происходившие вокруг Триполи. По прошествии четырех месяцев, которые он провел во дворце султана, купаясь в роскоши, но так и не сумев ничего добиться, Фахр аль-Мульк отправился в обратный путь, в конце которого выяснилось, что дома у теперь уже бывшего правителя Триполи больше нет.

Абул Манакиб и представители знати, оставшиеся в Триполи, были реалистами. Они понимали, что помочь им способны лишь одни собратья по вере – Фатимиды, сохранившие определенную военно-морскую мощь. Они попросили египетского визиря аль-Афдаля прислать наместника, способного взять управление городом на себя. Тот назначил на эту должность Шарафа ад-Даулу, прибывшего в Триполи летом 1108 г. и привезшего с собой огромное количество зерна, чтобы накормить жителей города. Взять Триполи под свой контроль ему удалось без труда. Все сторонники Фахр аль-Мулька были арестованы и отправлены в Египет. Бывший правитель города узнал о своем низвержении, когда прибыл в Дамаск. В его власти все еще оставалась Джебла, расположенная к северу от Тартуса, куда он и направился. Однако правил в Джебле Фахр аль-Мульк недолго. В марте 1109 г. к городским стенам подошел правитель Антиохии Танкред со всем своим войском. Фахр решил сдаться, надеясь, что Танкред отдаст ему город в качестве феода. Но тот нарушил свое обещание, и Фахр аль-Мульк был вынужден покинуть Джеблу и направиться в Дамаск. Остаток жизни он провел, получая денежное содержание от Тугтегина.

Фахр аль-Мульк лишился Триполи, но египтяне не были способны удерживать его, а Гильом Иорданский – захватить. После смерти Раймунда тулузские бароны признали Бертрана его законным наследником. Во-первых, он правил ими уже на протяжении почти 10 лет, а во-вторых, они не знали о появлении на свет законного сына Раймунда. Однако, когда им стало известно о существовании юного Альфонсо Иордана, они направили на Восток гонца, который должен был попросить ребенка принять свое законное наследство. Графиню Эльвиру нельзя винить за то, что она предпочла, чтобы ее сын правил богатыми землями на юге Франции, а не шатким государством на Востоке. В итоге в 1108 г. она прибыла вместе с ребенком в Тулузу.

Появление мачехи и брата заставило Бертрана задуматься о своем будущем. Вполне вероятно, что им удалось заключить династическое соглашение, в соответствии с которым Бертран отказывался от каких-либо притязаний на отцовские земли в Европе, а Альфонсо Иордан, в свою очередь, стремясь избавиться от присутствия брата в Тулузе, согласился в его пользу на часть наследства, оставшуюся в Ливане. Летом 1108 г. Бертран отправился на Восток. Он решил завершить создание своего княжества с помощью захвата Триполи. Возможно, Бертран понимал, что в ходе реализации этого плана он может столкнуться с противодействием со стороны Гильома Иордана. С собой сын Раймунда привел армию, состоявшую из 4000 всадников и пехотинцев, а также 40 кораблей, предоставленных ему прованскими портами. В этом путешествии Бертрана сопровождал его малолетний сын Понс.

Сначала Бертран посетил Геную, надеясь получить поддержку с моря, которая была необходима ему для покорения Триполи. Гильом Иордан также пытался заключить союз с генуэзцами, но, прибыв в город, его послы узнали, что республика уже назвала Бертрана своим союзником. Генуэзцы пообещали ему помочь завершить завоевания, начатые его отцом, венцом которых должен был стать захват Триполи, где они собирались получить торговые преференции. Когда осенью Бертран направился на Восток, его сопровождала генуэзская эскадра.

Затем Бертран собирался посетить Константинополь, чтобы заручиться поддержкой друга своего отца – византийского императора. Однако из-за бури корабли были вынуждены зайти в залив Волос, в гавань Альмиро, где люди Бертрана произвели прекрасное впечатление, ибо для них не была характерна свойственная другим европейцам привычка грабить обитателей сельской местности. Соответственно, когда Бертран прибыл в Константинополь, Алексей отнесся к нему очень тепло и принял его, как родного сына. Бертран получил многочисленные подарки и обещание помощи со стороны Византии. Взамен он принес императору клятву верности.

Из Константинополя Бертран и его союзники отправились по морю в порт Антиохии Святой Симеон, откуда он послал к Танкреду гонца, который должен был обратиться к правителю города с просьбой о встрече. Танкред тотчас же сам приехал к Бертрану. Однако спокойным их разговор назвать было нельзя. Бертран сразу высокомерно потребовал, чтобы Танкред отдал ему часть Антиохии, которой некогда владел его отец. Танкред ответил, что подумает об этом только в том случае, если Бертран поможет ему в военной кампании против Мамистры и византийских городов Киликии. Бертран, только что давший клятву верности императору и надеявшийся получить от византийцев помощь, не мог принять это предложение. Однако он предложил другой вариант. Бертран был готов помочь Танкреду завоевать Джеблу, город, где нашел убежище Фахр аль-Мульк. Танкред стал настаивать на совместном походе в Киликию, а когда Бертран ответил категорическим отказом, сославшись на клятву, данную императору, Танкред велел ему покинуть территорию княжества и запретил своим подданным продавать сыну Раймунда продовольствие. Бертран был вынужден отправиться на юг и поплыл в порт Тартуса.

Тартусом управлял один из людей Гильома Иордана, впустивший Бертрана в город и отдавший ему все необходимые припасы. На следующий день Бертран отправил в Крепость пилигрима гонца, который должен был передать Гильому Иордану требование отдать Бертрану все наследие его отца в Верблюдице, то есть княжество с центром в Хомсе, которое Раймунд собирался создать. Однако незадолго до этого Гильому Иордану удалось добиться блестящей победы. Когда египтяне заняли Триполи, город Арка, где правил один из любимых слуг Фахр аль-Мулька, перешел под защиту правителя Дамаска Тугтегина. Тот лично отправился осматривать свои новые владения, но из-за поливших зимой дождей продвигался по Аль-Букайе очень медленно. Ожидая наступления хорошей погоды, он напал на несколько крепостей, построенных христианами неподалеку от границы. Гильом Иордан в сопровождении 300 всадников и 200 местных пехотинцев незаметно прошел по склону горного хребта Ливана и неподалеку от деревни Акун неожиданно атаковал него. Охваченная паникой армия Дамаска во главе с самим Тугтегином побежала к Хомсу, а франки стали ее преследовать. Последние не осмелились атаковать город, а вместо этого повернули на север и вторглись на территорию Шайзара. Муршид и Султан, братья из династии Мункизидов, правившие в Шайзаре, узнав о малочисленности франкского войска, вышли ему навстречу, будучи совершенно уверенными в том, что с легкостью одержат победу. Однако франки тотчас же перешли в атаку, причем настолько ожесточенную, что солдаты из Шайзара обратились в бегство. Затем Гильом Иордан вернулся к Арке, сдавшейся после трехмесячной осады.

Воодушевленный этими победами Гильом Иордан не собирался отказываться от чего бы то ни было в пользу Бертрана. Он ответил, что получил владения Раймунда как законный наследник, защищал их и расширял их границы. Однако, увидев, насколько велика армия Бертрана, он пришел в замешательство и отправил в Антиохию гонца с просьбой о помощи, пообещав, что в благодарность за поддержку станет вассалом Танкреда. Это заставило Бертрана сделать аналогичный шаг. Он отправил в Иерусалим гонца с письмом к королю Балдуину. Бертран попросил короля рассудить их с Гильомом, назвал Балдуина верховным судь ей всех франков, живших на Востоке, и своим сюзереном.

Балдуин, будучи человеком прозорливым, понимал, что живущие на Востоке франки должны действовать сообща. В то же время он обладал достаточно обширным амбициями для того, чтобы считать себя их предводителем. Поэтому он сразу же ответил на обращение Бертрана. Король Иерусалима не забыл, как Танкред поступил с графом Эдессы Балдуином и Жосленом де Куртене, и был зол на него.

Бертран отправился на юг – в Триполи. Там его армия одновременно выполняла две задачи – поддерживала блокаду города и осаждала Крепость пилигрима, в которой укрылись сторонники Гильома Иордана. Тот к тому времени уже успел покинуть крепость и снова занял Тартус, где стал ждать Танкреда. Едва тот приехал, в город прибыли посланники короля: Евстахий де Гранье и правитель Хайфы Пайен, велевшие им обоим приехать в Триполи, где король будет решать вопрос о наследстве Раймунда, а также о возвращении Эдессы и Турбесселя их законным владельцам. Гильом Иордан хотел отказаться от этой поездки, но Танкред понимал, насколько дорого им может обойтись неповиновение.

В июне 1109 г. все правители франкских государств, образовавшихся на Востоке, собрались у стен Триполи. Там же находилась армия Бертрана. Король Балдуин прибыл с юга в сопровождении 500 рыцарей и такого же числа пехотинцев. Танкред привел с собой 700 своих лучших рыцарей, а граф Эдессы Балдуин и Жослен прибыли в сопровождении своих охранников. Во время торжественного заседания, состоявшегося в Крепости пилигрима, Танкред по всем правилам примирился с графом Эдессы Балдуином и Жосленом, а наследство графа Тулузского было разделено на две части. Гильом Иордан получал Тартус и завоеванную им Арку, а Бертрану достались Джебейль и Триполи (когда он будет наконец завоеван). При этом первый из них дал клятву верности Танкреду, а второй – королю Балдуину. Кроме того, была достигнута договоренность о том, что после смерти любого из наследников его земли перейдут ко второму.

После того как между предводителями франков был заключен мир, их армия всерьез взялась за захват Триполи. Египетский наместник Шараф ад-Даула воззвал к Фатимидам с просьбой о помощи, которая была ими услышана. Они снарядили огромный флот, в который вошли не только военные корабли, но и транспортные суда, перевозившие солдат и продовольствие. Но из-за интриг и ссор между египетскими военачальниками отправление кораблей из портов Дельты задерживалось. Один месяц проходил за другим, а визирь без особого энтузиазма пытался примирить ссорившихся. И вот наконец были отданы последние приказы, и суда уже были готовы покинуть порт. Однако из-за постоянно дувшего северного ветра они не могли выйти из гавани. Когда наконец они отправились в путь, причем уже в меньшем количестве, было уже слишком поздно.

Солдаты гарнизона Триполи, видя, что доступ к морю перекрыли генуэзские и прованские корабли, а стены города подвергаются ударам всех осадных машин, имеющихся у армии франков, вскоре поняли, что сопротивление бесполезно. Шараф ад-Даула написал королю Балдуину, что готов сдать город, но на определенных условиях. Он попросил, чтобы жителям, которые захотят покинуть Триполи, разрешили уйти и унести с собой все, что они смогут забрать, и чтобы те, кто решит остаться, стали подданными франков, сохранили все свое имущество и лишь ежегодно платили определенную сумму в качестве подати. Кроме того, ему самому победители должны были разрешить уехать в Дамаск вместе со всем войском. Балдуин согласился, и 12 июля 1109 г. христиане вошли в Триполи.

Сам Балдуин выполнил свое обещание. В тех областях, которые перешли под его контроль, местных жителей никто не грабил и не притеснял. Но генуэзские моряки, увидев, что город лишился защиты, решили пойти по собственному пути. Они начали грабить, жечь дома и убивать встреченных ими мусульман. Остановить их удалось лишь через некоторое время. Во время этих беспорядков сгорела огромная библиотека, собранная представителями династии Бану Аммар и считавшаяся лучшей во всем исламском мире, и все, что в ней хранилось, погибло.

Когда франки полностью заняли город и сумели восстановить порядок, его правителем был назван Бертран. Он взял себе титул графа Триполи и подтвердил свою вассальную клятву королю Иерусалима. Про его обязательства перед императором Алексеем все забыли. Генуэзцы получили в качестве вознаграждения квартал в Триполи, замок под названием Твердыня коннетабля, расположенный в десяти милях к югу от Триполи, и оставшиеся две трети Джебейля. Джебейль они передали под власть флотоводца Гуго Эмбриако, потомки которого превратили его в передаваемый по наследству феод.

Бернарду не пришлось долго ждать того момента, когда он получит всю восточную часть наследства отца. Когда армия франков находилась в Триполи, Гильом Иордан был ранен стрелой. Нам неизвестно, при каких обстоятельствах это произошло. По одной из версий, он, не разобравшись, вмешался в конфликт, разразившийся между двумя слугами, и, когда он пытался разнять их, кто-то выстрелил в него из лука. Главным подозреваемым, естественно, оказался Бертран, но доказать его вину так и не смогли. Он тотчас же забрал себе все владения Гильома Иордана, которые таким образом оказались в вассальной зависимости от короля Балдуина. Танкред поставил не на ту лошадь.

Таким образом, сын Раймунд сумел претворить в жизнь план отца и создать на Востоке государство. Правда, площадь этого княжества оказалась меньше, чем планировал Раймунд, и территория Верблюдицы в него так и не вошла. Вместо того чтобы стать вассалом византийского императора, правившего в далеком Константинополе, Бертран предпочел сюзерена, жившего гораздо ближе – в Иерусалиме. Полученное им наследство оказалось весьма многообещающим. Благодаря богатству и расположению земель, вошедших в состав княжества Триполи, ставшего мостом между франками Сирии и теми, кто обитал в Палестине, ему было суждено сыграть жизненно важную роль в дальнейшей истории крестовых походов.