Читать книгу Преступление без наказания (сборник) - Светлана Алешина - Страница 5

Ну не входило в мои вечерние планы повторное общение с милицией, не входило, можете мне поверить, но так получилось.

После того как я изложила дело скучающему подозрительному гаишнику, или, как их называют сейчас, – гибэдэдуну, он сразу же связался по рации с отделением и вызвал ОМОН и пожарных.

Ночной штурм длинного дома не мог не представлять интереса для меня. Тем более, рассуждая логически и ставя себя на место преступника, я посчитала весьма маловероятным, что он так и будет находиться на месте своего очередного преступления.

К тому же меня не могла уже не интересовать личность убийцы, неизвестно за каким чертом решившего еще и пристрелить нас за компанию с Константином и Юрием. Ну а то, что это действует один и тот же человек, я уже не сомневалась.

Сидя на жестком стуле в фонаре ГИБДД и зная, что здесь-то мне теперь ничего не угрожает, я могла рассуждать спокойно и комфортно.

После того как дежурный гибэдэдун позвонил и получил подтверждение от своего руководства, он приказал нам сесть вдоль стены и ждать дальнейших указаний.

Не скажу, что у меня зачесалось в каком-то месте, но то, что фотоаппарат почти явственно зашевелился в сумке, я почувствовала почти точно. Однако от мысли сделать классные кадры штурма здания и тушения пожара в нем пришлось отказаться: было уже слишком темно. В который раз я пожалела, что не взяла с собой видеокамеру!..

От нечего делать я вынула из сумки блокнот и начала записывать в него, как я говорила, «счастливые мысли». Статья в завтрашнем номере, конспект которой уже рождался у меня под пером, должна была произвести фурор. Я улыбнулась, вспомнив, что капитан Зеленцов ни одной фразой не обмолвился о том, что описывать происшествие в Шанхае нельзя, и теперь из этого его промаха я собиралась сотворить небольшую такую аппетитную бомбочку для читателей.

Пожарные приехали первыми, но не намного быстрее ОМОНа. Сидя за широкой витриной гибэдэдэшного фонаря, я прекрасно видела, как промчались мимо нас сначала две пожарные машины, а за ними еще две.

– Быстро получилось, – пробормотал гибэдэдун и, весело посмотрев на меня, с зазнайством мелкого служаки добавил: – Так работают профи, девушка.

Я промолчала, а сержант, продолжая чувствовать свою причастность к промчавшейся силе, сдвинул фуражку на затылок и покровительственно предложил:

– Чаю хотите? Он у меня с мятой!

– Спасибо, не нужно, – ответила я и, встав со своего стула, подошла к окну.

Дом еле выглядывал своими верхними этажами слева из-за крыши ближних пятиэтажек, и я, вглядываясь в темные неосвещенные прямоугольники новостройки, поняла две вещи: одна – ничегошеньки отсюда я не увижу – и вторая – для логического завершения статьи неплохо было бы описать свои впечатления от действий ОМОНа и пожарных, освежив описание парочкой реплик. Слова «шли бы вы отсюда поскорее» с указанием на седого майора удачно подчеркнули бы бесстрашие наших репортеров. Говоря «наших», я, разумеется, имела в виду всей редакции, а не только себя лично.

Итак, желание сформулировалось, осталось только воплотить его в конкретные действия.

Я повернулась к сержанту, умудряющемуся следить за нами и за улицей, поглядывая за своим напарником, помахивающим жезлом на дороге.

– А есть ли смысл нам ждать? – спросила я. – Все равно же раньше утра нормально нас допросить не получится, а документы вы у нас уже проверили, все данные записали, может быть, мы поедем?

Сержант нахмурился – с силой помотал головой.

– Это уже не моя епархия, – сказал он, откручивая крышку своего термоса. – Сказали, что приедут опера, значит, нужно ждать их. Чай будете?

– С мятой? – без энтузиазма уточнила я.

– Так точно, – кивнул сержант. – В некоторых книжках врут, что мята отрицательно действует на потенцию, это неправда, гарантирую, но вас в любом случае это волновать не должно.

– Надеюсь, – ответила я и, поправив сумку на плече, сказала:

– Мне нужно выйти ненадолго, оставляю вам в залог своих товарищей и свое удостоверение. Через пять минут вернусь.

– Давайте подождем оперов, а? Они сказали, что скоро подъедут, – сержант так настойчиво это произнес, что во мне вдруг поднялось раздражение. Какого черта!..

– Знаете что, господин сержант, – с тихой угрозой произнесла я, – мне неинтересно, кто вам и что сказал. Я пока не арестована, а приехала сюда сама и оказала содействие органам. Так почему, спрашивается, я должна сидеть здесь под вашей охраной и даже выйти не могу, когда мне нужно?! Или вы хотите, чтобы я завтра же прописала в своей газете о вашем произволе?!

– Да какой произвол? – залепетал сержант, растерявшийся от моего напора. – Я же о вашей безопасности пекусь!

– К тому же открытое письмо вашему руководству заставит вас пожалеть о своем поведении!.. – выпалила я и прислушалась к эху того, что произнесла. По-моему, получилось совсем неплохо.

Я так разошлась, что начала даже входить во вкус этого дела. К тому же сержант, как видно, не склонен был терять голову, а тем более место службы из-за какой-то вздорной журналистки и примирительно махнул рукой.

– Да ну вас, девушка, – почти дружелюбно пробурчал он, окидывая меня хитрым взглядом. – Так бы и сказали, что вам по-маленькому надо… Наши ребята обычно в пивной ларек ходят. Он не работает уже, но сторож пускает. Дело-то человеческое.

Я покраснела и, ничего не сказав, опустила глаза, стараясь не смотреть ни на этого хама, ни на Ромку с Виктором, быстрой походкой вышла на улицу и поспешила отойти в тень ближайшей пятиэтажки. Прекрасное впечатление от собственного красноречия разбилось о людскую примитивность. Осталось одно огорчение, и больше ничего.

Немного успокоившись, я направилась к дому, понимая, что сейчас, когда вырвалась, возвращаться без маленькой журналистской победы будет стыдно перед самой собой.

Пожар, как я и предполагала, не оказался большим и угрожающим. Да на этом этаже и гореть-то нечему было, если хорошенько разобраться: наверняка после того, как сгорели лавки с газетками, огонь натолкнулся на кирпич и, разумеется, договориться с ним не сумел.

Когда я подошла к знакомому подъезду, стараясь держаться в тени, здесь стояла только одна машина пожарных, вторая уже уехала.

Пожарные сматывали шланги, и запакованный в негнущуюся униформу начальник расчета хрипло орал на своих подчиненных, объясняя, что в дежурке их ждет телевизор, а здесь больше делать нечего.

Здесь же находилась и пустая машина ОМОНа. Ее экипаж, как видно, прочесывал этажи многоэтажки.

Разглядев все это, я подумала, что, наверное, все-таки зря сюда пришла, потому что интересного и достойного упоминания в анналах «Свидетеля» все-таки не предвидится. Однако из сложившейся ситуации нужно было выжать максимум, и я подошла к милицейской машине.

Хмурый, притоптывающий на месте от нетерпения майор помахал мне рукой.

– Уходите отсюда, девушка, ничего здесь нет и не будет. У нас учения, так что все в порядке.

Я подала ему свое удостоверение, и, небрежно взглянув на него, майор сморщился, словно я как-то неудачно, с его точки зрения, пошутила.

– Ну вы даете, блин, откуда только… – начал было майор, но, наступив на горло собственной песне, нахмурился и пробубнил: – Все равно для вас, девушка, ничего интересного тут нет. Да и для нас тоже.

– Ну а все-таки, – прилипла я, оправдывая перед собой свой приход сюда, и задала немного неуместный вопрос так только, для затравки. – В чем причина пожара, как вы думаете? Это был поджог?

– Пока ничего нельзя сказать определенно, – ответил майор, – разбираться в причинах – дело следствия. Наше дело совсем другое, девушка, мы занимаемся обезвреживанием преступников.

Понимая, что, пойдя на контакт, мой собеседник попался, я с самым невинным видом задала следующий вопрос:

– Кого-то уже поймали?

Майор, однако, на провокацию не пошел.

– Я неясно высказался?! – рявкнул он, выкатывая глаза и темнея лицом. – Учения у нас! Учения! Если желаете приключений, то можем поймать вас и всунуть в багажник! Вон отсюда!

Миссия по поиску эпизода, достойного завершения статьи, провалилась с треском. Мне оставалось на самом деле только развернуться и уйти, что я и сделала с самым независимым видом.

Так ничего и не узнав особенного и интересного, я направилась обратно к пункту ГИБДД, где находились мои коллеги и товарищи. Я шла и думала, что первым делом, когда наконец-то появятся оперативники, нужно будет поднять шум и добиться, чтобы Ромку отпустили домой. И чтобы непременно отвезли бы его на милицейской машине. Уже поздно, и приключений сегодняшнего дня хватит и взрослому человеку, а Ромке еще до взрослости шагать и шагать, несмотря на его увлечения фотографиями.

В какой-то момент я вдруг заметила, что задумалась и, отклонившись в сторону, забрела куда-то не туда, оказавшись среди неизвестно откуда взявшихся гаражей. Раньше их тут не было. Точнее, их не было на пути между домом и пунктом ГИБДД, куда я, собственно, и шла, как мне казалось. Заблудиться ночью в незнакомом районе было не позорно, а почти естественно, поэтому я, спокойно остановившись и сориентировавшись на месте, решила, что самое разумное будет все-таки немного вернуться назад к зданию, а потом, пройдя вдоль него, выйти к пункту.

Так и сделала. Однако пройдя всего несколько шагов, я внезапно остановилась. Мне показалось, что впереди в сумраке что-то мелькнуло, и, сперва испугавшись, я метнулась в сторону, а потом, замерев на месте, постаралась взять себя в руки и понять, что же там такое было.

Я стояла в довольно широком проходе между двумя рядами гаражей, уходивших уклоном влево. Было темно, и в таком неудобном месте вполне реально было даже прогуливающуюся Мурку принять за взбесившуюся собаку Баскервилей. А если все это умножить на небольшое волнение, то можно запросто и крышу потерять от страха.

Пока я стояла, насторожившая меня тень шевельнулась, и я разглядела, что это человек и что он явно старается быть незаметным.

Человек от кого-то и зачем-то скрывался, стараясь теснее прижиматься к стене гаражей. Мне все это стало совсем неинтересно и страшно уже по-настоящему. Я запаниковала и завертела головой, стараясь быстренько сообразить, куда же бежать. В какую сторону.

Слева от меня был еще один темный проход, и вел он неизвестно куда. Но, куда бы я ни вышла в конце его, все равно это было лучше, чем идти вперед навстречу прячущемуся в темноте придурку. Бесшабашный героизм хорош только в боевиках и только по телевизору, в нормальной же жизни я обычно стараюсь избегать подобных радостей. Если получается, конечно.

Сейчас мне очень захотелось, чтобы получилось.

Повернув влево, я не спеша пошла в такой же темный проход между гаражами, как только что оставленный мною. Разница состояла в том, что, идя в прежнем направлении, я бы точно вернулась к новостройке, а вот куда я выйду теперь – понятия не имею.

Я шла, тщательно прислушиваясь к звукам, доносившимся сзади. Чуть повернув голову, я напрягала все свои чувства, и мне показалось, что за моей спиной раздались шаги. Они были громкими и все убыстрялись.

Признаюсь честно, я не выдержала и пошла еще быстрее. Потом побежала и, опять повернув за угол, попала в новый проход, образующийся двумя рядами гаражей. Что ждет меня в конце его, я не знала, но искренне надеялась, что выход. Хоть какой-нибудь. Теперь я была уверена в двух вещах: я заблудилась, и за мной действительно кто-то шел.

Через десяток шагов я решилась оглянуться. Оглянулась и ничего не заметила. Ничего и никого.

Вместо того чтобы вздохнуть с облегчением, я почему-то не поверила себе самой.

Остановившись, я прислушалась и тут увидела того, кто меня преследовал. Это был, судя по силуэту, мужчина; он шел быстрой решительной походкой, но не по дорожке, а по крышам гаражей, легко перепрыгивая через какие-то невидимые мне снизу препятствия на пути.

Взвизгнув, как не скажу кто, я бросилась бежать дальше по проходу, уже не оглядываясь и прижимая к боку сумку, словно у меня там были невесть какие ценности.

Плавно изогнувшись, проход через десять или двадцать метров – не знаю, не считала – раздвоился, и я побежала в правый, потому что четко помнила, что справа должна быть улица. Что там находилось слева, я понятия не имела. Район этот был мне не то что плохо знаком, а совсем неизвестен, словно чужой город или другая планета. Было и еще одно соображение – мой преследователь бежал по левой стороне, и я понадеялась, что он отстанет, если уж не совсем, то на какое-то время, а мне тем временем удастся выбежать на улицу, где ходят люди и ездит милиция.

Свернув направо, я остановилась, прижавшись спиной к стене углового гаража, с трудом переводя дыхание. Давно прошли те времена, когда я в своем родном пыльном Карасеве, гоняя футбольный мяч, бегала, как заведенные часы, четко, ровно, без проблем, и могла с легкой трусцы рвануть от штрафной полосы к чужим воротам. Теперь чувствовалось, что навыки эти я подрастеряла. К тому же там, на поле, за мной бежали такие же, как я, девчонки, и самое страшное, что они могли со мною сделать, – это отобрать мяч. Потеря мяча меня не пугала никогда.

Здесь дело обстояло значительно хуже.

Я услышала, как мой преследователь спрыгнул на землю. Вот теперь-то мне стало жутко: он следовал за мной по пятам.

Я что-то прокричала, сама не понимая, что именно, и бросилась вперед. Там уже показалась поперечно идущая улица, и до нее оставалось бежать совсем немного. Если бы мне только не помешали!.. Там, на улице, очень кстати уже послышались голоса людей. Если они даже не придут на помощь, то, может быть, их присутствие отпугнет преследователя?!

Он был близко, и я решила, что убежать уже не успею, если его немного не задержать.

Я развернулась – как вовремя вспомнились мои футбольные дела! – и со всего размаха пробила ему такое пенальти, какого у меня уже давно не было. Это был бы красивый гол, если бы случился на поле, здесь же получился неплохой нокдаун. Не знаю, можно ли так назвать удар ниже ватерлинии, но я точно припоминаю, что нокдаун не выводит противника из боя полностью: он еще может оклематься.

Оставив этого гада подпрыгивать, я устремилась к улице, но тут же, пробежав еще несколько шагов и неудачно шаркнув ногой, я споткнулась о какой-то осколок кирпича, не вовремя попавшийся мне под каблук.

Каблук сломался, нога подвернулась, и я полетела на землю, не успев даже вскрикнуть, только руки вытянула, чтобы не ткнуться в асфальт носом. Рукам и досталось прежде всего. Мне даже показалось, что я вывернула левую кисть, ну да, слава богу, кажется, жива осталась. Сумка слетела с плеча, колено больно приложилось к земле, и тут на меня сверху навалился всем телом догнавший меня мерзавец.

Я рванулась вправо, что-то крикнула и изо всех сил ударила его локтем снизу вверх, целясь или в живот, или в промежность, в общем, куда получится.

К сожалению, мой удар был хорош, да ни в одну из целей не попал. Никуда я не попала, махнув локтем свежий воздух без всякой отдачи. Ну не занималась я никогда рукопашными делами, потому и навыков не было.

Однако резкое движение все-таки помогло: рука, нащупывающая мое горло, соскользнула, я на четвереньках бросилась вперед и снова что-то крикнула. Мне показалось, что не очень визгливо.

– Молчи, сука, молчи, убью! – хрипло шепнул мне в ухо этот негодяй, опять навалившийся на меня.

Смешно, правда? Он, наверное, всерьез думал, что я его буду слушаться! А я поступила как раз наоборот. Бывают в жизни ситуации, когда нужно орать громко, словно ты на соревновании по самой мощной глотке города. Изяществовать будем потом в более подходящей ситуации.

В этот момент вдруг с резким хлопающим ударом распахнулась дверь одного гаража рядом, и потоки света из него мгновенно залили проход впереди меня.

Из гаража выбежал какой-то растрепанный мужчина с монтировкой в руках.

– Эй! Кто здесь? – крикнул он и бросился к нам. – Ребята, сюда! Сюда!

Мне сразу полегчало, причем в обоих смыслах. Гад, копошившийся на мне, отскочил, я отпрыгнула в сторону и сначала села на землю, потом вскочила на ноги.

От меня отбегал мужчина в короткой куртке и через секунду исчез за поворотом.

Молодой человек, выбежавший из гаража на шум, после света плохо видел и медленно сделал несколько шагов по направлению ко мне, присмотрелся и, изумленно охнув, подошел.

– Что здесь происходит? – спросил он, осматривая меня и вглядываясь в проход, куда удрал мерзавец.

– Зовите милицию! Срочно! – крикнула я. – Ну что же вы стоите? Это убийца!

Понятия я не имела, где милиция, есть ли тут телефон – ну в гараже-то вряд ли, да и вообще самой неясно было, как звать милицию. Голосом, что ли, или руками семафорить на морской манер? – я понимала только одно: нужно орать.

Как умудренно говаривала моя Маринка: в опасных ситуациях всегда нужно сначала повышать голос, а там видно будет.

Вот я и повысила. Результат не замедлил сказаться.

Молодой человек несколько раз кивнул мне, успокаивающе помахал руками, пробормотал «конечно, а как же» и подставил руку.

– Пойдемте, пойдемте в гараж, девушка, у меня там зеркало есть и вода, – терпеливо проговорил он, и я, заткнувшись, с подозрением посмотрела на него.

За кого, интересно, он меня принимает? За бомжиху, что ли, подравшуюся со своим бомжом из-за бутылочки красненького?

Проведя рукой по волосам, я поняла, что имидж подпорчен, это так. Вспомнив, что я немного повозилась по земле, решила глаз на плащ не опускать, чтобы не расстраиваться раньше времени.

Отсутствие каблука не заставило меня перейти с элегантного шага на утиный, можно сказать, что шаг стал даже немного изысканный.

Неторопливо я пошла с моим спасителем к его гаражу. Он же на самом деле меня спас, так получается. Не марая рук, самым пассивным образом, только продемонстрировав свое присутствие. И так в жизни бывает.

– Это ваш знакомый так рассердился? Поссорились с ним? – спросил молодой человек, кашлянув и робко покосившись на меня.

Я покачала головой и ничего не ответила. Говорить не хотелось, пока не увижу в зеркале, на кого я похожа. А сейчас я к этому готовилась.

Молодой человек засопел. Теперь уже кашлянула я. Мне показалось, что я его поняла: юноша изображал из себя Чунгачгука и нюхал воздух, определяя, сколько и чего я пила.

Любопытно, запах моего «Леонарда» ему о чем-нибудь говорил? Это такой классный дезик – для тех, кто не знает. Горько-сладкий запах и с чертовщинкой легкой в третьей волне. Эта самая легкая чертовщинка и оправдывает полностью название дезодоранта. Леонард – одно из имен Вельзевула, он под этим авторским псевдонимом на Лысой горе предводительствует в Вальпургиеву ночь. Ну это опять для тех, кто не знает. Одним словом, дезик классный, и, как говорит Маринка, «три капли Леонарда круче ведра «Сальвадора Дали», а цена почти одинаковая.

Мы вошли в гараж. В нем стояла «Ауди-80» белого цвета, верстак слева, табурет перед ним. Над верстаком висели электрический щиток, немного ободранное зеркало и пластмассовые ящички с нужной металлической мелочью.

Я сразу же шагнула к зеркалу и заглянула в него. Мама моя! Лучше бы я этого не делала!

– Здесь есть вода? – спросила я, наверное более резко, чем требовалось от благодарной гостьи, но то, что я увидела, меня здорово огорчило. И ведь все это безобразие на прекрасном личике Ольги Юрьевны – серые пыльные полосы, царапины, грязь на левой скуле, косметика… м-да, ужас, летящий на крыльях ночи, – и ведь все это видела не только я, к сожалению, что придется признать, но и мой спаситель. Кстати, этот валенкоподобный обладатель «Ауди» мог бы и представиться для разнообразия спасенной красавице. Недогадливый какой!

– У меня здесь кран, – торопливо пробормотал он, показывая на противоположную от зеркала стену.

Я посмотрела туда и увидела низко над полом проведенную трубу с приподнятым над нею краном. На кран был надет блестящий черный шланг. Запыленный конец шланга лежал на бетонном полу.

– Да уж, – пробормотала я, озадаченная умывальными принадлежностями. Я сразу же представила, как неаппетитно буду выглядеть, пользуясь этим дурацким шлангом.

Этот парень понял затруднение, бочком обошел меня и невысоко приподнял конец шланга, обращая его наружу, к улице.

– Очень удобно, вы не смотрите, что так… нецивилизованно, – пробормотал он, – я подержу вам.

– Спасибо, – бросая на него взгляд, хмуро ответила я.

Тут-то я и разглядела этого услужливого кавалера, так и не догадавшегося еще представиться. Ну, я первой напрашиваться не буду. В конце концов не каждому и не каждый день удается немного избавить от неприятностей саму Ольгу Юрьевну Бойкову, главного редактора и прочее. Такое везение в жизни еще нужно заслужить. Этот парень заслужил, вот пусть и радуется.

Мой спаситель был высок, светловолос, но на этом обязательный набор мужской обаятельности заканчивался. Ну, если не считать, конечно, «Ауди».

В фигуре парня было что-то нескладное, то ли ноги коротковаты, то ли плечи слишком широки да сутуловаты, одним словом, создавалось впечатление какой-то недовершенности. Стриженные коротко светло-русые волосы были редки и запыленны. Приятный молодой человек, когда видно, как он смущается. И работает, наверное, мастером по ремонту машин.

– А кого вы звали? – спросила я, осматриваясь в гараже еще раз. – Мне кажется, что…

– А! – рассмеялся он. – Вы имеете в виду, когда я выбежал, то звал пацанов? Да это я так, для моральной поддержки, чтобы и самому не страшно, и жуть нагнать, если получится. Видите, сработало!

– Да вы стратег! – улыбнулась я.

– Скорее просто трус, – признался мой отважный спаситель. – Вы знаете, иногда, вот как сегодня, хочется себя почувствовать героем, но смелости не хватает, и приходится придумывать что-нибудь. Дао войны – это дао обмана, как говорили хитрые китайцы.

Закончив этой мутной фразой свою речь, он отвернул кран, и из шланга полилась вода.

«Вряд ли он машины ремонтирует, – подумала я, склоняясь над шлангом, – скорее ворует их. Как оказывается, язык-то подвешен нормально».

Умывшись сравнительно прилично, я два раза подходила к зеркалу и проверяла результаты, оставаясь недовольной, потом начала чистить плащ. С этим было сложнее, но я тоже справилась. Сполоснув в последний раз руки, я поблагодарила и, отойдя к верстаку, села на табурет.

На верстаке лежала пачка сигарет «LD» и одноразовая зажигалка. Решив, что после умывания мы уже стали не такими чужими, как были раньше, я взяла пачку в руки и чуть помедлила.

– Курите, конечно, – подоспел молодой человек и, схватив зажигалку, чиркнул ею. С первого раза она не поддалась, со второй попытки пламя вырвалось слишком сильное, парень быстро убрал руку, суетливо дернул рычажок и поднес мне огонек уже в терпимом виде. Все это означало, что после умывания и очищения, – а как еще назвать чистку плаща? – очищением, конечно, – я перестала быть похожей на бомжиху, это не могло не радовать.

– Так что там у вас произошло? – мягко спросил парень, заглядывая мне в глаза и тоже беря сигарету и разминая ее пальцами. – Немного повздорили с приятелем? Как говорится: милые бранятся – только тешатся?

– Однако! – рассмеялась я. – Неужели вы мой истошный крик приняли за кокетливое покрикивание?!

– Нет, конечно, но… простите, в таком месте и в такое время… – Парень явно не знал, как себя вести и что говорить. Оставалось брать инициативу в свои руки. Вот мужики пошли, а? Спас, можно сказать, красавицу из лап людоеда, а ведет себя, как шестиклассник, впервые попавший на дискотеку.

– Я заблудилась, – честно призналась я, решив сбросить немного информации, все равно же без этого не обойтись. – Мне нужно было к посту ГАИ, а шла я от нового дома, – я махнула рукой, сама не зная уже точно, с какой стороны находится эта безразмерная многоэтажка. – Потом за мной погнался какой-то маньяк… Напал, сволочь… ну а тут вышли вы.

Я помолчала и, не дождавшись вопросов, закончила:

– Вообще-то мне нужно на пост ГАИ.

– А что у вас на посту ГАИ? Муж там работает? – осторожно поинтересовался хозяин гаража.

Я рассмеялась.

– Ну почему бы просто не спросить у меня, не замужем ли я? Нет, я не замужем и пока не собираюсь. Я журналистка, работаю в газете. В недостроенном доме тут недалеко был пожар, я туда сходила в надежде на репортаж, и, одним словом, то, что вы видели, – издержки профессии.

– Скорее нездорового образа жизни, – мягко уточнил парень.

– Не поняла? – я удивленно взглянула на него.

В голове у меня забегали косяками жуткие мысли, что он все-таки мне не поверил и продолжает принимать если не за бомжиху, то за…

Я поняла, что в любом случае пора сваливать. В конце концов меня ждут. И Виктор, и Ромка, и очень симпатичный, хоть и толстый, сержант. Как он был прав, не желая отпускать меня!

– Так что же вы имеете в виду? – повторила я, старательно затушив сигарету в пепельнице.

– Так поздно гулять по ночам – это нездоровый образ жизни, – повторил этот не в меру болтливый блондин и, как мне показалось, даже улыбнулся.

– Возможно, – сухо ответила я и встала. – Мне пора. Спасибо за помощь и гостеприимство.

Парень тоже загасил сигарету в пепельнице и сунул пачку в карман.

– Ну что ж, пойдемте, я вас провожу к вашему посту ГАИ, хотя вы мне и не сказали, зачем вам туда надо, – сказал он, поигрывая зажигалкой. – Ваш насильник или неизвестный друг, – он усмехнулся, – убежал, и маловероятно, что его найдут даже по так называемым горячим следам. Знаете, есть такая фишка у ментов – «план Сирена-перехват»… Но гарантий никаких.

– А я и не стремлюсь к его поиску. Пока, – независимо ответила я. – Около ГАИ стоит моя машина, и там меня ждут коллеги. Волнуются, наверное, уже давно. – Я посмотрела на часы. – Ого!

– Что?

– Да удивилась. Знаете, мне казалось, что чуть ли не вся жизнь прошла за это время, а оказалось, что и сорока минут еще нет, как я ушла оттуда, от ребят.

Выйдя из гаража, парень его запер и, оглянувшись по сторонам, предложил мне руку; я не отказалась, и тут он, видимо, понял, что дальше тянуть уже глупо.

– А вы знаете, о чем я подумал? – спросил он, начиная застенчиво кашлять.

– Любопытно, – пробормотала я, уже догадавшись, что последует за таким лирическим вступлением.

– Мы с вами так и не познакомились, – торжествуя от осознания собственной сообразительности, сказал молодой человек.

В этот момент мы вышли из гаражных лабиринтов и, повернув вправо, направились к перекрестку. Где-то здесь и должен был находиться мой наблюдательный пункт ГИБДД.

– Тонкое замечание, – оценила я сказанное, увидев уже невдалеке долгожданный фонарь ГАИ. – Торопитесь, а то уже видна цель моего путешествия.

– Меня зовут Роман, – выпалил мой спутник.

Я порылась в кармане плаща и подала ему свою визитную карточку.

– Меня – Ольгой, – сказала я и добавила: – А остальное там написано. Вы чем занимаетесь в жизни, Роман?

– Да как сказать… чем придется, но вообще-то по жизни я художник-живописец.

– Мы все художники вообще-то, – философски заметила я. И тут, поднеся руку к плечу, обнаружила, что я без сумки. Остановившись как вкопанная, я оглянулась назад.

– Что такое, Оля? – спросил Роман, перечитывая мою визитку во второй уже, наверное, раз.

– Я к вам пришла уже без сумки, – задумчиво сказала я, – значит…

– Ну-у, наверное, – протянул Роман и, тоже хмурясь, оглянулся в сторону своего гаража, – кажется, вы на самом деле были без сумки. Точно, без сумки. Точно, я вспомнил.

– Это не есть хорошо, – пробормотала я, – совсем не зеер гут. Возвратиться, что ли, и поискать?

Возвращаться мне не хотелось, но лишиться сумки не хотелось тоже. Я начала быстро вспоминать, что у меня там лежит. Все мелочи оказались ценными и привычными в своей ценности: расческа, губнушка, диктофон…

Я попыталась вспомнить, где же кассета с рассказом Константина, и не смогла: слишком много событий навалилось на меня за последнее время. Да и не только событий.

От фонаря ГАИ отделился силуэт. Я разглядела Ромку.

– Ольга Юрьевна, ну наконец-то! – нервно крикнул он. – А мы уже начали волноваться!

– Это ваш тезка бежит, Роман. Он работает курьером в нашей редакции, – пояснила я своему спутнику.

Ромка подбежал, и два Романа, неприязненно уставившись друг на друга, оба, кажется, почувствовали себя лишними. Тот, что помоложе, был прав, но я, конечно же, не сказала этого.

– Ну, так как вы уже пришли, – сказал Роман, который художник, – я, пожалуй, пойду. А сумку вашу я посмотрю прямо сейчас. Вы не волнуйтесь, Ольга, если найду, позвоню вам.

Я промолчала, поглядела на него в ожидании, что же еще он скажет. Мне не хотелось, чтобы он уходил, оставив мне только миражное обещание найти сумку. А если он ее не найдет? Все на этом? Мне сия мысль не понравилась.