Читать книгу Тени исчезают в Раю - Светлана Нарватова - Страница 2

Как бы ни хотелось детективу выбросить из головы разговор с Себастьяном, – не получалось. Одна мысль цеплялась за другую, вторая за третью, и скоро мозг Коллингейма был готов разлететься на куски. Он поднялся к себе, переоделся в приличную одежду и перекусил на скорую руку, как обычно в Управлении, когда расследование сдвигалось с мертвой точки, а Алекса начинало крутить, как центрифуге. Это было не его расследование. Совершенно. Но вместо того чтобы пойти плавать в море, он поперся в номер и запустил поисковик комма. Кайса Свенссон. Поисковик взорвался миллионом упоминаний. Прежде всего Коллингейму захотелось взглянуть на ту самую «диву», которая, якобы, приложила массу усилий, чтобы казаться невзрачной. Он ткнул первую попавшуюся запись и едва успел поймать упавшую челюсть. Кайса действительно была из тех, от кого если не падают замертво, то, по крайней мере, оглядываются вслед. Рослая худощавая блондинка в длинном, простом, на первый взгляд, вечернем платье величаво спускалась по лестнице прямо Алексу в комнату. Ее яркий макияж не выглядел вычурным или вульгарным. Он подчеркивал строгую красоту валькирии. Белокурая дева смотрела Коллингейму прямо в глаза. Словно решала, отправить его в Вальгаллу прямо сейчас или чуть повременить. Наверное, они идеально смотрелись рядом: огромный, как древний викинг, Себастьян, и звонкая, как тетива, и столь же смертоносная, Кайса. Конечно, Марсо видел ее здесь другой. Алекс знал, как выглядит нарядная Тайни Роул. Убийственно выглядит. Но и обычная Тай, растрепанная и без капли косметики с утра, заставляла его сердце сжиматься. И не только сердце. Даже во сне, как сегодня на пляже. Повседневная Кайса была наверняка проще. Светлокожие блондинки действительно смотрятся без макияжа бледновато. Были у Алекса блондинки. Но… Суть валькирии так легко из нутра не выкорчевать. Именно этим она зацепила китиарца. И – да, Алекс поверил, что она не пыталась женить на себе Марсо. У нее – действительно успешной журналистки с модельной внешностью – наверняка не было недостатка в женихах. Значит, всё же маньяк. Коллингейм листал одно за другим изображения, где девушка была жива. Казалось, жизнь била из нее фонтаном. Еще неделю назад.

– Джозеф Фит, поиск, – вырвалось у Алекса будто непроизвольно.

Над коммом зависла рамка галовизора, и уже знакомый голос диктора буднично рассказывал о профессоре и Даниэле, их преступлении и наказании, за которое правительство Китиары не брало ответственность. Которое миллионы китиарцев, чистокровных и смесков, разнесли по Макросети, чтобы каждый – каждый! – знал, что того, кто покусится на жизнь гражданина Китиары, от кары не спасет ни тюрьма, ни справедливое правосудие. Жизнь за жизнь. Смерть за смерть.

Именно это сквозило за видимым спокойствием Себастьяна. Он не спорил с Алексом. Не говорит, что его версия бредова. Ему не было дела до скоропалительных выводов детектива. Он жаждал мести. С помощью Алекса или без нее, он найдет этого маньяка и уничтожит. Коллингейм не хотел бы присутствовать при этом. Тайни Роул поможет соотечественнику и командиру замести следы. Был маньяк – и нет маньяка. И бледные моли смогут спокойно загорать на Парадизе-5, даже не подозревая, какой опасности избежали. Жаль, что Алексу действительно нечем им помочь. Иногда ему очень хотелось того же, что без угрызений совести творили китиарцы. Но, – наверное, всё же к счастью, – он был верен закону.

На этой пафосной ноте Коллингейм отключил комм и пошел переодеваться на пляж. И даже надел плавки и взялся за полотенце. Но потом, как был, в плавках и с полотенцем, плюхнулся в кресло, с которого только что встал.

Не сходится. Паззл всё равно не сходится. Похищение Кайсы выбивалось из обычной картины. Алексу не давал покоя этот стремительный рывок с вещами на выход. А еще у него было стойкое ощущение, что китиарец о чем-то умалчивает. Но в этом-то как раз ничего удивительного не было. Это было в порядке вещей. Может, на самом деле журналистка скрывается от Марсо, а детектива опять пытаются разыграть вслепую? Коллингейм вновь загрузил поиск и сделал запрос о девушках, пропавших на Парадизе. Увы, какими бы ни были формулировки, если в них встречалось сочетание «Парадиз-5», поисковик открывал многомиллионные ссылки, в которых воспевалась красота пляжей, чистота моря, легкий бриз, идеальный сервис отелей… Ни о каких похищенных / пропавших / потерянных девушках / женщинах / домашних животных / драгоценностях речи в них не шло. Парадиз – воплощенный Рай. Вот о чем там говорилось. И это тоже было странно. Ведь не бывает рая без ложки дегтя. Кто-то обязательно должен остаться недоволен. Но нет. Все были в восторге. Сладком и воздушном, как маршмеллоу в шоколаде.

Конечно, если бы Алекс был дома, он бы мог сделать запрос по закрытым базам… Стоп! Он – не дома. И, тем более, – не на работе. Но! Есть Олдмен, который и дома, и на работе, и жутко расстроен, что всё самое интересное прошло мимо него, пока он отдыхал на Парадизе. Теперь он, конечно, тоже расстроится. На этот раз тем, что самое интересное проходит без него на Парадизе. Но зато он сможет внести посильный вклад в расследование. А в качестве утешения Тайни Роул пришлет ему свое галоизображение в купальнике, которое будет скрашивать Генри долгие осенние вечера. И Алексу тоже. Тоже изображение, и тоже – чтобы скрашивать. Можно топлесс. И даже ню. Он не обидится. Черт! Опять его не туда занесло. Детектив отправил сообщение Генри Олдмену, своему бессменному напарнику, и встал, чтобы всё же пойти на пляж.

Может, какая-то девица, отдаленно напоминающая Кайсу Свенссон, представилась ее именем? И Алекс всё же прав в своей версии? Он снова опустился в кресло и взъерошил волосы на затылке. Снова поиск, теперь – последние новости о журналистке. Выходило, что Кайса уже месяц как в отпуске. Информации о том, что девушка нашла новую работу, как предыдущая пропавшая, не было. С другой стороны, вряд ли новостной портал стал бы «светить», что потерял известную журналистку. И вряд ли Кайса представлялась здесь репортером. Так что если маньяк и отправил сообщение о смене работы, то явно не в редакцию. О пропаже девушки тоже не заявлялось, но, возможно, пока не закончился ее отпуск. Или коллеги и редакция ищут ее своими силами. Или им заткнули рты горстью маршмеллоу, приторного до оскомины…

Желудок Алекса возмущенно буркнул, напоминая, что неплохо было бы и подкрепиться. На часах было время ужина. Да здравствует «Всё включено». Неукротимый Ронни просто хотел откупиться от Алекса. Однако сделал Коллингейму по-настоящему стоящий подарок: такого шикарного отдыха у него не было со времен службы в Космодесанте. Целых три недели спокойствия и безделья. Безделья, Алекс!

Детектив решительно накинул поверх плавок шорты и майку, кузенов тех, что были надеты на китиарце, и спустился в ресторан. Если пляжи Парадиза были идеальны, то еда… Еда была лучше, чем идеальна. Парадиз полностью обеспечивал себя сельскохозяйственной продукцией. И пусть никто из туристов никогда не видел поля риса и кукурузы и стада коз и баранов, но блюда были совершенно натуральны. Даже не так. Натуральны и совершенны. Те, кто не питался последние десять лет синтетическими концентратами, не могли прочувствовать того наслаждения, с которым Коллингейм поглощал ужин с настоящим – свежайшим, а не свеже размороженным – стейком в окружении овощей. Три недели мяса! Три недели спокойствия, безделья и МЯСА! Как он вернется в привычную жизнь после этого?!

Справившись с основным блюдом и десертом, Алекс отправился на пляж. Безделье само собой не случится, его нужно организовывать. Оставить в номере комм, закрыть дверь, усилием воли заставить себя дойти до кромки моря… Курортная зона располагалась в экваториальном поясе, и сутки круглый год делились на ночь и день поровну. Темнело рано, поэтому сразу после ужина наступал закат – плановое развлечение для отдыхающих. Большинство ленилось и наблюдало за представлением с балконов. А Коллингейм любил вот так, чтобы прямо из моря. Он добрел до любимого места, подальше от сутолоки отдыхающих, и вошел в воду. Зыбкая золотая дорожка тянулась по воде до самого светила, уже наполовину утонувшего. Оранжево-розовое зарево окрашивало ватные клочья облаков. Небо над ними было глубоко-синим. Постепенно солнце погружалось всё глубже, золотая дорожка становилась всё зыбче, и вскоре лишь облака подсвечивались золотистыми лучами. Получив ежевечернюю дозу эстетики, Алекс поплыл в сторону берега. Неподалеку от его одежды, прямо платьем на песке, сидела молодая женщина. Она глядела в закат и редкими мелкими глотками пила красное вино из бокала с высокой ножкой. Коллингейм накинул на плечи халат и сел рядом, опираясь локтями на согнутые в коленях ноги.

Они молчали. Это молчание было не в тягость. Внешность незнакомки была приятной. Изящные, даже нервические черты; тонкие, но красиво очерченные губы. Светлые волосы до плеч накрыты пляжной панамой. И полное безразличие на лице.

– Уже поздно, – нарушил он молчание. – Скоро стемнеет. Не боитесь гулять одна?

Собеседница – точнее, со-молчальница, – в ответ лишь пожала плечами.

– Зря. Говорят, здесь маньяк промышляет.

– Вы, что ли? – не поворачивая головы и не меняя выражения лица, ответила женщина.

– Нет, я серьезно, – возразил Алекс. Как вот этих бледных молей защищать, если они сами лезут в руки злодеям?

Женщина вновь пожала плечами.

– Хоть какое-то развлечение, – безучастно ответила она.

– Безделье, море, мясо! Раз в день фантастические закаты дают. По утрам, для «жаворонков», говорят, еще бывают рассветы, но я сам не видел. И вам – скучно? – поразился Коллингейм.

– Вы кем работаете? – невпопад спросила незнакомка, удостоив его быстрого взгляда.

– Не поверите: детективом по расследованию убийств, – выдохнул Алекс, внезапно осознав, что его слова вызовут сомнения. Словно он рисуется.

– Не верю, – предсказуемо ответила собеседница и сделала очередной крохотный глоток вина.

– А зря. Между прочим, я очень хороший детектив, – признался Коллингейм, глядя, оранжевый оттенок тает, меняясь на серовато-розовый. – Даже самый лучший, если верить статистике раскрываемости.

– И много вы их раскрыли? – с легкой насмешкой в голосе спросила женщина.

– Немало. Но убийства – это совсем не то, о чем бы я сейчас хотел говорить. Это моя работа, тяжелая и выматывающая. Во всех отношениях. А я впервые за десять лет покинул планету и по-человечески отдыхаю. Представляете?

Женщина кивнула.

– Я на эту поездку пять лет деньги копила, – призналась она в ответ.

– А мне она в награду за раскрытия одного преступления досталась. У нашего сенатора убили невесту.

– Как это романтично.

– Поверьте, в убийствах нет никакой романтики. Горе, боль, грязь…

– Почему же вы тогда не бросите свою работу? – поинтересовалась незнакомка, бросив на него короткий взгляд.

Алекс на минутку задумался.

– А кто тогда будет расследовать убийства? – удивился он. – Нельзя же, чтобы убийцы оставались безнаказанными.

– Да вы рыцарь! – она подняла бровь.

Дался им всем этот «рыцарь»!

– Вообще-то, нет. Но если окажетесь в беде, можно смело обращаться. А зачем вы тогда так долго деньги копили, если вам здесь не нравится? – не понял Алекс.

– Ну, как же! Разве вы не знаете? Сюда все прилетают, чтобы найти себе принца, – сообщила незнакомка.

– Да? – обрадовался Коллингейм, хотя ему-то как раз принц нафиг никуда не упал, а если бы упал, детектив бы его оттуда скинул. – Ну и как улов? Где лучше всего клюет?

– Нигде не клюет, – печально ответила собеседница.

– Тогда зачем вам такой принц, если он не клюет?

– Как зачем? – сделала собеседница большие-пребольшие глаза. – Чтобы женить на себе!

Коллингейм рассмеялся:

– Если бы я был принцем, я бы женился на вас за честность.

– Вы не женаты?

Алекс помотал головой.

– Все вы так говорите, – буркнула она и допила остатки вина одним глотком.

Словно из воздуха рядом с женщиной материализовался белый, как приведение, разносчик. Женщина отдала ему бокал и взяла другой, наполненный вином на треть.

– Вам, мистер? – спросил абориген с легким акцентом.

– Нет, спасибо, – отказался Алекс.

– Приятного отдыха, – пожелал слуга и бесшумно удалился.

– Ваше здоровье! – качнула девушка бокалом.

– Меня зовут Алекс, – представился наконец детектив. – Алекзандер Коллингейм, с Атована. Это неподалеку. День на космолете, а потом направо.

– Лола Манцевич, Ясон.

Ясон был промышленной планетой. Именно туда шел основной поток руды с родной планеты детектива. Ясону со светилом повезло больше, и после терроформных работ он стал полностью пригодным для проживания. На всём Атоване проживало меньше народа, чем в любой из трех столиц планеты, названной в честь древнегейского любителя приключений. На Ясоне, в основном, производили ресурсоемкое оборудование известных брендов Ядра. Так называемая «периферийная сборка». Жизнь там была не сахар, и не мед, но однозначно лучше, чем на Атоване. И всё же, представившись, Лола впала в то же безразличное состояние, с которого началось их общение.

– Я правда не женат, – вернулся к разговору Коллингейм. – Ну, сами подумайте: какая нормальная женщина захочет выйти замуж за детектива по расследованию убийств? Меня вон в последнем деле вытащили из постели после полуночи… В бордель. А? Каково?

– Зато нескучно, – возразила ясонянка.

– О, да! Уж чего-чего, а скуки там не было, – буркнул детектив, вспоминая гонки с препятствиями по базе наркосиндиката. И Тай у себя в квартире. И ее последние слова о том, что если бы ей пришлось выбирать заново, она поступила бы так же. Настроение упало. Это совсем не дело. Он же собирался растормошить даму, а теперь сам нуждается в психоаналитике.

– Я хотел спросить: у вас что-то случилось? Вы такая… потерянная.

– Ничего со мной не случилось. – Лола кинула короткий взгляд на детектива, и вернула его морю, где лишь узкая светлая полоса у горизонта говорила о том, что недавно был закат. – Вот уже тридцать лет как со мной ничего не случается. Просыпаюсь, сажусь за компьютер и начинаю разбирать счета, проводки, отчеты… Я бухгалтер. Циферки, циферки, циферки… Изредка буковки. И так до вечера. Потому что, чтобы было, где жить и что есть, нужно очень много работать. Я просто устала… – Она допила вино и поставила бокал на песок. – Устала от одиночества. От работы с утра до ночи. Хочется чувствовать себя женщиной, как по галовизору. Чтобы появился кто-то сильный, кто решил бы за меня все проблемы…

Она помолчала.

– Я понимала, что принцы здесь меня не ждут. Но, знаешь, когда больше ничего не помогает, надеешься на чудо, – она повернула лицо к Алексу и грустно улыбнулась. – А чудо не произошло…

– Ну, по крайней мере, ты не сидишь в своей квартире за компьютером, – Алекс попытался найти что-то хорошее.

Он ведь тоже не принц. Что он может ей предложить? Квартиру, размером в гардеробную Майера, на планете, где приходится питаться безвкусной синтетической едой?

– Неужели здесь совсем нет никаких развлечений? – попытался он переключить тему.

– Ну, почему же. Есть. – Лола сняла бесполезную теперь панаму, встряхнула головой, и вечерний бриз взвил ее волосы. – Здесь отличные СПА. Могу посоветовать Саманту, если вдруг захочешь заняться лицом.

– Что у меня не так с лицом? – напрягся Коллингейм.

– Это была шутка. Сарказм.

Алекс выдохнул.

– А вот массаж рекомендую. Я завтра заканчиваю курс у Мисима-сана. Если успеешь, запишись. Почувствуешь себя, как вновь рожденным. Из активного отдыха народ развлекается дайвингом и сёрфингом. Но, как сказал мне инструктор, люди делятся на тех, кто по доске идет, кто на ней стоит, и кто на ней живет.

Коллингейм не понял смысла великого, должно быть, изречения. Лола это уловила.

– Считается, что у пиратов Древней Геи был такой способ казни: преступника связывали, завязывали ему глаза и заставляли идти по доске, которая вела в море.

– И?

Женщина зевнула, прикрыв рот ладошкой.

– И всё. Короче, «прогулка по доске» – это про меня. Как ни старайся, всё равно утонешь.

Она развела руками, и раздался негромкий стук. Лола испуганно подняла с песка упавший бокал. Опять, словно из ниоткуда, выскочил разносчик.

– Извините, – произнесла ясонянка растерянно, протягивая ему посудину.

– Это вы простите, – сверкнул белыми зубами работник отеля и предложил ей новые бокалы.

– Нет, спасибо, мне хватит, – она еще раз зевнула.

Разносчик обратился к Алексу. Тот тоже отказался. Приведение в белой, как и рубашка, чалме, поклонилось и убежало к другим отдыхающим.

– Я, пожалуй, пойду, – собеседница поднялась, отряхивая песок с длинного, почти до пят, платья. Ее слегка пошатывало.

– Я провожу, – предложил Коллингейм.

Заметив, как напряглась женщина, он поспешил уверить:

– Это не намек. Просто хочу убедиться, что ты дойдешь домой без происшествий. Даю слово: никаких приставаний.

– Какие тут приставания, – Лола опять зевнула. – Если будешь приставать, не буди.

Алекс рассмеялся.

По дороге они почти не разговаривали. Чувствовалось, что последний бокал был для новой знакомой Алекса лишним. На удивление, они жили в соседних корпусах. Детектив довел даму до дверей, убедился, что ключ у нее с собой. Они договорились встретиться за завтраком, чтобы ясонянка показала неофиту здешние достопримечательности.

Но на завтрак Лола Манцевич не пришла.