Читать книгу Не случайный роман - Светлана Серебрякова - Страница 5

Березин смеялся в голос. До слёз. И пластиковая папка с условиями конкурса на должность финансового директора в тульском филиале тряслась в его руках.

– Ну, лиса, – он вытер влагу с глаз и перевёл дыхание. – Не скажу, что я не догадывался, но… В тихом омуте, Варвара Андреевна…

Он отложил бумаги на стол и потянулся за телефоном, планируя набрать внутренний номер Отдела кадровой службы, но передумал. Постучал трубкой по подбородку, размышляя о чём-то, а потом решительно встал и вышел из кабинета.

– Кариночка, – сдержанная улыбка тронула уголки губ его помощницы. – Будьте добры, достаньте мне телефон заместителя начальника отдела кадровой службы.

– Так у них же общий, Александр Сергеевич, – она потянулась за записной книжкой, – вот.

– Нет, мне нужен номер её сотового. Только, пожалуйста, сделайте это деликатно.

– Хорошо, Александр Сергеевич.

Карина проводила удаляющегося в свой кабинет директора удивлённо-непонимающим взглядом. С чего бы это ему понадобился телефон этой… малолетки, не иначе. Она не так долго работала с Березиным, но успела понять, что ему нравились женщины холёные, умеющие модно и дорого одеваться, подчеркивая все достоинства своей фигуры. С идеальной прической и умеренным макияжем. Предпочитающие туфли на высокой шпильке. Но эта… Соломатина? Самая обычная и уж ничем таким не примечательная. Карина вздохнула, пожала плечами, но просьбу директора поспешила выполнить.

Варя все эти дни старалась не витать в облаках, разгуливая по комнатам радужного замка, и не строить никаких планов. Ну, поужинала она с Березиным, и что такого? Он сам не раз упоминал, что их разделяет слишком большая разница в возрасте.

Но внимательного, изучающего взгляда карих глаз, проникающих в самую душу, она игнорировать не могла. Слишком пристально он смотрел на неё там, в ресторане. И когда довёз до дома. Медлил, не спешил выйти и открыть дверь машины, но и ей самой сделать этого не позволял. А уже на улице зачем-то спросил, на каком этаже она живёт и куда выходят окна её комнаты. Окна её комнаты выходили во двор. А вот Дениса и родителей как раз на улицу. Непонятно. Ведь он даже не коснулся её, не пожал руку. Не поблагодарил, как того требовали приличия, за ужин. Сухо и коротко бросил: «Спокойной ночи, Варвара Андреевна». Сел в машину и уехал.

Так стоило ли думать о нём?

Умом она понимала, что нет. Но вот сердцем… Это самое сердце пело, танцевало, кружилось, раскинув в стороны руки, в просторном зале того самого радужного замка. Оно было готово на всё ради тёплого света, что дарил карий шёлк его глаз, и обворожительной улыбки.

Девчонки из отдела ушли на обед, а она сидела в тихом кабинете, подперев щеку рукой, и играла карандашом, снова и снова вспоминая вечер пятницы.

Трель телефона заставила её вздрогнуть и этот самый карандаш выронить. Нет, она не испугалась. Но вот сердце, почему-то, прибавило свой бег.

Прежде чем принять вызов, Варя долго сидела и таращилась на экран смартфона. Незнакомый номер. Была вероятность, что это снова звонили менеджеры неведомых банков и клиник, предлагая свои услуги. Но она взяла трубку.

– Ты маленькая хитрая проныра.

– Я? – Варя опешила от такого прямого начала. – А с чего вы?.. А вы?.. – догадка ошеломила её. – Александр Сергеевич?

– Собственной персоной, – она представила, как он самодовольно усмехнулся, и как от этого действия на его правой щеке появилась ямочка. – А вы, Варвара Андреевна, та ещё лиса.

– А с чего вы?.. Почему так решили?

– Держу в руках папку с условиями конкурса, которую ты мне принесла.

– Ох, я…

Варя плюхнулась обратно на стул, даже не сообразив, что она встала, когда узнала того, кто звонил. Всё понятно, он увидел файл с материалами по дополнительной медицинской страховке для сотрудников. Вот теперь её точно уволят. Не он сам, так Вера Павловна.

– Я бы сказал тебе, что действовать надо постепенно. Но видимо ты решила взять быка за рога.

– Вы не бык, – Варя вздохнула, – но рискнуть было можно.

– Можно. И нужно. Скажу так: предложение мне понравилось. И я показал его Маргарите Львовне.

– Фи… – Варя сглотнула, – Финансовому директору?

– Именно.

– И, и что? – Почему во рту от этих слов стало сухо.

– И она передала предложение аналитикам и финансистам. Если расчеты будут верны, то…

– Расчеты верны. Потому что я сама их делала.

Березин рассмеялся:

– Самонадеянная ты моя. Конечно, раз сама делала…

– Послушайте, я же всё продумала. Можно эту самую дополнительную медицинскую страховку представить в виде ежегодных бонусов. А можно заключить договор с поликлиникой, или даже не с одной, а в тех районах, где проживают… Что вы смеётесь?

– Над тобой смеюсь. Что ж ты прыткая такая? Давай дождёмся результатов исследования, а потом уж будем стремена рвать. Но, ты моя должница.

– В каком смысле? – а вот от этих слов она растерялась.

– В самом прямом. Отплатишь.

– Ну, ну, да, конечно, – Варя была совершенно сбита с толку. – Вот только как?

– Поможешь мне, – между ними на несколько секунд повисла пауза, а потом Александр Сергеевич, как бы невзначай, спросил: – Вот если бы к тебе прилетели друзья или родственники из-за границы, чтобы ты им показала в Москве? Ну, или куда повела?

Варя задумалась.

– Красная Площадь.

– Само собой. Ещё?

– Большой Театр, – она называла первое, что приходило в голову. – Третьяковка, Арбат, Воробьёвы горы, Сокольники, Парк Горького…

– Зачастила, – легкая усмешка снова слышалась в его голосе, – Большой Театр – это хорошо, но вот только билеты я уже достать не успею. Третьяковка мне нравится. Ты там бывала?

– И не раз, а что?

– Вот и отлично, значит, сходишь ещё, со мной.

– Но, зачем?

– Поможешь сориентироваться в мире живописи и скульптуры. Так, споры и возражения не принимаются, помни, что ты мне должна. Я заеду за тобой в субботу, в полдень, будет нормально?

– Заедете? – Спотыкаясь на каждом звуке, Варя с трудом произнесла это слово. – Зачем заедете? Может лучше?.. Давайте у Третьяковки, в час.

Если заедет, это будет слишком похоже на свидание, а это не так. Правда же? Это всего лишь помощь… Хотя, встретиться у здания музея на свидание смахивало ничуть не меньше…

– Хорошо, Варвара Андреевна, у Третьяковки, в час.

И он повесил трубку. А Варя ещё добрых пять минут сидела и смотрела на свой телефон. Что это было? И почему она должна помогать ему? Хотя, почему, понятно. Но есть столько различных способов познакомить друзей или родственников с Третьяковкой, что… Ох, лучше было об этом не думать.

– Так, – она положила телефон на стол и пригладила волосы, – проблемы надо решать постепенно. И первая – это признаться во всём Вере Павловне. Главное, не трусить.

И Варя решительно направилась в кабинет начальницы.

***

Березин любил одеваться модно и со вкусом. И в его гардеробе было немало брендовых вещей, купленных во время заграничных командировок. Но вот только выйти в свет в удобной и комфортной одежде получалось далеко не всегда. Но вот сегодня повод был отличный.

Он стоял у зеркала в гардеробной, не понимая, почему не может не улыбаться. Ну что такого необычного в том, что он идет в музей, с девушкой? Так что джинсы, тёмная футболка и летний льняной пиджак, рукава которого он подтянул до локтя, для этого случая были в самый раз.

Он пятернёй зачесал волосы назад и выдохнул:

– Не просто в музей. Ты идёшь на свидание. Да, Варвара Андреевна, это наше первое свидание, уж не знаю, догадываешься ты об этом или нет.

Идея с родственниками или друзьями, которые якобы должны были прилететь к нему в гости из-за границы, пришла так вовремя. Ему был нужен этот день. И не только, чтобы посмотреть на реакцию Вари на него самого, на возможные отношения, но и самому убедиться… Вот только в чём, он пока понять не мог.

Александр Сергеевич стоял у кованых ворот основного здания Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке, и ждал Варю. И почему они не договорились о конкретном месте встречи? Странно, она говорила, что они сталкивались раньше, нос к носу. Но за прошедшею неделю так ни разу и не пересеклись. А позвонить? Он не то, что не догадался, но… закрутился. Конец недели выдался весьма напряжённым, но Березин думал о Варе. Думал не позволительно часто.

Хрупкую девчонку в небесно-голубом летнем платье без рукавов, свободная юбка которого мягкими волнами струилась по бедрам, он приметил сразу. Такая юная, наивная и от этого трогательно-ранимая. Она медленно шла, сжимая одной рукой ремешок сумочки, что висела на плече, а другой придерживала волосы у виска, не позволяя шаловливому ветру свободно играть светлыми прядями. Её беспокойный взгляд блуждал по лицам прохожих, отыскивая среди них одно единственное. Знакомое.

Березин чертыхнулся и опустил голову, бормоча себе под нос:

– Ничего не выйдет, ничего. Она совсем девчонка.

Хотя, чего он ожидал? Что Варя придёт сюда в строгом платье и на каблуках? Да она и в деловом костюме не выглядела старше. Может, чуть солиднее? Он поднял глаза и посмотрел на неё ещё раз. Варя остановилась в нескольких метрах от него, её плечи поникли, как будто рухнули её мечты и надежды. Александр Сергеевич улыбнулся и тихо, нет, не подкрался, подошел со спины. Наклоняясь к самому уху.

– Привет.

– Ой, – Варя повернулась, всё так же придерживая волосы, и замерла, с интересом рассматривая его. – Александр Сергеевич?

– Что, не ожидала меня увидеть? Или, у тебя тут с кем-то ещё назначена…встреча?

– Нет, просто, – казалось, её любопытством завладели его мокасины, – просто не думала, что у вас в гардеробе есть ещё какая-нибудь одежда кроме костюмов.

– Дерзишь?

– Нет, – но в серых глазах, открыто смотрящих на него, плясали смешинки, – я правда не ожидала. И растерялась. Но, вам идёт. Так вы другой.

– Спасибо, – Березин усмехнулся. – Я ведь тоже не ожидал увидеть тебя такую, – он нарочно опустил глаза на её белые спортивные тапки на шнурках, – мелкую.

– Ну, знаете, – Варя фыркнула, – ходить несколько часов по музею на каблуках?

– Несколько часов? Признаться, об этом я и не подумал… ну да ладно.

Варя нарочно перевела взгляд на очередь к билетным кассам. Всё, что угодно, только не смотреть на него так открыто, прятать чувства и эмоции, и, может тогда…

– Нам надо купить билеты?

– Уже, – из внутреннего кармана пиджака Саша извлёк два флаера. – Идём?

Он протянул ей раскрытую ладонь. Но Варя смотрела на неё, не решаясь вложить свою ладошку в эту мужскую сильную руку. Это было… Было нереально. Ну, где вы в реальной жизни видели, чтобы мечты сбывались? Не одна, совершенно случайно, а сразу несколько? И не несколько, а, почти все? Сначала он обратил на неё внимание, точнее, заметил, что она работает с ним в одной компании. Потом позвал поужинать. Теперь вот ещё и этот поход в музей, пусть и с деловой целью. Но вложить свою руку в его ладонь? Нет, это запредельно.

Вот только Березин расценил её замешательство по-своему. Маленькая подчинённая стушевалась перед своим директором. Он вздохнул:

– Боишься? Поверь, я тоже боюсь потерять столь ценного сотрудника. Так что…

– Ну, если в этом плане.

Она всё ещё не сводила глаз с его раскрытой ладони. А потом, приподняв одно плечо, как бы соглашаясь, но без особого энтузиазма, с его доводами, коснулась теплой, немного шероховатой кожи, своими пальчиками.

Это не был тот электрический импульс, о котором так часто пишут в романах, который должен был пробежать по их телам при сплетении рук. Это было… правильно, надежно и необходимо. Так, как и должно было быть. Тонкие, холодные, чуть дрожавшие пальчики в сильной руке.

– Так, – Варя прокашлялась, стараясь отвлечься и не думать об этом, – так вы решили, в какой зал мы пойдём? Или будем бродить по всем?

– Честно говоря, не знаю, – они медленно продвигались ко входу в толпе других посетителей. – Я никогда не был тут раньше.

Серые глаза с нескрываемым удивлением изучали его:

– Как так? Вы москвич?

– Нет, – Березин усмехнулся. – Я родился и вырос во Владимире. В Москву приехал учиться, ну и остался тут.

– Тогда, тем более. Все студенты…

– Тогда время было другое, Варюша. Мы учились и работали, мечтая разбогатеть и строя планы, как это сделать. Ну, а потом, – он протянул контролёру билеты, – мы создали свою компанию. Да и, честно говоря, в искусстве я не силён. В живописи особенно. Так что…

Они стояли в фойе, стараясь не мешать туристам и гостям выставки, что сновали около сувенирных киосков. Он, открыто признавший своё невежество в этом вопросе, и она, не верящая, что такое вообще возможно. Нет, Александр Сергеевич не слетел со своего пьедестала, а кажется, наоборот, стал немного ближе и приземлённее.

– Тогда, мы просто будем гулять. И вот увидите, что-то, но непременно вас тронет. Заденет и не оставит равнодушным.

– Ну а тебя? К чему неравнодушна ты? К Васнецовской Алёнушке?

Варя несколько секунд пристально смотрела на него, а потом ответила:

– К Айвазовскому.

– Может тогда с него и начнём?

– Нет, – она покачала головой, – вы должны найти свою картину.

И он нашёл. И впервые в жизни пожалел, что не умеет рисовать. Достал из кармана свой смартфон и незаметно для неё самой, снимал Варю с разных ракурсов. Она так трогательно смотрелась напротив большого полотна. Стояла, обхватив себя руками и задумчиво глядя на творение великого художника.

И Березин не выдержал, убрав телефон, осторожно подошел и встал за её спиной, стараясь не давать воли рукам. Не обнять её, не прижать к себе. Но Варя, словно почувствовав его присутствие, сделала маленький шаг назад. Её макушка оказалась у него под подбородком, а его рука легла поперёк тонкой девичьей талии. Всё это произошло так быстро. Но выглядело так естественно, что оба замерли на какой-то миг. Но никто из них не предпринял попытки что-то изменить.

Несколько секунд проникновенной тишины нарушил его вопрос:

– Почему море? Бушующее, неспокойное. Почему не, скажем, Левитан? Шишкин?

Варя усмехнулась:

– Вы сами сказали: потому что неспокойное и бушующее. Такое разное. У Левитана молчаливая красота, понимаете? В большинстве своём и у Шишкина. А тут… тут жизни, судьбы, истории. Вот что стало с ними? – она кивнула на «Девятый вал», – Возможно, они потерпели кораблекрушение, провели среди бушующих волн всю ночь, страшась этой необузданной стихии. И это восходящее солнце. Оно дарит им надежду? Им, или тем, кто ждёт их дома? А само море. Оно каждый раз рассказывает и открывает что-то новое. Вам не кажется, что оно живое? Все эти волны…

В какой-то момент Березину и правда показалось, что он видит движение волн и как покачиваются на них чудом спасённые моряки. Он тряхнул головой: бред какой-то. Или это голос девчонки, что он держал в своих объятиях, так заворожил его своими сказками?

– Это и есть та самая? Твоя картина?

– Нет, – Варя покачала головой. – Идёмте, покажу.

Она выскользнула из кольца его рук, нарушая очарование момента, и сделав несколько шагов, остановилась у следующей картины.

– «Чёрное море»?

Березин был удивлён. Тут не было никакой истории. Только небо и волны. Только две стихии, сливающиеся в одно целое.

– Удивительно, правда? – теперь она стояла чуть поодаль. И если в прошлый раз всё вышло совершенно случайно, но так естественно, то вот сейчас подойти и обнять её, было бы неловко. – Я бывала тут в разное время. Если прийти к самому открытию, то кажется, будто ты встречаешь рассвет, стоишь на высоком утёсе, и смотришь, как медленно из-за горизонта выплывет солнце. И волны, окрашиваясь в розоватые утренние полутона, чуть быстрее накатывают на берег. А вот сейчас наступит закат. И мы проводим этот чудесный день. И вся эта пена, и белые барашки, и низкие облака…

– Ты неисправимый романтик, – Березин снова подошёл к ней настолько близко, насколько это было возможно, но не касался её руками. – Или же у тебя богатая фантазия, которая и меня заставляет поверить, что… да, волны меняют свой цвет.

– Это всё особое освещение, – Варя улыбнулась и задрала голову, – видите? Прозрачный купол? Это он творит чудеса. Ну а вы? Нашли свою картину?

– Как ни странно, да. – Варя выжидающе смотрела на него, ожидая продолжения. – Всё-таки, Левитан. «У омута». Там так тихо, так спокойно. Хочется оставить всю эту ненужную суету, городской ритм, скинуть обувь, пройтись, босиком, по шатким брёвнам и сесть, опустив ноги в прохладную воду. Пошла бы со мной?

Серый омут её глаз затягивал, пленял. А её слова, они вселили в сердце надежду. Одно короткое и ёмкое.

– Да.

Из прохлады выставочных залов они вышли в прогретый июльским солнцем вечер. Прогулялись по небольшому уютному скверику вокруг здания, стараясь разрядить неловкую тишину пустой болтовнёй о розах, что росли на клумбах, о птицах, ищущих пропитание в траве под высокими деревьями. Но дольше время было оттягивать нельзя. Следовало либо попрощаться, либо…

А вот что «либо», не знал, точнее, боялся выразить каждый из них.

Варя повернулась к Березину и, вцепившись обеими руками в ремешок сумочки, перевела дыхание и тихо улыбнулась:

– Ну, мне…

Но Александр Сергеевич ей закончить не позволил. Знал, что она собирается сказать и перебил. Нарочно тряхнул рукой, давая часам сползти на запястье:

– Вот это да. Я и не думал, что наслаждаться искусством можно столько времени. Мы с тобой тут больше четырёх часов. Проголодалась?

– Нет, – правильнее всего сейчас было уйти, но так не хотелось. – Но от чашки зелёного чая я бы не отказалась.

– Тогда, в ресторан?

– Александр Сергеевич, – Варя отвела взгляд, пытаясь подавить вздох, – уже поздно.

– Возможно, поздно для Воробьёвых гор, или для Сокольников. Но в самый раз для парка Горького.

– Может, просто прогуляемся? По Набережной?

– По Третьяковскому мосту? – Березин усмехнулся. – До деревьев любви?

– Ой, я вовсе…

И как теперь выпутаться и объяснить, что не эти злосчастные деревья она имела в виду, что вообще не думала о них, Варя не знала. Но какого чёрта он о них вспомнил? Березин улыбнулся, показывая ямочки на щеках, и кивнул:

– Идём. Посмотрим на фонтаны, а потом к машине, я как раз её на Кадашевской оставил.

В вечерние часы субботним вечером движение по набережной было не такое оживлённое. Москвичи и гости столицы неспешно прогуливались по Лужсковскому мосту, делали памятные снимки на скамье примирения, или так же, как и Варя стояли, облокотившись о чугунные ограждения, и смотрели на взлетающие ввысь струи фонтанного комплекса. Березин стоял рядом, только взгляд его был направлен на дома Кадашевской набережной. И она не могла понять, зачем он здесь, с ней? Почему не попрощался и не позволил уйти, как она и планировала, сразу, как только они вышли из музея? Он же должно быть, и в самом деле проголодался, так почему же стоит тут, с ней, вместо того чтобы отправиться… Куда? Домой? В ресторан? Они уже больше часа гуляли вдоль реки. Так почему же? Неужели ей не показалось, что тот заинтересованный блеск карих глаз, что она ловила на себе, был не просто взглядом сурового директора, которому она оказывала посильную помощь?

Ей хотелось знать правду. Но спросить вот так, напрямую? Хотя, что она теряет? Она любила его так долго. И будет любить, всё равно. Даже если он скажет, что этот день был самым обычным днём, и она, в самом деле, просто оплачивала свой долг перед ним.

– Александр Сергеевич, – Варя встала в пол-оборота к нему, вцепившись руками в витиеватые переплетения парапета. – Вы же знали, что в Третьяковке можно оплатить услуги экскурсовода для любого количества посетителей? Ну, или взять аудио сопровождение?

– Нет. – Березин прислонился бедром к чугунному ограждению, – А к чему ты?..

– А ваши друзья или родственники. Откуда они?

– Какие родственники? Мои родители и сестра с семьёй живут во Владимире, а все друзья тут, в Москве.

Рано было радоваться, но Варя с трудом сдерживала непонятно почему зародившуюся в душе надежду.

– Вы сказали, что я должна вам помочь. С этой экскурсией.

– А? Это… – Варе показалось, что она сумела смутить его. Березин, застигнутый врасплох, потёр мочку уха, наклоняя голову и пряча от неё свои глаза. Словно на ходу придумывал правдоподобное объяснение. – Это делегация. Из Китая. Они прилетают для заключения контракта и…

– Всё вы врете.

Она резко отвернулась, снова наблюдая за тем, как бурлили в реке фонтаны. Он не сказал правду. Стало быть, ничего это для него не значит. Она передёрнула плечами, снова давая себе слово постараться выкинуть его из своей головы. Но вот только сам Березин расценил этот её жест по-своему. Снял с себя пиджак и накинул его на девичьи плечи:

– Ты замёрзла. Прости, я должен был раньше сообразить…

Легкая ткань была согрета его телом. И Варя куталась в это тепло, в этот запах его самого, в который вплетались нотки терпкого мужского одеколона. Зачем всё это? Зачем его руки на её плечах, сжимающие, не отпускающие? Они тут? Вдвоём? Если он не может ответить честно, то должна она. Но, поставить точку в предложении, которое не просто не дописано, но и не начато, она не могла.

Ладно, попробует. Вот только еще раз наберёт его в свои лёгкие.

Она прикрыла глаза, наклонила голову и щекой коснулась грубоватой льняной ткани:

– Вы? Вы ухаживаете за мной?

Ухаживаете… Это слово, немного старомодное, заиграло на губах Березина легкой улыбкой. Он чуть крепче сжал худенькие плечи, опустил голову и кончиком носа провел по светлым волосам, вобравшим в себя, запах июльского вечера. Шёлковое золото манило прикоснуться к нему губами. Нежное, мягкое.

– Варька, – его шепот тонул в медовом вкусе её волос, – я должен тебе сказать… Хочу попросить тебя… Пригласить… Я хочу пригласить тебя на завтрак.

Его сбивчивая речь путала мысли. Сказать, попросить, на завтрак… Что он имеет в виду? Ему снова нужна её помощь? И только? Варя развернулась к нему, положила ладони на широкую грудь и в сотый раз ругала себя, что как последняя слабачка не может заставить себя прекратить всё это, никому не нужное. Что цеплялась за какие-то, видимые только ей, сигналы и знаки.

Завтрак? Пусть будет завтрак, ладно. Еще одна возможность стать на полшага ближе к нему.

Глубокие складочки прочертили её лоб, когда она всматривалась в карий омут его глаз:

– Завтрак? Но, но я не знаю, что вы любите? Во сколько завтракаете? А ещё, где живёте?

– В Немчиновке. – Березин улыбнулся, пытаясь понять, что она имеет в виду. – У меня там дом.

– Боже, в Немчиновке… это где? И как я успею?.. Это далеко?

– Минут двадцать на машине, если нет пробок.

– На машине… Но у меня нет машины. А автобус? Метро открывается в шесть… но туда не ещё не проложили?..

Александр Сергеевич едва сдерживал рвущийся наружу смех, когда, наконец, понял, о чём именно лепечет Варя. Он взял в ладони её лицо, подушечкой большого пальца провёл по такой сводящей его с ума пухлой верхней губе, и, любуясь глубиной её глаз, сказал:

– Глупенькая моя. Я тебя, тебя хочу пригласить на завтрак. К себе домой. Хочу провести с тобой всю ночь. Хочу любить тебя, а потом приготовить тебе то, что ты любишь.

Земля покачнулась и медленно стала уплывать у неё из-под ног. Если бы не руки Березина, не его тёмные, загадочные глаза, за которые она цеплялась своим взглядом, Варя бы грохнулась. Он же пошутил, да? Посмеялся над глупой девчонкой? Если бы она не знала его столько лет, если бы не видела… может, и поверила бы, что её детские наивные мечты и фантазии могут сбыться. Она была готова оттолкнуть его, решительно. Но мужские губы нежно, осторожно, коснулись её губ.

Тёплое дыхание. Едва уловимые касания.

Варя закрыла глаза, встала на носочки и потянулась к нему. Раскрытыми ладонями она чувствовала, как под рёбрами бьётся его сердце. Сильно, гулко.

Эти поцелуи. Они не были требовательными, настойчивыми. Не просили уступить, раскрыться. Легкие и невесомые, сладкие и ужасно чувствительные, они покоряли, манили. Кружили голову и пьянили. Это же не может быть правдой? Или может?

Варя распахнула глаза и встретилась с чуть насмешливым карим взглядом. Александр Сергеевич внимательно изучал её, с таким прищуром, от которого в уголках его глаз образовались лучики счастья.

– Вы надо мной смеётесь? – Варя растерялась. – Просто, меня никто… Никто и никогда не приглашал на завтрак.

– Они все были дураками, – его губы коснулись кончика курносого носа. – Забудь о них. Теперь в твоей жизни буду я.

Березин порывисто прижал Варю к своей груди, наслаждаясь гладкостью её волос, что приятно ласкали щёку. И тут, словно эхо, в его голове снова прозвучали её слова. Складочка непонимания залегла между бровями, когда он отстранился и снова всматривался в серый туман её глаз:

– Никто и никогда? – Она неуверенно кивнула, терзая губу. – Господи… никто и никогда… Девочка ты моя.

Ещё мгновение и подхватив Варю под колени и прижимая к себе, Березин, заливаясь громким, радостным и беззаботным смехом, кружился вместе с ней, нисколько не стесняясь внимания прохожих, которые качая головами, обходили их стороной.

– Идём, – он осторожно поставил её на землю и тут же взял маленькую ладошку в свои руки.

– Куда?

– К машине. Поедем ко мне.

– Как, к вам? – Варя остановилась, пытаясь выдернуть руку из цепких пальцев Александра Сергеевича.

– Вот так, ко мне. Пить зелёный чай. Идём.

Она шла и думала, что это же может и ничего не значить? Что он может потом отвезти её домой, что… Но Березин открыл ей дверцу своего внедорожника, помог сесть, а потом, доставая свой телефон, директорским тоном произнёс:

– Я сделаю один звонок, а ты пока предупреди своих, что дома ночевать не будешь.