Читать книгу Путешествие до Луны и обратно. Как преодолеть трудные времена - Светлана Кутузова - Страница 5

20.00. Я глушу двигатель своей машины. Откидываю голову на спинку сиденья. И начинаю безостановочно рыдать. Чтобы меня было не слышно с улицы, проверяю до конца ли подняты стекла, делаю музыку в салоне на максимум.

Я не хочу нести это домой и показывать детям. У меня нет друзей, которым я бы могла обо всем рассказать. Да и как рассказать, почему я именно плачу, если кроме фантастического и разрывающего меня чувства боли и тоски, я ничего больше в эту минуту о себе не понимаю?

Так началась для меня осень 2019 года. Еще немного и будет пандемия. Еще чуть-чуть и жизнь перевернется с ног на голову. И это правильная поговорка. Потому что тогда я, наконец, начну понимать: себя, все, что происходит вокруг, мои алгоритмы принятия решений, в течение ближайших двух лет я получу ответы на все вопросы, которые когда-либо у меня были. Я начну думать перед тем, чтобы что-то сделать. Анализировать исходные данные и принимать решения на логических основаниях. И это изменит мою жизнь окончательно и бесповоротно.

А пока я открываю телефон, дрожащими руками нахожу молитвы (акафисты к Иисусу и Богородице) и начинаю читать их сквозь слезы. Я читаю их и реву еще сильнее, так, будто потеряла все и всех – детей, мужа, родителей, как будто у меня нет своего дома и нечего есть сегодня. Все это на самом деле не так, но именно в эту минуту я ощущаю себя самым несчастным человеком во всей Вселенной.

Выходя из машины и приведя себя в нормальный божеский вид, все еще конвульсивно всхлипывая по пути домой, я понимаю, что все, что от меня сейчас требуется – это сделать один, хотя бы маленький шаг вперед. Один крохотный шаг, который я смогу осилить. Шаг, который будет являться моим выбором в пользу жизни. Которым я скажу миру: «Мне чертовски плохо, но я остаюсь. И я попробую идти дальше».

Первой посыпалась работа. Когда я вспоминаю этот момент, то понимаю, почему порой люди жалуются на Бога. Да, они говорят примерно следующее: «Я начала молиться, и моя жизнь полностью разрушилась». Через месяц моих ежедневных молитв на работе у меня вдруг резко обозначилось такое жесткое противоречие – между тем, что хотело и могло мое руководство и тем, что хотела и могла я сама – что ходить туда стало невыносимо. Справедливости ради, если бы я захотела взглянуть правде в лицо в самом начале нашего сотрудничества, я сказала бы себе, что это противоречие было стартовой закваской, особенностью жизни этой кампании и возможностью для меня проявить свои способности. Но я не захотела или не смогла увидеть его в самом начале, а когда работа превратилась из интересной задачи в постоянное сражение, вопрос: «Стоит ли оно того? Стоит ли результат потраченных усилий?» обозначился слишком явно.

Точку в этой истории поставила сотрудница моего отдела, которая однажды вдруг обернулась на меня и недоуменно спросила: «Скажите, а что вы здесь делаете? Мне вдруг подумалось, что это место настолько не ваше… Вам надо снимать клипы и фильмы дальше, заниматься каким-то совершенно другими делами. Это не ваш мир. Вам тут быть не нужно».

И я вдруг до дрожи осознала, что она права. Уход занял у меня еще два месяца, нам обычно удобнее продолжать держаться за то, где нам очень плохо, чем собраться с силами и попробовать что-то менять. Он был неприлично скандальным, когда много лжи и грязи вылезло наружу, и мне оставалось только порадоваться, что я бегу с этого корабля. Я понимала, что это последний большой корабль в моей жизни, дальше мне придется плыть на небольшой лодочке. Но капитаном в ней буду уже я сама.

А еще, я понимаю, что если что-то рушится, то Бог в этот момент забирает у вас то плохое, что вам уже не нужно. Может быть, вам никогда и не было это нужно, но почему-то вы заблудились (как я, например), хотя в глубине души, скорее всего, понимали это и сами.