Читать книгу Снежная любовь. Большая книга романтических историй для девочек - Ирина Мазаева, Ольга Заровнятных, Светлана Лубенец - Страница 10

Утром после кофе-паузы Аля, Света и Андрей получили в мэрии штыковую и совковую лопаты, а также ведро для воды; нашли свой куб номер три. Он был примерно полтора на полтора на полтора метра и стоял в ряду таких же точно кубов. Рядом, дальше от озера, на набережной располагался второй ряд снежных кубов: они уже были побольше, высотой метра два с половиной, из них должны были лепить скульптуры взрослые команды.

Перпендикулярно к линии берега, ближе к мэрии, располагались ледяные блоки полметра толщиной, шириной и высотой по восемьдесят сантиметров, по восемь штук для каждой команды. Их еще только предстояло сложить и сморозить в нужной конфигурации, а потом начинать пилить. «Со льдом, наверное, будут работать настоящие мастера…» – подумала про себя Аля.

– Чего стоим? – первым нарушил молчаливое стояние у куба номер три Андрей. – Ваять-то будем?

Аля вяло достала свой эскиз из пакета и пристроила его прямо на куб.

– Эскиз мы видели, – сообщила Света. – Ты давай руководи. Что делать-то?

Между тем рядом радостно взялись за дело команды, которым достались места номер два и четыре. Они смеялись, о чем-то спорили, что-то решали… Аля стояла, смотрела на свой эскиз: старец, сидящий с кантеле, мельница за спиной…

– Алька, а-ау-у! – позвал ее Андрей. – Ты нас слышишь?

– Не знаю я… Я не знаю, что со мной, – тихо выдохнула Аля.

– Что с тобой? – требовательно спросила Света.

– Мне… Мне кажется, что этот Вяйнямёйнен – такая ерунда. Глупость. Что это никому не нужно… – призналась она.

– Вот-те нате! – всплеснула руками Света. – Приехали! Не, с тобой не соскучишься.

– Я не понял. Мы не будем лепить? – удивился Андрей.

– Что значит: «никому не нужно»?!

– Он мне не нравится, – подумав, сказала Аля.

– Ты месяц собиралась его лепить, а тут, когда пришла пора, он тебе не нравится?!

– Ну, девки, вы даете! Что вообще происходит? – снова влез Андрей.

– Ты что, лепить не хочешь?! – Света даже встряхнула Альку за пуховик.

– Что вы на меня напали! – отшатнулась та. – Я не знаю… Я не хочу!..

– То есть это МЫ напали, да? МЫ тебя лепить заставляем. НАМ это очень нужно!

– Давайте отойдем, а? А то на нас смотрят… – предложил Андрей.

Они отошли в сторонку от остальных команд.

– Ладно, давайте успокоимся, – предложила Света. – Аля, что случилось?

– Я не знаю… – вздохнула та. – Я понимаю, я подвожу вас, я чувствую себя дурой, я… Я не знаю, что со мной! У меня… У меня нет вдохновения. Этот Вяйнямёйнен… Он… Кто он? Какой-то старик с кантеле. Везде его рисуют… – Але хотелось расплакаться.

– А почему ты тогда решила его лепить? Если он тебе не нравится? – удивился Андрей.

– Я… я думала, так будет лучше… для всех… проще…

– Подожди-подожди… – перебила подругу Света. – Кажется, я поняла. Это же Никита тебе сказал: «Не витай в облаках: тебе велели делать Вяйнямёйнена с мельницей – так и делай их. Завуч твоя будет рада, тебя все похвалят, приз тебе дадут», да? Я помню, как ты «Калевалу» перечитывала и думала, что бы слепить.

– Ну да… – согласилась Аля. – Анжелика Геннадьевна сказала, что нужно лепить Вяйнямёйнена с Сампо, и Никита сказал, что не надо с ней спорить. Потому что если сделать что-то свое, люди могут не понять. И он прав! Ведь у всех разные вкусы! Вяйнямёйнена все знают. А если я сделаю свое, то вдруг никому не понравится?

– Какой еще Никита?! – не понял Андрей.

– Сейчас это не важно, – отмахнулась от него Света. – Так, так… То есть ты сама по себе Вяйнямёйнена лепить не хотела… Ты просто испугалась сделать что-то свое! Но неужели же ты думаешь, что если ты будешь лепить то, что тебе не нравится, что тебе лепить не хочется, это может получиться хорошо?!

– Ну… да… А что, нет?

– Боже!

– Кажется, я что-то начал понимать! – снова встрял Андрей. – Ты сделала эскиз Вяйнямёйнена не потому, что ты его хотела ваять, а потому что тебе, во-первых, велела наша Анжелика его сделать, а во-вторых, потому что ты решила, что так будет проще. Да?

– Нормально! Хоть бы сказала, что ты на самом деле не хочешь лепить своего Вяйнямёйнена. Заранее сказала. Чтобы без сюрпризов!

– Что вы на меня напали?! – не выдержала Аля. – Да! Я испугалась! Я испугалась лепить что-то свое! Я ненавижу этого Вяйнямёйнена! И я теперь понятия не имею, как быть!

– Отлично! – почему-то обрадовалась Света. – Теперь зато хоть что-то становится понятно.

– Что понятно-то? Мне лично ничего не понятно. Если Аля не хочет лепить Вяйнямёйнена, то все, спасибо, что пришли, все свободны? – не понял Андрей.

– Нет! Не уходи!

– А что мы будем делать? – спросила Света. – В заявке у тебя Вяйнямёйнен.

– Я замерзла… Я хочу согреться, – промямлила Аля.

Она вдруг поняла, что они уже полчаса стоят, не двигаясь, на льду озера за парапетом, а на улице – минус пятнадцать, если не больше, и у нее уже отчаянно заледенели ноги…

– Я тоже замерз. И я снова хочу горячего чаю! – поддержал ее Андрей.

– Обед в час, – отрезала Света.

– Тогда пошли в кафе.

В кафе все понемногу отогрелись.

– Слушайте, я тут подумал… – Андрей отставил в сторону свою чашку и посмотрел на Алю. – А может, ну его, этого Вяйнямёйнена? Что ты хочешь слепить? Сама?

– Я? – растерялась та. – Я не знаю…

– Девушка! – Света решительно позвала официантку. – Девушка, нам очень-очень, позарез нужно несколько листов бумаги и карандаш или ручка, – а потом обратилась к Але: – Так. Либо ты сейчас садишься и рисуешь новый эскиз, то, что ты по-настоящему хочешь слепить, либо мы с Андреем идем по домам. А завтра в школу. И скажем Анжелике, что ты передумала участвовать, а мы без твоего руководства сами не можем. Понятно? Сиди и рисуй! Мы уходим на полчаса. Чтобы тебе не мешать. Если через полчаса не будет эскиза – то я уже обрисовала тебе перспективы.

И они с Андреем решительно поднялись из-за стола.

– Не уходите! – взмолилась Аля. – Не бросайте меня одну!

– Бросим! Чтобы ты нарисовала гениальный эскиз. Чтобы ты поверила наконец-то в себя, в свои силы и свой талант!

– Но ведь если мы слепим не то, что заявляли, нам вообще никакого места не дадут…

– А ты разве еще не поняла, что дело не в призах? – спросил Андрей.

Аля осталась одна в кафе. Озадаченная. Если дело не в призах – то в чем? Зачем им троим мерзнуть на морозе несколько дней, вкалывать, как негры на плантациях? Если они, изменив эскиз, уже заранее всем проиграли?

И второе: если лепить не Вяйнямёйнена, то что? Что она хочет слепить? Сваять? Создать? Что может понравиться ей самой, а также им – Свете и Андрею?

Минута бежала за минутой, но листы бумаги перед Алей оставались девственно чистыми.

И снова накатило отчаяние. Вспомнился Никита с его дурацким признанием… «Ты – подруга, ты мне как сестра, моя маленькая принцесса…» Снова шевельнулась любовь к нему, которую Аля так старательно пыталась забыть…

Она – никто! Она переоценила свои силы. Взялась за дело, которое ей не по плечу. Хотела всех обмануть, слепив что попроще, а в итоге обманула саму себя. Обманула Свету с Андреем. Она не художница! Она вообще не может творить, раз сидит в этом дурацком кафе и бессмысленно пялится на пустые листы… За что ее любить?! Ее нельзя любить! Нельзя любить как девушку, как… будущую женщину. Она – лишь обиженный ребенок, нескладный самонадеянный подросток! Аля готова была расплакаться.

Она заткнула в уши гарнитуру мобильного телефона и включила любимые песни. Но в ушах зазвенело:

И стало только больнее. Аля зло вырвала гарнитуру из телефона.

– Это невыносимо… – прошептала она и…

…И тут вдруг что-то зашевелилось внутри нее… Ей захотелось нарисовать саму себя: глупую, некрасивую, нескладную… Парня, уходящего от нее… Выплеснуть на бумагу всю боль, что была внутри… Карандаш побежал по бумаге, штрихи стали складываться в линии, линии – в фигуры… Один лист, второй, слева, справа, вид сзади… Вот тут вот – общее основание, парень и девушка как будто срослись ногами, одеждой, но уже смотрят в разные стороны… Касаются пальцами, но уже не вместе… Нужно отпустить парня – свою любовь, свою боль… Жить дальше. Подняться на ноги. А он должен уйти. Уже должен уйти…

– Ух ты! Дай-ка посмотреть!

Аля не заметила, как прошли полчаса. А теперь Света и Андрей выхватывали друг у друга из рук ее рисунки.

– А! – Света не могла подобрать слов. – Прямо как все оно и есть у меня внутри!

– А откуда ты знаешь, что меня недавно девушка бросила? – спросил Андрей.

Аля смотрела на друзей, на свои рисунки в их руках и не верила своим глазам. А потом рассмеялась: неужели же ей самой еще буквально вчера хотелось лепить какого-то Вяйнямёйнена? Но на всякий случай уточнила:

– Вам… Нравится?

– Конечно, нам нравится! – хором откликнулись Света и Андрей.

Они вернулись к своему кубу номер три. Рядом, на месте номер два, уже вовсю трудилась другая команда: две девушки и парень их возраста.

– Привет! А вы только пришли? – поинтересовался он. – А вы откуда?

– Привет. Из Славахлебска, местные мы, – ответила Света. – А вы?

– А мы из Кондопоги. Меня Серега зовут. А это…

– Жанна и Катя, – представились девчонки.

Пообсуждали погоду, задумки и методы работы.

У Али от сердца отлегло: по крайней мере, кондопожанам Светка ничего обидного не писала…

Но вот с другой стороны работали славахлебцы… Тридцать седьмая школа. Те, кого они месяц назад рассматривали в Интернете. Иван Макаров, выглядящий, по словам Светы, как придурок, увлекающийся футболом и компьютерными играми, Аня со странной фамилией Журба, про которую Света сказала «детский сад» (она и правда не выглядела на свой возраст) и Екатерина Мирошниченко, обозванная ею же «фифой». Аля тут же вспомнила, что Екатерина Мирошниченко – это Парашютистка Кэт ВКонтакте, пославшая как-то ее «в пыж»…

Кэт подружек тоже вспомнила:

– Ага! Так вы нам писали, что мы ничего не выиграем! Это вы – те самоуверенные дуры!

– Мы возьмем все призы! – огрызнулась Света.

– Я опять чего-то не понимаю? – спросил Андрей.

– Ну… Как тебе сказать…

Аля уткнулась носом в снежный куб. Он стоял перед ней все такой же белый и нетронутый.

А ведь надо было приступать к работе! Надо было с чего-то начинать! «С чего? С чего? – мучительно размышляла Аля. – Вот тут вот убрать угол, тут прокопать… Тут надо, наверное, нарастить куб в высоту, ведь парень и девушка должны быть в полный рост… Или нет? Здесь будет стоять парень. Или не здесь?..» Ей вдруг стало совершенно наплевать, кто работает рядом с ними и что они про них думают. Она видела перед собой белый куб. Почти как лист, только трехмерный. И его можно было превратить во что угодно. В скульптуру. И выразить – сказать! – с помощью него все, что она хотела…