Читать книгу Египетская легенда: Коровхатеп - Святослав Юриевич Емец - Страница 7

Лейла проснулась первой. Насколько ей позволяли силы, она встала с постели, пошла к слугам Кукарекуно и попросила приготовить ей ванную в тихом, укромном месте. Они быстро выполнили просьбу, и спустя минут пять-десять Лейла уже лежала в расслабляющей, тёплой ванной из глины, украшенную инутри белым и чистым, как горная речка, мрамором. Хоть по Лейле и не было видно всё это время, с момента явления Леи, она скрывала ревность. Она ревновала Коровхатепа к Лее. Cо стороны пегаски цвета ночного неба это было понятно: она молода, ревность – это привычная вещь для столь юного возраста. Обо всех подробностях знакомства Леи с Коровхатепом она и раздумывала, лёжа в ванной. Но более всего, ей въелась фраза «Ты ведь простила меня?». В голове сразу вспомнился тот случай. Около пяти лет назад, когда Лейле было около шестнадцати лет, она находилась во дворце сестры Саны. Вместе с Лейлой была зелёнокудрая Лея, которая на тот момент была её ближайшим другом. Но случай того дня изменил привычное. Лейла случайно услышала, что её старшая сестра в полной мере согласилась на условия одного из вестников Величайшего Императора Амона Ра, Мады Гаскара. Он был личностью великой, раз в честь него назвали такой большой остров, простиравшийся недалеко от восточной Африки. Во времена войн, воспоминания о которых стёрлись у всех смертных, и даже малость у полубога Мады, он был одним из главных тактиков боя против руфдиеров. Но его предложение нисколько не звучало хорошо.

– Сана, пойми, Лейла будет править Лунией, но только под полным руководством моих рук и головы.

– Мне известно. Вы это сказали полчаса назад.

– Я часто повторяюсь, дабы никто не забыл, что я говорю. Ну, так что, Сана «Луч Солнца», ты согласна на это условие?

– Вполне. Хоть я и люблю, и верю в свою сестру…

В груди Лейлы кольнуло. То ли от радости этих слов, то ли от плохих следующих.

– Но она не готова. Править ей рано. Вы знаете, о ситуации с нашими родителями, господин Мада, …

Лейла услышала то, что не должна знать, и слушать дальше не стала. Она станет марионеткой. Естественно, выдержать этого она не смогла, и высказала всё, что думает, Лее. Но Лея, специально или же нет, проговорилась Сане, что её сестра знает о разговоре. За такие вести, точнее, как это обыграл Мада, чтобы она не портила его планы, за «ужасное поведение и хамство в отношении высокопоставленной персоны» ей запретили находиться рядом с сестрой в её Небесном Городе. С тех пор, Лейла простить таких слов своей бывшей подруге не смогла.

Царица Лунии Лейла в парадной броне

Когда она вышла, надев свой шёлковый халат, все остальные уже успели проснуться. Коровхатеп, увидев её, ускоренно зашагал в её сторону.

– Лейла! Зачем ты вышла? У тебя же силы тратятся! – вскрикнул он, неожиданно подхватил ослабевшую Лейлу на руки и понёс в комнату. Там он положил её на диван, накрыл одеялом и приказал. – Лейла! Больше так не делай никогда! Ты что, не понимаешь? У тебя же нет медальона! Твои силы теряются с каждым днём, –  закончил он. Лейла лишь устало махнула головой – «Да, мол, поняла» – и положила голову на подушку.

После всего этого Коровхатеп с остальными позавтракали. Рею и Лейле принесли завтрак на подносе прямо к месту сна, дабы не причинить неудобства ни одному и гостей. После сытной трапезы путники начали собираться в дорогу, предварительно вызвав лекаря осмотреть состояние Лейлы. Доктор сообщил отличную новость, что Лейле стало лучше.

Коровхатепа это неслыханно обрадовало.

И вот путешественники, уже ставшие семьёй, собрав питьевой воды да фруктов, отправились в далёкий путь. Но перед отъездом Кукарекуно подарил им паланкин: «Чтобы Лейле, мол, было комфортабельнее». Коровхатеп принял этот подарок, но была одна загвоздка: кто будет нести паланкин? Рей предложил нести его на спине вместе с остальным, но остальные категорически отвергли предложение – на Рее вся провизия, да ещё и пассажиры в придачу. Дело было решено Леей – она создала под паланкином некую «невидимую воздушную подушку», которая двигала его легко и комфортно. Лейла очень сожалела о своём состоянии, ведь участие тут взяла Лея – её соперница, как думала она – но всё-таки не подала виду и согласилась ехать в паланкине. Путники попрощались с Кукарекуно и тронулись в путь.

В паланкине между Лейлой и Коровхатепом начался не особо приятный разговор.

– Зачем тебе эта Лея? Ты что, из-за моей болезни забыл про меня?! – воскликнула Лейла, чуть не плача.

– Что имеешь в виду? – спросил Коровхатеп.

– Твои с Леей отношения!

– Какие отношения??! Между мной и Леей?!! Да мы ведь просто друзья детства!

– Да – «друзья детства»! – перекривляла недоверчиво Лейла – Вижу я, какие вы «друзья» – как ты на неё смотришь, как с ней вместе смеёшься. И за всем этим забываешь меня! Ты ведь ей ещё и доверяешь, наивный!

– Лейла, с чего ты взяла, что я тебя забываю? Я просто с ней давно не виделся – хочется поговорить, поинтересоваться…Почему бы мне ей не доверять?

– Поинтересоваться? Было бы чем. Да, она красивая. На вид. А в душе какая? Она меня бросила! Вот я ничуть не сомневаюсь, что в один момент, когда нам будет угрожать опасность…

Коровхатеп выбрался из паланкина и всё-таки пошёл пешком.

– Что такое, брат? – отозвался сзади Максбул.

– Лейла ни с того, ни с сего стала нервной.

– В её состоянии это обыденность, – вставил

Ветривиус.– Нам, магам, тяжело без магии, извольте за повторение.

Остальные этого всего не слышали, ведь были заняты чем-то – Свин смотрел в карту, Рей шёл и над чем-то думал.

Ближе к полудню температура сильно поднялась. Рей более-менее терпел, а вот Лейла и Лея еле дышали, ведь их мягкая кожа не была приспособлена к таким климатическим условиям. Вдруг пред ящером «слоно-жирафом» песок начал двигаться.

– Ой, друзья! Это только мне кажется, что песок двигается сам по себе? – спросил Коровхатеп, держась за свой лоб.

– Не только тебе – подтвердили остальные. Максбул, Ветривиус и Свин спрыгнули с Рея.

Шум и движения песка становились всё сильнее.

– Мне это не нравится… – сказал Рей, медленно двигаясь спиной назад.

– Уходим отсюда! – воскликнула Лейла. Но они не успели. Неожиданно пред ними вылетел из песка гигантский, размером с Рея, скорпион древнего вида. Его огромный, длиннющий хвост с похожим на лезвие меча жалом, жёлтые глаза, гигантские клешни, восемь лап, окрас, как будто он весь состоял из песка – всё это делало его пугающим.

– Вам не стоило идти, неся с собой столь ценные трофеи! – прошипел он, клацая клешнями. – Я великий Скорм, «Песчаный Король», «Жало Смерти», и всё это относится ко мне. Проход по этой пустыне закрыт для таких, как вы, армиров!

– Только этого нам не хватало! – воскликнул Максбул, схватил молот и кинулся на скорпиона.

Но Скорм ещё в воздухе поймал Максбула клешней и сдавил до такой степени, что Максбул от боли выпустил молот. Тут уже вмешались Ветривиус, Рей и Свин Пигмеевич.

Рей со всей силы ударил хвостом по клешне Скорма, чтобы освободить Максбула. Но клешня оказалась песчаной. В смысле, что состояла она, как и сам скорпион, из песка. Отпав, как будто её и не было, она сразу приросла обратно на том же месте.

И тут же, увидев это, Лея улетела ввысь.

– Я же говорила, что твоя подружка нас бросит. – сказала Лейла Коровхатепу, стараясь удержаться в сознании. – Веры тебе нет! – воскликнула Лейла вдогонку зелёнокудрой пегаске. Но вдруг Лея вернулась, неся за собой большую дождевую тучу. Она остановилась над скорпионом, и из тучи полился дождь. Скорпион, эпично величайший себя «Король Песков», начал злобно шипеть, потихоньку намокать, в конце концов, весь песок смылся и под этим слоем оказался еле заметный без очков иль лупы скорпиончик. Он решил не рисковать, и вместо атаки зарылся в песок. Максбул встал и сразу же начал благодарить Лею.

– Спасибо! Ты мне жизнь спасла. Как я могу тебя отблагодарить?

– Не нужно меня благодарить, Максбул. Это мой долг. Друзей спасать – праведное дело, Амон Ра освяти твоё желание поблагодарить. И пускай мне это боги зачтут.

– Ой, не скромничай! – весело сказал Максбул.

– Ты честно достойна награды!

– Да где уж там! – весело ответила Лея. Но долго они не спорили, ведь впереди ещё долгий-долгий путь. Все так же, как и было, разместились по своим местам и отправились в путь.

– Древний облик у скорпиона. Дивное дело. Странно…– тихо размышлял Рей.

Солнце уже так не пекло, поэтому дорога была проще. К часам этак пяти вечера они прибыли в ещё один город – город Мангу. Красивый, милый городок, населённый мангустами и сурикатами разных видов и размеров. Городом правит фараон, Мунго Густ Первый, по своей природе весельчак, которому с самого раннего детства не хотелось сидеть на месте. Хоть сейчас он был вполне взрослым, в свои сорок три года характер остался прежний, чуть ли не детский.

– Здравствуйте, дорогие друзья! – громко сказал Мунго. – Вижу, вы, как и я, не сидите на месте. Что такое – на вашем кресле иголки? – весело спросил Мунго.

– Нет, не иголки, фараон Мунго Густ Первый – ответил Коровхатеп и, в раз третий или четвёртый, рассказал историю о проблеме Лейлы. Мунго слушал внимательно, не перебивая, время от времени спрашивая что-то.

– Мне всё ясно: из-за каких-то неизвестных вам двоих воров Лейла потеряла амулет и теперь не может колдовать, а её жизнь под угрозой. Я смогу вам в этом помочь! Но перед этим, чтобы, как говорил мой дедушка, «преисполнится некого счастья, Тотес пойми от чего», мы пойдём в театр. С пропускными листовками проблем не будет.

– Спасибо, конечно, но мы можем и сами заплатить за свои листовки. – сказал Коровхатеп.

– Я правитель этого города, и время от времени могу себе разрешить заплатить за гостей, – весело воскликнул Мунго и побежал к театру. Там он начал что-то шептать сурикату на ухо. Сурикат, как потом объяснил Мунго, является руководителем театра «Корде-Хор». Мунго сказал директору про пропускные, и тот согласился дать согласился пропустить восьмерых путников в первый ряд. Рею сделали специальную дырку в стене, через которую Рей бы смог просунуть голову и смотреть на выступления. Сделать дырку в стене не являлось проблемой или чем-то убыточным, ибо жилища и здания в городе легко разбирались и собирались. Сегодня в театре песни, завтра – представления, в среду – ещё что-то и так всегда, «чтобы не было однообразия», как сказал Мунго. И вот, путники вошли в «золотой зал» театра. Пред их взором открылась приятная глазу картина: большой, просторный зал, прекрасная сцена, очень удобные кресла, обшитые бархатом. Мунго провёл их к первому ряду, и мусафирины, кроме смотрящего из дыры Рея, удобно расположились в креслах.

Началось выступление. Как потом оказалось, это было «шоу голосовых талантов». Выступали разнообразные жители, считающие, что имеют хоть малейшие отношения к искусству. Позже выступил попугай Ра Ле’Жак, который пел мелодично, но часто фальшивил и тихо, картавя, ругая себя, шептал: «Ну ты, Га, и певец! Говорил отец – учись, тебя в честь Амона Ра назвали! А ты, чёрт возьми, ел финики и бездумно кивал». После пели ещё много кто. Но Коровхатепу, Максбулу и Ветривиусу уже наскучило. Они сидели, почти не слушая, иногда Лея даже дремала. Коровхатеп не выдержал:

– Я, конечно, понимаю, что театр – это культура, но всё-таки, зачем мы здесь? Мне на заседании нашей правящей верхушки было менее скучно, чем в этом месте.

Но тут раздался шепчущий им всем голос Мунго.

– Что-то происходит.

Вдруг на сцене появился дым, и из этого дыма выползла кобра! Кобра! Кобра, одна, видно, из тех, которых мангусты считали своими вечными врагами. Зал, состоявший из более сотни жителей, замер. У Коровхатепа отвисла челюсть. Он видел многое за свою, полную событий жизнь, но, чтобы змея появилась среди мангустов. Ни у какого руфдиера не хватит наглости такое провернуть. Тем более, среди вида-конкурента, меж коими битвы происходили с давних времён до нынешних.

Внезапно со стула вскочил сурикат. Из-под костюма он выхватил небольшой ятаган, после чего бросился к сцене. Ещё несколько охранников с разных концов зала тоже выхватили мечи и последовали за ним.

Воин подскочил к кобре, не обращая внимания на то, что он сам был гораздо мельче её. Вложив всю свою силу, солдат замахнулся оружием. Зал затаил дыхание… и стражник застыл на месте. Его будто приковало к полу. Змея резким движением хвоста выбила клинок из его руки, обезоружив его. Другие охранники, почти успев добежать до сцены, тоже замерли на месте, как скованные цепями пленные.