Читать книгу Сказки седых гор - Светлана Таова - Страница 5

Тёплым весенним днём, когда деревья окутаны зелёной дымкой готовой вот-вот появиться листвы, на лавочке возле дома сидел старик, подставив лицо солнечным лучам. Рядом с ним на лавочке лежала его скрипка. Не по годам серьёзный крепыш лет шести подошёл к старику и вежливо поздоровался. А потом, набравшись храбрости, спросил:

– Дада (уважительное обрашение к старшему, дедушка), а правда, что твоя (в кабардинском языке даже к старшему обращаются на ты.) шикапшина обо всём на свете рассказать может?

– А ты у неё самой спроси, – улыбнулся старик.

– Как это? – растерялся мальчуган.

– Дотронься до её струн, и она заговорит с тобой.

Мальчик опасливо тронул струны из конского волоса пальцем. Тренькнули они и замолчали.

– Не отвечает? – усмехнулся старик. – Может не поняла она, о чём ты спросить хочешь?

– Я хочу узнать, почему птицы летают, а змеи ползают, почему деревья не умеют ходить. А ещё хочу узнать, почему люди обязательно спать по ночам должны. Ещё хочу узнать…

– А хочешь узнать, почему вершины гор всегда в снегу?

– Хочу, конечно!

– Слушай тогда.

Подтянул старик струны, погладил их ладонью, а потом провёл по ним смычком, и запела, зазвучала скрипка. Строгую, печальную мелодию выводил смычок, а старик наклонил голову к плечу, словно вслушиваясь в напев шикапшины. Пела скрипка и вторил ей голос сказителя – сильный и мощный, будто пел не слепой старик, а полный жизни молодой джигит.

В былые времена, когда горы эти были не выше роста ребёнка, жили на своей земле адыги. Растили они детей, пахали землю, скот пасли на зелёных пастбищах. Воины охраняли покой мирных селений, старики делились мудростью с молодыми. Счастливой и спокойной была жизнь.

Но однажды чёрная туча закрыла солнце и принесли издалека вести, что надвигается войско несметное, сметая всё на своём пути. Никто не может устоять перед ним! Не ведают чужеземные воины ни жалости, ни совести. Не сходятся в открытом бою, а исподтишка нападают – сжигают селенья, угоняют скот, в рабов превращают вольных людей.

Помрачнели лицом воины, но страха не было в их глазах.

– Если суждено, умрём как один за землю свою, – единодушно решили джигиты.

Но встал старейшина – убелённый сединами Темиркан.

– Умереть за родную землю в бою – большая доблесть. Только кто потом останется жить на этой земле, политой вашей кровью? Чёрные вороны, что злобной стаей налетели? Кто расскажет о доблести вашей сыновьям и внукам? Да и сыновей ваших в живых не останется, вырежет их враг, чтобы не выросли они воинами и не отомстили за отцов своих. Матери, жёны и сёстры ослепнут от слёз, прислуживая врагу. Этой ли доли вы желаете своему народу?

– Что же нам делать? Подскажи, мудрейший! – вскричал Безруко – юный воин, смелый до безрассудства.

– Забирайте семьи и уводите их отсюда в дальние края, гоните скот, сжигайте пашни, чтобы не достались они врагу, чтобы голую землю он получил, а не богатую добычу.

– Никогда не покажем мы врагу спину! – опять закричал юный воин.

Но Темиркан знаком велел ему умолкнуть и продолжил.

– Собравшись с силами, вернётесь вы в родные края и опрокинете вражеское войско, очистите свою землю от скверны. А если поляжете в неравном бою, то вырастут ваши сыновья и придут сюда, чтобы отомстить за отцов. Но род адыгов не прервётся. Сколько бы ни потребовалось времени, будут они воевать, чтобы вернуть свою землю. И снова наступит здесь счастливая жизнь.

Так закончил свою речь Темиркан и устало опустился на скамью.

Как ни обидно было джигитам отступать, но поняли они, что прав мудрый старик. И стали они собираться в далёкую дорогу. В каждой семье стояли плач и стенания. Велика была боль от расставания с родной землёй. Не ведали люди, что ждёт их впереди, где найдут они укрытие, когда смогут вернуться к родным очагам. Но как ни горек был хлеб изгнания, приправляли его надеждой на возвращение и верой в победу над врагом.

Заскрипели колёса телег, замычали протяжно волы. Пустились в путь первые обозы…

Пришли сыновья к Темиркану, чтобы помочь ему собраться в дальнюю дорогу. Но старик наотрез отказался покинуть родной дом.

– Как же так, отец? Ты же сам сказал, что нужно отступить, чтобы спасти народ, – спросил старший сын.

– Это молодые деревца можно пересадить, чтобы они дали новые побеги и принесли плоды. А старое дерево, вырванное с корнем, сразу засохнет, – ответил сыну старик. – Я останусь здесь, чтобы вы знали – здесь ваш дом, здесь вас ждут. Куда бы не забросила вас судьба, сердцем вы будете стремиться сюда, где ждёт вас отец.

– И мать, – подошла к мужу Хаджет и встала с ним плечом к плечу.

Склонили головы сыновья в знак согласия с родительским решением, приняли благословление и отправились в дальний путь. Вслед смотрели им отец и мать, не отрываясь.

Сорвали ветры папаху с головы Темиркана и платок с кос Хаджет. Стоят отец и мать, убелённые сединами, ждут своих детей. Застыли они, окаменели от времени, превратились в горы, чьи вершины покрыты снегом. Только сердца стариков, живые и горячие, сквозь громаду гор биением своим напоминают их детям и детям их детей о родной земле.

Трудные испытания ждали адыгов на чужбине. Многие не выдержали тягот пути. Многие погибли, защищая свой народ, но, как и предсказывал старый Темиркан, не прервался род, не позабыты были герои. Из уст в уста передавали память о них. И собрались с силами адыги, пришли на свою землю, освободили её от врага, поклонились родным горам, хранившим души их предков.

Не раз ещё наступали для адыгов тяжёлые времена, и приходилось скитаться им, уходя с насиженных мест. Но вновь и вновь возвращались они домой, туда, где ждали своих детей окаменевшие отец и мать. И покуда будет жива память о них в сердце хоть одного адыга, будут нерушимо стоять седые горы.

Замолчала скрипка, умолк Лиуан, молчал и малыш, задумчиво глядя на горы – такие далёкие и такие родные.