Читать книгу Подруга - Света Нигматуллина - Страница 11

Он стремительно выбежал мне навстречу.

– Ир, ты как? Все нормально?

В его глазах я видела настоящую тревогу. Что за дура, напугала себя, его, девчонку на скамейке. Мне показалось, что он с трудом сдержал порыв обнять меня и вместо этого несколько неуклюже похлопал по предплечью.

– Поехали, расскажешь.

Я села в салон. Вокруг горели фонари, и силуэты домов выглядели красиво и вовсе не опасно. Как много зависит от точки, с которой ты смотришь на мир.

Слова полились из меня сами: про Настю, про то, что не вызвала такси, про стройку, про неудобные туфли, про странную машину. Он не стал трогаться и слушал молча.

– Блин, Антону нельзя было позвонить, чтобы он забрал? И в чем проблема – такси?

Нервные ноты в его голосе задели меня. Я хотела сказать что-то в ответ, весомое, убедительное, но вместо этого, как рыба, несколько раз открыла рот, судорожно и мелко вдохнула и разрыдалась.

Он совсем растерялся.

– Да ладно тебе… Ир. Ну все же, все. Все хорошо уже. Хватит. Ну!

Я пыталась успокоиться и не могла. Меня все еще тошнило.

– Да не реви, все, ну, я тебя сейчас выгоню. Мне лужи в салоне не нужны. Где там твой маньяк? Мужчина, заберите ее! Держу! – Данил шутливо взял меня за руку. Потом будто понял, что это слишком, и отдернул ее. Завел машину, стряхивая момент. Я от удивления почти перестала плакать. Он смутился.

– А ты зачем мне, кстати, звонил? – наверное, мое лицо выглядело ужасным, а тушь расползлась по щекам.

Поглядывая в зеркало заднего бокового вида, он выехал со двора.

– Я хотел извиниться.

Я подняла брови. А он, вернувшись в свой привычный и уверенный панцирь, сказал:

– Да эта история в субботу. Антон перепил. Надо было его раньше привезти. Он попросил забрать, а я уговорил его еще посидеть. Тебе, наверное, было неприятно.

О, это даже трогательно, сразу видно – человек не знает, как мы живем.

– Еще скажи, тебя мучает совесть, что и в воскресенье он помогал тебе с машиной, – я почти улыбалась, наслаждаясь его растерянностью.

Пока не поняла, что уж как-то она чрезмерна.

– В воскресенье? – Данил спрашивал осторожно, прощупывая дорогу, как будто шел по тоненькому льду. Бортовая подсветка освещала русую щетину на его щеках и черты лица, рубленые, будто он сделан из камня. Прямой нос, очерченные губы, сухая кожа, волосы, падающие на лицо. Антон говорил, что он всегда был закрытым, а после трагедии в семье превратился в скалу.

Я, возможно, была глупой дурочкой, боявшейся собственной тени, но его, мне казалось, я понимаю лучше, чем другие.

– Вы что, не были вместе в выходной?

– Слушай…

Волна гнева начинала бурлить и поднималась, накрывала изнутри. Вместе с ней к горлу снова подступила чертова тошнота.

– Не надо, ладно, все ясно, – попросила зло и махнула рукой. – Говорить ничего не надо, правда, просто нет.

Легкая атмосфера улетучилась, словно и не было ее. Мы доехали до дома в звенящей тишине. Я вышла, молча закрыв за собой дверь.

Антон спал, раскинувшись в домашней одежде поверх покрывала на нашей кровати. На полу снова валялись вещи, а в раковине скопилась грязная посуда. Разве так трудно засунуть ее в мойку? Я пошла в душ, но, прежде чем встать под горячую воду, не смогла преодолеть очередной порыв рвоты и склонилась над унитазом. Меня вывернуло наизнанку. Сидя на кафельном полу, я написала Соне:

«Как дела?»

Боль перестала вмещаться в меня и рвалась наружу.