Читать книгу Русские тайны немецкого Висбадена - Светлана Арро - Страница 1

Лет тридцать назад на нашей заскучавшей от правил социализма родине случились фантастические перемены. Точной их даты – ни года, ни дня, ни часа – никто назвать не может. Или у каждого эта дата своя. Людям осточертели лозунги, выложенные белыми крашеными камнями, может быть, кирпичом, вдоль всех железнодорожных путей: народ и партия едины! Надоело это вранье. И вдруг оказалось, что наш гордый Союз Советских Социалистических Республик сдулся, исчез, развалился. А особо злые остряки стали называть его просто совком.

Запертые в течение 70 лет ворота СССР – граница на замке! – открылись! И три поколения российских людей, учивших в школе географию, хотя и знали, что есть на земле другие страны, никогда их не видели. Не имели права видеть. Это было нельзя. Вообще нельзя было любимое государственное слово.

Когда начали засыпать на ходу и клевать носом на заседаниях наши главные руководители, а потом и помирать вдруг один за другим, потому что состарились, народ вдруг развеселился и сказал другое слово: Можно. И страна начала меняться.

В конце 80-х жизнь в Ленинграде взбурлила. Политические дискуссии в домах культуры, открытые споры прямо в трамваях, острые программы по телеящику! Говорилось вслух обо всём, о чём вчера можно было только дома, на кухне. Да и книги стали появляться необыкновенные, вроде тех, которые недавно мы прятали, если доводилось не приобрести, а секретно получить на ночь. Ожесточённые споры сменялись сногсшибательными надеждами. Над новым первым рулевым Горбачёвым посмеивались, в нём сомневались, особенно, когда он начал бороться с пьянством, этот залп по самому святому затрагивал всех, и народ мигом дал отпор, вроде городского фольклора: Водку сделали по восемь, всё равно мы пить не бросим, передайте Горбачу, нам и десять по плечу! Потом оказалось, что смертность от алкоголизма уменьшилась в разы. Дикие очереди за спиртным помню, один раз и меня в эту очередь втравили, потому что на человека по бутылке и всё до семи. А у нас редакционная гулянка. Ох, как все осмелели! До начавшегося хаоса и бандитизма. Обычные граждане опасались по вечерам выходить из дому.

Наиболее любопытные стояли в длинных очередях, чтобы получить загранпаспорт, «вызов» и «визу». Сначала разрешали посмотреть заграницу не всем. Появилась пословица «Еврей – не национальность, а средство передвижения». То же относилось к немцам, грекам, к кому-то ещё. Но раз Можно, то люди стали инициативнее. Чиновники и делопроизводители, выдающие справки, тоже приободрились. Появились молодые продвинутые мажоры, которые помогали купить джинсы и доллары, и за эти деяния уже не сажали в тюрьму. Люди радостно перестраивались, особенно моложёжь.

Мои дети были любопытными и любознательными. Восемнадцатилетняя дочь отправилась в свадебное путешествие в Италию в 89-м году. Сын с женой и маленькими детьми уехал в 90-м. В это время уже меньше веселились. Продуктовые магазины закрывались. Появились продуктовые карточки и громадные очереди в супермаркеты. Закрывались и разворовывались заводы и прочие предприятия. Дети ехали в гости с «вызовами», посмотреть мир. Через год дочка с мужем оказались в немецком городе Висбаден.

В чаду многообещающей и интересной работы я не сразу осознала, что осталась одна. Всё было очень непросто. Моё редакторство в издательстве АН при Пушкинском доме растаяло «по сокращению», и я оказалась без работы. Во время случайной встречи с приятельницей, поэтессой Майей Борисовой, мы разговорились. Она вспомнила мой давний рассказ о том, как я пару лет назад наивно предлагала в Лениздате заявку на книгу об Анне Ахматовой, мне ответили, что для книги Ахматова недостаточно гражданская персона, я возразила. Моя собеседница спросила, не охладела ли я к этой теме, собственно говоря, к давней мечте. Я заволновалась: – Почему спрашиваешь? Какая-то хорошая каша заваривалась. Разговор продолжился на следующий день с Михаилом Александровичем Дудиным, поэтом, героем войны, депутатом и прочее. Поговорили, он спросил, не хочу ли я заняться организацией 100-летнего юбилея Анны Ахматовой? Ничего себе вопрос! Конечно, хочу! Неужели это возможно?!

Дудин предупредил: работы много, и это на весь предстоящий год – с середины 1988 по июнь 1989. Собирать совещания, связываться со всеми творческими союзами, приглашать почётных гостей, готовить научную конференцию, помогать в подготовке открытия музея в Шереметевском дворце! Вопрос зряплаты (словечко Дудина) пока неясен.