Читать книгу «За полчаса» до рождения - Светлана Покрова - Страница 7

Закончился и этот учебный год. Подошла к концу четвёртая летняя сессия. Семён сидел на чугунной витой ограде сквера со стороны политеха под густыми ветвями клёнов. Широколапые листья создавали подвижную светотень на его внимательном и сосредоточенном лице.

Прошло немало времени, когда на улицу вывалились гурьбой его одногруппники, спаянные прошедшим экзаменом, громкоголосые, и единым шаром покатились вдоль главного корпуса, неспособные расстаться. Семён подошёл и выдернул из этого живого организма Милену.

– Ну как, сдала?

– С горем пополам, трояк.

– Я хотел тебе кое-что показать… – начал Семён.

– Мы с ребятами идем гулять. Пошли с ними.

– Нет, пойдем со мной, здесь недалеко.

Милена попрощалась с ребятами, и через несколько минут они с Семёном шли по тихим улочкам, удаляясь всё дальше и дальше от центра. Она оживлённо рассказывала, кто и как списывал на экзамене, какие случились приколы, но Семён был безучастен и сосредоточен, и она быстро стихла. Через пару кварталов он неожиданно сообщил:

– Ты знаешь, меня отчисляют.

– М-м… Домой в Пермь поедешь?

– Пока не решил ещё. Здесь есть, чем заняться… и я уже работаю, только с жильём проблемы – из общаги придётся съехать, да и прописки теперь не будет.

Дальше они шли молча прямо по проезжей части, ввиду отсутствия людей и машин, всё под горку до крайних домов, за которыми начинались гаражи, да чуть дальше проходила железная дорога.

Они вошли в подъезд обычной хрущёвки, поднялись по лестнице и оказались в прихожей однокомнатной квартиры.

– И что? – Милена прервала затянувшуюся паузу.

– Эту квартиру я снял…

Милена, несколько удивлённая, зашла в обжитую и довольно уютную комнату, прошла по её периметру и вернулась в прихожую.

– … для нас…

Она, ещё не понимая смысла услышанного, шагнула на кухню, постояла там, оглядываясь, вернулась.

– … давай распишемся, – закончил он начатую фразу.

Через живописный парк, где аккуратные деревья с шаровидной кроной, где каскадный пруд и сытые утки, шли подруги. Правда, сегодня эта красота их ничуть не трогала. Ясмина часто останавливалась, удерживая Милену за локоть, пытаясь заглянуть ей в лицо. А Милена всё куда-то неслась, не желая стоять на месте.

– Если бы я не знала тебя с самого детства, я бы подумала, что ты больная на всю голову. Сколько человек тебе делали предложение? – громче обычного говорила Ясмина.

– Ну, делали.

– Ты всем отказывала, а почему?

– Без почему, просто отказывала.

– Ты им отказывала, потому что мы договорились выходить замуж только по взаимной любви. Но ты решила выйти замуж не только без взаимной любви, а вообще без любви!!! Те, предыдущие, хотя бы тебя любили!

– Не жди объяснений, я сама не знаю. Как только я вошла в квартиру, которую он снял, вопрос оказался решённым. К сожалению, никто из предыдущих не мог мне этого предложить.

– Как романтично! Брак по взаимной услуге жилищного характера, – ёрничала Ясмина, – ты ему прописку, он тебе угол. Что ты так зациклена на жилье?

– Так же, как ты зациклена на любви.

– Ладно, время одуматься у тебя еще есть, а мне пора, меня Пашка ждёт у ворот.

Павел ждал её в стареньком отцовском жигулёнке. Вид у Ясмины был настолько расстроенный, что Павел не знал, как её успокоить:

– Да не переживай ты так за Милю. Семён правильно выбрал для себя автомобильный бизнес. Ну и что, что с нуля, раскрутится. Сама подумай, ведь не откажутся же все люди разом из-за развала экономики ремонтировать свои машины, – заговаривал он ей зубы. – Это нам с тобой пока сложно, компьютерная техника по зубам лишь крупным акулам, а их в нашем городе – раз два и обчёлся. Вот потому я и не могу порадовать тебя, душа моя, даже букетом цветов. Зато я покажу тебе сейчас, как оклеил нашу спальню.

– Ты сам без меня выбрал обои? – возмутилась Яся.

– Нет, выбрала ты, еще давно, я запомнил, как ты на них смотрела, – Павел выехал со стоянки и покатил в сторону дома.

– Те, нежно-розовые, что слегка блестят?

– Именно.

– Пашка, да ты просто чудо!

– И ещё я раздобыл для тебя кое-что в комиссионке почти даром… но это сюрприз.

– Нет, скажи сейчас же! – потребовала она.

– Ни за что! Я просто обожаю видеть, как от радости загораются твои глаза. А когда ты меня благодаришь, я просто умираю от счастья. Не хочу лишать себя праздника.

– И всё же, мой хороший, скажи, как они будут жить? Они же не любят друг друга, они даже не были друзьями.

– Ну, если нет ни любви, ни дружбы, ещё остаются договорные отношения.

– Господи, как же страшно быть женой по договору. Особенно остро я понимаю это теперь, когда у меня есть ты, – Ясмина с нежностью посмотрела на мужа.

По главной улице своей деревеньки Милена вела Семёна вдоль изгородей, заросших кустами или заваленных дровами, редко ухоженных. Большей частью, они молчали.

– Вон дом с теплицей, который нам нужен, дом моей одноклассницы.

Но Семён смотрел не на дом, а на остановку впереди себя. Он оглянулся и увидел подходящий автобус.

– Миля, давай ты купишь цветы сама, а я поеду домой. Ведь завтра все равно их сюда везти, свежее будут, – он сунул в её ладонь сложенные купюры.

– Ладно, поезжай, – согласилась она, зная, как плохо на эту окраину ходят автобусы, а потом спросила вдогонку, – только как ты на выкуп без цветов приедешь?

– Пусть отец твой вынесет мне их заранее, – стоя на подножке подошедшего автобуса крикнул Семён и вошёл в салон.

Милена проводила глазами уходящий автобус и вошла в калитку нужного ей дома.

А в доме Милены и во дворе во всю шли приготовления к свадьбе. Мужчины расставляли столы и сооружали скамейки из досок там, где не хватало стульев. Женщины стряпали на кухне. Милена занялась только что принесёнными цветами, заботливо располагая их в холодную колодезную воду, и слушая, как подруги перемывали на веранде тарелки и стаканы, а заодно и косточки Семёну, тихо шептались: «Гол, как сокол… не красавец… сам себе на уме… говорят, куролесил в общаге… отчислили…». Вечером, провожая их, она всё же вздрогнула от фразы, которую в эти дни слышала неоднократно: «Может, еще передумаешь?»

Закончив предсвадебные хлопоты, когда начало смеркаться, Милена присела на ступеньку крыльца, наблюдая багряное закатное небо. Стоял поздний, но еще тёплый сентябрьский вечер. Вскоре к ней присоединилась Ясмина, но посекретничать им не удалось – из дома вышел отец Семёна и составил им компанию. Он показывал изрядно потрёпанный фотоальбом со времён своей службы в Германии, который специально привёз с собой. Вот, оказывается, откуда у этого высокого и видного мужчины такая идеальная выправка и осанка, которую не смогли помять ни годы, ни цивильный образ жизни.

Из дома на звук голосов вышел и старший брат Милены, держа в руках бутылку белого вина.

– Давайте откроем одну, снимем пробу, так сказать.

– Правда, Миль, давай, а, – поддержала идею Яся, – я тебе как медик говорю, что к завтрашнему дню надо подготовиться.

– Если хотите… а я очень устала, пойду лягу.

Её комната была вся завалена вещами и лишними предметами, которые снесли сюда из других комнат. Мебель и вещи сливались в одну тёмную массу, и только свадебное платье худосочно белело на боковой стенке шкафа. Точнее, не платье даже, а длинная плиссированная юбка, позаимствованная у подруги, и гипюровая блуза. С улицы раздавался веселый смех дегустаторов и низкий баритон будущего свёкра, готового рассказывать армейские байки и истории про современных немцев ночь напролёт.

Слёзы только того и ждали, чтобы хлынуть из глаз, как только голова Милены опустилась на подушку. Внутри неё произошло раздвоение: с одной стороны, она точно знала, что замуж выходить надо, с другой стороны, не могла придумать хотя бы одного веского аргумента – зачем?!

Свадьба ближе к ночи набирала должные обороты. Под жидко мигающую цветомузыку, во всю пульсировала дискотека. Милена машинально двигалась весте с танцующими, но сама была, как натянутая струна. Она очень надеялась, что её внутреннее напряжение спадёт, как только будет поставлена подпись в журнале регистрации брака и надето на палец кольцо, – но ничуть не бывало.

Сквозь музыку откуда-то со стороны Милена услышала приглушённые, резкие голоса, потом уловила короткий вскрик и тут же выскользнула из круга танцующих. Выйдя в сени дома, в открытую дверь кладовки она увидела отца, стоящего к ней спиной. Он что-то громко выговаривал матери, поднимая топор, словно замахиваясь. Перед ним, съёжившись, стояла мать.

– Отец, – тихо позвала Милена, напуганная зрелищем.

Он повернул к ней лицо, полное отчаяния, с грохотом бросил топор и почти бегом выскочил на улицу.

– Он же мог меня убить! – запричитать мать.

– Не могли обойтись без ссоры хотя бы в день моей свадьбы… Ты, видно, опять его доставала… Это как же надо было довести человека до такого состояния… Куда он теперь?

– Грозился уйти от меня, не знаю, правда ли, но сказал, что снял комнату, – плачущим голосом жаловалась мать.

Милена выбежала за калитку. Посмотрев по сторонам, она увидела вдалеке быстро удаляющуюся фигуру отца и поспешила за ним. Ночь стояла тёмная, но редкие фонари не давали потерять его из вида. Выйдя из проулка на проезжую часть, Милена ускорили шаг, почти побежала. Проезжающая мимо машина вдруг резко затормозила и посигналила, крики и смех мужских голосов неслись из открытых окон.

– Эй, невеста без места, тебя подвести? Поехали с ними, не пожалеешь!

– Вот, черт, – только сейчас, оглядев себя, Милена вспомнила, что она в свадебном наряде.

Резким движением сняла с головы фату, бросила её на штакетник забора, а машина, не дождавшись её реакции, дала по газам и умчалась. Фигура отца пропала за воротами незнакомого дома.

Через старенькое окошко с не задёрнутыми занавесками было видно, как сильно выпивший отец ходил по комнате туда-сюда и что-то говорил, жестикулируя, вид у него расстроенный, на щеках слёзы. Милена сидела на краешке дивана, внимательно смотрела, слушала. Потом встала и, взяв отца за плечи, уложила на диван, укрыла пледом. Свет в комнате погас. Она выплыла призрачным пятном из чёрного проёма крыльца, присела на завалинке в тишине чужого дома да так бы и осталась тут, но, не желая беспокоить гостей, поспешила обратно по пустынным улицам. Этот случай с топором потряс её, недоумение не давало покоя:

– Может, я всё же приняла неверное решение… но если это подсказка, то почему она после свадьбы, а не до неё? Или… это судьба моя предстала во всей своей красе… От неё ведь не уйдёшь… Но хотя бы будешь знать… Но что знать?

Проходя мимо брошенной на заборе фаты, подобрала.

У дома уже стоял автобус. Гости медленно выползали на улицу и грудились около него. Милена просочилась мимо, скользнула в открытую дверь и уселась у окна, желая, чтобы всё это поскорей закончилось. За ней, словно ожидали команды, последовали и другие. Семён сел с ней рядом, что-то хотел сказать, но, отвлечённый, развернулся спиной и громко заговорил с друзьями: народ решал, чтобы такого спеть, когда поедут. И вот автобус тронулся, а молодые нетрезвые голоса грянули: «Ей, ямщик, поворачивай к чёрту, видишь, не наш лес, а чей-то чужой…»

В автобусе было темно, и Милена плакала, глядя в окно, не привлекая ничьего внимания.