Читать книгу Лиза в Треугольнике Паскаля, или Эффект скрытого Микки Мауса - Светлана Еремеева - Страница 4

Соу Блю и Пинк оставили Лизу в кафе, где с минуты на минуту к ней должен был присоединиться психолог, и решили ехать прямо на Виа делла Стуфа. Соу Блю набрал номер констебля Моэма.

– Какие новости? – спросил инспектор.

– Отвёз Лизу в морг.

– Её хорошо устроили?

– Не люкс, конечно. Но вполне нормальная одноместная холодильная камера.

– Присоединяйся к нам. Мы едем на Виа делла Стуфа. Дом торговца тканями Франческо дель Джокондо. Это во Флоренции. Недалеко от реки.

– Знаю. Скоро буду. Только предупрежу начальника полиции.

– Хорошо.

Они проехали через Понте-алле-Грацие и направились по Виа дель Бенчи к Виа Маурицио Буффалини и к Пиаццо ди Сан Лоренцо, затем свернули направо, на Виа делла Стуфа. На двухэтажный дом торговца тканями им указал пробегавший мимо мальчик лет семи с золотыми кудряшками.

Соу Блю вышел из машины. Становилось тепло, даже жарко. Солнце окрашивало стены домов, булыжники на мостовой, одежду прохожих в нежно-золотистые и оливковые тона. Блю снял пальто, остался в тёмно-синем пиджаке, синих брюках, коричневых туфлях и расстёгнутой на три верхних пуговицы белой рубашке. Пинк тоже бросила на заднее сиденье свою кожаную косуху и осталась в чёрных джинсах скини, кожаных армейских ботинках и чёрной майке с коротким рукавом, плотно обтягивающей её красивое накачанное тело. На поясе Пинк висела кобура, из которой выглядывал автоматический пистолет.

Они подошли к воротам и позвонили в домофон. На экране возникло лицо мужчины средних лет. Карие глаза смотрели недружелюбно.

– Ну кто там ещё?! – проворчал он.

– Инспектор лондонской полиции Соу Блю и лейтенант Вери Пинк.

Соу Блю протянул удостоверение ближе к видеокамере. Мужчина взмахнул руками и нецензурно выругался.

– Какого чёрта вам надо?! Я заплатил налоги ещё месяц назад! Кровопийцы несчастные! Я и так отдаю ровно пятьдесят процентов своего дохода на всяких бездельников, которые всё прут и прут благодаря вашей глобалистской политике… Когда вы уже оставите меня в покое! И кому я мог в Лондоне понадобиться?! Я с Лондоном не торгую.

– Сэр. Подождите минуту, – перебила его Пинк. – Вы нас неправильно поняли. Мы не из налоговой службы. Мы из криминальной полиции. Отдел убийств.

– Убийств?! – глаза мужчины расширились, рот скривился в гримасе удивления. – А я здесь причём?!

– Нам нужны совсем не вы, – сказал Соу Блю.

– А кто?

– Лиза дель Джокондо, в девичестве Герардини.

– Что?! – воскликнул мужчина. – Что вам понадобилось от моей жены? Она что-то натворила? Да она за всю жизнь и мухи не обидела!

– Нет… – сказала Пинк. – Сэр, позвольте нам войти. Не будем же мы говорить с вами через домофон и оповещать всю улицу.

Соу Блю повернулся и заметил, что на балконах и в окнах всех соседних домов уже собралась внушительная масса народа. Дети, старики, молодые женщины и мужчины оставили все дела, вынесли стулья, кресла, шезлонги и без стеснения прислушивались к разговору. Одна пожилая сеньора даже протягивала в сторону улицы внушительных размеров слуховой рожок.

Послышался писк, дверь калитки открылась. Соу Блю и Пинк вошли во двор и направились к дому по узкой дорожке, выложенной серым камнем. Повсюду росли розы и магнолии, в глубине сада виднелись апельсиновые и лимоновые деревья. У самого дома было расставлено множество горшков с цветами и деревцами разной величины. Около дома дети с няней перебирали фрукты. Они с интересом посматривали на Блю и Пинк, когда те проходили мимо. Смотрели, но молчали. Скорее всего, им было запрещено говорить с посторонними. Когда они замечали взгляд Пинк или Блю, то тут же переводили глаза на корзину с апельсинами и начинали с наигранным рвением копаться в горке оранжевых плодов.

– Итак, – послышался неизвестно откуда голос Франческо дель Джокондо. – И что вам понадобилось от моей жены?

Хозяин дома пробирался через заросли можжевельника и плодовых кустарников. Слышался шорох и хруст веток. Наконец Блю и Пинк заметили его. Франческо оказался небольшого роста, но мощного телосложения. С чёрных кудрявых волос струились капельки то ли пота, то ли воды. Он был одет в синие джинсы без пояса, ноги были босыми, голубая рубашка наброшена на голое тело. Вид у него был свирепый, как у разбуженного посреди зимы медведя.

– Я, кажется, задал вопрос, – прорычал он.

– Произошло убийство, – сказала Пинк. – Нам нужно получить от вашей жены необходимые нам сведения.

– Убийство?! Матерь божия! Убийство! – торговец смотрел на полицейских во все свои огромные карие глаза и не двигался с места.

– Убийство не имеет к вашей жене никакого отношения… – начал было Блю.

– Тогда какого чёрта?! – перебил дель Джокондо. – Нет… Вы точно доконаете меня. Я и так еле свожу концы с концами. Теперь ещё какое-то убийство хотите на мою жену повесить. У нас пятеро детей! Вот! Смотрите!

Он указал на детей, перебирающих фрукты.

– Трудятся и день и ночь, не покладая рук.

– Подождите, – перебила Пинк. – Никто вашу жену ни в чём не обвиняет.

– Тогда что вам надо?!

– Задать несколько вопросов.

Дель Джокондо устало провёл рукой по волосам и лицу.

– Из-за каких-то вопросов переполошили всю улицу, весь мой дом. Отвлекаете меня, детей, жену.

– Франческо! – послышался откуда-то сверху хорошо знакомый нежный голос.

– Что, дорогая?

– Кто там?

– Это из полиции.

– Из полиции?

Соу Блю и Пинк подняли голову и заметили, как на балкон второго этажа вышла та самая Лиза. Та, которую они оставили в Лувре, та, что лежала в морге в центре Лондона. Те же каштановые волосы, те же миндалевидные глаза, тот же острый подбородок, пухлые щеки, рост, а главное – улыбка. Такая же притягательная, хитрая, пронзительная. От этой улыбки взгляд Лизы становился особенным, словно просвечивающим собеседника насквозь.

– Поднимитесь, пожалуйста, сюда, – сказала она. – Мне трудно выйти. Я плохо себя чувствую.

Пинк и Блю вошли в просторный холл. Внутри дома было прохладно и темно. Пол устилали массивные каменные плиты. Наверх вела деревянная лестница. Ступеньки поскрипывали, на резных балясинах Блю различал замысловатые цветочки, ящериц и птиц. Они поднялись на первый этаж и прошли в просторную гостиную. Обстановка была достаточно скромная, но говорила о том, что всё же в доме обитала зажиточная семья. Блю разглядел дорогую деревянную мебель, несколько фамильных портретов, красивый мраморный камин, дорогую люстру, огромное зеркало из муранского стекла. На столике возле окна стоял включённый ноутбук. На экране Блю увидел ролик из YouTube. Один блогер заснял и выложил в Сеть выступление Гая Юлия Цезаря в 59 году до н. э. перед сенатом и народным собранием. За один день ролик собрал более пяти миллионов лайков и дизлайков.

Лиза сидела на высоком деревянном стуле, за ней стояли две женщины средних лет, одетые во всё чёрное. Самой Лизе было не более тридцати лет. Она была очень красива, волосы вблизи казались более светлыми, чем у Лизы из Лувра, глаза – не карими, а зелёными, губы – более пухлыми, она выглядела выше и стройнее, чем её изображение. Вообще Блю и Пинк заметили, что она при ближайшем рассмотрении лишь отдалённо походила на ту женщину, которую было принято называть Моной Лизой.

– Так о чём вы хотели спросить меня? – спросила Лиза, приглашая Блю и Пинк присесть на соседние стулья.

Блю достал фотографию и протянул её Лизе.

– Вы знаете этих персонажей на фото и эту девушку?

Лиза долго всматривалась и наконец сказала:

– Девушку я не знаю… А вот двоих видела. С большими ушами – это Микки Маус, а крайний справа – Барт Симпсон. Третьего не знаю.

Блю оживился, с интересом посмотрел на Лизу.

– Так-так… И где вы их видели?

– Здесь. У нас в доме… С месяц назад, наверное. Муж уезжал в Венецию, а эти двое позвонили в ворота и попросились на ночлег.

– Интересно… Они о чём-то спрашивали?

– Да. В основном, о художнике… о Леонардо да Винчи, который жил недалеко от нас. Расспрашивали о портрете, который несколько лет назад мой муж заказал ему.

– И где этот портрет?

– Понятия не имею… Они с мужем рассорились, портрет так и остался у художника. Потом он перебрался в Милан, затем в Венецию… После войны он оказался в опале… говорили даже, что он был шпионом или что-то в этом роде. В общем, в 1516 году он уехал к французскому королю Франциску I и стал его придворным инженером и художником. Живёт он теперь где-то недалеко от Парижа, на берегу Луары.

– Откуда такие точные сведения?

– Из интернета, конечно…

– Значит, портрет в его окончательной версии вы не видели?

Она отрицательно покачала головой.

– Никогда… Очень жаль. Столько усилий… Я позировала долго. Примерно два года.

– Интересно… – сказал Блю. – Почему так долго?

– Не знаю… Он вообще был очень странным… этот художник. Больше думал, размышлял, чем рисовал. Очень медлительный. У моего мужа, конечно, сложный характер. Но сеньор да Винчи даже не дал взглянуть на портрет. Я его впервые увидела в Лувре, и то уже после 1911 года, когда раздулась вся эта история с Джокондой, с её кражей и счастливым возвращением во Францию. Я хочу вам сказать, что, когда я увидела портрет, я не узнала себя. Это – не я. То есть… что-то есть общее, но очень отдалённое. Так, скажем, размышление над тем: какая я? кто я? Может, это моя душа… А может, он вообще кого-то другого имел в виду. Может, рисовал через меня себя самого. Искал себя, так сказать…

Блю покачал головой в знак согласия.

– Да. Мне тоже снизу показалось, что вы на неё похожи, а когда поднялся сюда, понял, что вы совсем другая. Не похожи. А вы что думаете, Пинк?

– Да. У меня были такие же ощущения… поначалу… Но сейчас мне кажется, что очень похожи. Особенно голос…

– Голос?! – Лиза улыбнулась. – Какое отношение голос имеет к портрету?

Пинк смутилась.

– Я хотела сказать… улыбка… Улыбка похожа. Странная улыбка… То ли добрая, то ли хитрая, то ли зловещая… Понять не могу.

– Зловещая? – переспросила Лиза.

– Простите… – Пинк совсем растерялась. – Я не хотела вас обидеть. Скажем так… болезненная… Да.

– Это потому, что я болею. Ещё с последних родов у меня болит спина, руки немеют. Но, когда художник писал мой портрет, всего этого ещё не было.

– Значит, на портрете отразилось предчувствие этой неоднозначной улыбки. Как будто вы улыбаетесь, чтобы не выдать боль. Это не улыбка, а ширма. Вы закрываете от мира то, что чувствуете. Свою боль закрываете.

– Возможно… – сказала Лиза и посмотрела на свои ладони. – Как много времени прошло с тех пор… Даже не верится.

Одна из женщин в чёрном, стоящая за стулом Лизы, положила руку на её плечо и слегка сжала ладонь.

– Так где он живёт теперь? – спросил Блю.

– Леонардо?

– Да.

– В Турени. Замок Кло-Люсе. Недалеко от королевского замка Амбуаз. На улице Виктора Гюго.

– У меня ещё один вопрос, – сказал Блю.

– Да?

– Вы сказали Микки Маусу и Барту Симпсону, где живёт Леонардо?

– Нет… Но они без труда отыщут эту информацию в интернете. Если они уже убили одну Лизу, то и все остальные под прицелом… А, главное, та – самая первая… Та, к которой я имею непосредственное отношение…

* * *

Когда Блю и Пинк вышли из ворот дома Франческо дель Джокондо, машина констебля Моэма уже стояла рядом с их машиной. Сам Моэм, в чёрных брюках, военных ботинках и белой футболке, под прицелом любопытных глаз всё тех же обитателей соседних домов стоял, прислонившись к капоту машины.

– Какие новости? – спросил он.

– Едем к художнику, – сказал Блю.

– Мы едем втроём? – спросила Пинк.

– Нет, Пинк. Вы поедете к Джокондам Дюшана и Дали. Потом мы присоединимся к вам. Далее – по списку Лизы из Лувра – к Леже, Малевичу, Уорхолу, Бэнкси, Роберту Сгарре…

– Хорошо, сэр.

– Пробейте их адреса. Все они могут быть связаны с этим… Микки Маусом.

– Да, сэр.

Блю сел в машину Моэма, Пинк – в полицейскую машину. С трудом развернувшись на узкой Виа делла Стуфа, они разъехались в разные стороны.