Читать книгу Горислава. Невенчанная жена - Святослав Воеводин - Страница 9

Низина была не такой гладкой, как при взгляде с возвышенности. То, что представлялось сплошной зеленой поверхностью, на самом деле было густой травой, сопротивляющейся бегущим и скрывающей в своей глубине множество препятствий и коварных ловушек: камней, сучьев, свитых в петли стеблей, кротовьих нор, бугров и промоин. Пользуясь тем, что ноги у него длиннее, Свирид легко вырвался вперед, но вскоре запнулся и упал, пропустив Рогнеду далеко перед собой.

Азарт охватил ее. Придерживая выпроставшийся подол, она припустила с такой скоростью, что Свирид не сразу нагнал ее, а когда это произошло, неожиданно пересекла ему дорогу прямо у него перед носом, вынудив его сбиться с шага, что в конечном счете завершилось новым падением.

– Нечестно! – крикнул он и опять начал настигать Рогнеду.

Ее бег замедляло и платье, и необходимость держать его, вместо того чтобы вовсю работать руками, как это делал Свирид. Она попробовала еще раз загородить ему путь, но он тотчас отклонился в сторону, обходя ее далеко слева. Выходило, что теперь Свирид бежал к дубу не по прямой, как Рогнеда, а спускался по крутому склону, что придавало ему скорости.

Она уже мысленно сдалась, когда Свирид как-то неуклюже запрыгал на одной ноге, а потом не удержал равновесия и покатился кубарем, то исчезая в траве, то появляясь снова. Приободрившаяся Рогнеда полетела дальше стрелой. Когда она уперлась обеими ладонями в морщинистый ствол дерева и обернулась, Свирид еще только ковылял вдали, припадая на ногу, которую, должно быть, подвернул.

Но все было хуже. Когда парнишка добрался до дерева, выяснилось, что он наступил на ржавый наконечник от стрелы и загнал его сквозь подметку в ступню, на манер чудовищной занозы.

– Зачем же ты сюда шел?! – всплеснула руками Рогнеда. – Крикнул бы, что поранился.

– Я кричал, – буркнул он, – но ты не слышала.

– Давай ногу сюда, я стрелу вытащу. А потом придется рубаху рвать на повязку.

– Не, – помотал головой Свирид. – За рубаху мамка ругаться будет.

– Ладно, я от подола оторву, – придумала Рогнеда. – У меня этих платьев и рубах столько, что никто не хватится.

Они сели среди разбросанных по земле желудей, и он выставил перед собой ногу.

– Сапог я снимать буду? – повела бровью Рогнеда.

– Ох, – смутился Свирид и поспешно разулся.

Когда она раскачивала, а потом выдергивала железное жало, он даже глазом не моргнул, показывая, как стойко умеет переносить боль. А когда Рогнеда закончила, привстал, наклонился и поцеловал ее в горячую после бега щеку.

– Этого не надо! – рассердилась она и утерлась рукавом. – У тебя губы слюнявые.

Свирид засопел. Она ловко оторвала ленту по кругу и, морща нос от сырого запаха, оттерла ногу от крови, приложила подорожник и перевязала, предупредив:

– Как домой вернемся, сразу промой травяным отваром, не то загноится и распухнет. Вон дядька Давыд на доску с гвоздем наступил, так оттяпали ногу по самое колено. Черная была, вонючая, толщиной… толщиной… с бревно…

Не дослушав, Свирид опять полез целоваться. На этот раз он пустил в ход не только губы, но и руки, облапив Рогнеду с неожиданной медвежьей силой. Стремясь вырваться, она повалилась на спину, но вышло еще хуже, потому что теперь он навалился сверху, гудя:

– Ну, ну, не брыкайся! Мы не по-настоящему, не до крови, немножечко…

– Дурак! – завопила она, молотя его кулаками по пригнувшейся голове. – Отпусти! Ты рехнулся!

Свирид не подчинился. Втянув голову в плечи, он стал ловить Рогнеду за тонкие запястья, норовя прижать ее руки к земле. Ей стало по-настоящему страшно, когда он добился своего и попытался втиснуться телом между ее ног, насильно разводя колени. То, как он пыхтел при этом, как терся об нее и шарил губами, было настолько отвратительно, что она впилась зубами в его щеку и сжала с такой яростью, что пришел черед Свирида драть глотку. Пока он голосил, срываясь на рыдающие нотки, Рогнеда сбросила его с себя, вскочила и побежала куда глаза глядят. Во рту сохранился отвратительный вкус крови и кожи, лоскут которой она отхватила, перед глазами стояла мутная пелена.

Главный ужас вызывала внезапная перемена, произошедшая со Свиридом. В одночасье он превратился в дикого зверя, одержимого похотью. Когда такое случалось с котами или дворовыми собаками, Рогнеда не просто отпихивала их ногой, а лупила чем попало, обращая в бегство. Но Свирид не был ни котом, ни собакой, а потому убегать приходилось ей самой.

Он что-то кричал ей вслед, но она его не слушала. После того как он напал на нее, говорить с ним стало не о чем. Рогнеда так ему верила, а он оказался негодяем. Слепил солнечными зайчиками, чтобы она раньше его подлую натуру не увидела.

Скрывшись среди деревьев, Рогнеда стала забирать влево, рассчитывая описать дугу и вернуться домой, пока Свирид будет искать ее в лесу. Сам Перун подбросил ему стрелу. Охромев, парень уже не представляет собой такой опасности.

Продираясь сквозь кусты, Рогнеда не сразу обратила внимание на то, что высокие деревья вокруг нее сменились осинами да березами, а трава приобрела тот изумрудный оттенок, какой бывает обычно по краям болот. Опомнилась она лишь после того, когда кочка ушла из-под ног и пошла вязкая слякоть, в которую ноги очень скоро провалились по колено. Нужно было срочно поворачивать обратно, однако оттуда приближался Свирид, окликая Рогнеду по имени и уговаривая не убегать.

Она посмотрела вперед, приметив там большую березу, которая, разумеется, росла не из трясины, а на клочке суши. Дальше тоже росли деревья. Перебираясь от одного островка до другого, можно было окончательно оторваться от Свирида и сбить его со следа.

Не заботясь о том, чтобы сохранить одежду сухой, Рогнеда пошла к березе. Под ногами словно перину простелили, и перина эта раскачивалась, проседая под ней. В ушах зазвенели комары, пробудившиеся при появлении поживы. Отмахиваясь от зудящей дымки, Рогнеда выбралась на островок с березой и, не задержавшись, побрела к следующему белому стволу.

Там, где она проходила, поднимался густой смрад. Чтобы сделать шаг, приходилось раскачиваться всем телом. Зато, улегшись под очередной березой, Рогнеда осталась незамеченной Свиридом. Выскочив на край болота, он устремился в другую сторону. Опять повезло. Если бы он повернул влево, как Рогнеда, то сразу увидел бы грязный след, оставленный ею на поверхности. Но ему это в голову не пришло, и она осталась одна.

Одна? Посреди топи?

Рогнеда утерла пылающее, перепачканное лицо рукавом, прикидывая, как быть дальше. Вернуться по своему следу? Нет. Где-то там шастает Свирид. Да и потревоженная топь, должно быть, сильнее засасывает. Правильнее будет выбраться из болота подальше.

Приподнявшись на коленях, Рогнеда расшатала тонкое деревцо, измочалила на сгибе и сломала. Освобожденный от веток ствол превратился в надежный шест. Теперь можно будет ощупывать дно впереди, чтобы не провалиться. Главное – не пугаться. У страха не только глаза велики, но и ноги тонки – подгибаются на ходу, на таких далеко не уйдешь.

Помолившись одновременно всем богам и попросив защиты у лесных и болотных духов, Рогнеда полезла в болото. Шест пригодился не только для того, чтобы пробовать дно на прочность, но и для того, чтобы налегать на него, когда приходилось вытаскивать ноги, слишком глубоко засевшие в мертвенно-холодной топи. Каждый шаг давался с величайшим трудом. Мокрая одежда липла к телу, сковывая колени, будто путы. Внизу все ходило ходуном, дышало, колебалось, жадно причмокивало. Вокруг Рогнеды все бурлило и хлюпало, со всех сторон вспучивались пузыри, похожие на глаза огромных лягушек, всплывших на поверхность, чтобы посмотреть, как станет тонуть глупая девушка. Но на самом деле никаких лягушек тут не было. Никого не было. Даже сонные осенние комары перестали сопровождать Рогнеду. Если бы не те чавкающие и хрюкающие звуки, которые издавало болото, то вокруг царило бы полное безмолвие.

– Рогнеда!

Голос, прозвучавший в этой зловещей тишине, заставил ее вздрогнуть и оступиться. Одной ногой она на мгновение ощутила зыбкую пустоту – как будто бездна распахнулась внизу.

– Рогнеда! – все звал глупый Свирид.

Охваченная ужасом, она подалась обратно, упираясь в шест, который, по счастью, воткнулся в твердую кочку. Топь неохотно отпустила. Цепляясь обеими руками за шест, Рогнеда вытащила себя из холодной грязи на восхитительно сухую и твердую землю. Трясина осталась позади, разочарованно булькая и пуская пузыри. Не веря в свое спасение, Рогнеда провела ладонью по мху, не проседавшему под тяжестью руки. Дальше шли ягодные гряды, за которыми высился сосновый бор.

– Рогнеда, возвращайся! – не унимался Свирид, перетаптывающийся на краю болота. – Нельзя там! Засосет!

Она села к нему лицом. Черный след, прочерченный по коварной зелени, был крив и короток. Рогнеде казалось, что она целую вечность пробиралась от дерева к дереву, тогда как путь ее занял не больше ста шагов, если бы они были сделаны по земле, а не по болоту.

– Хватит орать, – сказала Рогнеда.

В лесу ее голос прозвучал очень звонко и отчетливо, так что Свирид сразу услышал и примолк. Рогнеде было неприятно от мысли, что она в таком виде у него на глазах.

Облепленная грязью и тиной, с мокрыми прядями, выбившимися из косы и прилипшими к лицу. Черевички пропали, на грязных ступнях торчали посиневшие от холода пальцы.

– Теперь посуху выбирайся, – посоветовал Свирид. – Не полезешь больше в болото?

– Не полезу, – пообещала Рогнеда.

Это было правдой. Никакая сила, никакая опасность не заставили бы ее повторить подвиг.

– Тогда обходи посуху там. – Свирид показал. – А я тут пойду. Будем перекликаться, чтобы не заблудиться.

– Не стану я с тобой перекликаться, – сказала Рогнеда. – Потому что ты дурак.

– Дурак, – легко согласился он. – Не знаю, что на меня нашло. Наваждение. Прости меня.

Вид у него был такой виноватый и подавленный, что Рогнеде сделалось жалко его. Она представила себе, что случилось бы со Свиридом, вернись он домой один. Ее отец никогда бы не поверил, что она убежала сама, да еще без причины. Все заподозрили бы, что дело тут нечисто, особенно если бы Свирид признался, по какой причине они расстались. А если бы и не признался, то все равно выдал бы себя голосом и взглядом.

– Где твое молоко с пряниками? – спросила Рогнеда.

Она помнила, что он оставил сумку под кустом, когда они затеяли бегать наперегонки, но задала этот вопрос, чтобы показать, что сердится уже не так сильно. Свирид понял и просиял.

– На лугу оставил, – сказал он. – Могу сбегать, хочешь?

– Куда ты сбегаешь с твоей ногой…

– На одной допрыгаю.

Он показал, как будет это делать, и шлепнулся на зад. Рогнеда рассмеялась. Не слишком весело, но уже совсем беззлобно. Он стал прежним Свиридом, влюбленным, послушным и неопасным. Рогнеда встала, отжала на себе подол как могла и пошла искать дорогу в обход болота. Идти пришлось совсем недалеко. Вскоре они сошлись на поляне, усыпанной ягодами. Из кустов с фырканьем вылетели два тетерева и упали в кусты на опушке.

– Я тебе брусники собрал, Рогнеда, – тихо сказал Свирид, протягивая полные пригоршни.

Раздавленные ягоды пускали красный сок. Руки у него были грязнющие, но Рогнеда выглядела не лучше, а потому не стала чваниться.

Когда они двинулись обратно, Свирид пробормотал:

– Ты теперь не станешь со мной водиться, да?

Как ему ответить? Что? Не придумав ничего путного, она сказала:

– Сперва накорми, потом спрашивай.

Его широкая, от уха до уха, улыбка была такой счастливой, что Рогнеда не удержалась и тоже улыбнулась.

– Это я мигом! – закричал он и заковылял вперед, намереваясь добраться до сумки первым, чтобы вернуться с нею.

Но пряников ей отведать не пришлось. Навстречу им скакали всадники, сообщившие Рогнеде, что отец срочно наказывает ей ехать в Полоцк. Там уже ожидал ее князь новгородский, прибывший просить руки дочери Рогволода. Дело было такое спешное, что один из гонцов спешился, уступая ей своего коня.

Дрожа то ли от своей сырой одежды, то ли в страхе перед неведомым, Рогнеда вскочила в седло и поскакала, позабыв даже попрощаться со Свиридом. Когда же она оглянулась, его фигурка выглядела такой крохотной и далекой, что уже не значила ровным счетом ничего – ни плохого, ни хорошего.

Новая жизнь началась у Рогнеды. Она стала невестой.