Читать книгу Твоя музыка – моя жизнь - Светлана Хрусталева - Страница 8

Остаток дня, вернее большую его половину, девушка провела за письменным столом. Учеба ждать не любит, для Энни это не было новостью, ведь ей всегда нравилось учиться, к тому же она очень любила книги.

Сегодня весь день светило солнце, Энн улыбалась этому веселому дню. Периодически выглядывая в окно, она пыталась представить, чем же заняты сейчас Кавальи.

Так спонтанно познакомившись со своими соседями, Энни решительно не представляла, что принесет ей новое знакомство.

– Надо же такой милый дед и такой мрачный внук… – вслух подумала Энн. Вспомнив взгляд Андреа, она передернулась:

– Брр, мороз по коже. Понятно, почему дед так боится, его «внучек» может и убить кого-нибудь, – снова взглянула Энни в окно.

– А как насчет тебя? – тихо произнес кто-то. Энн выронила книгу от неожиданности.

– Мама?! Ну что за привычка подкрадываться, когда я говорю сама с собой… – укорила девушка.

– Извини, не удержалась, – ответила Мис-с Мария Левейт, и улыбнулась.

Улыбка мамы была такой искренней и теплой, что Энн невольно улыбнулась в ответ; она всегда восхищалась своей матерью, не смотря на ее легкие шуточки. Невысокого роста, прекрасно сложенная женщина всегда казалась образцом изящества. Темные волосы до плеч, теплая улыбка и мягкий свет, словно струившийся из добрых светло-серых глаз завораживал. Энни взяла ее милые черты лица и живой гибкий ум. В остальном они были совершенно разными, но понимали друг друга с полуслова.

Мис-с Мария всегда одевалась просто, с одной особенностью, ей практически всегда было холодновато и даже летом, она могла надеть шерстяную кофту. И сейчас молодая женщина укуталась в теплое бежевое пончо, которое ей подарила на рождество Энн. Пройдя, Мис-с Левейт села в кресло:

– Познакомилась с соседями? – веселые искорки заиграли в ее глазах.

– Да, – промямлила Энн, – не уверена что удачно.

– Почему? Я видела, как ты подбирала листки. Хороший повод для завязывания контактов, – подмигнула мать.

Энни скорчила кислую мину:

– Мама… ты знаешь, я не специально. Так получилось.

И дочь торопливо пересказала историю знакомства. Упомянув взгляд Андре, девушка задала так мучающие ее вопросы:

– Почему он такой злой? Что я ему сделала?

– Ты – ничего, – резонно заметила мать, – это явно был кто-то до тебя. Немного зная жизнь, я могу точно сказать, что для злости нужны как минимум двое. И один из них слаб духом.

– Почему?

– Он и злится. Более сильный обычно провоцирует.

– Ты намекаешь на то, что такого как Андре можно обидеть? – удивленно протянула Энн.

– Можно. И как ты видела очень эффективно, причем настолько, что он теперь замораживает взглядом, – кивнула Мис-с Мария.

– Ты видела Андреа? – прищурилась Энни.

– Да, он покупал у меня горшок для цветов. Видимо по просьбе деда.

– И что ты о нем думаешь? – глаза дочки загорелись.

– Энни, Энни, – засмеялась мать, – кажется, кто-то кому-то понравился. И не думай, что я помогу тебе с женихом, – она шутливо погрозила пальцем.

Энн вскочила и в бешенстве зашагала по комнате:

– Ни за что! Никогда! Он такой злой, жестокий, надменный! Зачем я вообще согласилась? – ероша волосы, Энн остановилась напротив кресла, где сидела мать.

– Знаешь от ненависти до любви – один шаг, – иронично подытожила женщина.

– А от страха до любви – сто лет на крокодиле, – парировала Энн.

– Почему на крокодиле? – шепотом спросила Мис-с Левейт, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Потому что его я тоже боюсь! – дочка плюхнулась на кровать.

Мис-с Мария рассмеялась. Энн, видя, что мама развеселилась, тоже захохотала.

Отсмеявшись, Мис-с Левейт встала:

– Знаешь, милая, не всё так, как кажется на первый взгляд.

Мать погладила Энни по голове и вышла.

– Возможно, ты права… – Энн снова задумчиво поглядела в окно, а там лениво шелестели листья. Девушка снова настроилась на мечтательный лад, для нее деревья словно пересказывали друг другу какую-то сказку. Энн подошла к столу и положила на него упавшую книжку. Наступили сумерки. Фонари уже освещали улицу и с интересом слушали этот затейливый шелест.

– Я тоже хочу услышать эту историю, – вздохнула Энни, резко почувствовав одиночество. Мама! Мама, конечно, была в соседней комнате, но девушка все равно загрустила. Эти знакомые ей деревья пробудили такую тоску по своим сверстникам, что Энн кинулась к телефону.

Набрав номер старой знакомой Мэри, Энни успокоилась. Сейчас, сейчас она отвлечется и пообщается. Прозвучал первый гудок, после второго Мэри сняла трубку:

– Алло!

– Мэри, здравствуй! – девушка улыбнулась. – Это Энн. Как твои дела?

– Энни! – обрадовалась Мэри и затараторила в трубку последние новости. В собеседниках она не нуждалась, Мэри сама спрашивала и сама же давала ответ. Редкие поддакивания со стороны Энн, устраивали ее на все сто.

Прослушав часок, Энни почему-то снова загрустила. Попрощавшись, девушка повесила трубку и уселась на подоконник.

«Обычно, болтовня Мэри хоть и не просвещала, зато успокаивала. А сегодня почему-то нет.» – закрались в голову девушки грустные мысли.

Энн повернула голову – ее взгляд скользил по улице: редкие парочки, вновь, по расписанию, пробегающие спортсмены.

«Ничего интересного» – грусть затягивала все глубже.

Чувствуя, что проваливается в депрессию, Энни поспешила встряхнуться, и уже почти отошла от окна, как вдруг опять услышала мелодию. Это снова были «Грезы любви». В этот раз мотив был такой тоскливый и жалобный, что Энн опять расплакалась.

«Как такая музыка может вязаться с образом злого и жестокого парня? Музыка, его музыка выдает все его чувства! Он тоскует, плачет, его сердце, словно истекает кровью!» – сочувствуя, Анна Клер стерла соленые капли и опять прислушалась. Мелодия, роняя слезы, затихла.

Глядя в окно, девушка снова смахнула с лица слезинки:

«Я не могу бросить того, кто играет такую чудесную музыку. Я должна ему помочь!»

Скрипка погрузилась в тишину несколько минут назад, но в сердце Энни она еще звучала, отчаянно рыдая.

В соседнем доме зажглось сначала одно, потом второе окно, и вот уже весь дом засветился волшебным, как показалось Энн, светом.

Энни улыбнулась и подумала:

«Если хочешь, чтобы вокруг все осветилось, стоит, лишь первым зажечь свою свечу!»