Читать книгу Горислава. Невенчанная жена - Святослав Воеводин - Страница 10

Заняв место во главе пиршественного стола, Рогволод посадил дочь по левую руку от себя, а дорогого гостя – по правую. Все участники пиршества отметили это про себя и зашушукались, незаметно двигая губами:

– Быть свадьбе, быть.

Присутствовать при столь важном торжественном событии было так важно для приближенных полоцкого князя, что они почти не разбирали вкуса яств, уже стоявших перед ними и сносившимися к столу двумя десятками столовников в одинаковых желтых кафтанах, которые помогали сразу признавать их в толпе. Нет, не поесть-попить явились бояре со своими супругами и детьми. Да и можно ли было их удивить хоть чем-нибудь, будь то сахарные калачи, пироги с лебяжьими сердцами, белуга, начиненная икрой и перепелиными яйцами? Все едали они, все пивали – и горячительный мед, и хмельное пиво, и вина заморские, сладкие, и вина свои, зеленые, горькие. Даже к молочным поросятам, запеченным целиком, не все потянулись, так что уж тут говорить про фазанов с тетеревами.

Владимир ел мало, зато кубки менял часто, мешая напитки без опасения захмелеть. Это Рогволоду нравилось. Он считал, что удаль на поле брани являет тот, кто в застолье не плошает. Но это были лишь предположения. Князь мало что знал о будущем зяте. Сказывали, что родился он от служанки, забрюхатевшей от Святослава и прозывавшейся то ли Малашкой, то ли Милкой, теперь этого никто не помнил, кроме, пожалуй, самого Владимира. На свет он появился не в стольном Киеве, а в каком-то селе, где пряталась мать от праведного гнева княгини Ольги. Потом ее сослали или удушили, потому что воспитанием Владимира занималась не она, а дядька, коим был назначен отважный воевода Добрыня. Однорукий, заметно поседевший, он тоже сидел за столом, а вторым допущенным к пиршеству воеводой стал варяг Рагнар, называвший Владимира не иначе как конунгом Вальдемаром, – не столько потому, что забывался, а желая напомнить молодому князю об их общих корнях.

Заметив, что Владимир в очередной раз показывает стольнику пустой кубок, Рогволод решил, что удаль удалью, а если к концу пиршества гость не сумеет двух слов связать, то все они окажутся в глупом положении. Толкнув Рогнеду коленом, он спросил:

– Что же ты, дочка, не занимаешь нашего гостя беседою веселою? Гляди, решит, что ты без языка уродилась, и передумает на тебе жениться.

– Разве он меня спрашивал? – произнесла она. – И разве я давала свое согласие?

Получилось не только резко, но и громко. Не поднеся кубок к губам, Владимир подался вперед, чтобы лучше видеть Рогнеду. Рогволод нахмурился.

– Достаточно того, что он меня спросил и я согласился.

Рогнеда отодвинула от себя блюдо, опрокинув солонку. Глаза сидящих рядом загорелись новым интересом. Владимир улыбнулся застольному обществу и передал свою улыбку дальше – сперва князю, потом его дочери.

– Я не для того приехал, чтобы неволить девицу красную. Если я ей не мил, то настаивать не буду.

С этими словами он принялся осушать кубок, в котором, как приметил Рогволод, было налито не пиво и не легкое франкское вино.

– Слыхала? – спросил он Рогнеду. – Ответь гостю.

Она понимала, что молчание будет воспринято не просто как грубость, но как вызов. Однако ей вовсе не хотелось замуж за Владимира. Разве достаточно одного того, что он молод и хорош собой? Новгородский князь разонравился Рогнеде, когда они рассаживались за столом. Пользуясь тем, что ее отец здоровался с приближенными и лично провожал некоторых из них на места, Владимир нарушил все приличия, обратившись к девушке с глазу на глаз.

– Свадьбу сразу по возвращении сыграем, – пообещал он, улыбаясь. – Жду не дождусь, когда ты со мной ложе разделишь. Только попади мне в руки, до утра не выпущу.

Щеки Рогнеды запылали, словно она зашла с мороза в жарко натопленную комнату. Такое ухаживание живо напомнило ей приставания Свирида на прогулке. Девушка еще как следует не опомнилась от пережитого, а тут новый охотник до ее прелестей явился. Наглый, заносчивый, не упускающий ни единой возможности полюбоваться собственным отражением.

– Ты чересчур торопишься, князь, – пробормотала Рогнеда. – Кто спешит, тот людей смешит.

– Ну, с тобой я спешить не стану, – пригрозил Владимир как бы шутейно. – Доводилось видеть, как кот с мышкой играет? Вот и я с тобой так. С таким мужем не заскучаешь.

Отец этого их разговора не слышал, а если бы и слышал, то, скорее всего, только посмеялся бы. А вот дочери его было не до смеха. И теперь, ежась под испытующими взглядами сидящих рядом мужчин, Рогнеда должна была что-то ответить.

А что?

И она прибегла к излюбленной женской уловке, задав встречный вопрос вместо ответа.

– Почему князь Новгородский братьев с собой не взял? – промолвила Рогнеда, опустив вздрагивающие ресницы. – Говорят, их двое у него?

Владимир схватился за пряжку на плече, словно намереваясь сорвать с себя плащ, в котором ему сделалось тесно. Лучше бы она ему не напоминала о братьях. Негодный Ярополк, должно быть, уже приближался к Полоцку, чтобы испортить Владимиру праздник. Он мог появиться здесь в любой момент, а ведь его княжество богаче и больше Новгородского. Что, если Рогволод переменит решение и отдаст дочь за Ярополка? Как снести такое оскорбление, как пережить этот позор?

По пути в Полоцк посольство Ярополка заплутало в лесах и вышло не к той переправе. Ярополк шел за ними по пятам. Согласие Рогнеды нужно было получить сегодня, сейчас. Владимир не сводил с нее глаз.

– Пошто говоришь обо мне так, будто меня здесь нет? – спросил он, с трудом сдерживая раздражение. – Я перед тобой сижу. И до сих пор не знаю, рады мне здесь или нет.

– Рады, князь, рады, – поспешил заверить его Рогволод. – Юные девицы строптивы, как степные кобылицы, пока не объезжены.

– Я не кобылица! – бросила Рогнеда.

Она постаралась принизить голос до шепота, однако гости стали переглядываться и незаметно толкать друг дружку локтями.

– Смотри мне, – прошептал Рогволод, двигая одной половиной рта. – Плеть не только для лошадей годится.

Алая как мак Рогнеда качнулась вперед, собираясь встать и удалиться.

– Сиди! – очень тихо, но грозно предупредил отец. – Ежели выйдешь, то уж обратно не войдешь.

Поведение дочери ставило его в глупое положение. Что же он за властитель такой, ежели с девкой совладать не в состоянии? Рогволод, почти утратив надежду, долго ждал, пока Владимир и Ярополк откликнутся на его завуалированное приглашение, и вот один из них здесь, а Рогнеда кочевряжится, руша тем самым отцовские планы. Он очень любил свою дочь и готов был простить ей многое, только не те капризы, которые могут повредить державному устройству.

Рогнеда осознала, что зашла слишком далеко, и осталась сидеть. Но это не означало, что она внутренне смирилась. Протест поднимался в ней, как тесто на дрожжах, грозя прорваться наружу.