Читать книгу Крейсер «Варяг». Судьба и легенда - Светлана Самченко - Страница 3

С начала 90-х годов XIX века в центре внешнеполитических интересов Российской Империи находился Дальний Восток, где в ближайших соседях числилось большое и откровенно нелепое государство, так и не повзрослевшее со времен Средневековья – экономически слабый и военно-безалаберный феодальный Китай.

Поднебесная империя, осколок древнего мира на политической карте. Территории много. Народу много. Производства при этом почти никакого. Аграрное, правда есть, но экстенсивное, проще говоря, кое-как народ кормится – да и ладно. Философская мысль – до сих пор по Конфуцию, а ведь древний философ преставился еще в 479 году до Рождества Христова. До 89 % населения, если верить английской статистике – неграмотные и малограмотные.

Китайцы кушают крыс и жареных червяков – а иначе в рационе не хватит белковой пищи, чтобы простонародье могло заниматься физическим трудом, поскольку скотоводство развито на весьма примитивном уровне, и настоящее мясо подают на стол только высшим сословиям. Нищету здесь почитают за святость. Женщин – кроме королевы, разумеется, – пожалуй, что и за человеческие существа не считают. Местным девушкам, например, особенно – знатным, в детстве поголовно калечат ноги: связывают ступни специальным образом, чтобы не росли. Носить туфли больше тринадцатого размера считается немодным. Для сравнения – в Европе ходовыми размерами женской обуви на рубеже веков считаются тридцать четвертый – тридцать шестой. При контакте с местными князьями-мандаринами европейским дипломатам настоятельно рекомендуется кланяться в пояс и обращаться не иначе как «о, великий»…

Что в просвещенном мире принято делать с такими большими и несуразными странами? Да, вы совершенно правильно догадались – колонизировать. Ибо рынок сбыта широк, а трудового резерва, – к тому же голодного, а значит, дешевого, – хоть пруд пруди…

Британия, например, захватила остров Гонконг, китайский Вейхайвей и установила контроль над бассейном реки Янцзы. Англичане навязали китайцам аренду полуострова Цзюлун на 99 лет и давно уже чувствовали себя на этих землях полновластными хозяевами.

Франция заполучила порт, пригодный для организации военно-морской базы, и приобрела железнодорожные концессии на территории Китая, прилегающих к колонизированному ранее Индокитаю. Кроме того, французское правительство вело с Пекином переговоры об аренде побережья Гуанчжоу-ваньского залива.

Германия обосновалась в бухте Киао-Чао, и начала превращать скромный городок Циндао на берегу Желтого моря в полноценный военно-морской порт с развитой береговой обороной…

Россия избытком заморских колоний похвастаться не могла. Но, как писал известный российский политик, министр финансов О. Ю. Витте, «У нас в России в высших сферах существует страсть к завоеваниям, или, вернее, к захвату того, что, по мнению правительства, плохо лежит…»

В 1894–95 годах Китай проиграл войну стремительно модернизирующейся по европейскому образцу Японии. В союзе с другими державами-колонизаторами, Францией и Германией, Россия выступила в защиту Китая на международной арене – вот такой лихой политический ход, чтобы расширить здесь свое влияние и заставить Поднебесную быть обязанной соседям по гроб жизни…

Сообща европейские страны вынудили японцев вывести войска с захваченного Ляодунского полуострова – и тут же Россия у Китая эту территорию арендовала. Разумеется, на таких же кабальных для арендодателя условиях, как и прочие «благодетели». Правда, не на 99 лет, а всего лишь на четверть века.

В 1896 году был заключен русско-китайский договор об оборонительном союзе против Японии. Первая статья договора гласила:

«Всякое нападение Японии как на русскую территорию в Восточной Азии, так и на территорию Китая или Кореи будет рассматриваться как повод к немедленному применению настоящего договора».

Китай предоставил России концессию на сооружение железной дороги от Читы до Владивостока через Маньчжурию. Железнодорожную магистраль, известную под названием Китайско-Восточной железной дороги, начали строить в 1897 году… В придачу, годом раньше, был установлен совместный российско-японский протекторат над Кореей.

После аренды в 1898 году Россией Ляодунского полуострова с городом Порт-Артур там началось развертывание зимней базы для Тихоокеанской эскадры российского флота. В отличие от Владивостока, эти воды зимой не замерзают – нет перерыва в учебной программе. Но расширение военного присутствия России в Китае привело к обострению отношений с Японией.

Император Николай II к японцам относился с некоторой несерьезной брезгливостью. За развитую державу не признавал. Мол, всего-то лет тридцать назад из Средневековья через свою «революцию Мэйдзи» вылезли… К тому же, в юности Николаю – еще наследнику престола – во время путешествия по Японии буквально надавали по голове. Видите ли, местный весьма религиозный полицейский усмотрел в поведении молодого гойдзина осквернение синтоистской святыни, вынул саблю и … слава богу, только ушиб, а не прибил на месте.

С точки зрения Николая японцы выглядели неким «диким народом», неспособным на равных конкурировать с развитой европейской державой. Если придется с ними воевать – ну и пусть, разделаемся с легкостью… А пресловутая «маленькая и победоносная» война только на пользу России пойдет, поможет оттянуть назревающий внутренний кризис.

Тот же министр Витте в своих «Воспоминаниях» привел слова японского посла в России Курино:

«Если бы в это время Россия не делала приготовлений к войне, то Япония могла бы не беспокоиться. Между тем со всех сторон говорят о приготовлениях. Общественное мнение в Японии все более возгорается, и правительству очень трудно его удержать. Япония такая же независимая страна, как и всякая другая, для нее унизительно вести переговоры с каким-то наместником Дальнего Востока, точно Дальний Восток принадлежит России или Россия протектор Дальнего Востока…»

Японская империя тем временем обратила свой взор к потенциальным европейским союзникам, и прежде всего – к Великобритании, чьи интересы в северной части Тихоокеанского региона конфликтовали с интересами России. Стремясь компенсировать накопившееся за долгие столетия изоляции технологическое отставание от просвещенной Европы, японцы стремительно наращивали боевую мощь своей армии и флота. В основном – за счет британского, немецкого и даже французского опыта. В частности, на закупку иностранных проектов боевых кораблей страна в 1898–1899 годах планировала потратить треть своего бюджета.

Отто Юльевич Витте, министр финансов. Портрет работы И. Репина

Еще в 1895 году в Японии была принята программа ускоренного развития вооруженных сил государства. Согласно этой программе следовало за пять лет утроить численность сухопутной армии, а суммарный тоннаж флота увеличить в четыре раза. Сразу после победного завершения войны с Китаем Япония запланировала пополнить свои военно-морские силы четырьмя броненосцами, шестью броненосными крейсерами, шестью легкими крейсерами и целой флотилией миноносцев – числом не менее шести десятков.

Собственная промышленность с этими задачами никак не могла бы справиться, и император Муцухито пошел на беспрецедентный для своей страны шаг: все корабли, кроме некоторых крейсеров 2 класса и части миноносцев, были заказаны на английских, французских и германских верфях. А с целью развития собственной инженерной школы в закрытую ранее страну были приглашены иностранные специалисты.

Император Японии Муцухито

Российские дипломаты и разведчики, работавшие на Дальнем Востоке, разумеется, об этом знали. И правительство Николая II регулярно получало на этот счет обстоятельные доклады. Но никаких мер к соответствующей корректировке собственных планов не предпринимало.

Летом 1903 года началась русско-японские переговоры о Маньчжурии и Корее, переросшие в совершенно «резиновый» дипломатический процесс. Россия увязала в «Дальневосточном вопросе», как ломовой конь в карельском болоте…

Создавая современный броненосный флот, Япония опиралась прежде всего на английскую военно-морскую концепцию. Для решительного генерального сражения – мощная линейная колонна из 6 броненосцев, которая по планам будет готова к бою к 1901–1902 годам. Для авангардных действий, разведки и обеспечения коммуникаций – 6 броненосных крейсеров и в придачу не менее дюжины некрупных бронепалубных. Для истребления кораблей неприятеля после больших баталий и всякого рода диверсионно-набеговой деятельности – полчище миноносцев. Все силы сосредоточены в одном регионе и компактно размещены в базах с удобными выходами на основные интересующие коммуникации.

России в силу ее геополитического положения быстро создать на Дальнем Востоке мощный «кулак» было сложнее. Территория огромна, основные производственные мощности сосредоточены на Балтике и на Черном море, флоты разобщены. Северный морской путь еще не освоен, а стандартным маршрутом от Питера до Владивостока идти и идти – почти половина кругосветного плавания…

Эскадра Тихого океана была, по сути «филиалом» Балтийского флота. Посменно русские боевые корабли совершали вояж через полмира, и перед заходом во Владивосток или недавно арендованный Порт-Артур непременно останавливались в Нагасаки. А с 1895 года, после Японо-китайского конфликта, задачей русского флота в Тихом океане стало обеспечение такого превосходства в силах, которое заставило бы Японию отказаться от дальнейших попыток высадиться на континенте.

Поэтому в 1897 году на Особом совещании Морского министерства было решено: все строящиеся на русской Балтике и по иностранным заказам корабли непременно должны по введению в строй приписываться во временное подчинение к эскадре Тихого океана и участвовать в регулярной ротации военно-морских сил между столицей и Дальним Востоком. В начале 1898 года даже принята была поправка к судостроительной программе – в интересах защиты дальневосточных вод. Выделялись на это и дополнительные финансы из государственной казны – 90 миллионов рублей. По сути, Россия начала борьбу за превосходство на море с планомерно обновляющимся японским флотом.

Но японцы планировали завершить формирование полноценной многофункциональной эскадры к 1902 году. А поправка к российской программе ставила сроки более свободно: если к 1905 году успеем – хорошо. Но вероятнее всего, флот будет боеготов не ранее 1906 года…

Выделенной казны откровенно не хватало. Чтобы уложиться в сроки, построить и обучить флот, развить базовую инфраструктуру во Владивостоке и на арендованных землях Китая, возвести крепости и опорные пункты, к сверхбюд-жетным средствам следовало бы еще под сотню миллионов добавить. А на это царь Николай уже не решился. Сверх бюджета выделил лишь 40 миллионов, равномерно растянув поступления из госбюджета на четыре года – с 1901 по 1905. А это значило: или затягиваем сроки, или попросту исключаем из программы некоторые проекты. Вновь велено было экономить – например, за счет расходов на практические плавания. О том, что отменять по такому поводу учения и маневренные выходы, сокращать длительность пребывания кораблей в море и расход боеприпасов на практических стрельбах – это значит попросту подрывать боеспособность эскадры, похоже, мало кто в правительстве задумывался.

Панорама Порт-Артура

Как база флота арендованный Порт-Артур развивался медленно и слабо. Например, новый док, построенный здесь, вроде бы, специально для мощного разнотипного соединения, из-за неудачной конструкции входного шлюза мог принять лишь некрупный бронепалубный крейсер. А броненосцам так или иначе пришлось бы стоять в очереди на докование во Владивостоке или арендовать ремонтные мощности у японцев в Нагасаки, что в контексте сложившейся международной обстановки выглядело делом малореальным… Именно из-за слабости отечественной ремонтной базы на Дальнем Востоке в 1901 году наиболее опытные в навигационном и боевом отношении ветераны флота, составлявшие элиту эскадры Тихого океана, были отозваны обратно на Балтику.

Кроме того, лично государь в серьезную перспективу войны с Японией попросту не верил. Не принимал всерьез доклады разведчиков, не верил официальным сводкам с учений японского флота, оставлял без внимания рапорты дипстационеров… Не желал он, по большому счету, этой войны, хотя кое-кто из министров и говорил, что, похоже, воевать придется, и для преодоления внутреннего кризиса серия военных побед пойдет только на пользу. А разве может война разразиться, если ее не желает сам император?

Оказалось, что может. Впрочем, мы немного забежали вперед…