Читать книгу Боги с Родины. 1 книга трилогии - Святослав Лаблюк - Страница 10

– Такое, лишь со мной возможно! – Артём подумал, с горечью. Мы на минуту отлучились, по нужде, с товарищем вдвоём, назад вернувшимся благополучно. А предо мной, из техникума, дверь во двор, замкнутой оказалась. Специально будто бы, сама замкнулась.

Пришлось мне пол квартала оббегать по Энгельса, Халтуринскому, Шаумяна. И, в результате умудрился опоздать я, на автобус ср… ый.

Пришёл автобус, задержавшийся на час и, загрузив в себя всех будущих героев, – борьбы за урожай, отправился в колхоз с названием одноимённым, в Багаевском районе.

С чувством досады, я стоял на месте сбора, искателей наград «Героя битвы с урожаем», не зная, что мне делать, где теперь искать уехавших героев. Увидев выражение лица руководителя учебной группы, понял, – неисполнение им взятых обязательств, – быть положительным всегда, во время обучения, сегодня боком выйти может. Сейчас неукоснительно исчезнуть должен с глаз, дать ей возможность, сделать вывод обличительный, чтобы, незамедлительно исполнить отчисление из техникума, как прогульщика. Или добраться срочно до колхоза.

Выгнать хотела с первого семестра, – четыре двойки из двенадцати предметов, а во втором – не оправдание надежд, как говорил Грызлов Игорь Евгеньевич – преподаватель физкультуры, Артёма приняли учитьсяиз-за высоких достижений – прыжки в длину и стаера.

Когда, стал первым в области по боксу, надеялся, – о нём забыли. Тем более, что первая оценка, в диплом ушедшая, была отличной.

В автодорожный техникум попал случайно. Знал в тот момент лишь три учебных заведения – спортинтернат, автодорожный техникум и механический.

В последний день приёма документов, – 30 июля, в субботу, перед выходным, забрав из интерната документы, уехал в механический. Но, опоздал, – приём был до 17. Отправился в автодорожный. Успел в последнюю минуту в приёмную комиссию войти.

Без казуса, не обошлось. Члены комиссии ушли, замкнув все документы в сейфе, кроме лишь списка.

Любезно заявление приняв, брать документы, отказалась секретарь, не захотела отвечать за них без сейфа, Артёму предложила принести их утром ранним, в понедельник, ведь главное, в подавших документы список, она внесла Артёма.

Не оставалось делать ничего Артёму, как принять предложение – до понедельника. Но, негде было спать, и не было средств на питание, остались деньги – на проезд до дома. Мир, не без добрых был людей. Уборщица, пригрела пацана, – жить разрешила – выходных два дня под лестницей, в подсобке. Как оказалось, жил в ней нелегально, студент-дипломник, с ним там познакомился. Тот накормил Артёма, объяснил все прелести и сложности учения. И, подсказал, что главное – диплом, где тот применишь в будущем, кому, какое дело.

Сегодня, день был жаркий, как в середине лета. Хотя сентябрь вёл отчёт, солнце палило ярко, ни дуновенья ветра.

Асфальт сжимался мягко под ногами, предупреждая, – относись внимательно к нему. Особенно, девчат, с их шпильками на туфельках.

Бредя по тротуару, с южной стороны центральной улицы Ростова, – по имени кормильца «Капитала», как сплетничали недруги, – второй «жены» [71], искал Влад выход из печальной ситуации, куда попал при странных обстоятельствах.

____________________________

[71] Улица имени Энгельса переименовалась на – Большая Садовая. Ей было возвращено прежнее название.

Он понимал, – не спрячется за справку из медпункта. Что предпринять, ещё не знал. Собравшись с духом, повернул обратно, направился вновь в техникум, хотел узнать, куда десант их отделения отправился, на штурм. Быть может, рядом он, и нет проблем к нему добраться, Узнав, где он находится в Богаевском районе, отправится к ним сразу.

Большие круглые часы на входе в техникум, выше дверей, показывали время городское, всем мимо проходящим, указывая – жизнь их временная и, есть ещё другая, – виртуальная.

– Им совершенно безразлично, куда и кто, зачем идёт, спешить им никуда ненужно, часы, минуты, равномерно – итог отчитывают наш, Артём подумал, с завистью, на них смотря. И не опаздывают…, на автобусы, не то, что идиот – Артём. У них всегда всё в норме, не так, каку меня, в моей, короткой жизни; со мной всегда проблемы происходят. Наверно, я проблемный? Мой дом – дурдом?

– Им совершенно безразлично, куда и кто, зачем идёт, спешить им никуда ненужно, часы, минуты, равномерно – итог отчитывают наш, Артём подумал, с завистью, на них смотря. И не опаздывают…, на автобусы, не то, что идиот – Артём. У них всегда всё в норме, не так, каку меня, в моей, короткой жизни; со мной всегда проблемы происходят. Наверно, я проблемный? Мой дом – дурдом?

С собою разговариваю, словно писих. Не знаю, у других есть – Я второе?

На третьем этаже, свернув направо, отправился к «родному» деканату, чтобы узнать, где место битвы с урожаем для группы запланировали бюрократы, чтобы понять, как до него добраться.

Ведь всё равно, от этого не денешься. Вся группа там, а он единственный оставшийся. Как будто симулянт. Надеялся, что разрешит проблему и, найдётся выход неожиданно. К ним он имел талант особый, но действие невозвратимо при некоторых вариантах, при всех, имеющмхся в нём, талантах.

Девушка – методистка деканата, немного его старше, на карте области отметила два хутора, Пустошкино и Резников в Багаевское районе.

Большего вряд ли мог узнать, и не успел бы, – не повезло, сквозь щель двери открывшейся, услышал голос узнаваемый – руководительницы группы ЖСМ, с преподавателем, незнающим Артёма, беседующей о проблемах.

Увидев, увлеклась, он выскочил и, спрятался за выступом, чтобы не злить руководителя, и здесь, незванным видом.

– Пришла докладывать о новом моём хамстве, подумал обречённо, слыша, сопоставимое с примером разгильдяйства, своё имя.

Он был не против слушать о себе рассказ, вдруг новое, чего не знал, в нём появилось. Не повезло, – не предоставила возможности руководитель. Излив им недовольство, возмущения, она с преподавателем простилась и в деканат зашла. Дверь плотно затворилась. Покинул и Артём обитель, где прятался бесстрашно, словно непутёвый зритель.

По коридору взад, вперёд сновали люди: администраторы, преподаватели, студенты. У всех были дела, а у него проблемы.

Прекрасно понимая, – попасть ему в Пустошкино, быстрее нужно, Артём направился на выход, ещё не зная, как туда добираться.

Не с самым лучшим настроением, какое быть могло сегодня, вновь оказался на проспекте Энгельса, – кормильца Маркса. Вспомнив, – не завтракал ещё, голодный. Как мельница смолол бы всё, что было.

У продавщицы пирожков, стоящей у стола с большим лотком, прикрытым белой тканью, рядом с кафе, с названием приятным – «Отдых», купил беляш огромной жирности, для русского желудка изготовленный.

Взяв в руку, чувствовал, ладонь руки мгновенно, жиром увлажнилась, словно под краном мыл, без мыла. Бумажка, – за салфетку, не спасала, поток ручьями по руке струился. Артём старался, чтобы грамм растопленного жира на землю не упал и не пропал, надеялся насытиться по максимуму – продуктом этим странно-русским – из теста и свинного жира. Денег немного было, купить второй беляш, позволить он не мог. – Ещё добраться нужно до Пустошкино, подумал сокрушённо, представив, как стоит на трассе, голосуя, и просит все подряд машины, несущиеся мимо, взять, подвезти, до места, автостопом.

– Жаль, электрички, заячьи, туда, не ходят, вздохнул он, с сожалением. Хотя, могли построить бы ж.-д. дорогу до Волгодонска, через Пустошкино! Наверно, не подумали… Или, несвоевременно им это…

После горячего жирнющего продукта, пить захотелось сильно. Как специально, на Будёновском, у филармонии, с водою автоматы не работали. В гортани и во рту всё пересохло, – дышать от этого довольно трудно. Пришлось идти в парк «Горького», к ближайшей точке продаже газировки. Можно пройти было и за «Козлята», на улице Подбельского и Энгелса, ведь расстояние почти что одинаково, но в парке, несколько прохладнее, там не могло пробиться солнце, скозь мощные деревьев кроны и, ветерок, тела, приятно охлаждает.

И, если покупать не в автомате газировку, менять ненужно две копейки по копейке, ведь автомат за две копейки даст, как за одну и, воду, часто не холодную, малогазированную.

Достав монету двухкопеечную, не в состоянии сказать ни слова, он продавщице жестом показал, чтобы налила стакан полный. Он знал, что на копейку наливают, чуть больше пол стакана, за две копейки – стакан полный.

Сделав глоток, второй, он неприятно удивился, увидев, – половину выпил. Вторую половину пил глотками меньше, стараясь растянуть на сколь возможно, удовольствие. Увидев дно стакана, с сожалением отставил его, отвернувшись, к кинотеатру, через «яму», по аллее направился, немного успокоившись. Там небольшой сквозняк всегда гулял, было прохладнее и, в парке находиться безопаснее.

Тяжко вздохнув, он погрузился в мысли невесёлые, готовый провалиться от досады, – вновь неожиданно попал в историю, где не был виноватым. Такое с ним случалось часто, – по жизни кинутым бывал и, выкарабкивался трудно.

Он был не рад, что в туалет отправился, на случай, вдруг захочется в дороге, опаздывающий автобус ждать устав. Недолго в туалете находился.

– И, надо! Словно специально замкнули дверь, чтобы я опоздал, вокруг квартала оббегая! Случайность? В них не верю. Неужто, специально? Но для чего? Не значащая я, персона, ни для кого, пока. Так, в чём дело?

Особо интересным было, – когда во двор я прибежал, узнал, – автобус без меня уехал, дверь в корпус дёрнул и, она открылась, будто никто не закрывал (!?).

Места не находя в себе, поднялся с лавочки, и словно под гипнозом, спустился в «яму» [72]. Опомнился, с восточной стороны у склона, с заброшенным бассейном рядом. Чёрный и белый лебеди, искусно плиткой моза'ичной созданные, смотрели на него, будто живые, Артёма спрашивая, – нальёт ли им в бассейн воды, чтобы ожив, там плавали они и, проходящих рядом, радовали изяществом, великолепием.

Заметив сбоку от бассейна, – под мостиком в проёме, дверь обветшалую, он подошёл к ней ближе. Не замечал Артём дверь, раньше, хотя нередко здесь бывал. Необъяснимое, тянуло к ней магнитом, как буто, кто-то звал, он к ней пришёл по зову.

Приподнимая край двери, попробовал открыть, но перекос держал. Забыв, что хочет пить, Артем к ней приложился с полной силы. После усилия, дверь, заскрипев, сдалась, маня в прохладу тёмную и, в неизвестность.

– Возможно, мной руководят, вставляют в ситуации. И их нельзя считать случайными? А я не замечая, начала изменений важных, способствую им, выполняю заданное. Обидно, что я не уверен, так ли это? – мелькали мысли в голове.

Наверное, мог помешать им или, они бы больше мне мешали?

Принял решение. – Пусть, раз не спрашивая, привели сюда

________________________

[72] Яма – балка проходящая через парк обыгранная, как место отдыха.

меня! – ответил сам себе Артём, вперёд шаг делая, принюхавшись. (знал, что в местах таких, когда приспичит, делают …, от взоров спрятавшись.)

Не чувствуя тех запахов определённых, немного успокоился, хотя на нос он не всегда надеялся. Нос иногда такое чувствовал, – никто не замечал, а мог не слышать «голубей» соседских. Невольно вспомнил случай – словно анекдот, при возвращении в Ростов из дома, после выходных, в автобусе произошедший.

Автобус был заполнен пассажирами, разморенными от жары, уставшими. Было довольно жарко.

Окна водитель открывать не разрешил, открыв лишь люки верхние.

Ехать из Шолоховки до Ростова примерно пять часов, в зависимости от маршрута.

Кто-то испортил воздух и, в автобусе, дышать от вони стало невозможно. А «голубятник» добавлял всё время «голубей», к запущенным, большими порциями. Народ кричал и возмущался:

– Кто тот урод, нахал – мы разорвём на клочья.

Артём в том рейсе вони не почувствовал.

Поднялся солидняк и все притихли, не ожидавшие, – интеллигент такое, сделать может?

– Прошу спокойствия! – он произнёс, я экстрасенс. Сейчас мы вместе с вами вычислим засранца. Мне нитка длинная нужна, на весь салон.

Кто-то отдал ему катушку ниток. Он попросил, ту нитку протянуть, с начала до конца салона, затем за нитку взяться всем и, за неё держаться.

Когда все подтвердили, – в руки нитку взяли, тут же спросил: – А воздух кто испортил, взял?!

– Услышав – «да», народ остановил автобус. Без принуждения, «советов», слыша вослед, – что бы уср…, быстрее пули вылетел виновный «голубятник». [73]

_________________________

[73] Взято из народных анекдотов.

Внезапно, впереди, за плавным полукруглым поворотом Артём увидел свет. Это не комната, – он понял, интересно стало. – Значит там, что-то есть, раз вижу освещение? – он рассудив, к нему быстрей пошёл.

Каменные стены после поворота, на протяжении двух сотен метров прямыми были, как стрела, без швов, насколько позволяло видеть зрение во тьме. Шероховатые, при приложении усилия к неровностям, крошились.

– Старая кладка крошится не меньше, когда воздействуешь усилиями на неё, думал Артём. Но…, это же не кладка. Казалось, – камни и песок, обожжены. – Обжечь такие ровные ходы могли лишь сущности разумные, к примеру – люди, или молнии большие, – шаровые, мелькнуло в голове Артёма.

Но молнии одной не сделать это, а сотни молний, или сотни тысяч лет…. По коридору носится, когда ей нужно, энергию пытаясь сбросить?

Возможно, впереди свет – молния, я приближаюсь, а она отходит? – Держит дистанцию до нужной ситуации? Зачем? Могу попасться под обстрел, в любой момент? И, стоит ли мне нарываться?

Но, тут же возразил себе, – была бы воля, в живых бы не было меня, давно. Такая моя доля, – где интересно и проблемы, я всегда.

Преодоление пути решил ускорить. Что было сил, он побежал – в почти кромешной темноте.

Пол был не скользким, чуть шероховатым.

Почувствовав, что стало жарче, решил остыть, уменьшить скорость. Ему казалось, свет стал ярче, хотя, как прежде – отдалялся, как не старался, не ускорялся, не мог приблизиться к нему.

А в это время с ним боролось Я второе.

– И так, ты далеко зашёл, нужно сейчас бежать обратно!

Ему Артём ответил тихо. – Ведь я прошёл довольно много. И жалко будет, – что немного я не добрался до него!

Не нужно понимать превратно. В Пустошкино попасть могу, я даже ночью.

– Нет! Я прошу – беги обратно!

– Зачем я в эту дверь вошёл?! Понять бы, кто меня привёл?!

Артём так сильно разозлился, что вновь он глупость сотворил.

– Ты на меня сейчас зря злишься?! Устал, наверное, нет сил? – тихо спросило Я второе. Не обижайся почём зря. Мне одному быть скучно, и лезу вновь с вопросами, подначками – не уважаешь ты меня, обидно. Считаешь ты себя умней и, много меня «выше». С тобой мы, больше чем родня! Мы вместе можем «развернуться» и сотворить такое…, – не перестанут удивляться все вокруг. Ты перестанешь быть изгоем среди богатых, войдёшь в их круг – хапуг. Те, кто с тобой якшаться не желает, мы превратим с тобою в слуг.

Артем хотел ответить резко, – грешно ведь, на таких, как ты, мне обижаться, но сдержался и, молча продолжал идти.

Чувства – растерянности, неизвестности, усиливали недовольства. Плюс, эта яколка в сомнениях, вместо определений ситуации и, помощи в их исправлении.

Проход расширился. Артёму показалось, что он услышал зов, продолжить путь, зовущий. Оценивая ситуацию и, понимая, что далеко зашёл, и дальше может быть всё тоже, он повернуть решил обратно и…, повернув, – увидев несколько ходов похожих, стал, растерявшись.

– Вот это да! – Артём подумал озадаченно, панике внутренней поддавшись. Становится страшнее, интереснее. Чуть было не уср..лся

В каком из них сюда я шёл? Как не заметил их разъединения? Задумался, не обратил на это должного внимания?

– Как и не стоит ныть сейчас, показывая сожаление. Здесь не помогут: твои раскаяния, и явные недоумения, напомнил голос о себе. Ведь говорил, предупреждал! Не обратил ты на слова мои, внимания.

– Мне не хватало заблудиться? Так я в Пустошкино не попаду.

– Как будто ты туда стремишься? Ты разобрался бы в себе.

– Так видишь, я остановился. Назад бежать сейчас хочу. Чем насмехаться надо мною, ты лучше просто подскажи, – в какой тоннель нужно идти? – Артём спросил миролюбиво, тем самым предлагая мир ему и дружбу, как, когда-то раньше было. Когда не спорили, дружили.

Да было ли такое? – хотел спросить, но спрашивать не стал, и, ситуацию не нагнетал.

– Всё время спорить надоело. Давай дружить начнём с тобой!

– Конечно! Трудно тебе стало! – ты предложил, дружить со мной. Пройдут все трудности, мне скажешь – пошёл ты вновь, заткнись и, удались!

– Неправда! – с ним Артём не согласился. Не говорил такого я.

– Не говорил, так делал, – злился, ты часто на меня, ответило второе Я, показывая, что обиделось, – за прошлое виня.

– Но вдруг со мной, что-то случится, то и тебе несдобровать.

Я удалилось и «закрылось», не став Артёму отвечать.

Артёма разум воспалился, смотря на входы, растерялся, пытаясь, искомый найти, что сможет вывести обратно. Ладони, лоб, ноги вспотели…

Он чувствовал, что на пределе, стал нервничать, чтоб не сорваться, и о тоннелях вспоминать стал всё, что слышал раньше от, кого-то…

– Однажды дедушка (уча, что слушать взрослых всегда нужно) поведал им, – что под землёй, есть город на глубине большой, – больший, чем сверху. Немало там людей живёт. Наверх выходят лишь затем, чтобы детей, кто не послушен, в тот город нижний увести, откуда выбраться нельзя, обратный путь им не найти.

Там строгое повиновение царит их руководству. И, наказания за их проступки, – страшные. И, нет непослушания. Поэтому им нужно, слушаться всех сатрших.

От этого воспоминания Артёму стало, вмиг не по себе. Бравировать, будто бесстрашный, не нужно было здесь ни перед кем, и в страхе, оглядываясь, он шептал. Зачем же, тут я появился?! Пошёл туда, куда не знал.

– А вдруг сейчас из подземелья появится тупой урод, и уведёт меня вниз силой в подземный страшный городок?

Не зная солнца и рассвета, прожить всю жизнь там? Никогда!

Хотел бежать, но не решился. В какой проём? А вдруг беда меня там ждёт, немалая? Я заблужусь? Вновь возвращусь в темень кромешную? В любой тоннель я не хочу. Попасть возможно в пустоту? И похоронят там. Обманут. Запутают, как злой Сусанин.

Артём услышал сзади шум. Со страхом к свету вновь шагнул, прекрасно понимая, что лучше к свету, чем назад, в какой тоннель идти не зная.

– А если свет, шум, – лишь мираж, обманет и сейчас? Зачем и для чего? Проблемы на проблеме…, чтобы изжить его? Кто-то играет.

Пустошкино ушло на план второй, волнение им овладело. – Куда ведёт дорога, если обманчив свет? Вдруг этот свет – мираж от злого рока?

Какой-то не такой я, не как все – хотя, других не лучше и не хуже. Со мною неприятности везде, они и я, мы вместе? Так быть может?

И факт сегодняшний неоспорим. Хоть упирайся в споре рогом.

Проблемами я чересчур любим. И неприятностей со мною рядом много…

И почему, так происходит?

Неясно и, совсем мне непонятно. Они, как тень за мною бродят. И днём, и ночью, круг невероятный вокруг меня заводят, тайный. Представить вздох печальный их, прощальный звон колоколов услышать в сердце, при расставании, нисколько не желаю, но паразиты рядом, как всегда, словно следят за каждым шагом.

Сам создаю себе проблемы, потом ищу вокруг пути, чтобы из них достойно выйти. Всё в мире, кем-то так составлено, взаимосвязано, и всё неоднозначно?

И как во сне, вопросы в голове: – Случайно это? И, могло ли быть иначе?

На первый взгляд, – совсем невероятное, ведёт меня, куда-то в неизвестное, навстречу свету, …. кто же это и куда? Не знаю я ответа.

Меня искать никто не станет здесь…. Кто я такой? По Сеньке честь. Судьбы моей неблагосклонность?

Никто не звал сюда меня? Зачем тогда сейчас здесь я? Неосторожность и ничтожность моя – судьба? Двусмысленность всей ситуации сегодняшней, запутанной, парадоксальной, – загадочность и неопределённость, – пылинка в мироздании.

Совет бы дал мне кто, скорей. Всё так напутано, и в голове моей, бардак от ситуации такой, на первый взгляд несложной и простой.

– Ага! – Не выдержало Я второе, вновь. А говорил, искать не будешь, – совета у меня. И ждёшь ведь…. Ждёшь сейчас ответа! А я, немного подожду. Жду-жду. Жду-жду. Жду-жду. Жду-жду. Пока ты гордость не уймёшь, ко мне с поклоном не «придёшь».

– Ну что же, жди. Жду-жду. Жду-жду. К тебе с поклоном не приду.

Какой-то странный этот свет…, стал рассуждать Артём. – Не вижу тени. Как будто тени совсем нет. Куда же она делась? К чему так долго я иду, и почему, никак к нему, я не приду…, неясно это. Тень – признак загороженного света. Или, научным языком, явление оптическое силуэта, из-за присутствия чего-то, между источниками света. Причин отсутствия не знаю, тени. Если отсутствует она – мёртв человек.

Вампиры не имеют тени. У ведьм и бесов, тени нет. И дьявол лишён тени, ибо – враг света, во всех понятиях, ответах. И сделку, заключающий, лишён всего пожизненно, ему останется смотреть на тень и помнить лишь, – о свете, души мести.

Не стану времени терять, пойду вперёд быстрей. Там, может быть, найти сумею, кто сможет подсказать и, показать мне верный путь – обратный.

Он побежал вперёд, от выбора тоннелей.

– Иначе мне никак нельзя. И впрямь, тогда я, – пожалею. Ведь классная, всегда права. И выгонит, коль не успею в Пустошкино попасть сегодня. Хотя бы ночью, до утра, до первого сражения, если хочу, продолжить обучение. Хотя, уже сегодня, отправить их на битву с урожаем могут. Приедут рано, сила дармовая. Помощь колхозникам необходимая?

Жаль, физика закончилась, Артём подумал с сожалением.

Утёр нос классной, – вспомнил вкус победы.

Она и думать не могла, что обладателем пятёрки, в дипломы их идущей первой, он будет, – тот, кого хотела, но, отчего-то не успела отчислить с первого семестра.

Быть может, пожалела?

Увидев своевременно, издалека стремительно к нему летевшую большую птицу, он приготовился к защите, испугавшись, обрадовавшись, где-то.

– Этот проход, скорей всего, от тех, кто появился здесь незвано, большая птица охраняет. Сюда меня не приглашали, растерянно подумал он, и руки поднял, приготовясь от птицы защищаться.

Не долетев совсем немного – с четыре метра, приземлилась птица. В глаза почтительно смотрела. И было видно, что не удивлялась, как будто знала, что он здесь, к нему летела.

– Вообще-то, птицей называть, с натяжкой было можно. Ни перьев, ни хвоста. – Как у стрижей, название лишь – хвост, здесь, – ноги, подумал он, стараясь вычислить, относится – к какому племени она, народу.

Подобного не видел в жизни раньше, – уродца человечка, с крыльями. Хотя, когда стоял он прямо, то крылья были незаметны. Сложившись, суживались на руках, переходя к локтям гармошкой. А от локтей к кистям, шло по одной заметной складке, похожей на широкий шов на рукаве – пристёжку.

Тот человечек – птица, на колено став, Артёму поклонился и, на прекрасном русском языке приветствуя, назвав по имени, как будто знал давно, к нему с почтеньем обратился:

– Я прилетел для встречи Вас Артём. Приветствовать я рад Вас под землёй. Сейчас пройдём мы через тот проём.

Он показал за спину.

– Повернём направо. Мы полетим сейчас к Святейшеству.

– А если откажусь от вашего полёта – предложения? – спросил Артём не очень-то уверенно, увидев удивлённое лицо у человечка, понимая, что путь назад ему отрезан, заблаговременно. Жизнь здесь его, не стоит ни гроша. Сейчас зависит полностью она, от этого уродца человечка.

– Святейшество, обидеться, наверно, может. Но, Вас понять, конечно, сможет. Препятствовать, уйти назад, не будет, ведь к Ней полёт, по Вашей воле лишь, возможен.

Но знайте, к Ней не пригасят Вас более. Другой путь выберете вы. Отказ Ваш будет, ещё одной потерей, преследующих Вас потерь. Быть может, лучше было бы, – не запирать ту дверь….

– Вот так дела?! Хоть верь в это, не верь… Раз говоришь, знать знаешь, сделал это. Мои фантазии имели почву? А я, шутя ведь, говорил об этом.

Откуда знать могли вы, что приду я в парк, что опоздаю на автобус, спущусь зачем-то в «яму», в дверь войду? Не слишком ли мудрён весь этот ребус?

– Вы бы спросили у меня про дверь, закрытую во двор, случайно, когда были в туалете?

– Нарушили вы беспардонно мой покой, и беспокойства мне добавили при этом. Теперь, самостоятельно мне, добираться нужно до Пустошкино?

– Не беспокойтесь. Мы туда, добраться Вам поможем.

К Святейшеству мы поспешим, если согласны Вы. Желательно, без промедления….

Безотлагательно могу помочь вернуться в «яму». Раз из-за нас Вы здесь, Вас выведу ко входу. Вы времени немного потеряете, ведь цель для Вас – в Пустошкино дорога. Вам выбирать. Условий выбора немного.

Коль пожелаете, я помогу добраться, к дороге до Пустошкино.

Вы вправе отказаться. Вам выбирать, – идти, лететь, остаться, ведь это только Вам видней. Решайте. В дорогу нужно отправляться.

– По-видимому, были вы правы, с ним согласился вежливо Артём.

Не позволяет воспитание и нравы, отказом обижать Высочество. Тем более что приглашён к ней в дом. Отказывать Высочеству нельзя. Невежливо так будет. Ответ, – конечно, да! Согласен я. Несите к Ней меня.

И если можно, побыстрей.

Надеюсь, не уроните меня. Ведь тяжелей вас я. От этих слов моих, так стало жутко мне! – Артём признался. Будто снится всё в кошмарном сне.

– В кошмарном сне. Ответьте, почему?

– Таинственном, Артём поправился. Всему, невольно удивляюсь я, что вижу здесь. Как и тому, как «привели» меня сюда – я в восхищении.

Здесь необычно всё. И я ответил – да.

Хотя, я не могу понять, как под землёй смогу летать. Вы понесёте за ремни вдоль берега большой реки? Мечтать об этом мне не приходилось раньше, поэтому и не уверен. – Лететь, так просто? Я ответил – да.

В подземном царстве, – светло, как днём.

– Всегда так было.

– Почему?

– Не знаю.

Я прилетел, чтобы Вас встретить, отнести. Возьмём Вас за ремни, и понесём попеременно. Так будет наиболее вернее. Нам встречи с пресмыкающимися не нужны. Теперь за Вас в ответе мы.

– Что же, как знаешь, поступай. Пока мне непонятно.

– Всё невозможно в этом мире понимать, ответил человечек – птица. Для этого так много нужно знать! Хотя, как говорит пословица: «Чем будешь больше знать, тем меньше будешь спать». – Такая получается нелепица.

И развернувшись к свету, туда, откуда прилетел, он, не взлетая к верху, словно обидевшись, пошёл. Артём за ним шёл следом. Уклон дорога вниз имела. У ответвления тоннеля, знакомый шум услышал он. И, указав на шум, отметил человечек, – вход в рай подземный.

– Я слышал, – для людей там ад. Всех стражи держат в чёрном теле. А вместо воздуха там смрад. Вход охраняют тот – собаки. Оттуда убежать нельзя.

– Любой по воле своей может, уйти оттуда навсегда. Назад не пустят, никогда.

– Но там тюрьма?! Там ад и смрад!

– Там воздух чистый и приятный. Живётся хорошо им всем. Где правит мудрая царица, не знают жители проблем, порядок кто не нарушает.

Для нарушителей, не сладок приговор. Выбрасывает всех воров, прелюбодеев, потаскушек, пьющих без меры и наркошей, – всех нарушающих Закон, из под земли, нещадно гонит вон.

Тем самым сильно пополняет толпу поверхностных бомжей. Особенно в Ростове.

– Как будто сказка. Хоть убей! – не верится мне в сказ твой этот. Хотелось бы взглянуть на них, живущих в подземелье.

– На это времени жаль, нет. Тебе ведь нужно до рассвета, успеть попасть в Пустошкино. Да и Святейшество нас ждёт. Сейчас лишь это важно.

Смотри, какая красота, он показал вперёд – на освещённые пространства огромной светлой площади, туда, где темнота исчезла, за коридором вдоль реки.

А за рекой, сливался с темнотою полумрак. А дальше, – полный мрак. Оттуда тучка появилась и, растворилась в сумерках.

– Наверно – мыши полетели, Артём предположил. Проснувшись, через водоём, летят на завтрак стаей. Им в темноте, намного лучше, чем при свете. В пещерах больше тёмных мест, чем на равнинах, куда летают в темноте ночной кромешной, ища питание для жизни.

Справа река, за ней стена, река касалась берегами местами к ней. А слева – пустота, слабее освещалась.