Читать книгу Клуша - Светлана Сергеевна Васильева - Страница 4

Произвести первое впечатление важно, но вовсе не настолько важно, как не испортить его впоследствии. Радость от получения работы сменилась страхом. Клава слишком долго нигде не работала, да что там, она даже с людьми нормально не общалась, пока сидела дома с сыном. И вот – первый рабочий день.

По телефону ей сказали выходить практически сразу же, наутро, и без опозданий. Клава подготовилась как могла. Во-первых, не выспалась, во-вторых, не успела позавтракать, в третьих – едва не забыла дома кошелек и мобильник, и как довершение – пришлось долго искать ключи от квартиры.

Все же смешанное чувство боязни и радости от осознания того, что она идет на работу, не оставляло ее на протяжении всего пути. Клава почти не заметила ни переполненной маршрутки, ни ворчливых пассажиров. Зато заметила недавно высаженные цветочки на клумбах и как поднимают жалюзи в кафешке, где Клава ни разу не была, но хотелось. Бородатый дворник подметал дорожку рядом с магазином и отодвинул метлу, чтобы Клава могла пройти не запачкавшись.

– А вот и Клавдия! – Леонид Васильевич уже добрался на работу раньше нее и лично открывал двери магазина.

– Здравствуйте! – пробормотала Клава.

– Что-что?

– Здравствуйте! – повторила она чуть погромче.

– Вот так же с посетителями и здоровайтесь, – сказал Леонид Васильевич назидательно.

Он наконец справился с тяжелой железной дверью, потом долго возился со следующей, ковыряя ее большим, похожим на гаражный, ключом.

– Значит так, Клавдия. Для начала – без опозданий.

Клава энергично кивнула.

– Потом у нас есть определенный… э-э, дресс-код для сотрудников – черный низ и серая футболка. Не выдаем, купишь сама.

Клава кивнула еще раз.

Леонид Васильевич наконец открыл и вторую дверь, за ней оказался темный вестибюль. Леонид Васильевич открыл едва заметную дверцу в стене и щелкнул выключателями. В торговом зале стало светло – небольшое помещение со стеклянными полками и выставленной на них обувью, детской и взрослой. В уголке сиротливо толпились несезонные сапоги и зимние ботинки с мехом наружу. Почти у самого выхода стояла на возвышении стойка с кассой так, так что с места кассира можно увидеть весь зал. Небрежно брошенная чья-то небесно-голубая кофта свисала со стойки рукавом до самого пола.

– Сюда, – Леонид Васильевич указал на дверцу с надписью "склад". Клава послушно пошла вслед за ним. Склад оказался одновременно и большим и тесным. Всюду громоздились коробки с обувью. Буквально везде. И среди этих коробок красовался пошарканный стол со стареньким компьютером. Леонид Васильевич снял пиджак, повесил на спинку стула, обычного, не на колесиках, и устроился за зашумевший комп. В рабочей обстановке он, вопреки ожиданиям, стал как будто меньше и дерганей, совсем не похожий на большого босса.

– Кадровика у нас пока нет, – сказал Леонид Васильевич, – так что ты подожди, я я распечатаю тебе договор. Прочитаешь и подпишешь. Трудовая с собой?

Клава достала из сумочки трудовую книжку. Леонид Васильевич небрежно бросил ее поверх бумаг на столе.

– Отлично, отлично…

Во входную дверь громко и настойчиво постучали.

– О, Ирина Николаевна пришла, – встрепенулся Леонид Васильевич. – Иди, открой. Она тебя введет в курс дела получше, чем я.

Ирина Николаевна носила очки и поджимала ярко накрашенные губы. Клаву невольно аж передернуло, когда она поняла, что придется работать под началом женщины, ужасно смахивающей на ее мать. Даже захотелось сбежать.

– Здрасьте, – процедила Ирина Николаевна. – Новенькая?

– Да, только сегодня пришла. Здравствуйте! Я – Клава Перова.

– А, протеже начальства.

– Ну, эмм, – растерялась Клава, но Ирина Николаевна ее уже не слушала. Она по-хозяйски скинула с плеч плащ и двинулась в склад. Клава поплелась за ней.

– А ты стой здесь, – обратилась к ней Ирина Николаевна, – будешь открывать двери. Ты на снисхождение особо не рассчитывай. Леня человек добрый, но чуть что – у меня мигом вылетишь.

– Как скажете, – сказала Клава и осталась в роли швейцара, пока Ирина Николаевна ушла поговорить с начальством об ужасном отношении к выбору кадров.

Оказалось, что работает в магазине всего пять человек, включая Ирину Николаевну. Вика, щупленькая девушка с короткими каштановыми волосами. Юлия Белова – она важно сообщила Клаве имя и фамилию, как баллотирующийся депутат. Юля оказалась широкоплечей девушкой, с мощной челюстью и полноватой, толще Клавы. Людочка Клаву явно не одобрила с первого же взгляда, рыжая, маленькая, с курносым носом, лет и двадцати еще нет, явно высокого о себе мнения. Оксана – единственная, кто хотя бы постарался изобразить на лице приветливость. Издерганная и усталая с самого утра, она тем не менее нашла в себе сил сказать:

– Привет! Надеюсь, мы сработаемся. Оксана, – и протянула руку.

– Клава, – сказала Клава и пожала прохладную ладонь.

– Оксана, сегодня опоздание на десять минут, что такое? – Ирина Николаевна выглянула из склада, поправляя очки.

– Пробки, Ирина Николаевна! – крикнула Оксана, улыбнулась Клаве и тоже направилась на склад. – Пойдем. Я последняя, больше ждать некого.

– А, ну хорошо, – сказала Клава и пошла за всеми в склад.

Первый рабочий день пролетел, будто не было. Ирина Николаевна зорко следила за новенькой, но к обеду ей надоело и она скрылась складской комнатке. Леонид Васильевич вскоре уехал решать какие-то важные дела.

Оксана шепнула, что он еще вернется – поехал платить алименты бывшей жене. После он, как правило, покупает бутылочку, выпивает ее в одиночестве и спит на диванчике в подсобке. За время супружеской жизни привык прятаться там от жены.

– Ужас какой, – сказала Клава. – А с виду он непьющий.

– Это он только в день алиментов такой. Видимо, мучает его необходимость платить алименты. Новый муж его бывшей, говорят, чуть ли не миллионер.

– Но он же помогает сыну, – сказала Клава.

– Пф, сын и так у него все что надо попросит. Все время здесь ошивается, бездарь мелкий.

– Нормальный мальчик, ну неухоженный чуток, но ему же всего четырнадцать, – вступилась Клава за Димку.

– Ага, зато гонору как на двадцать четыре, – фыркнула Оксана.

Клава не нашлась что ответить. Мало ли с какой стороны девчонки знали Димку. Это для нее он мальчишка со двора, а здесь – хозяйский сынок.

Работать с клиентами ей особенно не пришлось, разве что ходила за Оксаной на склад, смотреть, где что лежит. Мешанина коробок внезапно оказалась стройной системой, в которой можно найти все, что угодно, главное – сразу же возвращать отвергнутую клиентами обувь на место.

– Не забывай здороваться, – говорила Вика, едва ли не раскланивающаяся с каждым вошедшим. Она работала на кассе и всегда прощалась с каждым клиентом, будто он ей лучший друг. Какие рожи она корчила им в спину, клиентам лучше было не знать.

– Предлагай помощь, – сказала Юля.

– Но она же им не нужна, – возразила Клава.

– Все равно предлагай. Начальство требует, – пожала плечами Юля.

– Помощь не нужна? – спросила она слегка нетрезвого мужчину, который мучил явно малой ему ботинок.

– Пошла… – начал он и натолкнулся на хмурый взгляд сильной девушки, габаритами Юля мужичонке точно не уступала. – Нет, спасибо.

Потом несостоявшийся клиент поставил ботинок обратно на стеллаж и быстро ретировался.

– Приходите к нам еще! – крикнула вдогонку Вика и ухмыльнулась.

Между собой девушки практически не разговаривали, так что Клава даже не поняла, подруги ли они или просто терпят друг друга.

После рабочего дня Клава вернулась домой усталая и с пакетом, в котором лежали серая футболка и черные штаны.

– Что так поздно? – высунулась из спальни мама. Она уже накрутила бигуди и смотрела любимый криминальный сериал.

– Форму пришлось покупать, – сказала Клава, скидывая кроссовки.

– А что, там не выдают? – мама сурово нахмурилась.

– Нет.

– Поговорила бы с Леонид Васильевичем, он бы сделал исключение.

– Ну что я буду с ним говорить? Он на работу-то взял меня случайно. Буду еще навязываться, требовать особые условия.

Мама выразительно вздохнула и вновь скрылась в спальне.

– А где Олежка?

– Опомнилась, – фыркнула мама. – Спит уже.

Едва раздевшись, Клава скользнула в детскую. Олежка сладко спал, положив под голову маленькую ручку. Он посапывал во сне, и Клава не могла наглядеться на беленькое личико. Олежка во сне собрал все одеяло вверх, так что ножки в носочках торчали совсем голенькие и беззащитные. Клава поправила одеяло, поцеловала сына и пошла на кухню – ужинать.

– Вас там кормили? – по телевизору начала реклама, и Мария Васильевна покинула свое обиталище ненадолго.

– Нет, но на обед дают сорок минут, можно поесть в кафе или взять еду с собой.

– Сколько платить будут, не сказали?

Клава смутилась.

– Нормально вроде выйдет.

– Будем надеяться.

– Но ты же рада, что я работаю? – умоляюще спросила Клава.

– Конечно рада. Денег и так ни на что нет, еще тянуть тебя с ребенком. Ладно, кушай, я потом что-нибудь вкусненькое тебе на завтра приготовлю. Ты бы видела, в каких коробках школьники еду носят. Модно так, что ли? Бутерброды трехслойные, гамбургеры, соки в пакетиках.

Мария Васильевна еще бы пораспространялась про замечательные обеды школьников, но реклама как раз закончилась и она поспешила к телевизору.

Клава налила себе чай.

Чтобы скоротать время, она раскрыла купленную по дороге книжку "Нет, спасибо, я просто смотрю. Как посетителя превратить в покупателя".

– О, и зачем нам высшее образование, если есть такие книги? – сказала Клава как обычно не замечая, что говорит вслух, и углубилась в чтение. В конце концов, по прочтении ее ждала головокружительная карьера. Ведь книги не могут врать.

Закончила она в полтретьего ночи, допивая седьмую чашку чая. Протирая слипающиеся глаза. Клава зашла в детскую и рухнула на диван, даже не раздеваясь.

– Только небо, только ветер, только радость впереди, – пробормотала она себе под нос. – Надейся и жди.

И уснула крепким сном полуночника.

Какая бы работа ни была, легкая, сложная, нелюбовь к ней проявляется очень скоро. Если не в первое, то во второе утро, когда под глазами синеют круги после вчерашних впечатлений. Приходится вставать, чистить зубы, пить мерзкий растворимый кофе и просить у матери денег на проезд. Потому что вчера все потратила на одежду и книжку. А с каждым следующим днем кризис только усиливается, чувство новизны проходит, и остается то, что остается – желание дожить до выходных.

И все-таки Клава решила не сдаваться.

Умная книжка научила ее: во-первых, все время нужно улыбаться. Во-вторых, проявлять интерес к каждому покупателю. В третьих, оставить все проблемы за дверями торгового зала. Последнее оказалось самым трудным. Стоило замереть у входа на склад, напротив Вики на кассе, как лицо само по себе принимало угрюмое выражение. Самым же удивительным, что почувствовала Клава, едва вышла на работу – тоску по ребенку.

Пока она сидела с дитем, ей казалось счастьем пробыть пару часов вне его внимания, теперь же этого внимания остро не хватало. Очень хотелось позвонить и узнать, как он там, но "все проблемы – вне работы", и контакты с близкими людьми тоже. Хотя Клава видела, как к Юле приходит ее высокий и нескладный жених, сует конфетки и быстро чмокает в губы, пока из начальства никто не видит. И чего она такая желчная, если у нее такой милый парень, думала Клава, невольно завидуя.

В перерыв ей выпало обедать с Людочкой, и в плане налаживания дружеских отношений обед обернулся полным провалом. Мария Васильевна приготовила Клаве еду с собой. Сделала домашний гамбургер с настоящей, а не картонной котлетой и зеленью, так, что от одного взгляда можно слюной захлебнуться. Нарезала банан и выложила с листьями салата маленькие помидорки черри. Людочка бросила взгляд на еду Клавы, как на тараканов.

Сама Людочка принесла в банке картофельное пюре, сосиски и здоровый, просто огромный пирожок с мясом. Вспомнив свои студенческие годы, Клава подумала, что тогда много чего отдала бы за такой обед. И кулинарное искусство мамы показалось ей скучным и невзрачным. Разве можно наесться помидорками? А гамбургер – это же просто перекус, а не настоящая еда.

Людочка молча разогревала пюре прямо в банке, пока Клава примеривалась, как лучше откусить от гамбургера.

– Учишься? – внезапно спросила Людочка.

Вопрос прозвучал столь неожиданно, что Клава едва не поперхнулась.

– В смысле? – спросила она. В голове пронеслось: "учусь ли я торговать, учусь ли я в вузе? Что она имеет в виду?"

Но Людочка не стала пояснять, а просто взялась за еду, не удостаивая больше Клаву вниманием. Через пару минут к ним присоединилась Ирина Николаевна и тут же сделала замечание о неполезности Клавиного обеда.

– Фастфуд, – осуждающе сказала она, – плохо сказывается на фигуре, милочка.

Клава не стала говорить, что "фастфуд" ей вообще-то готовила мама, и он куда полезнее макарон с сыром, которые Ирина Николаевна уплетала за обе щеки.

Сорок минут незаметно сократились до двадцати, потому что стоило Клаве сделать последний укус, как Ирина Николаевна тут же заявила:

– Поела? Бегом в зал.

Сама она осталась на складе вместе с Людочкой, которая вышла работать еще добрые полчаса спустя.

Пока не было покупателей, Оксана остановилась неподалеку и тихонько, будто под нос щебетала с Клавой о том о сем. Прикрывая рот тоненькой ладошкой, она зевала и то и дело терла глаза.

– Не выспалась? – спросила Клава сочувственно.

– Выспишься, как же, – сказала Оксана и явно хотела еще что-то добавить, но выглянувшая в зал Ирина Николаевна строго цыкнула.

– Не устраивайте собраний, девочки.

Девочки промолчали.

– Вчера новую область зачистила, так что даже не заметила. как время пролетело, – сказала Оксана, едва Ирина Николаевна исчезла. – Лут норм выпал, но не для моего класса.

– А, – сказал Клава и замолчала. Она-то наивно думала, что у Оксаны маленький ребенок, потому и не высыпается.

– А ты во что-нибудь играешь? – спросила Оксана, едва выпала новая возможность поболтать.

–Эм, нет, – сказала Клава. – Разве что в "Принцессу в доспехах" в свое время.

– Что?

– Вроде "Героев", только красочней, – сказала Клава.

– А, – сказала Оксана, – значит, тебе нравятся стратегии?

– Наверное. Я давно ни во что не играю.

Оксана наморщила лобик и пожала плечами.

– А чем тогда занимаешься в свободное время?

– У меня ребенок, так что свободного времени-то нет, – сказала Клава, не желая признаваться, что просто смотрит смешные картинки и видео в интернете.

Оксана чуть не отшатнулась от нее.

– Ребенок?!

– Ну… да.

– Пф.

И больше Оксана рядом с Клавой не вставала. Единственный хорошо отнесшийся к Клаве человек отдалился так быстро и резко, что Клава даже не успела ничего понять. Остаток дня она пыталась сообразить, чем же так насолила Оксане, пока Юля не разрешила ее вопросы.

– Оксана думает о себе слишком много, – сказала она. – Модная.

– Что? – не поняла Клава. – Одевается хорошо?

– Не, с этим у нее как раз проблемы. Модная. Вегетарианка, геймер, чайлдфри.

– Свободный ребенок?

– Чего? Нет, свободная от детей. Недолюбливает… как она их называет? Овуляшек.

Глаза Клавы округлились. Не то, чтобы она совсем не слышала об этом движении, но не ожидала встретить хоть одного их представителя, коме кошатницы тети Любы – одинокой и сумасшедшей старухи. Клава свято верила. что подобные люди обитают только на просторах интернета, а никак не в реальной жизни.

Теперь она сама не могла разговаривать с Оксаной и почувствовала, что коллектив в магазине далеко не дружный.

Вика, которая должна была обучить Клаву работать на кассе, немедленно вывалила на нее всю драму собственной личной жизни. Инструкции как работать с кассой, какой стороной совать в специальный прибор карточку и тому подобное, перемежались историями про гражданского мужа, с которым Вика жила уже полгода, и который все полгода всячески унижал ее. Вопрос "почему ты его не бросишь" так и остался невысказанным, потому что логики в их отношениях Клава не могла уловить никакой. Как и желание вывалить все это на совершенно незнакомого человека. Судя по лицам остальных девушек, все уже давно в курсе ее личной жизни и всем это порядком надоело.

Первое время Клава надеялась, что отношения с коллегами наладятся. Но даже руководство, похоже, стремилось внести разлад в коллектив. Ирина Николаевна одним своим присутствием умудрялась делать сносную атмосферу в магазине невыносимой. Она требовала, чтобы девушки постоянно потакали клиентам. И если в этом Клава еще могла ее понять, то причин, по которым их заставляли проводить еще по часу за уборкой после закрытия магазина – уже нет. За дополнительную работу, как поняла Клава, не платили, и потому девушки изо всех сил стремились спихнуть ее на друг друга.

Поскольку Клава новенькая, ей доставалось больше всех. Таская ведро с водой за собой по залу, она размышляла о том, что устроиться уборщицей ей и так ничего не мешало. Работала бы меньше, а платили столько же.

Кроме мытья полов надо было еще привести в порядок обувь на полках, сами полки, зеркала, и в конце, как все будет готово – поставить дверь на сигнализацию.

– А теперь, – сказала Клава сама себе, запирая наконец дверь, – можешь отправляться на бал, Золушка.

На улице уже зажглись фонари. Клава сунула руки в карманы ветровки. Она всегда носила ее с собой на случай непогоды. Домой хотелось прогуляться пешком. Завтра выходной, особых дел нет, зато можно будет ничего не делать с чувством удовлетворения, а не вины, как обычно.

– Эй, Клуша!

Клава даже вздрогнула, настолько ее резануло старое прозвище. Она невольно оглянулась.

– Оболдуев! – сказала она с досадой.

– Ты откуда это? – это и в самом деле был Борька. На этот раз он оказался одет по-деловому – черные штаны, рубашка, сдвинутый на бок галстук.

– С работы, – сказала Клава. – Ты, я вижу, тоже. Нарядный какой, при костюме. В банк ходил?

– Вроде того. Тебе куда?

– Домой.

– Подвезти?

– А тебе по пути вообще? – Клава подозрительно прищурилась. – Или ты меня заманиваешь в машину, чтобы потом увезти в лес и съесть?

– Почему съесть? – не понял Борька.

– А что же еще со мной можно сделать? – удивилась Клава.

Борька покраснел и рассмеялся.

– Нет, – сказала он, – нет, я людей не ем. Честно.

– Какое облегчение. Ой, извини, мне звонят.

Борька терпеливо ждал, пока Клава выудит из сумочки свой надрывающийся телефон, оглашавший улицу древним хитом Сердючки.

– Да? – сказала Клава.

– Привет! Что делаешь? – женский голос в трубке показался совершенно незнакомым.

– Домой с работы иду, – сказала Клава. – Привет.

– Ты не узнала меня? Я Алина.

Клава выдохнула с облегчением.

– Привет, Алина, – да, я помню, мы договаривались, но я в выходные работаю, а завтра как раз нет. Может, если хочешь встретиться, то завтра?

– Как скажешь, – сказала Алина. – Как вообще дела?

– Нормально.

– Пока не родила? – Алина явно улыбалась.

– Да вот три года как, – рассмеялась Клава.

В трубке поперхнулись.

– Да, сынишке три года уже. – радостно сообщила Клава, раздумывая, не нарвалась ли на еще одну чайлдфри. – А у тебя как?

– Да никак пока. Завтра в три. Только где?

– Давай в кофейне. Вот знаешь, на улице Ленина, прямо напротив Совкомсбербанка. Всегда хотела там побывать, но не приходилось.

– Я знаю, где это. Хорошо. Завтра увидимся.

Клава нажала отбой с чувством легкого раздражения.

– Извини, – сказала она Боре, – Алина звонила. Ты помнишь ее? Наша одноклассница. Ну, высокая такая, еще коса была как мой кулак. Училась на отлично и вообще, умница красавица, не то что я, – она хихикнула, стараясь скрыть смущение.

– Помню, – сказал Борька.

– А, точно, вы же встречались, – улыбнулась Клава. – Была какая-то история. Ты отбил ее у парня, потом вы встречались, он даже угрожал тебе. А потом вы вдруг расстались ни с того ни с сего, почти перед самым выпускным. Что только не рассказывали тогда, и что она изменила тебе с Максом, и что ты ревновал ее жутко. Я мало что знаю, поскольку не люблю лезть в такие дела. Но, ох, про ваш роман можно было книжку написать. Сколько лет-то прошло, да? И не поверишь.

– Ну да.

– Мы завтра с ней встречаемся, – сказала Клава. – Сказать, что я тебя видела?

– Эм, у тебя есть ребенок? – внезапно спросил Борис.

– Да, а что такого? – удивилась Клава. – Многие в моем возрасте уже имеют детей.

– Ты замужем?

– … Нет.

Борька задумчиво потер переносицу. Клава выжидательно смотрела на него.

– Я передам Алине привет, – сказала она.

– Ага, – сказал Борька.

– Пока, – сказала Клава, поскольку разговор явно расклеился.

– Пока.

Клава развернулась и пошла своей дорогой. Ее так и подмывало оглянуться, все казалось, что Борис Вологдуев так и стоит там, погруженный в свои мысли.

Клава смотрела на светящиеся вывески магазинов. Представляла, как с первой зарплаты купит себе новую сумочку, звуковую азбуку Олежке и что-нибудь для мамы. А завтра ее законный выходной и даже кофейня с подругой. Все как у нормальных людей.

Впервые за несколько недель Клаве почудилось, что ее жизнь налаживается.

Едва придя домой, Клава потискала маленького Олежку. Ну ужин ждал подогретый суп. Клава терпеть не могла материнские подогретые супы, ей казалось, что они становятся совсем пресными, безвкусными.

– Пришла, работница? – Мария Васильевна вплыла в кухню и взяла кружку – налить чай. – Как прошел день?

– Отлично. Одна из коллег оказалась чайлдфри – это которые детей не выносят.

– Порой я их понимаю.

– Мама, как можно Олежку ненавидеть, ты что?

– А Олежка тут при чем? – искренне удивилась Мария Васильевна, и Клава поняла, что мама говорит об учениках.

– Еще сегодня Борьку Вологдуева встретила.

– Кто это?

– Одноклассник.

– А в школе ты ни с кем не дружила. Вот если бы нашла себе подругу, и замуж было бы проще выйти. Не сидела бы сиднем дома, ходили бы куда-нибудь, развлекались.

– Как раз сегодня позвонила одноклассница Алина. Мы завтра с ней собрались встретиться в кофейне.

– Сходить в кафе с одноклассницей? А тебе что, зарплату дали? – реакция Марии Васильевны застала Клаву врасплох.

– Нет, ну рублей сто же всего надо. По кофе выпьем и все.

– И все, – передразнила Мария Николаевна. – А за ребенком кто приглядывать будет? Я тебе не нянька, и так на моей шее сидите.

Клава молчала. Она знала, что спорить и доказывать себе дороже.

– Хорошо, – сказала она наконец, – я позвоню Алине и отменю встречу.

– Не звони так поздно, – назидательно сказала мама. – Утром позвонишь.

– Хорошо. Только потом не жалуйся, что я ни с кем не общаюсь и у меня совсем нет друзей.

Мама вышла из детской. Олежка сидел на стуле перед выключенным компьютером и ждал, когда ему включат мультики. Клава нажала кнопку и Олежка возбужденно замахал ручками перед собой.

– Когда же ты уже заговоришь, а? – устало сказала Клава. Она пару раз робко пыталась посоветоваться с матерью на счет того, что стоит показать Олежку… кому-нибудь. Мама отмахивалась и всякий раз отвечала, что куча детей начинают говорить и в четыре и в пять лет, стоит только подождать, "потом не остановишь". Что ж, ей виднее.

Ноги после рабочего дня у Клавы прям отстегивались. Что ж, раз завтра не надо никуда идти, ей же лучше. А то весь шкаф забит непонятно чем, а надеть нечего. Все либо старое, либо Клава в это уже не влезает, либо не наденет даже под дулом ружья.

Завтра займусь разбором гардероба, – решила Клава. Для пущей убедительности, она включила интернет на телефоне, нашла видео о правилах составления гардероба и уснула под мерное бормотание блоггерши, восхищающейся собственными покупками от Прада.