Читать книгу Виктор Махотин (1946 – 2002). Наследие Махотина. Альбом живописи и графики - Светлана Абакумова - Страница 3

У Виктора Махотина очень много изображений ночи: «Ночной пейзаж», «Ночной петух», «Ночь в городе» и т. д. Есть даже натюрморт «Ночной». Возможно, для художника ночь была лучшим временем суток, когда в тишине в нас говорит какой-то голос, когда напрягаются, растут внутренние силы, появляется особая зоркость, чуткость души, а кисть двигается легко и уверенно. Иногда приходит Муза, и бессмертие кажется непременным условием жизни. Но ночь – это и время тяжелых раздумий, горестного подведения итогов, усталости. И очень часто героями Махотина становились люди, погруженные в такие нелегкие думы, люди, искалеченные неумолимым временем, деформировавшим их лица и тела: «Марья Ивановна», «Работницы ВИЗа», «Бабушка Лена Рыжкова» и т. п.

К этим героям В. Махотин умел относиться не как безжалостный, сторонний наблюдатель, а проявлял редкое в современном искусстве сочувствие, сострадание. За их некрасивостью, искалеченностью он прозревает силу и независимость характера, лукавую хитринку, доброту. Иногда эти работы окрашены интонациями юмора. И юмор здесь – это щит, прикрывающий ранимую душу художника, остро чувствующего свою и чужую боль, свое бессилие перед этой стихией жизни, потоком времени. Но юмор В. Махотина – это и отражение той подлинной веселости, которая может жить только в свободном человеке, каким был Виктор Махотин.

Он рано осознал бесчеловечность тех социальных условий, в которых жил он и его герои. «Работницы ВИЗа», 1798 г. – уже по сути обвинительный акт системе. В работах последних двадцати лет он откровенно издевается над нелепостью, алогизмом социалистических устоев, над претенциозной пустотой прошлых лозунгов и вождей. В своем творчестве он расставался с прошлым смеясь, хотя среди его картин на эти темы есть и такая трагическая, как «Освоение Сибири» (2002 г.). Все эти работы очень полезны нынешнему ностальгирующему сознанию «сталинистов», их должны увидеть, как можно больше людей. Их слово, их гротеск очистительны. У В. Махотина есть и другие герои, и другие интонации: это портреты его друзей, близких ему людей. В этих портретах есть яркая характерность и похожесть, но главное в них – какая-то затаенная нежность художника, его восхищенное удивление самим фактом существования таких разных и интересных личностей. Его портреты – это не устоявшееся суждение художника о человеке, а живой диалог с ним, незавершенный, бесконечный, поэтому так внутренне подвижны его персонажи. Прекрасны его портреты женщин с глазами-вопросами, с этой вечной неразгаданной загадкой бытия.

Ночь – это еще и эротическое время. И В. Махотин не прошел мимо этой темы, оказавшись в ней целомудренным и робким. Его обнаженные худенькие женщины-виденья («Триптих», «У воды», «Незнакомка» и др.) трогательны и беззащитны. Их не смеет коснуться насмешка, здесь Махотин лиричен, прозрачен, мечтателен. Юмор появляется, когда речь заходит о «зове плоти». Таковы картины «Кентавр», «Ню», «Эдем».

Но Махотин знает и еще одну ипостась женщины – это ведьмы с их страстностью, раскованностью, способностью затянуть в свой темный хоровод, напугать, сделать несчастным («Бег», «Ночной петух»).

Виктор Махотин был очень талантлив. Фактически не получив никакого привычного нам художественного образования, он сумел найти себя как художник, добиться определенного художественного языка. У него от природы поставленный глаз, поэтому так богата и гармонична его палитра, так выразительна пластика, виртуозна его графика. Он любит краску как истинный живописец, он любит сам цвет, текучесть, густоту краски. В его картинах есть та импровизационная свобода, когда кажется, что все давалось ему легко, задаром, шутя. Мы не знаем цену этой легкости, не знаем его раздумий в тишине, без посторонних глаз.

Представляется, что юмор (добрый, горький, веселый, злой) был доминирующей интонацией его работ. Что привязывало художника к этой, по сути, маргинальной, интонации? Какая внутренняя неудовлетворенность? Что давило его, лишало его широкого дыхания? В. Махотин – не только изобразитель, но и жертва калечащих человека социальных условий. И в глубине глаз этого веселого общительного человека всегда жила печаль. Несомненную одаренность В. Махотина подтверждают созданные им пейзажи.

Это камерные работы, изображающие окраину, ночь, осень. В этих неброских, неподвижных пейзажах всегда что-то внутренне происходит, случается, наблюдается: сдвигаются снега, деревья протягивают вверх свои голые ветви, облака затевают прихотливую игру, луна таинственно выглядывает из-за туч. Пейзажи Махотина живые, теплые, родные. А как красиво в них само движение краски, сопоставление цветовых масс, фактур, лаконизм композиции, ее завершенность. Эти пейзажи похожи на портреты стариков Махотина, это Россия, внешне так быстро меняющаяся, но в глубине остающаяся такой же, – прекрасной и бедной. И если многие художники изображают новую Россию, зараженную динамизмом, техницизмом современной жизни, то Махотин предпочитал видеть устоявшиеся глубины этой земли, избегая при этом псевдо-народной пасторали. Останутся ли в России такие старики, такие глубины – покажет время.

У Виктора Махотина есть скромненький натюрморт «Цветы». Изображены простые травы на желто-розовеющем фоне рассвета. В этих травах столько изящной хрупкости и столько стойкости. После ночи наступает рассвет. И Виктор Махотин мог бы так о многом еще рассказать…

Вспоминая прошлое, мне особенно часто видится то время, когда дверь свободы слегка приоткрылась и художники своими плечами расширяли этот проем. Ставили обществу глаз. Это была выставка на Сурикова, 31, а потом нечто, что ныне вообще кажется ирреальным – выставка на Ленина, 11. Когда с улиц нашего жесткого и жестокого города мы приходили туда, мы оказывались в царстве свободы, при этом свободы талантливой.

И стояла большая железная касса с билетами по рублю, и сидел улыбающийся Виктор Махотин. И то, что это место быстро прикрыли – одна из самых больших потерь в культурной жизни города. На Ленина,11, «Станции вольных почт», свободно, органично шел процесс развития современного искусства, появлялись новые имена, царила атмосфера творчества, доброжелательности. Виктор Махотин был бессменным директором этой площадки.

Во время, когда создавались километры пустой живописи, Виктор обладал цепкой наблюдательностью. В его работах много юмора, окрашенного горечью и состраданием. И это говорит о подлинности его человеческой личности. В нем не было ни позы, ни пустоты. Виктор был феноменально общителен, вокруг него вращались сотни людей. И это превращало Махотина в уникального человека. Важность именно такой уникальности сегодня понимают многие, знавшие его люди. Важно поэтому сохранить Башню Махотина, как музей, связанный накрепко с именем художника.