Читать книгу В глубинах Незримого… - Светлана Рябова-Шатунова - Страница 15

– Здравствуй, дочка! – приветствовала, сидя на ступенях церкви, баба Нюра. – Вижу, дела на сегодня у тебя лучше, нежели, чем вчера.

Аня присела рядом. Не перебивая, она внимательно слушала каждое сказанное слово старушкой.

– Жалко мне тебя, милая, ох как жалко. Много на душу страданий тебе выпадает, и на этот раз гляди в оба.

– Баба Нюра, ну что ж вы меня так пугаете. Побегу я, а то мне после ваших слов страшно становится.

В Анне взыграла обида за такой гостеприимный приём старушки. Она встала и собралась уже уходить, как услышала за спиной всё тот же скрипучий голос:

– Зря, дочка, обиделась. Вернись и сядь рядом. Слышала я и о твоем горе и о том, что сердце твоё теперь радуется о матери твоей.

– Да, это правда. Но откуда вы…

– Мир не без добрых людей, – сразу ответила она на незаконченный вопрос. – Спасибо, что не забываешь старую.

– Баба Нюра, скажите, чего ждать, что должно случиться?

– Да откуда же я знаю? Чувствую вот и всё. Это как ниоткуда, знаешь и всё. Сама хоть и не верю в это, но ещё, ни разу не подводило. Давай-ка расскажи, как у тебя дела, – и видя, как Анна начала нервничать, баба Нюра предложила: – Давай, дочка, прогуляемся.

Они шли по аллее. Золотые листья осени кружились и тихо падали на землю.

– Сегодня тепло, – продолжала баба Нюра. – А вчера в доме, в котором я ночевала, хозяйка топила печь. Люблю, когда топится печь, тепло, уютно, повсюду играют блики и трещат дрова. Не правда ли, хорошо?

– Да, – со вздохом ответила Анна.

– Может, я, дочка, и не права насчет твоей матери. Дай-то Бог! Я буду молить о защите. Что-то я стала уставать, уж пришли бы за мной скорее. Ох, как же я устала.

Она повалилась на ближайшую скамью.

– Смотри-ка, а вот и старые знакомые.

На краю скамьи сидела молодая женщина. Рядом, поднимая листья ножками, звонко смеясь, бегала маленькая девочка.

– Мама, смотри, как я быстро бегаю! – радостно кричала малышка.

– Дашенька, смотри, аккуратно. Не упади!

Тут девочка обо что-то споткнулась и упала.

– Даша! – подбежала к ней мать. – Ты ушиблась?

– Мама, я сама. Ну что ты так переживаешь, я уже большая. Я просто упала. Ты знаешь, что все люди падают, – было интересно слушать, что говорит эта совсем ещё маленькая трёхлетняя девочка.

– Да, знаю, милая. Но многие подают неудачно. Вот поэтому я беспокоюсь, – объясняла ей женщина.

– Да я знаю, – протяжно сказала Даша.

– Не обидишься, если я тебе коен-чего скажу? – вдруг повернувшись к Анне, спросила баба Нюра. – Нас с тобой к живым уже не вернуть, а живые должны жить с живыми. И как больно тебе ни было бы, надо твоему Виктору жену хорошую, добрую. А не приходяще уходящую. Рано или поздно за нами всё равно придут, а вот они все здесь останутся. Вот эта молодая женщина, Катя её зовут, самый лучший и надежный тыл, какой бы остался после твоего ухода. Подумай, дочка. Погорюй и подумай. Баба Нюра зря не скажет.

Анна смотрела на Катю. С одной стороны, она ею любовалась, с другой ревностно тормозила ход всех своих мыслей. Боролись в ней все за и против. Сама мысль о том, что Виктор станет жить с другой женщиной, ей была невыносима.

– Я подумаю, – ответила она. – А что вы их можете свести?

– Можно попробовать, – ответила баба Нюра.

– Я подумаю.

– Думай, думай, дочка. Пойдем, проводишь меня. Да, устала, – бубнила себе под нос баба Нюра. – Это всё осень. Хандра, осенняя хандра.

Анна шла, молча, временами думая о своём и в то же время, слушая размеренную речь бабы Нюры. Ей было интересно общаться с этим человеком. Эта старая женщина хранила в себе потрясающе богатый и необычный жизненный опыт.

– Знаешь, дочка, вот молюсь я в церкви, слёзно прошу Бога, чтобы пожалел меня, чтобы меня мои родные простили, а видно, нет мне прощения… Плачу, дочку зову, чтобы пришла и увела меня к ним. А она не слышит… Устала… Много дум приходится думать, много видеть. Видеть, как люди вязнут в грехах и Бога не боятся. Как нашу землю-Матушку загадили делами своими. Власть, деньги, тщеславие – вот и все желания у человечества. А жаль… Добро-то оно есть, только вот тяжко ему. Ты только посмотри, видишь, вон в огороде женщина работает. Красота! Я только сейчас это понимать начала. Пойми раньше, может, и жизнь по-другому бы сложилась. Она, может, и сама не понимает, какая счастливая, завидует, небось, тем, кто вот в тех особняках живет, ну вот как ты. А что им завидовать, скучная лишенная смысла жизнь. Не обижайся. А вот она придет домой, затопит печь, а у неё она русская, что уж вообще редкостью стала. Затопит, хлеб поставит шесток да в печь, да жарёху какую на плиту… Дух русский валит, занюхаешься. Счастьем пахнет. Всё ладно, без суеты, вот оно счастье, пока какая-нибудь бестия не притащится, да начнет эту душу то ломать. Деревень-то путём не стало, богатство не тем концом мерют. А ты знаешь, не уважаю я правителя нашего – земли русской не стало и людей русских тоже. Чужеземцев в страну пустил, и народ свой заспал. Ох, как обидно дочка, обидно. Во имя себя строят, не во имя Бога. А Бог есть благо для всех. Да, что-то я тут вот разговорилась, пойду, погощу у этой женщины. Вечерами там хорошо. Сяду в уголок да думку думаю вместе с хозяевами, они за столом-то много о наболевшем разговаривают, а когда и просто от души посмеяться могут. Заслушаешься.

– Может, ко мне, баба Нюра? – предложила Анна.

– Ты моя хорошая, не обижайся на старую, добрая ты, нравишься мне, но уютнее себя вот среди таких простых людей чувствую. Приду к тебе, обязательно. Да и ты меня не забывай.

Домой Анна возвращалась с полной головой мыслей. Сегодня, как никогда, она, молча, внимательно наблюдала за мужем. Пообщавшись с сыном, он удалился к себе в кабинет и долго, почти не шевелясь, сидел за своим письменным столом. Его грустный взгляд был сфокусирован внутрь себя. О чём он думал? Об одиночестве, поселившемся в его сердце, о радости, которая ушла вместе с Аннушкой, о сыне, который женщину знает только в качестве няни. Сейчас вселилась в него маленькая надежда, что Данила наконец-то будет общаться с родным ему человеком – бабушкой. И он сможет спокойно работать. Работать много, чтобы их сын не нуждался ни в чём, чтобы у него было всё. Хотя в глубине души он считал, что в чём-то неправ, что деньги не заменят воспитание и любовь, но… без них никак. И в то же время самому надо что-то осознать такое, что направит его жизнь в нужное русло.

Анна тоже радовалась общению бабушки и внука до того дня, когда их порог дома переступила странная женщина.

– Ритуля! – с возгласом приветствуя, кинулась к ней Надежда Васильевна. – Ты откуда? Как ты меня нашла?

Они обнимали и целовали друг друга, как давно не видевшиеся очень близкие подруги.

– Проходи! Пошли я напою тебя чаем. Расскажешь, что за дела привели тебя ко мне. Я же знаю, что твоё появление всегда пахнет деньгами. Ты, милая, всегда приносишь мне удачу, – говорила радостно Надежда Василевна. Та в ответ только довольно улыбалась. – Подожди немного. Загляну к внуку. Садись удобнее, я сейчас, – и она скрылась за дверью.

Анна никогда не видела этой женщины, наверное, за время их отдельной жизни с матерью, у той появилась подруга.

– Ну, вот и я. Мой внук играет с детьми приходящей домработницы, поэтому мы с тобой спокойно попьем чайку и поговорим. Как ты меня нашла?

– Через агентство по недвижимости, там сообщили твои координаты. Сама понимаешь, за денюшку, – улыбалась Ритуля.

– Ах, так. Наверное, что-то очень серьёзное привело тебя ко мне, я права?

– Надь, сядь. Не суетись. Я и впрямь к тебе по делу. Оно очень выгодное и для тебя и для меня. Сразу говорю, тебе деньги, а это ни много ни мало пятьдесят тысяч зелеными, а мне выезд за границу за счет плательщика.

– Ты, Ритуля, наверное, шутишь? За что можно отвалить столько денег? Надо кого-то убить? – засмеялась Надежда Васильевна.

– Ну, что ты! Типун тебе на язык! Давай только спокойно и молча выслушай меня, без лишних эмоций, а там сама решай. Так вот. Одна очень даже не бедненькая пара, иностранцы, попали в сложную ситуацию. У них много лет не было детей, если конкретно, то двадцать лет, и тут случилось чудо, она забеременела, родила сына. Они в нём души не чают. Всё бы хорошо, да ребенок серьезно болен оказался. Сейчас ему 3 года. И ему нужен особый донор. Слышишь, особый донор. Это твой внук.

– Мой внук? Что детей мало?

– Понимаешь, донором может быть ребенок с той же группой крови. А у того ребёнка настолько редко встречающаяся группа крови, одна на много десятков тысяч… Четвертая с отрицательным резусом… Что пришлось попыхтеть, поискать. Им оказался, как не странно твой внук.

– И как же ты вычислила моего внука?

– Да это не я. Это моя племянница. А иностранцы её знакомые. И внука твоего нашла она. Ты не представляешь, сколько поликлиник она обошла, сколько денег выложила, чтобы был доступ ко всем медицинским картам. И вот теперь, найдя его, она не отступится.

– Так ты вовсе и не меня искала? Просто выбор пал на моего внука? – обиженно спросила Надежда Васильевна.

– Да. Не искала тебя. Но ты не представляешь моё удивления, когда я узнала, что этот мальчик твой внук. Да вдобавок ещё, ты близко к нему находишься. Не люблю я, правда, таких совпадений, но тут ничего не поделаешь. Впрочем, всему своё время и тебя удивлю не меньше. Но ты не дала ещё своего согласия.

– Что-то ты, Ритуля, загадками разговариваешь? Темнишь подруга.

– Вот мой телефон, – протягивая клочок бумаги, сказала Маргарита. – Жду ровно три дня. Подумай, Надя, пятьдесят тысяч на дороге не валяются. Сильно-то не навредишь, зато озолотишься. Спасибо за чай!

Закрыв за женщиной дверь, Надежда Васильевна ещё долго сидела за столом на кухне и думала.