Читать книгу Возвращение черной луны. Книга 2. Горькая линия - Светлана Викарий - Страница 7

Евгений сделал закуп на оптовом рынке «Тайга», и повез в ресторан, а она ждала его за столиком уличного кафе напротив. Голова ее была наполнена каким-то звоном, колени дрожали, сердце бухало. Набрала номер брата Владимира, спросила о ребятишках. Новостей не было. Потом позвонила Кате, сказала, что ночевать в Новокаменку, скорее всего, не вернется. Ее лихорадило. Какая-то маета между грудями, невозможность дышать полной грудью. Понимала, что вот-вот рискует переступить некую запретную грань.

Зачем он ей? Зачем ей этот мальчишка, моложе ее на полжизни, от взгляда которого у нее кружится голова? Так же, как от его отца, много, Господи, целых двадцать пять лет назад!

Отложив телефон, Катя призадумалась. Что же Лорка делает в городе-то? Тревога, появившаяся в связи с визитом столь же озабоченного ее приездом Цишина, усилилась с эпизодом в ресторане, когда Лора танцевала с Евгением. Страхи не давали Кате покоя. На Фаину и была вся надежда. Хорошо, если с Фаиной проводит она время. А если нет? А если она попытается встретиться с Халетовым? Вон как разволновалась, словно вчера это случилось, а не двадцать пять лет назад.

– Это ты, Леха? – прокричала Катя Алексею, входящему во двор. – Опять ведь забыл ворота на запор закрыть!

– Я, Катя.

– На запор надо ворота запирать всегда.

– Это зачем? Белым днем-то.

– Не знаю… Мало ли что?..Лоркины деньги покоя не дают.– Сознается Катя, продолжая подчищать в летней стайке для поросят.

– Так они ж не дома, в банке.– Отзывается Алексей.

– Ага, в банке, в банке. Из-под кофе. – Проворчала Катя. – Нет, не к добру они приехали.

– Ты об ученых этих? Почему ты так думаешь? Место у нас на самом деле странное. Аномалия. Изучать надо. И то, правда, что люди там пропадали.

Сказав это, Алексей останавливается в растерянности.

– Но пропадали-то дальше, на Шайтан озере. – Говорит Катя.

– А ты говорила, мальчишки туда сроду не ходили. И говоришь сама, без рыбацкой амуниции вышли из дому.

– Да кто же им в голову-то залезет! С другой стороны, что им на Шайтан озере делать? Рыбы и здесь полно. Про Карасье я спокойна всегда была. Вода выталкивает, не утонуть. Матушка говорила, не надо бояться. Только к водовороту нельзя приближаться. Так он, считай, на середине. Она и нас, помнишь, дальше нашего озера не допускала.

– А ученые, Катя, это другая порода людей. Они ничего не боятся. Первопроходцы, они удержу не имеют.

– Да знаю я!

Услышав за окном шум подъехавшей машины, Катя ставит лопату к стене сарая.

– Глянь, поди, Лорка приехала на такси.

Ну, вот и отлегло от сердца. Все-таки вернулась! Катя готова была прыгать от радости.

– Леха, Лорка! Поди, опять она с полными сумками. Выйди, забери.

Алексей выгружает из багажника сумки и рулоны с обоями, заносит в дом. Стоя на крыльце дома, Катя встречает Лору, внимательно вглядывается в лицо племянницы.

– Денег опять кучу потратила!

– Не ворчи. Ремонт в горнице будем делать. – Лора выглядит как-то особенно, и этого не утаить от глаз Кати. Алексей тоже замечает ее особенное то ли настроение, то ли состояние.

– Не терпится тебе обои мои старые ободрать? А у меня в спальне не надо! Даже не вздумай!

– Ну, вот ты и обои старые будешь жалеть! Они тоже связаны с твоими воспоминаниями?

– А как же! Ладно, – вздыхает Катя, ставит на место вилы, – в огород пойду, пособираю жука-то. Работы еще полно. А обед я приготовила!

К колорадскому жуку у нее особое отношение. Останавливать Катю бесполезно. Одно дело у нее плавно перетекает в другое. А главное, дела эти деревенские, мелкие и столь необходимые, особенно летом, никогда не кончаются.

– Леха, клей купила немецкий, посмотри. И обои немецкие. Уважаю немцев. – Лора сама с удовольствием распаковывает пакеты, – Разведем мы тут слякоть. Надо водой старые обои на стенах намочить и сдирать потихоньку. И шпатлевку я купила. Ведь обязательно дырки в стенах будут.

– Здорово стало жить. Все есть, все импортное. Все упаковано на блюдечке с золотой каемочкой.– Радуется Алексей, ласково гладя баночки.

– Это так. Ты потом померь высоту, а я нарежу полосы. Мы с тобой горницу и обклеим.

– А ты, оказывается, все умеешь.

– Все – не все, но могу многое. Убрать, навести чистоту – разве это сложно? У меня проблемы только с кухней, да и только потому, что диеты эти не дают толком научиться готовить. А американская кухня – она же примитивная, один фастфуд.

– Да нет. Всякая женщина, должна уметь многое.

– То-то и оно, Леха. Выживать трудно, придумывать ходы-выходы, сохранять хорошие отношения, интриговать, притворяться – это тяжкий труд. А чистотой заниматься, да в современных условиях, – дело это легкое и радостное. Да еще когда есть ради кого стараться.

– Лорхен, мне иногда кажется, что ты вообще не нашего роду – племени.

– Как это?

– Ну, ты особенная, всегда была такой. И вырвалась.

– А куда я вырвалась? Ты лучше это спроси?

– Спрашиваю, куда ты вырвалась, Лорхен?

– А никуда я не вырвалась. Может, выбежала в поле – а там война. Люди убивают друг друга.

– И ты убивала?

– И я убивала. Но не ножом, не пистолетом. Словом.

– А я вот, нож взял. Руку на брата поднял…

– Леха, ты снова сел на чувство вины. Ты свое отсидел. Да и Серега, слава Богу, жив и здоров.

– Отсидел. Отмучался. Больше не хочу туда возвращаться.

– Вот и успокойся. Все позади. У тебя жизнь теперь другая.

– Лорхен, но ведь есть люди, которые живут… нормально. У них все по понятиям… они влюбляются, женятся, дети у них родятся… Они дома строят, работают на любимой работе… А спросят меня сегодня… Какая такая моя любимая работа? Где моя жена? Где мои дети?

– Знаю я, знаю, Леха… Все это карма, как теперь учат. Судьба. Неизбежность Выбора.

– А что такое Выбор?

– А Выбор, это сумма решений правильных и ошибочных. Мы ведь сами его делаем. Согласись, вариантность жизни огромна, а мы делаем именно этот Выбор, – отсюда и последствия.

– А характер?

– Характер-это источник наших бед или радостей. Все держится на его основе. Не зря же говорят, что характер это и есть судьба.

– Да уж, поспорить с этим сложно.– Вздохнул Алексей. -Но ведь есть еще другие понятия… Они тоже влияют на нашу судьбу – наши близкие, родные, друзья, талант, призвание, любимая или нелюбимая работа…

– А ты думаешь, у меня есть любимая работа?

– Неужто, нет? А ведь ты была такая талантливая девочка, как ты красиво танцевала, как ты рисовала…

– А работать я стала… просто женщиной.

Вернувшись с огорода, Катя с грустью оглядывает ободранную стену. Алексей сдирает обои в горнице с осторожностью. Прикипела Катя к старому, оно словно живое в ее душе, и расставаться с прошлым нет охоты.

– Мы всегда слой старых газет клеили под обои.– Говорит она.

– А сейчас другие обои. Раньше были бумажные, тонкие. А эти, видишь, какие… – Алексей ласково поглаживает полосу, на которой нарисованы красивые чашки и тарелки. Кухонные обои, как теперь говорят, специальные, стильные.

– Главное, моющиеся. Это же не просто наклеенная бумага.– Ободряет настроение Кати Лора. – И клей особый. Не клейстером же, как раньше клеить! —

– А эти мои на клейстере, сколько лет простояли! – упрямится Катя. Лора старается, и обидеть ее Катя побаивается, но все же не по себе видеть, как горница теряет свой первоначальный дорогой для нее вид.

– Вот уж тараканы были довольны! – посмеялся Алексей.

– А Серега прочитал, что тараканы означают хорошую экологию. Из квартир-то они уже сбежали! – упорствует Катя.

– А ведь точно! Я ведь их живьем сто лет и не видала, – Подивилась Лора, – пока сюда не приехала. Ну, ладно, тащи старые газеты, все равно на них нужно раскладывать полосы и клеем мазать.

– А никак без старых газет! Я и говорю! Никак! – обрадовалась Катя.– Я пошла за газетами-то.

В сарайке у нее много чего схоронено на всякий случай жизни и черный день. К тому же банку с деньгами она уже переправила в сарайку, под ящик с инструментами.

– Новые технологии… здорово. Сколько умных людей на свете! – Алексей с удовольствием читает рекомендации на этикетках со строительными материалами.

– Леха, ты такой наивный!

– Да. Мир меняется, а я нет.

– А почему ты не меняешься?

– Не хочу. Зачем? Мне только пожить дома, в этой красоте хочется. Это мой мир. А тот, что за границами – не мой. Страшный. Я туда не хочу.

– Как ты выжил-то там, Леха?

– И там люди живут. И там есть не подлые. Только от тюрьмы и от сумы, говорят, не зарекайся. Теперь знаю, что это правда.

Кряхтя, Катя сваливает на пол кипу старых газет.

– Вот вам!

Взяв верхнюю газету, Лора прямо-таки упирается глазами в фотографию Евгения.

– Что это? Сын мэра… наркоман… сбил на машине женщину… Ничего себе заголовок!

– Да неправда все это! – восклицает Катя. – Вранье! Опороченье! Разобрались потом. Случайность была.

«Это ж надо! Забыла про статью в газете. Дура старая! Клянет себя Катя.– Так и преподнесла ей. А не надо бы ей знать ничего».

Лора торопливо читает статью.

«Не знала Серафима Петровна Белоносова, что майский праздничный день станет для нее последним. Пожилая женщина переходила улицу Новомечетную, когда из-за угла выскочила дорогая иномарка. За рулем ее находился сын мэра Кручинска Евгений Халетов. Наверное, последнее, что она увидела – голубое небо над головой. Старушка не успела попрощаться ни с детьми, ни с этим сияющим миром.

Однако для сына царственной персоны, главы города, похоже, было сделано исключение. Уже через несколько дней, когда старушке копали могилу, он гулял на свободе. Подтверждением его якобы невинности было свидетельство патологоанатомической судмедэкспертизы, в котором было написано, что у женщины имелась опухоль головного мозга и она не могоа контролировать свои действия».

– А злая статья. Каждое слово гвоздями прибито. – Сделал вывод Алексей.

– Вот я и говорю! – продолжала заступаться Катя.– Опорочили парня! А потом разобрались. Вот, что. Вы тут оставайтесь, обедайте, а потом уже с обоями этими разбирайтесь. Простынет обед-то. А я к Пете схожу, к мамаше. На сердце все так и кипит. Пойду, посоветуюсь.

Алексей проводил сестру понимающим взглядом. Советоваться пошла с мамашей. Все из-за ребятишек.

– Не видит мальчишек, извелась уже, вот и пошла. Может, бабушка подскажет.– Сказала Лора. Они по-прежнему, как и много лет назад с полу взгляда понимали друг друга.

Ковыляла Катя долго. Останавливалась, отдыхала, оперевшись на палку, сделанную для нее Серегой, специально для таких прогулок. Во дворе она пока обходилась без нее. Оглядывалась на ряды состарившихся с вместе с ней домов. Давно она не видела и своих земляков, со многими, дальними соседями, не разговаривала месяцами. Но сейчас ей было не до разговоров.

– Здравствуйте, родные мои! Что-то неладно у нас, сердцем чую. Ребятишки сбежали, Вовка в тоске. И где они, изверги! А если сгинут? А если найдется на них какая нелюдь? Самое страшное. Лежу по ночам, думы свои о них думаю, хочу увидеть их, а не получается. Лорка приехала, Алексей вернулся. Серега пить перестал. Ну, куда с добром. И Ирка нашлась, правда, мертвая. Вовку, оправдали. Радости ну, столько никогда не было. А вот, сердце мое бедное не на месте. Не только из-за ребятишек. Может, из-за Ирки. Совестно мне, лежит она где-то, бедолага. Считаю, что все-таки привести ее стоит и положить вот здесь, рядом с вами. Как вы, не против? У нее ведь близких никого нет. А еще, мамаша, ученые приехали. Мерят что-то у озера, расспрашивают. Про тебя спрашивали. Я и не знаю, что сказать. Только не к добру это, чует мое сердце. Жили мы спокойно сколько лет, не вспоминали о кудесах на озере. И, слава Богу. Как ведь неймется людям. Чего-то они там ищут? Просили меня посмотреть. А я ведь по заказу не умею. Это же не теленка найти.