Читать книгу Тени исчезают в Раю - Светлана Нарватова - Страница 7

Всю дорогу до отеля, а потом и до кабинета массажиста Алекс пытался понять логику смены имени. Логики не было никакой. Джапанизы были одной из трех «великих угасших наций». В начале эпохи Межзвездной Экспансии джапанизы опережали остальные державы в темпах освоения планет терра-класса. Пока чайнизы отжимали у слабеющей РОссии материковые территории, малочисленные джапанизы оказались заперты на островах. Они видели в космосе возможности для возрождения Джапании. Именно ими были разработаны первые технологии терро-формирования, многие из которых использовались по сей день. Именно джапанизами был отправлен первый галактический караван для освоения ближайшей планеты терра-класса, названной ими Асанохоши. Но тут внезапно грянула Первая киберреволюция, оставшаяся в памяти людей как Большой Кибер-π. Этот сюжет оставался одним из любимейших в сетературе. По официальной версии пострадавших, это была глобальная диверсия, подготовленная росскими спецслужбами. По официальной росской версии – результат деятельности хакерской экстремистской группировки. Согласно неофициальной росской версии – несанкционированный вброс экспериментального «червя» нетрезвым программистом на спор с коллегой. Но что бы то ни было, выпущенный в Сеть червь за две недели сожрал всё. Просто всё. Всё до последнего бита. И самоликвидировался. Как выяснилось, весь мир, давно и прочно перешедший на виртуальные расчеты и договоры, оказался не готов к такому варварству. Весь, включая создателей «червя». В одно мгновение оказались погашены внешние и внутренние долги. Государства и их граждане оказались без средств к существованию. Работников ничто больше не связывало с работодателями, и наоборот. Люди остались без связи, без информации, без надежд на будущее. Сложно представить, что тогда творилось в городах. Больше всего от Большого Кибер-π пострадала Джапания, которая к тому времени практически не имела собственного сельского хозяйства. Крупнейший мировой кредитор и продавец технологий остался без гроша в кармане и корочки хлеба на столе. Готовый к запуску второй галактический караван был отдан чайнизам за продукты питания. Страна Восходящего Солнца так и не смогла оправиться от удара, став чайнизской провинцией. Зато чайнизы взяли под свой контроль внеземную экспансию. Именно их потомки держали в руку на финансовых артериях Ядра. Поэтому менять имя с «Чжана Ли» на «Кэндзабуро Мисиму» было сродни замене быстроходной межгалактической яхты на ржавую грузовую посудину без гипердвигателя.

Впрочем, переезд из Ядра на Парадиз-5 был из той же серии. Поэтому Коллингейм очень торопился взглянуть на эксцентричного массажиста. Но всё равно немного опоздал.

Почему-то Алекс полагал, что массажист должен принимать в кабинете, вроде тех стерильно-белых медицинских помещений с анатомической кушеткой, где ему доводилось бывать после травм на службе. Поэтому он несколько растерялся, когда понял, что путь лежит не в один из небоскребов-отелей, а за основные постройки, в отдельный домик, огражденный невысоким заборчиком. Пространство между забором и домом было заполнено фигурно обрезанными кустами с густой листвой, стрижеными лужайками, хаотично разложенными крупными камнями, остро напоминавшими тот самый, на котором детектив недавно тискал Роул. В общем, из тропических пальмо-пляжей Коллингейм попал в какой-то пасторальный галосериал. Сам домик выглядел игрушечным. Коротенькие ножки-столбики поднимали его над уровнем земли, – видимо, чтобы не смыло в сезон дождей. Стены были белыми в крупную деревянную клетку. Подойдя ближе, Алекс сообразил, что деревянная клетка – это каркас, на который натянут какой-то материал. То есть стен, как таковых, в общем-то, не было. Острые углы двухуровневой крыши цвета темного дерева были словно подкручены кверху, от чего домик смотрелся еще кукольней. По периметру строения шла неширокая открытая веранда с низкими, по голень, перилками-ограждениями. Никаких вывесок и реклам рядом с домиком не было. Но он сам себе был вывеской и рекламой, единственный и неповторимый среди зданий из стекла и бетона.

Стоило Алексу приблизиться к дому, как его передняя стена гостеприимно раздвинулась. Возле невысокого порожка в ряд стояли тапочки, намекая, что внутри не терпят грязной обуви. Детектив аккуратно поставил сбоку свои прогулочные шлепки, переобулся в одноразовые местные и шагнул в тень домика-гномика. Внутри было восхитительно прохладно. Коллингейма никто не встретил, но как только он переступил порог, входные стено-двери сдвинулись, зато раздвинулись внутренние, ведущие направо. Взгляду детектива предстала большая пустая комната. Ее стены представляли собой те же самые обтянутые деревянные каркасы. В простенке одной, почти во всю высоту висела вертикальная картина с ярким, изогнутым зигзагом драконом. Пасть ящера вроде как улыбалась, но острые зубки существа из легенд заставляли сомневаться в его намерениях. Слева вверху и справа внизу картины располагались размашисто написанные иероглифы. Пол, отделанный под дерево (а может, и вправду деревянный) устилали жесткие половички. В дальнем от входа углу поверх половичка была расстелена простыня, на которой лежал полувалик подушки цветом в деревянную отделку. По другую сторону от Алекса, за невысоким, по колено, столиком, сидел колоритный дедок в халате… похоже, поверх другого халата. Его длинные седые волосы были собраны в фигулинку на затылке. Нижняя часть длинной бороды делилась пробором надвое, как рыбий хвост. Дедок сидел на пятках, уткнув ладони в бедра и разведя в стороны локти. Глаза его были закрыты. Рот, теряющийся под усами, был чуть изогнут блаженной улыбкой. В центре столика, в углублении, попыхивал керамический горшок, накрытый крышкой. В целом обстановка была располагающая, если бы не массажист, производивший своим благостным видом впечатление укурка. Однако никаких посторонних ароматов в доме не ощущалось.

Коллингейм деликатно кашлянул в кулак.

Дедок открыл глаза, неожиданно ясные для его возраста. Он молча сделал широкий жест, приглашая гостя присоединиться. Видимо, помедитировать над горшком. Не совсем традиционный способ массажа, но раз все от него в восторге, кто такой Алекс, чтобы спорить? Он прошел к столу и скопировал позу хозяина. Конечно, в ношеной футболке и цветастых шортах, из-под которых виднелись волосатые ноги, он смотрелся не так внушительно, как хозяин. Зато он был больше. Тайни тут бы не удержалась от остроты, но Тайни нет, так что будем считать это простой констатацией факта.

Джапаниз чайнизского происхождения одобрительно кивнул и поднялся. Под верхним коротким халатом оказался не халат, а распашонка с запАхом и юбка в широкую складку длиной до самого пола. Дедок отошел к стене, где на узкой полочке стояли пиалы – две поменьше, две побольше. Расставил их перед собой, взял с той же полочки хрень, напоминавшую большую курительную трубку, маленькую ложечку с длинной ручкой, закрытую баночку с травянисто-зеленым содержимым и короткую кисточку. Или ершик. В общем, нечто среднее между ершиком и кисточкой. Выставив всё это на стол, дедок сел на место. Кивнув Коллингейму, он снял с широкого пояса красный платочек, который оказался косынкой. Свернув ее хитрой ленточкой, скользя по ней указательным пальцем, прежде чем снова сложить, он превратил косынку в тряпочку и медленными движениями стал протирать большую пиалу. Наблюдая за неторопливыми движениями Мисимы-Ли, детектив поймал себя на том, что его дыхание выровнялось. Мышцы расслабились. Дедок тем временем расправил косыночку, сложил ее по новой в том же порядке и протер «трубку». Затем он снял крышку с горшочка на столе. В нем чуть булькала вода. Трубка оказалась черпаком, которым дедок набрал воды в промытую пиалу, поплюхал в ней кисточкой и вылил кипяток во вторую большую пиалу. Протерев заново сложенной косынкой ложечку, хозяин зачерпнул зеленую хрень из баночки и залил ее водой. А после начал быстро взбивать ершиком-кисточкой, пока смесь не превратилась в ядрено-зеленую пену. Пена была разлита в протертые и обмытые малые пиалы и – как Алекс догадался уже к половине шоу, – одна из них была поставлена перед гостем. Вторую хозяин поднял двумя руками и сделал глоток, блаженно жмурясь.

Даже если это наркотик, то сразу не подсадит, понадеялся детектив. В конце концов, девицы после посещения Мисимы оставались живы и здоровы. И даже довольны. Если это, конечно, был не подкол с их стороны. Коллингейм поднял пиалу, благодарно кивнул в ответ и сделал глоток. И чуть не выплюнул. По консистенции это был не столько напиток, сколько еда. Терпкая настолько, что пробирала до позвоночника. Но бодряща-а-я… Массаж уже можно было не делать. Алекс уже чувствовал себя, как младенец, только что научившийся ползать, и горел желанием куда-нибудь уползти. Усилием воли сдержав лицо, детектив поставил пиалу на стол. Дедок одобрительно покивал головой.

– Что привело тебя в мой дом, самурай? – спросил Мисима-Ли приятным глубоким голосом.

Коллингейм завис. Что привело?.. В его дом?.. Самурай?..

– Й-я вообще на массаж. По записи, – выдавил он. – На три часа.

Дедок глотнул месиво из пиалы и улыбнулся:

– А я, не дождавшись клиента, решил помедитировать. Те, кто скоропалительно записываются, редко приходят, – стал рассказывать хозяин, опустив пиалу на стол. – И вдруг в дверях вы: бесшумный, безмолвный и решительный, будто не на массаж, а по мою душу пришли. А как прощаться с миром без чая?

– Это – чай? – Алекс сделал еще одни глоток. Ощущение было, будто позвоночник продрало ёршиком. – А из чего?

– Из чая, – посмеиваясь, ответил дедок. – Из зеленого чая. Благодарю вас, это была прекрасная чайная церемония, – он склонил голову, приложив руку к груди. – С терпким вкусом долга, бодрящей свежестью верности и горькой ноткой отчаянной любви. После такого нестрашно и встретить смерть.

– М-может, всё же лучше массаж? – совсем запутавшись в происходящем, предложил Алекс.

Дедок тихо рассмеялся.

– Массаж однозначно лучше, – согласился он и повел рукой в сторону стены.

Панели разъехались, открывая вид на еще одну часть садика. Там, в тени дома, журчал небольшой фонтанчик. Ну, как фонтанчик… Водопадик, скорее. Вода стекала по столбику из камней в небольшой прудик, берега которого окаймляли камни и зелень. Короче, отпадный водопадик. Алекс с трудом перевел взгляд обратно на дедка. И непроизвольно вернулся к водопаду. Детектив взял в руку пиалу и снова сделал глоток. Пляжи, пальмы, шикарные отели и рядом не стояли с этим тихим домиком с маленьким отпадным водопадиком. Здесь, именно здесь был отдых. Покой и умиротворение.

Алекс поставил пиалу на стол и почтительно поклонился верхней частью корпуса.

– Кэндзабуро Мисима, – представился дедок.

– Алекзандер Коллингейм, – ответил ему детектив.

– Разоблачайся, самурай, – массажист указал Алексу в сторону расстеленной простыни.

– Почему вы называете меня «самураем»? – спросил детектив, осторожно вставая с пяток – ноги слегка затекли.

– У тебя тело воина, – ровно ответил массажист. – Взгляд воина. Как ты зарабатываешь на жизнь?

– Секьюрити, – с честным видом сорвал Алекс.

Если Чжан Ли может соврать про свое имя, то Алекс Коллингейм – про свою профессию. Вообще-то он планировал представиться лоховатым охранником, у которого мозг переродился в мускулы, а в пустоте черепа разрослась лобная кость. Но под проницательным взглядом лже-джапаниза Алекс робел, как подросток перед директором школы, поэтому врать старался правдоподобно.

– И работа самурая – охранять своего даймё.

Что такое «даймё», детектив не знал, но по смыслу было нетрудно догадаться. Коллингейм снял футболку и шорты и повесил их на крючки, прикрепленные к стене. Оставшись в одних плавках, он сел на простынь.

– На живот, пожалуйста, – попросил массажист, и Алекс улегся.

«Подушка» была не просто в цвет дерева, она была из дерева. Грудь и бедренные кости выразили недовольство жесткостью ложа. Массажист твердыми пальчиками стал ощупывать пациента. Местами болезненно. Коллингейм тяжело вздохнул.

– Вы, Алекс, много времени проводите сидя, – сурово сказал Мисима-Чжан, и детектив напрягся в ожидании разоблачения. – Вам необходимо спать на твердом, чтобы дать возможность позвоночнику восстановиться.

Разговоры о работе в данный момент не способствовали душевному равновесию, поэтому Коллингейм постарался перевести тему.

– Мисима-сан, – начал он, – у вас удивительный дом. И сад. Наверное, непросто было создать такое?

– Владелец курорта – мой давний клиент, – поделился массажист. – Когда я поделился с ним своим желанием уйти от суеты, он предложил мне место здесь. – И чуть нараспев процитировал: – «Голодный ветер Ищет лист сухой средь скал. Нет жизни в камне».

Алекс не относил себя к романтичным особам. Наоборот. А уж поэтичным юношей он не был даже в те времена, когда был юношей. Но почему-то при словах лже-Мисимы словно увидел себя на Гедеоне, где среди небоскребов нет места не то что жизни, даже сухому листу.

Пока детектив предавался философии, массажист поднялся, подошел к стене и вернулся. И Коллингейм ощутил на лопатках масленое касание. Руки массажиста заскользили по спине. Твердые пальцы находили какие-то болезненные точки, но вместе с болью проходила скованность в теле.

– Как здорово, что Лола посоветовала мне вас, – произнес Алекс, пока еще был в силах что-то говорить, потому что апатия и блаженство накатывали на него бархатистыми волнами.

– Она вам уступила свое время? – удивился Мисима.

– Не, честно говоря, не очень понимаю, что произошло, но я вчера случайно с ней познакомился, мы договорились встретиться, а сегодня я узнал, что она утром куда-то скоропостижно уехала.

– Возможно, она нашла свой икигай, – предположил массажист, не отрываясь от работы.

– Икигай?

– Цель в жизни, смысл, источник радости, то, ради чего хочется просыпаться по утрам, – пояснил лже-джапаниз. – Мисс Лола… «Напрасно тянет Корни увядший розы куст В пустой колодец», – продекламировал массажист.

– Видимо, «икигай», который Лола нашла, разбудил в ней утром желание не только проснуться, но и в кратчайшие сроки покинуть Парадиз, – сообщил Алекс.

– «Безлунна ночь и Беспросветна, но она Рождает утро», – массажист в очередной раз ответил цветистой фразой. – Внутренний кодекс самурая заставляет тебя печься о слабых. Но слабый может стать сильнее только сам.

Алекс задумался. Но бархатные волны, одна за другой, разбивали мысли на море брызг. Он проснулся от легкого похлопывания по плечу. Коллингейм сел. Улыбающийся Мисима протянул детективу пиалу с холодной водой. Он глотнул. В голове, как и во всем теле, была легкость. Ему следовало подумать. Хорошо подумать. Сполоснуться в море, закрыться в номере и подумать.