Читать книгу Жизнь в аду - Светлана Игоревна Лазарева - Страница 2

-Мама, нет! Мама, не уходи, пожалуйста! Не бросай меня! – кричал я, крепко вцепившись в руку мамы и не сдерживая рвавшиеся наружу слёзы. Я не мог её потерять. Она для меня была всем. Только она всегда была рядом со мной, утешала после очередного избиения отца и ласково прижимала к себе и гладила по голове, когда мне было плохо. Но вот сейчас она уходила, оставляя меня на произвол судьбы. – Мама, я тебя прошу, останься! – вырвался из моей груди очередной крик мольбы, но и это на маму не подействовало.

–Серёжа, перестань! – в очередной раз оттолкнула меня от себя мама и решительно открыла входную дверь. – Я больше не могу с ним жить. С меня хватит! Это выше моих сил! Такая жизнь не для меня. Я хочу начать новую жизнь, но я не смогу её начать, пока рядом со мной будешь ты и он. Всё! Хватит! Не лезь ко мне! – она уже хотела выйти из квартиры, но я этого допустить не мог, потому что без неё моя жизни стала бы ещё хуже, и я снова, уже буквально теряя надежду, схватился за её руку.

–Мама, не надо! Не оставляй меня одного! Возьми меня с собой! Пожалуйста, мама!

–Я сказала, нет! – мама сильно толкнула меня и я, будучи слабеньким и хиленьким десятилетним мальчиком, отлетел назад прямо в тумбочку, на которой стояла бутылка водки отца. Я сильно ударился об эту тумбочку. Раздался громкий звон разбивающейся бутылки, и я повалился прямо на стекло и вылившуюся на пол водку. Всё моё тело пронзила острая боль, но гораздо сильнее была душевная боль, которая сильно сдавливала грудь и не давала мне дышать. Из моих глаз снова полились слёзы. Сквозь шум в ушах и своего рыдания, я услышал, как громко хлопнула входная дверь, и понял, что мама ушла. Я остался один! Навсегда!

-Васильев! – голос классной руководительницы привёл меня в себя. Я вздрогнул от неожиданности и поднял голову на учительницу. Она пронзила меня своим строгим взглядом и, убедившись, что я её слушаю, вернулась к уроку.

Я тяжело вздохнул и окинул взглядом одноклассников. Они все с усмешками на лицах посматривали на меня и не скрывали своего пренебрежения ко мне. Я опустил голову и уставился в учебник, не желая видеть лица одноклассников, которые меня уже так сильно достали. Их лица я уже просто не мог видеть. Одноклассники начали ко мне так плохо относиться практически сразу же после ухода мамы. Я понимал, что в какой-то степени сам в этом виноват. Я на уроках частенько так погружался в свои воспоминания и мысли, и не слышал и не видел ничего вокруг. Я не мог ничего с этим поделать, и из-за этого все одноклассники считали меня странным и даже больным и старались держаться от меня подальше. Они частенько насмехались надо мной. У меня нет друзей в школе, да и вообще в принципе у меня нет друзей. Я уже не помню, когда последний раз играл со своими сверстниками, делился с кем-нибудь чем-то личным или вообще с кем-то спокойно общался. Этого давно уже не было!

Мне не с кем было поделиться своими мыслями и поговорить по душам. Папа никогда меня не спрашивал о том, как у меня дела и всё ли у меня хорошо. Ему просто не до этого. Ему вообще никогда до меня нет дела! Когда я приходил домой, он либо был уже пьяным, либо шёл за алкоголем и собирался напиваться. Всё что делал папа целыми днями – это напивался. Он почти никогда не работал, и я вообще не понимал, откуда он берёт деньги на алкоголь. Еды дома почти никогда не было, и мне приходилось – либо есть какие-то отброски, либо ходить голодным. Иногда у меня получалось что-нибудь украсть в магазине, но это получалось не всегда. Даже не всегда получалось выйти из квартиры после учебы, потому что бывало, что папа так сильно начинал злиться на меня, что мог не просто избить меня, а ещё и запереть в комнате и тогда мне приходилось сидеть голодным. И такое случалось достаточно часто. Поэтому мне никогда не хочется идти домой, но я знаю, что, если я вовремя не приду домой, то мне придётся еще хуже, чем, если я приду вовремя. Один раз, когда я вернулся домой поздно вечером, папа так сильно избил меня, что я потом неделю сидел дома и не мог выйти из дома, потому что у меня болело всё тело, а на лице были синяки и следы от побоев. После этого случая я больше никогда не возвращался домой поздно и после этого случай стал вообще сразу после уроков возвращаться домой.

Я снова тяжело вздохнул и поднял голову на доску. Мария Алексеевна уже объяснила всю новую тему, и я понял, что пропустил очередной урок русского языка мимо ушей. Мои оценки были итак хуже некуда, но мне было совсем не до учебы, и учиться у меня настроения и сил не было. Я никому из учителей никогда не говорил о проблемах дома, хоть они и удивлялись, почему я вообще не стараюсь учиться и никогда не выполняю домашнее задание. Я всегда лишь отмалчивался, и они думали, что я просто не хочу учиться, а мне на самом деле очень хотелось учиться, но из-за сложившихся обстоятельств я не мог погрузиться в учёбу и заняться ей основательно.

–Васильев! – снова раздался голос учительницы, и я, уже вновь склонившись над учебником, сразу повернулся к ней, не желая ждать, пока она начнёт кричать на меня и пока все не начнут на меня смотреть. – А ну-ка расскажи мне, что ты запомнил из того, что я сейчас говорила. Тебе как раз надо двойку исправлять.

–Ну, я… – начал мямлить я, не зная, что сказать, ведь я ничего не слушал. Мои глаза поползли по классу в надежде на помощь, но я лишь увидел противные ухмылки одноклассников.

–Встань, когда отвечаешь и говори внятно! – прикрикнула на меня учительница.

Я медленно поднялся с места и уже хотел признаться в том, что я ничего не слушал и ничего не знаю, как тут прозвенел спасительный звонок.

–Ладно. Тогда ответишь на следующем уроке, – констатировала учительница и кивнула мне: – Садись, – и я тут же с радостью сел на своё место.

Мария Алексеевна начала диктовать домашнее задание. Я быстро и небрежно записал его в тетрадь, зная, что всё равно его не сделаю, и, как только учительница сказала: "Урок закончен!", моментально запихнул все вещи в портфель и вылетел из класса, никого не ожидая. Вслед мне учительница что-то крикнула, но я её не слушал, хоть и знал, что потом она меня за это будет ругать, но сейчас мне было на это всё равно. Нет, мне не хотелось поскорее прийти домой. Я просто хотел поскорее покинуть школу и немного прогуляться, прежде чем пойти домой. От школы до дома мне идти всего десять минут, но сейчас у меня было тринадцать минут. Конечно, это не так много, но это было лучше, чем сразу после школы идти домой.

До дома я, как всегда, дошёл за десять минут и остальные три минуты просто стоял перед домом, готовясь к тому, что сейчас будет. Я прекрасно знал, что сейчас папа, как обычно, начнёт что-нибудь говорить и, скорее всего, опять найдёт, за что избить меня. Домой мне вообще не хотелось заходить, и мне было очень страшно туда заходить. Да, я очень боялся папу и в особенности боялся его разозлить, но он почему-то постоянно на меня злился, хотя я ничего ему плохого не делал и не говорил.

Три минуты пролетело просто моментально, и я начал медленно подходить к дому. С каждым шагом моё сердце всё сильнее и сильнее сжималось от страха, ужас нарастал, а сердцебиение учащалось. И вот, когда я уже вошёл в квартиру, моё сердце бешено колотилось, а руки и колени дрожали. Я только сделал шаг в квартиру, как тут же раздался рёв папы:

–Серёжа! Это ты?

Я задержал дыхание, борясь с желанием выбежать из дома.

–Серёжа! – голос папы стал громче. Я понял, что он идёт сюда.

Я глубоко вздохнул и поспешил ответить:

–Да это я, пап.

–Замечательно! – папа прошёл в прихожую. Я сразу кинул взгляд на его лицо, желая узнать, пьяный он или нет. На моё счастье, папа сейчас был не пьяным. – Иди, сходи мне за водкой, – приказал папа и протянул мне деньги.

–Но мне её не продадут, – неуверенно и тихо проговорил я, боясь, что папа сразу начнёт злиться.

–Что?! – с удивлением посмотрел на меня папа. – Что ты там ещё мямлишь?! – и с этими словами грубо схватил меня за подбородок и поднял моё лицо. – Когда я с тобой разговариваю, ты должен смотреть на меня. Тебе это понятно?! – я лишь молча кивнул и нервно сглотнул нарастающий ком в горле от страха. – А теперь повтори, что ты мне сказал, но погромче. Давай!

–Мне не продадут водку, – громче повторил я, готовясь к тому, что папа меня сейчас ударит и даже зажмурил глаза.

–Меня это не интересует! – отрезал папа. – Иди и купи. Если вернёшься без водки – пеняй на себя! Можешь даже не возвращаться без неё!

Я нерешительно взял деньги из рук отца и, опустив голову вниз, продолжал стоять на месте, не зная, что делать дальше и боясь что-то сделать не так.

–Ну, и что ты застыл?! Ждёшь, пока я тебе двину?! Я не буду повторять всё по несколько раз! Пошёл! И пошевеливайся! Чтобы через десять минут водка стояла у меня на столе, а иначе тебе не поздоровится. Ты всё понял?! – прикрикнул папа.

Я поднял на него глаза, кивнул и выскочил из квартиры. Оказавшись на улице, я тут же бросился в сторону магазина, понятия не имея, что говорить кассирам и как изловчиться так, чтобы выйти из магазина с водкой для папы. Я понимал, что мне её так просто продавать не станут, и это было не странно. Ведь алкоголь не продают несовершеннолетним, а тем более малолетним детям. Но попробуй, объясни это папе. Он никогда не хочет слушать ничего подобного. Он просто сразу всегда затыкал мне рот и начинал угрожать. Но и не пойти в магазин я не мог, потому что прекрасно знал, что, если вернусь с пустыми руками, папа меня снова побьёт. Поэтому, пока я бежал к магазину, я лихорадочно пытался придумать план действий.

В магазин я забежал весь красный и запыхавшийся. Мои ноги были ватными от быстрого бега. Магазин был в пяти минутах ходьбы, но я преодолел это расстояние за одну минуты. Отдышавшись, я огляделся. Народу в магазине было немного. Охранника на месте не было, и кассирша была всего одна. Это был хороший знак. Сейчас у меня было больше шансов выйти из магазина не с пустыми руками.

Я сразу двинулся в сторону прилавков с алкоголем. Мне часто приходилось приходить в этот магазин за алкоголем для папы, поэтому я уже запомнил, где находится этот прилавок. Сначала прямо, потом направо и налево и вот я уже стою перед ним. Огроменный прилавок с большим количеством разнообразных видов алкогольных напитков. Я начал скользить по нему взглядом в поисках нужного напитка и вот мой взгляд остановился на нём. Это была именно та водка, которую папа постоянно пил. Её было не трудно не запомнить, потому что бутылки из-под этой водки постоянно валялись на кухне и стояли на кухонном столе. И мало того именно её я разбил в тот день, когда мама ушла. Я всегда с болью вспоминаю, как папа меня потом сильно избил за это. И вот сейчас я снова начал незаметно для себя погружаться в эти воспоминания.

Я грустно вздохнул, с трудом избавившись от этих тяжёлых воспоминаний. Времени на воспоминания не было и я, аккуратно взяв с прилавка водку, направился к кассе. Сжимая в одной руке водку, а в другой деньги, я тяжело дышал, внутри молясь, чтобы всё, что я задумал, получилось. Подойдя к кассе, я поставил на транспортерную ленту бутылку. Женщина, сидящая за кассой, хотела уже пробить бутылку, как тут её взгляд упал на меня. Она тут же остановилась, поставила бутылку на место и, сложив руки на груди, усмехнулась и спросила:

–Мальчик, ты понимаешь, что я тебе не могу продать алкогольный напиток? Алкогольные напитки можно покупать только совершеннолетним. А тебе точно нет восемнадцати лет.

–Пожалуйста, это не для меня. Это для папы! – уточнил я, надеясь убедить кассиршу.

–А где твой папа? – поинтересовалась она.

–Дома, – тихо ответил я, теряя уверенность.

–Тогда пусть сам придёт сюда и купит себе водку, – решительно сказала она. – Тебе я её продать не могу. Так и передай своему папе.

–Но он меня послал за ней, – я не собирался так просто сдаваться. Я понимал, что нельзя возвращаться с пустыми руками.

–Неужели твой папа не понимает, что несовершеннолетним алкогольные напитки не продают? – удивилась женщина.

–Не знаю, – лишь пожал плечами я. Я, правда, был без понятия, знает папа это или нет. Может он это и знал, но просто хотел поиздеваться надо мной, а может и не знал.

–Так всё, мальчик! Иди домой и не мешай мне. Я тебе алкоголь продать не могу. Откуда я знаю, правда ли тебя папа послал или ты для себя и своих друзей покупаешь алкоголь. Так что свободен!

–Пожалуйста, – на мои глаза начали наворачиваться слёзы, – если я вернусь с пустыми руками, то папа разозлится на меня. Я вас прошу! Пожалуйста, продайте мне её      . Я честно не для себя её покупаю. Пожалуйста!

–Нет! – покачала головой кассирша. – Мальчик, на меня это не работает. Можешь хоть заплакать, но алкоголь я тебе не продам. Иди домой!

–Ну, пожалуйста! – закричал я, чувствуя беспомощность. – Ну, что вам стоит?! Пожалуйста!

–Коля, проводи его, – тут я заметил приближающегося ко мне охранника, который неизвестно откуда появился. Он стремительно ко мне приближался.

Я, не собираясь дожидаться, пока он подойдёт ко мне, сам отпрянул от кассы и, повернув голову, увидел, как все посетители странно смотрят на меня. Я сразу узнал эти взгляды. Так же на меня всегда смотрят мои одноклассники. Как на ненормального! Я еле сдерживался, чтобы не заплакать. Настолько больно мне было. Ведь они даже не знали мою ситуацию, а готовы меня обвинить в том, чего на самом деле нет. Оставаться здесь больше смысла не было, да и нельзя было. Я развернулся и хотел уже покинуть магазин, как тут раздался крик охранника:

–А ну-ка стой! – и тут же сильная рука охранника схватила меня за шиворот. Он вытащил из кармана моей куртки ещё одну бутылку водки, которую я положил туда на тот случай, если мне не захотят продать первую бутылку. Но охранник её заметил и теперь весь мой план обломался. – Вот! Хотел её украсть, – охранник показал бутылку всем посетителям и кассирше. Все просто ахнули, видимо, не ожидая от меня такого. – Но нет, мальчик! Не в мою смену! Со мной такое не прокатит! Это же тебя я поймал неделю назад за воровством колбасы?

Я только опустил голову и молчал. Какой смысл им что-то говорить, если они не верят ни единому моему слову?

–Коля, давай вызовем полицию? – предложила кассирша, заставив сразу меня встрепенуться. Меньше всего я хотел, чтобы папа узнал о том, что я ворую. Я не знал, как он на это отреагирует, но ему точно не понравится то, что я мало того, что не принёс ему вовремя бутылку водки, так ещё угодил в полицейский участок. Мне было даже страшно себе представлять, что сделает со мной папа после того, как заберёт с полицейского участка. Я не мог этого допустить и понял, что надо срочно что-то предпринять. Уговаривать их отпустить меня, было бы глупо. Я должен был всё сделать сам. – Скорее всего, его родители даже не в курсе, что их сын ворует, – продолжала тем временем кассирша, даже не смотря на меня. – Вот как раз узнают, накажут его, как следует, чтобы ему неповадно было воровать в следующий раз.

–Да, – согласился с ней охранник. – Можно так сделать, – и в этот момент ослабил хватку, и я тут же вырвался и бросился прочь из этого магазина.

Я бежал так быстро, как только мог, как будто боялся, что за мной гонятся, но за мной никто не гнался и я прекрасно об этом знал. Остановился я уже возле дома. Я перевёл дыхание и обернулся. Да, сзади меня никого не было! Этого и стоило ожидать. Я уже несколько раз попадался за кражей охранникам, но еще ни разу никто не хотел сдать меня полиции. Моё сердце бешено стучало от только что пережитого ужаса.

Я взглянул на часы и понял, что у меня осталось всего две минуты. Бежать ещё в какой-то магазин было бы глупо, да и времени не хватит. Даже если у меня получится сейчас купить папе водку, то он всё равно меня побьёт за то, что я опоздал. Так что смысла куда-то бежать не было.

Две минуты я просто так стоял возле дома, представляя себе, что сейчас будет. Моё сердце опять начал заполнять страх и ужас, но теперь перед папой. Мне было очень страшно вернуться домой с пустыми руками. Я точно знал, как папа на это отреагирует и что он со мной сделает. Я не хотел, чтобы он опять меня бил. Конечно, можно было бы убежать куда-нибудь подальше и больше никогда не возвращаться домой, но мне было некуда идти, и я пока не был готов к такому, хоть и часто думал об этом. Никого из родственников родителей я не знал. Даже их родителей. У моего папы родители давно умерли. Это мне рассказала мама, когда ещё была со мной. А вот родители мамы бросили её, когда она ещё была маленькой и всё своё детство она провела в детском доме. Наверно именно поэтому она меня так просто бросила и оставила на произвол судьбы. Других родственников у них, видимо, не было или они просто с ними не общались. И вот сейчас я был совершенно один, и мне некуда было идти. А оставаться один на улице я не хотел. Так у меня хотя бы был папа, хоть он и бил меня, но это лучше, чем бродить одному по улице не имея ни дома, ни крыши над головой и вообще не имея ровным счётом ничего! Поэтому мне приходилось просто терпеть такое отношение папы к себе.

Время уже истекло, и мне пора было возвращаться домой. Я глубоко вздохнул и двинулся к дому. Чем ближе я подходил к дому, тем тяжелее становились мои ноги, и тем сильнее мне хотелось убежать, как можно дальше от этого дома. В квартиру я зашёл, как можно тише, надеясь, что папа про меня уже забыл, и я смогу мимо него проскочить. Но у меня ничего не получилось. Да, я тихо закрыл дверь, как можно тише снял с себя куртку и повесил на крючок, но, как только я вышел из прихожей, я тут же увидел папу, который сидел на старом кресле и ждал меня. Он окинул меня взглядом и спросил:

–Ну? Принёс?

–Мне… – тихо начал мямлить я, не зная, как лучше сказать папе о том, что я вернулся с пустыми руками, чтобы он не слишком сильно злился на меня. – Мне… – снова начал я, но запнулся. Я буквально весь трясся от страха, губы мои дрожали, а на глаза опять выступили слёзы.

–Что «мне»? – не понял папа и поднялся с места. Он сделал шаг ко мне, а я наоборот испуганно шарахнулся от него. – Ты, что вернулся без водки? – догадался папа, и его лицо тут же скривилось в злой гримасе. – Ты может, не слышал, что я тебе сказал? Я тебе сказал с пустыми руками ко мне не возвращаться! И тогда может, ты мне объяснишь, зачем ты притащился сюда без моей водки?! – папа сделал ко мне очередной шаг, и я опять отпрянул от него, но уткнулся в стенку. Бежать мне больше было некуда, да от папы и не убежишь.

–Пап, я ни в чём не виноват! – наконец-то подал голос я. – Мне просто не продали её. Правда! Я даже просил их, но они не захотели мне её продавать. Папа, я…

–Закрой рот! – крикнул папа и начал снимать ремень.

–Папа, пожалуйста, не надо! Папа, я прошу, – начал упрашивать я, но папа тут же залепил мне сильную пощёчину. Я схватился за щеку, которая тут же запылала от боли и по моему лицу потекли горячие обжигающие слёзы.

Сквозь слёзы, затуманивающие мне глаза, я увидел, что папа уже снял ремень. Он схватил меня за ворот рубашки и, как какого-то щенка, потащил меня в сторону моей комнаты. Я даже не пытался вырываться, потому что знал, что это бессмысленно. Он всё равно меня не отпустит, и из-за этого только сильнее будет меня бить. В комнате он сразу швырнул меня на кровать. Деньги из моей руки высыпались на кровать. А я просто замер, ожидая первого удара. Как только пряжка ремня коснулась моей спины, я тут же вскрикнул от боли и дёрнулся. Папа что-то зло прорычал, и второй удар был ещё сильнее и больнее. Я буквально вжался в кровать и крепко сжал зубы, еле сдерживаясь, чтобы снова не закричать от боли. По моим щекам не преставали течь слёзы. Ладонями я сжимал простыню, а мои мысли были лишь об одном: поскорее бы всё это закончилось. Но папа, понятное дело, моих мыслей не слышал, и он продолжал яростно бить меня, стараясь в каждый удар добавить как можно больше силы. После каждого удара папы моё лицо кривилось от боли, и, вот уже наверно после сотого удара или так показалось мне, я не выдержал и закричал, а потом просто зарыдал от боли. Но даже это не заставило папу остановиться, и он продолжал свою пытку. Остановился он только тогда, когда у меня уже даже не было сил кричать и плакать. Голос мой охрип, и я просто лежал на кровати, сжимая руками свою подушку, которую случайно нащупал руками, и тихо постанывал от боли. Я даже не знаю, сколько он бил меня. Мне казалось, что он бил меня часа два, но, понятное дело, что это было не так.

Надев свой ремень на джинсы, папа грубо отодвинул меня, сгрёб свои деньги и, даже не удосужившись проверить, как я, покинул мою комнату. Оставшись один, я некоторое время тихо лежал, уткнувшись носом в подушку и не решаясь двигаться. Услышав хлопок входной двери, я понял, что папа ушёл и хотел уже встать с кровати, но, стоило мне шевельнуться, как тут же боль пронзила всё моё тело, и я упал обратно на кровать. Больше я двигаться не решался, да у меня и не было сил. И тем более у меня сейчас не было сил думать о школе и делать уроки. Мой взгляд случайно упал на окно. За окном по-прежнему царила спокойная размеренная жизнь. Я слышал смех детей, весёлые голоса.… Всем было хорошо и, понятное дело, никто даже и не думал о каком-то мальчике, которому сейчас было очень плохо. Я был никому не нужен! По моим щекам опять потекли слезы. Я быстро отвернулся от окна и уткнулся носом в подушку. Я не мог ничего измениться, и плакать из-за этого было глупо. Ведь слезами горю, и правда, не поможешь. В моём случае горю никак не поможешь. Только если умереть, но мне хотелось жить. Я не хотел быть самоубийцей.

Весь вечер я пролежал на своей кровати, почти не двигаясь. Я слышал, как вернулся папа, как включил телевизор и как уселся на кресло, которое всегда скрипело, когда он на него садился. Теперь выходить из комнаты у меня вообще не было желания. Я просто лежал и слушал звуки телевизора и сам незаметно для себя уснул.