Читать книгу Сопка любви - Светлана Пономарёва - Страница 9

Рома обожал математику, как и все в их семье. Его родители были математиками, старший брат уже заканчивал математический ВУЗ, а сам Ромка мечтал поступить в авиационный институт и стать инженером. Всё шло как по маслу, пока в начале восьмого класса в его размеренную школьную жизнь не ворвалась новая учительница по математике. Наталья Борисовна любила командовать, этакий генерал в юбке, учитель из советского прошлого. Она была в возрасте, но выглядела моложе своих лет, лицо её было когда-то красивое, возможно, в молодости она кому-то даже нравилась, но, как известно, своё лицо в старости каждый должен заслужить сам. Все морщинки отражают твой внутренний мир и твой характер, который ты холил и лелеял в течение жизни, а внутренний мир Натальи Борисовны был явно из другого измерения. Иногда классу казалось, что они живут не в двадцать первом веке, а в девятнадцатом, ещё чуть-чуть, и их будут пороть розгами за неуспеваемость или плохое поведение. Она придиралась ко всему: плохому почерку, выходу за поля, к тому, что цифры стоят не в своих клеточках. Даже если решение было верное, за эти вещи, казалось бы, не имеющие отношения к математике, следовало моментальное снижение оценки. Она называла их «огрехи», хваталась за голову и лупила учебником свой учительский стол, и тогда ребятам казалось, что это наказание за настоящие грехи.

В начале года некоторые ученики пытались «поднять восстание», но оно было жестоко подавлено тремя «консулами»: Натальей Борисовной, завучем и директором. Зачинщики из отличников стали троечниками, надолго забыв о том, чтобы перечить Наталье Борисовне. Все боялись отчисления, ведь школа была не простая, а физико-математический лицей, один из лучших в городе. Но тишина и мир дались классу нелегко – все ненавидели Наталью Борисовну.

Как известно, перед бурей всегда затишье. Вскоре буря разразилась на очередном уроке геометрии.

– Так, Рома, к доске, – скомандовала Наталья Борисовна, – доказывай теорему.

Не будем заострять внимание на том, какая теорема нуждалась в доказательстве, но Ромка фигуры на доске нарисовал, формулы написал и принялся доказывать. Через некоторое время он увидел ужас в глазах одноклассников. Он медленно перевел взгляд на Наталью Борисовну и почувствовал недоброе:

– Что остановился? Продолжай!

– Наталья Борисовна, что-то не так? – дрожащим голосом пролепетал Ромка.

– Нет, всё так, давай, доказывай, – нарочито дружелюбно предложила она.

Со стороны казалось, что всё в порядке, что это обыкновенный разговор между учителем и учеником, но ребята знали этот саркастический тон, который нарастал от тихого к громкому, набирая обороты, словно девятый вал. Все замерли в ожидании, а Ромка продолжал. Наталья Борисовна внимательно слушала, кивала головой, улыбалась, исподтишка поглядывала то на него, то на класс. Когда Ромка закончил, она с торжественным видом встала, подошла к доске, минуту стояла, будто вглядываясь в фигуры и цифры, развернулась к классу и прогремела:

– Доказательство неверное!

– Но почему? Ответ правильный! – возмутился Ромка.

Наталья Борисовна резко развернулась к нему, громко скрипнув каблуком:

– Ну и что! У тебя доказательство не такое, какое я давала на прошлом уроке.

«Будь что будет, – подумал Ромка, – надоела уже, с меня хватит, если класс терпит, то я не буду!»

– Меня не было на прошлом уроке, я болел, – резко ответил он.

Но Ромкина болезнь не произвела на Наталью Борисовну ни малейшего впечатления:

– И что, прикажешь мне теперь рыдать? Нужно было поинтересоваться у своих школьных товарищей.

– Я и поинтересовался, но решил по-другому. Просто эта теорема доказывается многими способами.

«А вот это я точно зря сказал, – корил себя Ромка, – сейчас начнётся».

И началось. Учительница метнула на него взгляд, точно Зевс, только молний не хватало, и прошипела:

– Я – заслуженный учитель, лучший преподаватель этого лицея и знаю все доказательства этой теоремы!

– Видимо, не все! – подлил масла в огонь Ромка.

– Что? – опешила Наталья Борисовна. – Садись, оценка два!

– Если вы чего-то не знаете, это не значит, что это неверно, вы не имеете права ставить мне двойку! – выпалил Ромка.

– Двойку я тебе всё же поставлю, а вот родителям скажи, чтобы пришли в школу, мы с ними и обсудим твои и мои права!

Прозвеневший звонок спас Ромку от ожидаемых нотаций Натальи Борисовны. Ребята сочувствовали ему, весь остаток дня в школе он был героем, но сам себя ощущал «последним героем», наверняка Наталья Борисовна завтра возьмётся за него и сожрёт с потрохами.

Домой он пришёл в плохом настроении, мама сразу это заметила:

– Сынок, что случилось?

– По математике двойку получил.

– Двойку? За что? – удивилась мама.

– Да за теорему одну, не тем способом доказал.

– Ну а доказал правильно?

– Да, правильно.

– А за что тогда двойка?

– Не знаю, училка злая.

– Рома, такого не может быть, ты, наверное, ей ещё что-то сказал?

– Ну, сказал, что она не все доказательства знает.

– Теперь ясно, ты её перед всем классом опозорил, вот она и не вытерпела, двойку не за теорему поставила, а за поведение. Нужно было промолчать, а потом подойти, спокойно исправить. Зачем тебе плохой аттестат?

– Вот из-за этого все и молчат, терпят, а она издевается!

– Может, тебе это кажется? У нас учительница тоже строгая была, мы её страшно боялись, а вот теперь благодарны, многие поступили в институты. Она приучила нас к дисциплине, к работе над собой, ведь математика – точная наука.

– Мама, это ещё не всё, она родителей в школу вызывает.

– Ой, я не пойду, у меня у самой такая учительница была, я с такими до сих пор боюсь разговаривать.

– Видишь, ты сама признаёшь, что это не учитель, а абьюзер.

– Ну и словечки! В наше время учителей уважали. Я всё равно не пойду, пусть отец идёт, у него лучше получится, и потом, он же тебе эту теорему объяснял.

На следующий день Ромкин папа пришёл в школу. Наталья Борисовна уже ждала разговора и была похожа на хищника, готового к нападению.

– Вот, полюбуйтесь, – начала она с порога, показывая Ромкиному папе двойку в журнале.

– Объясните, пожалуйста, как это произошло? Рома мне рассказал, но хотелось бы услышать вашу версию.

Наталья Борисовна несколько опешила от спокойного тона Ромкиного отца. Обычно родители к ней приходили извиниться или с подарочками, но ни того, ни другого Ромкин папа не продемонстрировал.

– Он неправильно доказал теорему.

– Но ответ сошёлся?

– Да, но это случайность.

– Это не случайность, это другой способ, я сам ему объяснял.

– Ну, мало ли что вы там ему объясняли, вы вообще кто такой?

– Я тоже математик.

Наталья Борисовна смерила его взглядом, будто оценивая по внешнему виду, похож он на математика или нет.

Воцарилось неловкое молчание. Его лицо на мгновенье показалось ей знакомым. Ну, конечно, как она его сразу не узнала!

– Женя? – изменилась в лице Наталья Борисовна.

– Разве мы знакомы? – удивился Ромкин папа.

А потом пригляделся и вспомнил. Это же Наташка, да, та самая Наташка, его одноклассница. Самая вредная девчонка в классе.

– Наташа? Это ты? – Ромкин папа расплылся в улыбке. – Как такое возможно, чтобы мой сын у тебя в учениках?! Вот уж точно, мир тесен!

– Женя, ты тоже изменился, я тебя еле узнала. А ты с детства хотел стать математиком.

– Да и ты тоже, видишь, мечты сбываются.

Наталья Борисовна глянула на часы:

– Женя, мне нужно идти на урок. Давай в следующий раз поболтаем.

– Наташа, ты двойку-то исправь, несправедливо ведь.

– Ещё чего!

– Хорошо! Тогда поставь по математике пять, а за поведение два!

– Нет, – отрезала Наталья Борисовна и с этими словами вышла из кабинета.

Ромкин папа вернулся домой, рассказал сыну об этой удивительной встрече. Он со смехом вспоминал свою одноклассницу Наташку, её принципиальность, дотошность и неисправимую вредность, которая проявилась ещё в школьные годы, а с возрастом расцвела ещё больше.

– Представляешь, я был в нее влюблён, но она всё испортила, – разоткровенничался папа.

Ромка ёрзал на стуле, чувствовалось, что ему совсем неинтересно, какая Наталья Борисовна была в детстве, и он, перебивая папу, спросил:

– Так она двойку исправила?

– Нет, и не собирается.

– Но почему?

А папа загадочно улыбнулся и сказал:

– Потому что люди не меняются. И это аксиома.