Читать книгу Гаудеамус игитур - Светлана Кутузова - Страница 6

Вера собирала чемоданы. Собирала стихийно и нервно – потому что противоречивые эмоции разрывали её на части.

Обычно такого не бывало. Но в этот раз всё было иначе.

Словно запах другого мира веял перед её носом. Серый Петербург так давно и прочно вдавил её в свои гранитные набережные, что она, до невероятности жаждавшая из них выбраться, уже никогда не думала, что это случится. Пусть – на время, всего – на пару недель, но это был невероятный шанс – словно вынырнуть на поверхность из того омута, куда она так давно занырнула.

Спрятавшись от мира, от друзей, от самой себя в свои научные работы, в преподавание на кафедре, в суточное сидение в библиотеках и за компьютером – она словно превратилась в живую мумию. И, бродя вечерами по городу, она совсем не ощущала себя человеком, которому посчастливилось попасть и, более того, жить в одном из красивейших городов мира. Совсем наоборот: она ощущала себя заложницей этой промозглой серости, это вечного сырого ветра, этой мятущейся вдоль гранитных берегов Невы. Эти вековые здания Невского проспекта – словно музейный пантеон – были мертвы и грозно нависали своей помпезностью над её головой.

Тесно. Ей уже давно и бесповоротно было здесь тесно и неуютно.

Но вряд ли она осознавала эту тоску так явно и настолько выпукло, чтобы или начать что-то с ней делать, или вступить в перемирие с самой собой, оплакать свою жизнь и уже уговорить себя, что так будет всегда и надо просто привыкнуть. Именно сейчас, когда она суетливо перебирала вещи в шкафах, отбирая в чем поедет и что взять с собой – город словно швырнул ей в лицо свою перчатку, предупреждая о будущем контрасте: зарядил мелкий и нудный дождь, а заведующий кафедры долго не хотел её никуда отпускать. Она почти физически задыхалась – от всего того, что её окружало. И чем сильнее она понимала это, тем быстрее ей хотелось отсюда сбежать. Причем не на две недели, а совсем, навсегда, окончательно и бесповоротно.

Когда-то Университет был всем. Целью, способом жизни, центром мира. Её маленького мира. И писать статьи и заниматься наукой – хотя пойди и объясни обычному человеку, что философия – это наука, – засмеют тут же, – казалось важным. Вернее, это было даже не совсем правильное слово – всё это просто приносило огромное удовольствие. И Вера никогда не задумывалась – почему так. Она просто шла вперед.

Поэтому последний разговор с Лией вчера – её обескуражил и выбил почву из-под ног.

– Почему ты не осталась тогда в аспирантуре? – спросила она Лию. – У тебя бы всё получилось, я уверена. Ты же вроде написала диплом за неделю.

– О да. Я даже помню, приблизительно, о чем он был. Что-то про соотношение символов и обозначаемого ими незримого мира через призму музыки.

– А ты не могла бы его найти? Мне могут пригодиться твои идеи. – Вера подумала, что будет вполне интересно дополнить диссертацию чем-то новеньким, хотя основной скелет работы уже итак прорисовался.

– Я вряд ли сейчас найду эту работу, но можно попробовать. А аспирантуру я бросила потому, что однажды стояла в библиотеке и перебирала авторефераты. Знаешь ведь – это такие маленькие книжки, где вся диссертация изложена двумя словами на трех страницах. И у меня в руках их было невероятное множество. И еще сто раз по столько же – стояло на полках. Я перекидывала их из одной стопки в другую, чтобы найти тот, который мне нужен, думая – «Господи, сколько же макулатуры написано! И кому это все надо!» И вдруг меня просто хлестанула мысль: «А ведь когда-нибудь кто-то также перекинет мой автореферат и назовет его макулатурой».

Вряд ли Вера когда- нибудь задумывалась о том, что это может быть никому не нужно. Ей просто нравилось – вот и всё. Нравились научные диспуты, логические этажи доказательств, системы аргументов, стройные теории о происхождении мира. Их было много, но каждая – по – своему величественна и интересна. Она не искала там себя, как Лия. Может поэтому и разочарований у нее не было.

– Я вообще ушла с факультета с чувством, что я многое потеряла, – продолжила Лия. – Знаешь – она наклонилась чуть ближе к монитору ноутбука – у меня в юности было совсем другое ощущение от мира. Я тебе потом расскажу – какое. А тут его растащили на миллион логических частей, дали сто вариантов того, каким может быть мир. И самое ужасное оказалось, что все эти варианты могут быть верны – одновременно!!!

– А ты как хотела. Не зря же 3% с каждого потока попадают или в семинарию или в дурку.

– Да не в этом дело. Вывихнуть мозг – это надо еще постараться. Но когда ты ищешь каких-то ответов, а тебе дают миллион вариантов – и каждый имеет право на существование – то тебя словно увели оттуда, где ты был, но ничего толком не дали взамен.

– Знаешь, – ты наверное и правда искала там что-то личное. И, наверное, ты права – там этого нет и быть не могло.

Вера оглядела внимательно комнату – все ли взяла с собой. До самолёта оставалось двенадцать часов, а надо было ещё немножко вздремнуть.

Марк отряхнул ботинки на пороге дома. Сегодня он возвращался поздно, поэтому открывал дверь осторожно, чтобы не разбудить детей.

Он оглядел прихожую и веранду, но Лии нигде не было. Бросив пиджак на спинку стула, он поднялся на второй этаж.

Лия тоже спала, но неспокойно – нервно вздрагивая и слегка постанывая.

Марк присел рядом и тихонько положил ей руку на голову, успокаивая и гладя её по волосам.

Лия мгновенно открыла глаза. Пару секунд она не понимала, что происходит, но потом улыбнулась и прижалась щекой к его руке:

– Как хорошо, что ты дома.

– Тебе снилось что-то плохое?

– Погоди, дай вспомнить.

– Ты потеряла способность помнить все свои сны? – он улыбнулся.

– Это просто метафора для того, чтобы мысленно пробежать сон внутри себя. – Лия прикрыла глаза рукой. – Я не заснула, а просто провалилась в сон, словно в какое-то другое пространство. У меня давно так не было. Когда такое происходит – мне кажется, что я не засыпаю, а, словно попадаю в какой-то другой мир – настолько мгновенно это случается. Рядом со мной сидели дети – Маша и Петр. Но они были в виде светящихся золотых шаров. Петр рисовал, сидя за столом, и громко смеялся, Маша – сидела рядом с ним. При этом я понимала, что они спят – где-то рядом со мной. Это было так странно. Я подумала, что когда мы спим, – то наши души может быть вот так гуляют где- нибудь под покровом ночи.

– Кто знает – может когда- нибудь мы будем выглядеть именно так, как ты и сказала, – Марк притянул жену к себе и прикоснулся губами к её лбу. – Температуры нет, значит всё в порядке.

– Ни ручек, ни ножек? – Когда -то мама сказала мне именно это: «Живи Лия, живи здесь и сейчас. Чем мы будем там? Комочек энергии без ручек и ножек». И она сказала это так, будто всегда знала, что иначе и не бывает.