Читать книгу Гаудеамус игитур - Светлана Кутузова - Страница 9

Вера безбожно опаздывала. Эта совсем не королевская привычка раньше никогда не мешала ей жить, но опоздать на самолет в Италию – это было уже как-то совсем необдуманно и бестолково.

Виною тому была длинная витиеватая пробка, в которой застряло её такси. Она нервно оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть впереди хоть какое-то призрачное движение вперед.

Водитель приглушил музыку:

– Это не настолько важно, как вам кажется. Попробуйте расслабиться, тем более, что мы успеваем.

Вера оторопела.

– Откуда вы можете знать… – Ей было трудно подбирать слова, потому что то, что сказал водитель, звучало как самонадеянность и наглость.

– Что важно и что не важно? – он закончил фразу за нее. Вере оставалось лишь кивнуть. – Я могу сказать вам это, продолжил он, чуть медленнее и тише, словно подбирая слова, – но это знание может сильно изменить вашу жизнь.

Вера уже не знала, как реагировать на этот спонтанно возникший диалог. Обычно такие дискуссии радовали ее своей возможностью блеснуть знаниями и отточить слог, но сейчас ни время, ни место не были подходящими. Поэтому она решила просто промолчать.

– Есть только одна важная вещь – и для вас, и для каждого. И эта вещь – а точнее событие – это ваша смерть.

Вера собиралась все-таки что-то ответить, раз уж они оказались заложниками этого дорожного тупика, но поперхнулась и закашлялась.

– Вы в своем уме? – наконец почти прорычала она, – Я еду в аэропорт, а вы мне гадости говорите перед дорогой.

– Обидно, правда? – Он уловил почти детское негодование в её голосе. – Но вы не стесняйтесь, об этом мало кто умеет говорить.

– О чем – об этом: о смерти? – Вера пыталась взять себя в руки и вырулить на светскую беседу. От настроения этого человека все-таки еще зависело, как быстро она попадет в аэропорт.

– О своей смерти. Ведь вы же никогда не думали о том, что рано или поздно всё это закончится? Не так ли? Никто не думает. – Он поднял глаза и посмотрел на свою пассажирку в зеркало заднего вида. – Редкое счастье выпадает серьезно больным людям – у них иногда есть шанс подумать об этом заранее и что -то изменить.

– И тогда они выздоравливают? – Вера все еще не могла поймать магистральную мысль этого разговора, чтобы опередить своего собеседника хотя бы на шаг. Ей захотелось перехватить инициативу. Вся история философской мысли была к ее услугам в эту секунду – и можно было хорошо и четко аргументировать: мало кто из философов обходил тему смерти стороной.

– Совсем не обязательно, но бывает и так. Здесь важно другое: сколько бы вы ни говорили о смерти, ни читали о ней книг, не смотрели ужасных картинок с растерзанными телами и похоронными процессиями, сколько бы вы ни присутствовали в качестве провожатых на похоронах других людей вы никогда по – настоящему, до самой глубины своего существа, не поймете и не прочувствуете, что ваша жизнь однажды точно также закончится. А это – одно из самых удивительных открытий, которые стоит сделать еще в ранней юности.

– Зачем? Чтобы обречь себя на постепенное увядание? Знаете – есть такие люди, которые и в молодости уже как старики.

– Дело не в том, чтобы носить на молодых плечах седую голову. Дело в том, что только перед порогом смерти мы задаем себе самые правильные вопросы. Самый главный из них: «Для чего я сюда приходил?» – А отсюда проистекают и все остальные: «В чем смысл моей жизни?» и «Как я хочу прожить свою жизнь?» Ну и наконец: «Что мне нужно сделать, чтобы это у меня получилось?».

Он немного помолчал, а затем продолжил:

– Та беспомощность и отчаяние, которое накатывают на вас, когда вы понимаете, что времени на лишние маневры у вас уже нет, да и возможностей, на самом – то деле для этих маневров тоже нет, они способны раздавить своей мощью. Потому что… – он снова замолчал, и в эту секунду Вера вдруг поняла, что этот человек сейчас говорит о чем-то очень важном именно для него самого, об очень глубинном и личном, и ей на мгновение показалось, что ему трудно продолжать этот разговор. Но он словно взял себя в руки и продолжил: – Потому что ничего нет страшнее понимания, что уже ничего нельзя изменить и второго шанса не будет. Никогда не будет.

– Нуууу, а как же реинкарнация? Другие жизни? – На самом деле Вера совершенно не верила в эти теории, но острой гранью, блеснувшая в словах водителя его личная боль, резанула её слух, и ей захотелось хотя бы немного поддержать его.

– А это не важно. Вы же не будете ничего помнить в этой новой жизни. Поэтому для вас – ее словно и нет. Вы помните свой детский страх? У вас ведь, наверное, как и у всех, был в детстве страх – что вас закопают в земле и вы больше ничего не будете видеть. И как же мир дальше будет без вас? И как же такое может быть, что вы перестанете существовать?