Читать книгу Снежная любовь. Большая книга романтических историй для девочек - Ирина Мазаева, Ольга Заровнятных, Светлана Лубенец - Страница 11

Первый день прошел бездарно. Первые два часа они потеряли на выяснение, что лепить. Потом еще два – как лепить. Бродили по площадке и подглядывали, как делают другие. Старались тереться рядом со взрослыми, ведь у большинства из них уже был опыт работы со снегом. Задавали вопросы, если что-то было непонятно.

А потом выяснилось, что по рисункам Света и Андрей не понимали, что конкретно нужно делать, где наращивать, где выбирать снег и что отпиливать. Аля металась между ними, пытаясь объяснить. Да и сама работа была непривычной. Еще бы! Одно дело слепить снеговика во дворе, другое – из снежного куба вырезать скульптуру. Замерзнув и устав, разошлись по домам. Аля пообещала сделать новый эскиз.

Это оказалось не так-то просто. Выяснилось, что дома не хватает пластилина – пришлось судорожно вспоминать, где в городе можно его купить после восьми вечера, когда все книжные, где торгуют канцелярскими товарами и в том числе пластилином, закрыты. Мама подсказала съездить в крупный супермаркет и зайти в отдел товаров для детей. К счастью Али, пластилин там нашелся.

Потом она долго мучилась, лепила и переделывала эскиз всю ночь, и только под утро, уже совсем обессиленная, заснула, решив, что лучшее – враг хорошего. А в десять утра они втроем уже были в мэрии на утреннем чаепитии.

– Принесла?! – накинулись на нее Света с Андреем.

– Вот, – и Аля показала свое творение.

Сердце замерло в груди: а вдруг им не понравится?

Но, когда Андрей первый высказался: «О, круто, теперь понятно – что лепим!» – у нее от души отлегло.

Взялись за работу.

Время до обеда пролетело незаметно. Они наращивали, копали, пилили, выбирали снег всеми своими инструментами. (Как ни странно, одним из самых удобных оказался совочек Светкиного брата Сашеньки, к которому они все трое дружно сразу воспылали самой неземной любовью и благодарностью.)

Аля руководила:

– Вот здесь, здесь ее платье, здесь надо пошире оставить, а тут – пространство между ними, здесь не стесняйтесь, убирайте лишнее!

Ее помощники то послушно выполняли ее указания, то начинали спорить.

– Слушай, я, конечно, не скульптор и не художник, но у меня пятерка по черчению была и по геометрии тоже всегда пятерки. Так что у меня все прекрасно с пространственным мышлением. Я отлично воспринимаю объем. И не надо мне доказывать, что здесь я мало убрал! – горячился Андрей. – Если здесь убрать, будет куце. И смотри, ты сама слепила так, что здесь вот так! – он махал руками, пытаясь объяснить, что имеет в виду.

Иногда начинала бунтовать и Света:

– Подруга, ты, конечно, гений, но это – коллективная работа. Я считаю, что платье у нее должно быть пышнее. И вот тут вот оно должно плавно перетекать к его ногам. И вообще, если делать прямые линии, не будет, как это называется… Экспрессии! Я ведь не зря с тобой дружу – нахваталась твоих терминов и тоже уже что-то понимаю в искусстве.

И оба они постоянно корили Алю за командирский тон:

– Слушай, хватит приказывать! Мы – команда, мы – друзья. Мы – не твои рабы! Советуй! Руководи, но мягко. И позволь нам тоже творить. Выслушивай наши идеи. Или ты думаешь, что мы такие тупые, что ничего сами внести от себя не можем? Нет предела совершенству! Три головы лучше одной!

Аля и сама не понимала, откуда вдруг у нее взялся этот ужасный командирский тон. Она никогда и ни с кем так не разговаривала! Она – Весы, она – мягкая и покладистая, а тут… Как бес в нее вселился. Ей почему-то хотелось, чтобы все ее слушались и четко исполняли приказы. Без отсебятины. В какой-то момент, когда Света с Андреем совсем разозлились, Але даже пришлось взять себя в руки и отойти от них, чтобы успокоиться и подумать о том, что с ней происходит.

С озера задувал ветерок, но зато в небе нет-нет да и проглядывало солнышко. Как бы напоминая, что весна – близко. Зима не сдается, борется, дует, морозит, метет метелью, но всем уже понятно, что скоро придет весна, снег растает и распустятся первые цветы…

«Что со мной происходит? В кого я вдруг превратилась?» – думала Аля, вышагивая по льду туда-сюда, чтобы не замерзнуть. И вдруг поняла: она просто очень волнуется. Она волнуется о том, получится ли у нее скульптура или нет. Ей так хочется, чтобы она получилась! Чтобы все ахнули. И вовсе не из-за места в конкурсе и не из-за приза. Ей не хотелось, как Свете, утереть всем нос и доказать всем, что они – лучшие. Не хотелось никакой хлебопечки, которую сулила завуч. Ей хотелось поверить в себя, в свои силы. Творческий она человек или нет? Художница она или нет? Мастер или подмастерье?

Ведь если поверить, тогда… Тогда… Тогда можно связать свою жизнь с творчеством. Поступить в какой-нибудь художественный вуз. Ведь по-настоящему ее в жизни интересовало только это: рисовать, ваять, творить… Ей не хотелось стать, как советовала мама, врачом, или, как настаивал папа, экономистом. Все это было – не ее, все это казалось неинтересным и ненужным.

Рисовать! Творить! Работать художником в театре, придумывать костюмы, оформлять сцену. А вечерами – прятаться у себя в мастерской и рисовать картины. Писать маслом на холстах…

– Простите меня, – Аля решила вернуться к друзьям и все объяснить. – Я просто волнуюсь о том, получится ли у меня скульптура или нет. Я боюсь критики, насмешек…

– Что значит «получится ли У МЕНЯ скульптура или нет»? – мрачно переспросила Света. – Не у тебя, мой зайчик, а У НАС. Вот в чем твоя проблема. Ты как-то забываешь, что ты хоть и автор идеи, но авторы скульптуры – мы все, все втроем: и я, и Андрей.

– Да?

– Да. Не зацикливайся только на себе, – поддержал Свету Андрей. – Думаешь, мне хочется облажаться перед всеми? Думаешь, я не волнуюсь, получится У НАС или нет?

– А ты – просто эгоистка, – выдала Света.

Але стало стыдно.

– Ладно, пора на обед, – сменил тему Андрей, глянув на часы.

К вечеру прорисовалась голова парня. Аля умом понимала, что надо сначала хотя бы общий облик фигур доделать, а потом приниматься за детали, но ей почему-то остро требовалось сделать эту голову. Она вырезала черты лица набором стамесок и вспоминала Никиту. Как они катались на ватрушках, как сидели в кафе, как он ей улыбался, когда они катались на катке под огромной новогодней елкой…

Пусть она последний раз увидит это лицо. Вырежет его из снега. Полюбуется. А потом придет весна, и этот снежный парень растает, а с ним растает и чувство Али к настоящему Никите. Пусть это все пройдет, забудется. Этот дурацкий Новый год, ужасный День всех влюбленных… Придет весна, и начнется новая жизнь. Что-нибудь обязательно случится. Что-нибудь хорошее…

Только слепить парня похожим на Никиту у Альки не получалось. Снег – не тот материал, чтобы можно было четко вылепить черты лица. Да и она – не скульптор, чтобы сделать портрет. А еще Аля столкнулась с тем, что если лепить парня с короткой стрижкой, как у Никиты, то выходило смешно: он получался лысым.

– Сделай волосы, – посоветовал Андрей.

И Але ничего не оставалось, как последовать совету. Романтический герой, как ни крути, не мог быть лысым: пришлось сделать ему задорные кудряшки.

Все уже устали, а потому работали молча. Света что-то напевала себе под нос. Андрей сунул в уши наушники. Аля, понаблюдав немного за их работой (они ничего не портили, делали свое дело), тоже решила послушать музыку с телефона.

«Пусть она навеет нужное мне настроение», – подумала она.

И тут сердце Али забилось часто-часто… А вдруг, вдруг все может измениться? Вдруг Никита просто не понял, какая она? Вдруг он не разглядел? Может, ему нужно время, чтобы понять, что он любит ее не как сестренку? Может, она поторопилась порвать с ним отношения? Может, это просто глупая ссора – «немного соли, щепотка перца» – но потом она пройдет, и все вернется, только уже по-другому…

– Что бубнишь себе под нос? – поинтересовалась Света.

Аля вздрогнула и нажала «паузу».

– Да так…

– Опять с песнями разговариваешь?

– В смысле?

– Ты же всегда что-нибудь послушаешь, а потом начинаешь или соглашаться с текстом песни, или спорить с певцами или – как они называются? – с авторами песни. Вообще-то нормальные люди просто слушают и все.

– Ты споришь с песнями? – встрял Андрей.

– Да ну вас! – испугалась Аля, а потому предложила Свете: – Пойдем-ка прогуляемся до мэрии.

И они на время оставили работу.

– Так о чем ты хочешь поговорить? – поинтересовалась та, едва они отошли от людей.

– Я тут подумала… Может, зря я так… резко. Может, Никита поймет, что любит меня? В смысле, не как подругу.

– Может, и поймет. Я уже ничего не понимаю в этой жизни.

– А как же быть? Он же мне продолжает писать ВКонтакте.

– А ты хочешь ему отвечать?

– Я не хочу с ним дружить! Я хочу, чтобы он меня любил! Но если перестать с ним общаться, ведь тогда он точно не полюбит…

– Так-то да. Ну… не знаю… пусть тогда придет, полепит с нами.

Аля представила себе, как она увидит Никиту, как у нее будет все внутри дрожать, а кругом люди, да еще и Чекан будет наблюдать с любопытством…

– Нет! Не так быстро!

– Тогда надо сделать перерыв на месяц, к примеру. А там встретиться, посмотреть на него, послушать… – предложила Света.

В фойе администрации города было тепло. Подружки сняли пуховики, показали бейджики участников фестиваля охраннику и направились к туалетам.

– Ты со всем соглашаешься, что бы я ни предложила, – заметила Аля.

– Аль, но ведь это – твоя жизнь, – пожала плечами Света. – Я поддержу тебя в любом твоем решении. Но решить за тебя я не могу.

– И вообще, – продолжила она, когда они вышли из мэрии, – почему я тебя все время успокаивать должна, что-то советовать? У меня, между прочим, тоже трагедия.