Читать книгу В поисках прошлогоднего снега (сборник) - Светлана Мосова - Страница 13

Советские мужчины были лучше. У них было очень много свободного времени в их бесчисленных НИИ и конструкторских бюро, а свободное время располагало к мечтательности, стихам и всяким крамольным мыслям, которые так нравились девушкам.

Советские девушки были лучше: им нравились эти советские мужчины.

Советские редакции газет, радио и телевидения были лучше!.. О, эти бесконечные чаепития, сплетни, ор и слезы, смех и шум, толкотня и все такое прочее, веселое и прелестное, что потом растворилось в могильной тишине редакций новых времен, где люди рядами, как зомби, молча смотрят в компьютер, оставляя болезненное недоумение – это как же в редакции может стоять тишина?

В редакции не может быть тишины.

Советские журналисты были лучше. Они наполняли эфир хорошо поставленными голосами и исключительно хорошими новостями – скучными, конечно (и тайная ересь лишь только в скуке!), но зато за кадром было очень весело. Весело, молодо, шумно…

А дальше – тишина…

Значит, рассказывают так: в чрезвычайно сильном подпитии и сверкании генеральского мундира корреспондент республиканского комитета по телерадиовещанию Володя Драган ворвался в Зал заседаний, где как раз заседал Наблюдательный совет, и приказал всем встать, когда генерал к ним обращается!

Все не сразу признали в грозном генерале Вовчика и в связи с этим, быть может, даже испугались, не знаю. А может быть, даже и встали (и этого впоследствии не простили!). А может, наоборот, от страха прилипли к стульям (а выглядело, как будто не испугались!). Так или иначе, но то, что все обалдели, это абсолютно точно.

А генералу было что сообщить высокому собранию. И он сообщил. А именно: что собравшиеся здесь – все без исключения, во главе с Председателем! – ни хрена не смыслят ни в радио, ни в телевидении, ни вообще!..

Между прочим, сказал правду.

Ее многие желали сказать. Но не всем хватило духу. А Драгану хватило – духу у него этого всегда было немерено.

В общем, сказал правду, но кто любит правду?

Разумеется, его уволили.

Причем уволили с треском, на образцово-показательном собрании работников радио и телевидения, на котором генерал, кстати, не присутствовал – закусывал где-то.

А закусив, явился к Председателю.

Но это уже ближе к концу история, а начать ее надо с того, что в генералы журналиста Драгана произвело казачье войско, в 90-е годы это было легко – было бы желание, горилка да казачий дух. А у Драгана все это было с лихвой.

Нет, пожалуй, рассказ надо начать еще раньше…

Быть может, со свадьбы Нины и Бука.

Брак был фиктивный.

Зато свадьба вышла настоящей!

Шампанское начали пить, как положено у добрых людей, еще в загсе, продолжили в такси и на улице – и все это провоцировало на безудержный смех, блестящее остроумие и всякие подвиги – ну кто не испытал этой агонии молодости, кто не испил из этой чаши любви!..

Драган, кстати сказать, пил из нее всю жизнь. Так и не сумев превозмочь ее сладкие чары.

И вот, если сопоставлять факты и время, то как-то так выходит, что именно после того свадебного кутежа у Нины и Бука, после той, по сути, ненастоящей свадьбы Драган как бы сладко тронулся умом в сторону утех, то есть полюбил свадьбы. И чужие, и собственные.

Женился часто, легко, невесты были все в его вкусе – пышнотелые, веселые, румяные, можно сказать, все на одно лицо – ну разницы никакой! Значит, дело было в самой свадьбе, надо думать, в самом веселье, гульбе. И гульба шла всегда по всем правилам, то есть море гостей, тосты и все такое прочее.

Но была в женихе всегда какая-то печаль, какая-то неудовлетворенность, что ли, – то ли самой организацией свадеб, то ли еще что – ну вот не то что-то, а что именно – бог его знает. Иначе как же объяснить, что время спустя поступали новые приглашения – и гуляли новые свадьбы, и опять невеста – как сестра-близнец предыдущей!..

А вот у Бука и Нины свадеб больше не было. И никто не сказал им, что та была их единственная свадьба и больше не будет. «Ну, давайте, дети, еще раз!» – нет, такого им не сказали.

И потом пришли 90-е. И все дружно сошли с ума.

Грянула свобода, и умные люди быстренько стали ставить высокие заборы, крепкие ворота и кодовые замки – в общем, стали крепче запирать двери, а Драган что сделал – а Драган рванул в Запорожье: зов предков не пустые слова. Там и стал генералом. А что? Высокий, статный, резкий, правду-матку так и рубит с плеча – генерал, да и только.

– И быть тебе генералом! – порешил атаман.

Сказано – сделано.

И на Драгана – человека, казалось бы, с чувством юмора! – тем не менее это произвело неотразимое впечатление, он вдруг понял, что, собственно, все к этому и шло. Генерал Драган. Звучит.

Заказал форму. Тоже легко. Форма шла ему безумно. И в чине генерала Вовчик вернулся назад. И пошли уже генеральские свадьбы.

…А вот Нина умерла.

Вместе со своим временем. Время кончилось, и Нина кончилась, не сумев вписаться в его разворот.

Жизнь любого человека – это, в сущности, древнегреческая трагедия, потому что кончается смертью.

Нина умерла, но от нас не ушла. Мы часто говорим о ней с Буком, как никогда не говорили при ее жизни. Тихая Нина удивилась бы такому вниманию с нашей стороны.

Иногда я думаю: а почему Нина приходит во сне именно ко мне и к Буку?

Ответ, наверное, один: а к кому хочет, к тому и приходит.

Жизнь человека делится на три периода.

В детстве мы ходим на дни рождения, в юности – на свадьбы, в зрелости – на похороны.

Третий период неожиданно вклинился во второй – то есть еще лето, а листья стали уже опадать, ранняя осень.

Первыми приняли смерть на себя наши мальчики-операторы. Причем почти все пали в бою на одном участке фронта – по дороге от кафешантана к студии и обратно.

Но, надо сказать честно, они туда бегали всегда, называя эту стекляшку кафешайтаном (что более отвечало злым чарам данного заведения), а вот в 90-е годы они оттуда не выходили.

Хоронили одного за другим, ну буквально через запятую… Красивых, молодых, слабых, любимых…

Потом подтянулись и другие профессии.

А теперь – к концу сказа о генерале Драгане.

Значит, закусив, он, уже уволенный, вновь явился к Председателю, и явление Драгана выглядело так: устрашающий генеральский мундир, ремень с кобурой, дверь сапогом!

Что там было – неизвестно, но слухи ходили, что казачий генерал пригрозил Председателю пистолетом, типа при желании я могу тебя сейчас пристрелить (а желание было!) – и потянулся рукой к кобуре.

А поскольку до этого он где-то в компании выпивал и закусывал, то наверняка у него там был кислый огурец, говорил народ, но в руках Драгана этот кислый огурец мог бы запросто выстрелить и поразить Председателя.

Утешился Драган в следующей свадьбе. Но, увы, ненадолго…

– Он, как меня встречал, сразу же нашу с Ниной свадьбу вспоминал… – рассказывал всем Бук. – Не бывал, говорит, я на более веселой свадьбе!..

И какая-то неизжитая тоска была в постоянстве этой фразы.

И получалось так, что генерал упорно пытался вступить в реку дважды (трижды, четырежды!..) – вопреки и несмотря на. В ту игру. В ту свадьбу, где радость была чистой, без примесей идущих за ней будней, – вот такой именно свадьбы ему, быть может, не хватило, и он пожизненно ее ждал.

А может, ему не хватило самой Нины? Белой невесты Нины, вечной невесты Нины, ничьей Нины, хотя нравились ему совсем, ну совсем другие – что Нина? Хрупкий опавший цвет…

А может, ему просто не хватило той беспечности, когда можно было просто так, без дела, шататься по улицам и на вопрос встречного – ты куда? – бездумно ответить:

– Да так…

Непозволительная роскошь впоследствии…

До последней минуты жизни генерал женился. В буквальном смысле – до последней: умер Драган в день своей свадьбы.

Утром расписался, пришел с молодой женой и друзьями домой, сел за стол, поднял бокал, выпил за любовь и умер. Инфаркт.

Хорошая жизнь. Достойная смерть. Погулял, пожил, правду сказал, до последней минуты любил. Нет-нет, хорошая жизнь.

А пистолет, кстати, у него все же был. Настоящий, с памятной надписью от казачьего атамана.

…Каждый год, начиная с марта, в Питер регулярно идут подробные сводки с далеких фронтов весны: город взяли яблони, на подходе черешня и абрикос, город просто погребен под цветением – сообщают мне личные корреспонденты, заставляя мучиться и чаще биться мое сердце… Но вот зачем мне это, спрашивается?

Но проходит год, и я снова жду писем от своих мучителей…

Приходят письма и от Бука, в которых живут, не умирая, Нина, генерал Драган и мальчики, все бегущие к своей смерти в кафешайтан…

Одно из писем начиналось хорошей новостью: Гоголь жив!

«Я думаю, что Драган и его свадьбы – это гоголевский сюжет, выхлоп в современность вольного казачьего духа, который рассеялся по всей близлежащей округе после упразднения Запорожской Сечи…»

А далее вновь сладкая мука: «У нас уже началось абрикосово-персиковое лето… И пышнотелые ягоды шелковицы из центрального парка зовут тебя в гости… Но ты не слышишь их зов, совсем потерялась в белых ночах…»

И напоследок предостережение: «Персики у молдаван покупай, пожалуйста, с осторожностью. Так как продают они турецкие персики. Даже в Кишиневе».