Читать книгу Кладовка госпожи Ави. Любовно-приключенческий роман-фэнтези - Светлана Ивашева - Страница 8

На пищу, впрочем, рассчитывать не приходилось. Дядюшка сказал, что из комнаты племянника не выгонит, но в столе с завтрашнего дня отказывает.

Грину надоело упрямство, несдержанность и расточительность молодого человека. В первый же день после приезда Андрог взял у него пятьдесят шильдов в долг, но ещё и не думал возвращать. Мы помним, что когда он отправил Аниту за вином, из пятидесяти шильдов у него оставалось ровно три. Теперь вот уже вторую неделю у него не было ни копейки в кармане, и, если бы он не столовался у Грина, ему пришлось бы туго.

Утром Андрог спустился в кухню, надеясь, что дядюшка смилостивится и накормит его хотя бы завтраком. Грин распорядился налить Андрогу чашку кофе и выдать кусок хлеба.

– Не подумай, что я скряга, – сказал он. – Но так жить нельзя.

Андрог не спорил, дядюшку он уважал, да и возразить было нечего.

– Сейчас пойду искать себе работу, – объявил он. – Ты не переживай. Я ещё стану богаче всех в этом городе!

Грин рассмеялся:

– Доживу ли я?

– Доживёшь, – уверенно сказал Андрог. – Я разбогатею обязательно. И сделаю тебе очень хороший подарок. Какой хочешь подарок?

– Хочу театр «Авэн», – сказал Грин. – Он мне очень нравится. Я буду прекрасным антрепренёром, лучше, чем Гестор! У меня театр заиграет всеми красками! Буду ставить такие спектакли, что от публики не будет отбоя. Сама королева будет довольна. А по воскресеньям я буду играть на гитаре в своем собственном оркестре.

Совершенно невозможно было понять, шутит Грин или говорит серьезно. На лице его не было и тени улыбки, а глаза живо заискрились.

Андрог весело посмотрел на дядю:

– Хорошо. Я куплю тебе «Авэн».

– Договорились. За это можешь взять ещё кусок сыра, – великодушно разрешил Грин.

– Но актёров-то ты менять не собираешься? – вполне серьезно уточнил Андрог, набивая рот сыром.

Грин усмехнулся. Неделю назад племянник поведал ему о своём подвиге на театральной сцене и визите к Гестору. О том, что на следующий же день оказался в постели молодой театральной примы, Андрог упоминать не стал.

– Они неплохие ребята, – добавил Андрог. – Одного только можешь убрать, долговязого, белобрысого, того, что Париса играл.

– Хорошо, – согласился дядюшка, – ребят оставлю, Алена выгоню. Он, к слову, родственник Гестора…

– Ах, так! Ну, тогда – тем более – сказал Андрог.

***

После вчерашнего скандала у Гестора Реми не мог поступить иначе.

Анита вяло и невыразительно сыграла в среду Луизу в постановке «Коварство и любовь», а теперь провалила роль Джульетты в воскресном спектакле, и директор театра пришёл в исступление.

– Я для того не снял пьесу с репертуара, чтобы по сцене у меня ходил манекен?! – кричал Гестор. – Что за кукла объяснялась с Ромео на балконе?! Где весь спектакль пропадала Джульетта?! Я тебя спрашиваю!

Анита стояла перед разгневанным хозяином, потупив красивую головку, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Рядом с нею стоял Реми, внутренне вздрагивая от каждой реплики Гестора.

– «Уста твои теплы6», – пропищал Гестор с кислой миною, безо всякого выражения, передразнивая Аниту в последней сцене, где Джульетта целует в губы мёртвого Ромео. – Раньше у тебя это звучало так, что весь зал рыдал! А сегодня зал подыхал со скуки! «Кинжал Ромео! Вот твои ножны7», – также невыразительно пропищал он, изображая момент, когда Джульетта закалывается кинжалом. – Хотелось подойти и сказать: «Девочка, положи ножик, нá тебе конфетку»! Такие эмоции должна будить Джульетта в финале? А?!

Анита не могла отвечать – подавляя рыдания, она чувствовала, что если скажет хоть слово, у неё начнётся истерика. Весь спектакль Реми, понимая её состояние, своей игрой пытался спасти положение, но что он мог сделать один?

Анита всю неделю сторонилась и бывшего жениха и других товарищей из труппы, убегала после репетиций как можно скорее домой и там переживала своё горе одна. Она отдалась человеку, которому была безразлична, какому-то проходимцу – без рода и племени, который и думать про неё сразу забыл. У него таких девок… да-да-да, именно девок – конечно, полная телега! Анита униженно глотала слёзы. Она – звезда театральной сцены, дочь банкира – стыдно сказать, но отдала бы всё – карьеру, знаменитость и богатство, – только за то, чтобы Андрог вновь появился на пороге её дома! Боже, какое позорное положение! И вот теперь случилось самое худшее из всего, что могло случиться: будучи не в силах сосредоточиться на роли, она завалила спектакль!

Безропотно выслушав гневную отповедь Гестора, уединившись с Реми в углу гримёрки, Анита объявила напарнику, что уходит со сцены.

– Весь мой талант утрачен, – говорила она, глотая слёзы. – Я никогда не смогу больше играть, я разучилась! Я весь вечер пыталась войти в образ Джульетты, и чувствовала, что никакого отношения к ней не имею! Никакого! Понимаешь?

– С любым актёром такое порой случается, – сказал Реми.

– Нет, нет, ты себе такого никогда не позволяешь! Со мною что-то происходит не то. Я уйду, я не хочу больше позориться!

Реми не стал разубеждать её, а понуро замолчал. Она ни словом не обмолвилась об Андроге, но напарник отлично понимал, в чём дело. Оставшись наедине, они не говорили ни об их расстроенной помолвке, ни о произошедшем давеча в спальне Аниты, ни о своих чувствах друг к другу – Реми было слишком больно заводить такой разговор, а Анита просто не знала, что сказать. Но ведь они были не только женихом и невестой, они были товарищами по сцене, и товарищество это не было подвержено влиянию измен, чувств, посторонних…

Следующим же вечером, когда спектакля не было, Реми удрал с репетиции и отправился к Андрогу.

***

«Надо уехать отсюда, – думала Анита. – Отправлюсь туда, где меня никто не знает. Где нету ни Реми, ни Гестора, ни госпожи Ави; где никому не известно о моём унижении…»

Через окно в комнату лился яркий солнечный свет, и актриса была настроена весьма решительно.

«Уеду и навсегда забуду… – она представила обнимающего её Андрога, сердце закололо, и она тут же прогнала проклятое видение. – Деньги. Деньги… Ну, в конце концов, поеду к родителям, возьму у них денег. О, нет, нет, у них ничего просить нельзя!»

Она подошла к комодику, вытащила шкатулочку и стала подсчитывать наличные. Их было не слишком много, но на билет до Фрилэнда должно было хватить, и на гостиницу – хотя бы на неделю, а дальше будет видно.

Она взяла перо, бумагу и стала писать Реми прощальное письмо:

«Я уезжаю. Больше не могу жить в городе, где мне стыдно смотреть в глаза всем, и, в первую очередь, тебе. Реми, милый, прости. Всё случилось так внезапно… Мне надо побыть наедине с собой, и начать всё сначала. Не ищи меня…»

И тут раздался стук в окошко. Анита подняла голову от письма. За стеклом, на фоне свежей зелени яблоньки улыбался длинноносый, веснушчатый виновник её переживаний.

Она ощутила прилив счастья и неимоверного облегчения. И тут же возникло законное желание поставить этого негодяя на место. Напрасно он решил, что как только свистнет, она, как собачонка, побежит к нему!

Пока Андрог дошёл до комнаты, Анита успела разорвать и выбросить письмо, поправить перед зеркалом прическу и усесться на стуле – ровненько, выпрямив спинку, изящно и грациозно. На ней было чудесное синее платьице с расклешённой юбкой и кружевным лифом. Она была воплощенное целомудрие и аристократичность.

Андрог был в той же рубахе и штанах, что и две недели назад, в том же жилете и тех же грязных башмаках. Он вошёл в комнату непринуждённо, словно принц, присел на кровать и осмотрелся.

– Привет, – сказал он, как ни в чём не бывало. – Как поживаешь?

– Привет, – светским тоном откликнулась Анита. – Я поживаю превосходно. А у тебя как дела? Может быть, ты хочешь чаю?

– Нет, чаю не хочу. Дела у меня отлично! Две недели пахал как вол, теперь вот уволен. Ищу работу. У тебя не найдётся работёнки?

– У меня? – Анита улыбнулась. – А что ты умеешь делать?

– Могу быть носильщиком, – сказал Андрог, подошёл к ней и просунул одну руку ей за спину, другую – под сдвинутые коленки, желая отнести девушку на кровать.

– Эй, ты, – сказала Анита, стараясь быть грозной, но в глубине души начиная сомневаться, что выдержит свою роль, – убери-ка, пожалуйста, свои руки!

– Убрал, – преспокойно сказал Андрог и отступил на шаг.

– Если ты думаешь, что тебе снова удастся покувыркаться со мной в кровати, то ты ошибся!

Анита была актрисой, а актёры привыкли не церемониться в выражениях и называть вещи своими именами.

– Лучше уходи, – присовокупила она, боясь, что Андрог послушается, тем не менее, встала и пошла к дверям. Она хотела распахнуть их, чтобы решительно выпроводить своего невозможного гостя.

Андрог шагнул ей наперерез.

– Уходить? – спросил он, оказавшись вплотную к ней. – Хорошо. Вот только возьму своё и сразу уйду.

– Ничего твоего тут нет, – возразила Анита, чувствуя внутри сладкое покалывание, показывающее, насколько она не права.

– Сейчас проверим, – сказал Андрог, по-хозяйски положил руки ей на бёдра и сильно стиснул клёш синей юбки.

6

Шекспир. Ромео и Джульетта. Акт V, сцена 2. Пер. Т. Щепкиной-Куперник

7

Там же